Рука в руке

Значение слова «пиздец» Сяо Чжань понимает в тот момент, когда Исюань требовательно хлопает его по плечу. – Слушай, мы тут реально будем торчать три года, пока ты вспомнишь, что у тебя есть яйца! – Вот именно, – огрызнулся, чувствуя себя до нелепости глупо и странно. – И я не хочу их разбить. Повисает тишина на несколько секунд. – Сяо Чжань, давай так, – тренер обходит мужчину, становясь перед ним и смотря прямо в глаза. Будто на приёме у психолога, ей Богу... – Кто из нас двоих это затеял? Правильно, ты. Кто решил вытащить меня в выходной день сюда? Верно, ты. Кто любит Ибо и хочет для него только самого лучшего, что готов пожертвовать своими детскими страхами, чтобы помочь ему справиться со своей фобией? Умница, Сяо Чжань, ответ снова правильный, это ты. – Исюань... – начинает было, но тот не даёт вставить и слова, приближаясь на несколько сантиметров, чтобы быть максимально близко, и оттого настолько же неловко. – Соберись! Я в шоке с того, что случилось с Ибо, но я полностью поддерживаю твоё стремление, вот только без твоего желания у нас ничего не получится, ты понимаешь? – А ты понимаешь, что для меня каток, лёд и всё из этого вытекающее – самый страшный кошмар уже дохренальйон лет? – Сяо Чжань сделал шаг назад, потому что позволял настолько нагло нарушать свое личное пространство только Ибо. Но с Исюанем происходило непонятное, странное. Его будто накачали энергетиками, светил он словно ясное солнышко, и был чрезмерно активным, счастливым и радостным. На все вопросы отвечал многозначительной улыбкой, но затем признался, что дело в Юби и их наладившихся отношениях, которые теперь стали ещё лучше, ещё ярче и приобрели тот самый недостающий ранее оттенок полного доверия и абсолютного понимания. Сяо Чжань конечно же был рад за них, но это никоим образом не помогает ему справиться со своими собственными проблемами. До того как принять это решение, мужчина успел позорно поплакать в душе, чтобы Ибо не увидел, затем там же поматериться, зная, что шум воды заглушит его крик души. И уже потом он осознал одну простую истину – он не может, он обязан ему помочь. Исюань был прав, и если часть Сяо Чжаня это понимала, другая часть кричала в вопле и съеживалась при одной только мысли, что ему придётся ступить на лёд. Травмы, боль, кровь – всё это плотно ассоциировалось с катком, а давние воспоминания пускай и остались в детстве, из головы никуда не делись, лишь подкрепившись после падения Ибо, став прочным стержнем для понятия «опасность». В детстве мама всегда говорила ему, что есть такое слово «надо», и мужчина понимал, что «надо» всегда в его жизни перевешивало собственное «хочу». Затем в его жизни появился Ибо, и после этого не было ничего, чего бы он не делал для него с искренним и сильным желанием, идущим от самого сердца. Ничего, кроме этого. Он привык, что нужно выполнять функции на работе, заткнув в себе свои симпатии и антипатии, перекрыв выгодой понятие «нравится». После повышения фальшивая улыбка и дежурные рукопожатия стали более частыми, обязанностей поубавилось, зато исчезла необходимость впахивать часами напролёт, забываясь лишь ночами в родных объятиях. В этот раз всё сложнее, не получится вежливо улыбнуться, в мыслях посылая в известном всем направлении. Здесь всё сложнее, всё глубже, и вместе с тем, здесь, где можно было бы обойтись самым дорогостоящим психологом города, всё больнее. Психолог, часовые консультации, проработка душевных травм, копание в себе, помощь в осознании проблемы, медитации, откровенные разговоры по душам, ведь за один такой час отвалено прилично денег, столько, сколько другие и за месяц не зарабатывают. И всё же... Это всё такие мелочи. Мелочи, пронизанные фальшью, от которой веет даже через экран. Такие люди привыкли держать язык за зубами, знали о профессиональной этике и политике конфиденциальности, умели находить для каждого нужные слова, подбирали индивидуально целый комплекс, направленный на помощь. Но такие люди не любят Ван Ибо. Они не знают как давно, будучи ещё мальчиком, он начал грезить о фигурном катании. Им невдомёк, что коньки не просто профессиональный инструмент, они – продолжение его ног. Они не понимают, что для