Атаманов конец

      Точильный камень с лязгом прошёлся по клинку. Волчок слушал эту песню, но думал о своём, о походе. Коня больше не было, а значит придётся идти в бой пешим. Скверно. С коня рубить сподручнее. Князь купил ему щит и топор, но коня надо было покупать самому. У Волчка пока было слишком мало денег за службу — кольцо дорого ему обошлось, но как сияли глаза Милы…       «За её радость я готов себя продать».       Он сидел чуть в отдалении от других воинов. В учебном круге Хельги валял очередных отроков и хохотал. Хельги звали берсерком, говорили, он зверел в битве и равных в кулачном бою ему не было во всей Ульвнор.       Волчок перевёл взгляд и увидел Северина Следопыта, сидящего рядом с отцом. Нашёл его таки. В поход они пойдут вместе. Волчок вспомнил своего отца