него ледовая арена почти настолько же родная, как и их дом. Они не заботятся о том, чтобы помочь, просто потому что это Ван Ибо и один этот факт – уже решает всё. Его жизнь им не важнее собственной. Они хотят помочь, потому что им заплатили солидную сумму, и они готовы хорошо выполнить свою работу. Обычный бартер. Завуалированный, но абсолютно пустой обмен. Сяо Чжань не понимал, как может помочь тот, кто просто выполняет работу, а не желает этого лично сам всем сердцем. Возможно, он плохо разбирался в психологии, а возможно, он слишком хорошо разбирался в Ибо, чтобы понимать, что кроме него никто парню помочь не в силах. И тут же вставал другой вопрос. А кто поможет ему самому? Кто заставит затихнуть торнадо, скручивающее внутренности и завязывающее сердце в тугой узел? Страх, острыми иглами застрявший в сознании, запульсировал. Оголённые нервы, словно высоковольтные провода, воспалились, из-за чего он не чувствовал ни ног, ни рук, словно бы и сама душа вышла из тела. Наверное, даже в тот самый день в детстве, когда он стал свидетелем кровавой картины, страх не был настолько концентрированным. – Не могу, – выдохнул наконец, отходя от бортика. Исюань открыл было рот, чтобы что-то сказать, но молчание так и повисло в воздухе, тяжёлой ваулью накрывая обоих мужчин. Сяо Чжань снял коньки, смотря в одну точку перед собой, пока эта точка на полу не сменилась на чужие джинсы. – Ну ты и ссыкло, – Исюань не стал подбирать выражения. – Заглохни, – Сяо Чжань мог бы злиться на тренера, если бы мысленно не был с ним согласен. – Ты сам ничего не боишься? Бесстрашный, единственный такой и неповторимый? – Не заводись, — мужчина примирительно поднял руки перед собой, потоптался немного, но затем сел рядом, плечом подпирая Сяо Чжаня, понуро опустившего голову. – Я же понимаю как ты помочь ему хочешь. Но с такими нервами ты не протянешь долго. Знаешь, кого я боюсь? Честно расскажу, этого даже Ибо не знает. В ответ прозвучало согласное мычание. Исюань умел различать по тону согласное ли оно, так как не раз ему приходилось наблюдать точно такое же у Ибо, когда тот был слишком увлечён перепиской со своим любимым Чжань-гэ. Видимо, эта привычка у них – дело семейное. – Собак! – Чего? – в голосе искреннее удивление. – Не веришь? – Исюань аж подобрался весь. – Ты никогда раньше не говорил. – Так ты и не спрашивал, – тренер пожимает плечами, – но с собаками я хорошо лажу, они меня тоже любят. Знаешь, говорят типа они чувствуют страх? Херня это всё, у меня колени дрожат, но со стороны я выгляжу как кинолог со стажем. Я это к чему, – мужчина проводит взгляд на арену, – банально конечно, но самый верный способ победить страх – это буквально его победить. Бороться, вести войну и в итоге одержать победу. Нагнуть раком свой страх, чтобы это он тебя боялся! – Твои воодушевляющие речи — это конечно замечательно, – Сяо Чжань откидывает голову, смотря на люминисцентную лампу под потолком, – но на деле это гораздо сложнее. – Знаешь, мне пора доплачивать, – Исюань хмыкнул, тоже поднимая взгляд и слегка мружась от света лампы. – Для Ибо я тренер, для тебя – психолог. Сяо Чжань улыбнулся, понимая, что да, Исюань сейчас – то единственное, что может помочь им выкарабкаться. Исюань, который, кажется, был с ними всегда, который куда не посмотри, везде необходим. – Я просто, что сказать хочу, – тренер вновь посмотрел на мужчину, – либо ты это делаешь, либо Ибо так и будет страдать дальше. Я понимаю, это очень сложно, но кто-то должен взять на себя эту ношу, и поверь, ты и без меня знаешь, что ноша Ибо слишком велика. Не добавляй ему проблем. Арена погрузилась в тишину, ровно как и мужчины – каждый в свои мысли, такие тягучие, засасывающие в водоворот, выход из которого невозможен, если только тебя кто-то не вытащит за руку. Стандартная мелодия айфона разрезала тишину, словно молния, резкой вспышкой врываясь в омут сознания. Сяо Чжань даже пугливо дернулся, в следующую секунду пристыженно краснея от неловкого порыва. На экране неопределённый номер. Номер, который Сяо Чжань знает наизусть. Они с Ибо не подписывали друг друга никак, в их ситуации не хотелось лишнего компромата. – Что-то случилось? – вместо приветствия спрашивает, приняв вызов. – Где ты? – Ибо, конечно, волнуется. Проснуться одному в постели и никаких объяснений, смс, наивных записок возле подушки, как в тех американских романтичных фильмах. – Прости, пришлось ехать по работе, без меня не разберутся. Не хотел будить, – он сокрушенно опустил голову, стараясь не думать о том, что банально и так глупо врёт Ибо. Его Ибо, который чувствует ложь за километры. – Чжань-гэ, выходной же, – но тот тянет отчего-то грустно. До щемящей боли где-то между рёбер. Его ложь заставила Ибо грустить. – Прости, дело действительно срочное, проблемы с поставкой из-за какой-то аварии на производстве, там несерьёзно, но решить надо в кратчайшие сроки, кроме меня никто не справится, сам знаешь, что без контроля тут всё к чертям полетит. – Я понял, Чжань-гэ, – в голосе слышится слабая улыбка, Сяо Чжань уже умеет их различать. – Тогда не буду отвлекать. – Ты не отвлекаешь, – мужчина крепче прижал телефон к уху, оборачиваясь на Исюаня и не видя его рядом с собой. Тот успел деликатно испариться, чтобы не мешать их разговору. На душе от этого понимания стало немного теплее, не смотря на холод, просачивающийся с арены. – Для тебя у меня всегда было, есть и будет время. – Ну чего ты? – судя по звукам, тот встал с кровати, мужчина точно слышал как Ибо потянулся и опустил ноги на пол. – Я просто спросил. Думал, мы проведём этот день вместе, но тогда на мне обед. Или ужин. Ты во сколько вернёшься? – Думаю, – мужчина посмотрел в экран телефона, чтобы прикинуть в голове время, – где-то через часа три-четыре. – Значит, обед, – Ибо вздохнул, мужчина услышал это слишком явственно. – Домохозяйка Ван Ибо к вашим услугам, – слух Сяо Чжаня различил улыбку. Улыбку, пропитанную болью. – Всё равно больше не гожусь теперь ни на что. Повисла звенящая тишина. Сяо Чжань не считал сколько она длилась, по его ощущениям – век, на деле же – несколько секунд, после которых Ибо пожелал успешно разрулить ситуацию, сказал, что приготовит что-то из европейской кухни и скомканно попрощался. Сяо Чжаню не хватало воздуха. Не хватало кислорода, чтобы вновь начать мыслить адекватно. Ему больно. Его Ибо больно. Он же чувствует это, видит это, знает это. Он посмотрел вниз, на коньки, сиротливо пристроенные возле скамьи, и стало так отчётливо жаль. Жаль, что он настолько слабый, настолько ничтожный перед страхом. Когда-то ему сказали, что страх – это только часть человека, не сам человек, и раз это так, мы можем обуздать эту свою часть, уничтожить её, не дав ни единого шанса. Он не понимал, никогда раньше, до этого момента не понимал, как возможно осилить то, что гранитным грузом придавливало к земле. Перед глазами словно калейдоском, резкими яркими вспышками пронеслись кадры счастливо улыбающегося Ибо, что разрезает коньками лёд, стремится набрать максимальную скорость и, прикрыв глаза от наслаждения, с расставленными руками летит вперёд. Ибо, который собирается на тренировки, светясь при этом как солнышко. Ибо, который во время ужина рассказывает слишком много про то, как прошла тренировка, потому что знает – Сяо Чжань слушает. Ибо, глаза которого горят от восторга, когда у него получается выучить новое движение. Ибо, у которого бешено колотится сердце и восторг пылает на коже, отдавая фантомными горячими покалываниями на кончиках пальцев. Ибо в гримёрке после выступления. Ибо, у которого в жизни есть только две страсти: он сам – Сяо Чжань, и фигурное катание. У мужчины же была всего одна страсть. Страсть, которая сейчас пообещала ему приготовить на обед что-то европейское. Страсть, которая так жарко дышит перед тем, как кончить. Страсть, которая умеет делать крышесносный минет и всегда с такой готовностью идет на любые эксперименты. Страсть, глядя на улыбку которой, память отшибает напрочь. Страсть, что смеётся исключительно заливисто и громко. Страсть, что ласковыми прикосновениями умеет лечить, сладкой панацеей забирая любую боль. Страсть, обнимая которую, хочется слиться с ней атомами, чтобы остаться так до скончания Вселенной, потому что земной жизни слишком мало, чтобы любить Ван Ибо. – Исюань! – тренер вынырнул откуда-то слева. Он не подслушивал, Сяо Чжань знает. – Помоги зашнуроваться.

***

Кажется, намечается дождь. Это Сяо Чжань понял по тому, насколько тёмным небо казалось сейчас прямо перед ним. Небо словно отливает чёрным, настолько грозные тучи обложили небо. На пассажирском сидении лежала коробка с тортом. Они оба те ещё сладкоежки, и если засесть в гостиной с чаем, то всего лакомства не станет уже спустя час. Приятнее всего конечно потом отрабатывать в постели набранные калории. Здесь они оба преуспевают ещё больше. У Сяо Чжаня болит правая рука, левая голень и ощутимо ноет плечо. Он ещё не смотрел, но уверен, что найдёт там несколько синяков. При обучении падения неизбежны. Как показала практика, они неминуемы даже, когда ты уже профессионал международного уровня. Остаётся надежда, что свет в спальне они включать не будут, а там уже мужчина как-то разберётся. В квартире довольно тихо, Ибо находится в спальне, лениво листает ленту в телефоне, и мягко улыбается при виде Сяо Чжаня. Тот поднимает руку с тортом и улыбка на лице парня становится ещё шире. – Мой любимый, – Ибо даже не спрашивает, он знает, что Сяо Чжань взял торт со свежей клубникой. Тот кивает, подтверждая, и уходит на кухню, откуда тянется невероятный аромат чего-то такого неапольского, исконно итальянского. Паста. Ибо приготовил пасту. Сам парень просачивается на кухню следом, ловко и быстро раскладывает по тарелкам еду, пока мужчина моет руки и быстро переодевается в домашнее. Синяки уже проступили, но футболка и длинные свободные штаны успешно это скрывают. Конечно, он уверен, что останется сегодня и без них, но он постарается дотянуть до вечера, чтобы темнота помогла ему скрыть следы преступления. Одного занятия слишком мало, чтобы уверенно стоять на коньках, даже не смотря на то, что обучением занялся Исюань. Дело значительно осложнялось страхом Сяо Чжаня, который тот в себе успешно давил, но не мог искоренить в один миг. Обед проходил в мягкой атмосфере, наверное, в этом заслуга Ибо. В этом всегда была заслуга Ибо. Сяо Чжань попытался вспомнить, когда Ибо был бы злым, раздраженным, закрытым. Не выходит. Это что-то за гранью. Его Ибо был заводным, смеющимся, открытым и ярким, тёплым и милым, отзывчивым и самым мягким. Он всегда олицетворял уют, наполнял им их дом, жизнь Сяо Чжаня, никогда не жаловался и не пытался давить на мужчину. Он понял, что сошёл бы с ума без Ибо. Жить без него? Все существующие высшие силы против такого, он любит его в этой жизни и во всех последующих, в этом мире и во всех параллельных. Паста действительно получилась вкусной, Ибо купил вишневый сок, и так им обоим могло казаться, что они запивают вином. Алкоголь не хотелось, голову и без того кружило от близости любимого человека, Сяо Чжань чувствовал себя пьяным каждый раз, как ловил карамельный взгляд напротив. Обед перетёк в совместный просмотр сериала «Друзья», на диване в объятиях друг друга было уютно, и даже разразившаяся таки буря за окном не помешала насладиться просмотром и близостью родных людей. Ибо хотелось спать, убаюканный вкусным обедом и теплом тела мужчины, он то и дело зевал и осоловело хлопал ресницами, стараясь не вырубиться прямо на диване. – Ибо, – он почувствовал мягкий шёпот на ухо, что тёплым выдохом прошёлся по нежной коже, – давай ты ляжешь поспишь. – Я не сплю, Чжань-гэ, – парень уткнулся носом в шею мужчины, – и он тоже не спит, – взяв в руку чужую ладонь, он мягко потянул её на себя, укладывая прямиком на полувставший член. – Когда успел? – тут же хватаясь за упругое тепло, прошептал Сяо Чжань. – Достаточно того, что ты рядом. Я надеюсь, ты не собираешься снова от меня сбежать, как утром? – Я не сбегал, – голос мужчины постепенно начал садиться. – Я знаю, но отвечать за это всё равно придётся, – он подался вперёд, наваливаясь всем телом на мужчину, в ту же секунду ощущая горячие руки на своей пояснице. Сяо Чжань не стал долго ждать, тут же опуская их ниже, чтобы с упоением сжать мягкие ягодицы. Он заводился мгновенно, что уже давно перестало его удивлять. На периферии сознания мелькнула мысль о том, что Ибо не должен видеть его синяки, но она тут же погасла, затушенная поцелуями и сладкими стонами, разделенными на двоих. – Я хочу, чтобы ты закрыл глаза и не открывал их до конца, – жаркий шёпот коснулся уха Сяо Чжаня, от чего внизу живота стало ещё хуже, тянет и скручивает, требует разрядки. – Бо-ди? – Всё хорошо, давай, – Ибо отклоняется, резко поднимает футболку мужчины, снимает с удивительной скоростью, как для того, кто только что клевал носом. Затем, не удержавшись, быстро чмокает любимые губы, и завязывает футболку на глазах у Сяо Чжаня, с удовольствием наблюдая за его умилительно-растерянным выражением лица. Решив полностью довериться, мужчина расслабился, вновь устраивая ладони на бёдрах парня, упругих, подтянутых, но в то же время мягких, не каменных, таких, которые так приятно сжимать. Ибо весь был бесконечно приятным и одно к нему прикосновение уже рождало в Сяо Чжане такой вихрь чувств, совладать с которым не было ни единой возможности. Ибо же наклонился, проводя языком по груди мужчины, сцеловывая его вкус. На тёплой коже оставались мокрые дорожки, на которые тот начал дуть, шаловливыми руками тут же пробираясь в трусы старшего, которые и без того уже нещадно давили на вставший орган. Член приятно лёг в ладонь, пульсируя горячей влажной тяжестью. Ибо очертил пальцем выпирающие вены, слыша судорожный вдох сверху. Затем он слегка сполз вниз, чтобы освободить и себя, и Сяо Чжаня от одежды. Через минуту член уже вновь был объят теплом, вот только в этот раз Сяо Чжань резко дернулся, не ожидая такого. Ибо сам опустился на его член. Они никогда не обсуждали свои позиции в постели, считая, что это всё равно ни на что не влияет, только предпочтения кто как больше любит получать наиболее концентрированное удовольствие. Но как-то повелось, что Сяо Чжань всегда был в нижней, и их обоих это всегда устраивало, но сейчас ему хотелось сорвать эту мешающую тряпку со своих глаз, чтобы увидеть воочию. Ибо вовремя перехватил его руки, не дав этого сделать. – Чжань-гэ, ты обещал. Чжань не помнил такого, но понимал, что Ибо не хочет, чтобы он видел его сейчас, хотя это в одночасье стало его самым большим желанием. Но затем Ибо повёл бёдрами вправо, затем влево и ещё раз по кругу, и думать Сяо Чжань больше не смог вообще. Все мозги сосредоточились снизу, в горячей тесноте упругих стенок, но Ибо наверняка готовился, потому что смог принять его без проблем. Ибо сейчас на нём. Он сейчас в Ибо. Это настолько крышесносно, что он не смог себе отказать в желании поддать своими бёдрами вверх, опустив одну ногу на пол для лучшей устойчивости. Ибо так крепко сжимался на нём и так отчаянно двигался, скользя вверх и со звонким шлепком голых ягодиц об ноги, опускался вниз, вбирая всю длину разом. Сяо Чжань всеми силами подмахивал снизу, чувствуя как пот стекает по лицу и шее, собираясь капельками в ключицах. Руки то и дело искали тело Ибо, а когда натыкались на желанные изгибы, гладили и сжимали в приступе одуряющего наслаждения. Жарко, Господи, как жарко. Ибо вдруг замер, опускаясь на мужчину грудью. – Обними меня, – и Сяо Чжань моментально исполняет просьбу. Не может иначе, не умеет. Головка члена раз за разом проезжалась по чувствительной точке внутри, каждой веной распирая нежные стенки, что крепко обволакивали его, выпуская с большой неохотой. Это – совсем иной уровень наслаждения. Руки мужчины дотянулись до ягодиц парня, разводя их в стороны для ещё более глубокого проникновения. Казалось, дальше некуда, но Ибо не переставал активно двигать бёдрами, больше всего ему нравились именно круговые движения тазом, от которых у Сяо Чжаня звёздочки плясали перед глазами. Ибо же вошёл в раж. Поднимался настолько высоко, что внутри оставалась только крупная головка, и опускался так низко, что вбирал всю длину до последнего сантиметра, иногда замирая так и интенсивно сжимаясь вокруг. Его руки хаотично блуждали по торсу мужчины, то задевая соски, то играясь с пупком. Сяо Чжань слышал его сбитое дыхание и заволновался, как бы тот не переусердствовал. – Бо-ди! Вместо ответа к его губам прижались своими, влажными и горячими, тут же проталкивая язык как можно глубже. Ибо буквально трахал его в рот, постанывая от возбуждения. Им обоим было очень жарко, но тот огонь внутри, что разгорался с каждой секундой, поглощал абсолютно всё. Их сознание, усталость, пространство вокруг. Сяо Чжань оставил одну руку на ягодице парня, второй же обхватил член того, твёрдый, словно камень, слегка пульсирующий и влажный. Он знает насколько приятно тот ложится на язык, так же приятно он каждый раз проникал в него. Теперь же он оказался в тесном плену длинных сильных пальцев. Ван Ибо громче застонал, протяжной нотой вводя мужчину в транс. Он и сам еле сдерживался от звонких стонов, позволяя себе лишь сверхгромкое дыхание, внутри умирая от желания увидеть драгоценную картину сидящего на нём Ибо. Но они уважали друг друга, и если тот решил сделать это именно так, Сяо Чжань не смел ничего менять. Губы горели, хотелось пить, но Ибо с таким усердием облизывал его нёбо, что про жажду можно было забыть. У них давно не было, чтобы так быстро, без привычной нежности, слегка грубо и пошло. Ибо решил разнообразить, Сяо Чжань позволяет ему всё. Парень насадился до самого упора, удобнее перехватил бёдрами ноги мужчины и начал двигаться в бешеном ритме, выпуская из себя только несколько сантиметров, тут же поглощая их вновь. От звонкого шлепка пятернёй он всхлипнул, тут же перекрыв это длинным стоном после того как пылающую кожу приласкали, и почувствовал как внутри него разлился жар. Сяо Чжань не выдержал, оглушая гостиную громким стоном наслаждения, умноженного на райское удовольствие. Ибо внутри распирало от спермы и ему пришлось соскользнуть с пульсирующего члена. – Иди ко мне, – мужчина не знал откуда в нём силы на слова, но осознание того, что парень ещё не кончил, пробуждало в нём внутренние резервы. Он настойчиво надавил на мягкие ягодицы, двигая парня ближе. Ибо слегка растерянно проехался по голому торсу мужчины и чуть не задохнулся от того, что тот внезапно взял в рот. Чувствовать как твой член лежит на мокром, горячем языке, активно выписывающем запредельные фигуры по венам – это слишком. На этом Сяо Чжань не остановился, сильнее надавливая на ягодицы, давая понять, чего он хочет. До Ибо моментально дошло, он начал двигаться, с каждым разом проталкиваясь всё глубже, пока не уперся головкой в горло, но уже спустя пару секунд, после того как Сяо Чжань сглотнул, пропуская плоть глубже, продвинулся вперёд. Качнув бёдрами назад, слегка вышел, и снова заполнил до конца, одной рукой трогая чужую шею, и чувствуя как там слегка расходятся хрящи. Это ещё не больно, он знает, он бы не позволил причинить дискомфорт своему человеку. Сяо Чжань уткнулся носом в гладкий лобок и шумно задышал, его пальцы игрались с сжимающимся колечком мышц, из которого вытекало его семя. Он протолкнул внутрь три пальца и в тот же момент чуть не подавился, с таким остервенением Ибо начал двигаться, скользя при этом с пальцев прямо в глотку. Ох, как же мужчина обожал его бёдра, которые так хотелось видеть, его Ибо – профессиональный спортсмен, его движения – это всегда эталон грациозной силы. Невозможность увидеть всё это зрелище своими глазами обостряло и без того бушующий ураган эмоций. Шире открыв рот, он позволил входить в него с любой скоростью, и уже спустя минуту почувствовал как и без того каменный член стал ещё твёрже, после чего Ибо выскользнул из его рта, обильно кончая на ключицы и яремную впадину между ними. Пальцы из него Сяо Чжань так и не вынул. Кажется, прошла вечность, пока Ибо жарко отдышался, после чего слабой, слегка дрожащей рукой дотянулся до футболки, убирая наконец преграду с глаз мужчины. Парень тут же столкнулся с Сяо Чжанем взглядами, тот смотрел так мягко, словно бы пытался утопить Ибо в этом океане нежности. Так не бывает. Неужели отношения могут в самом деле быть такими идеальными? Ибо не раз задавался этим вопросом, но каждый раз признавал, что он – счастливейший из людей, потому что ответом всегда служило «да».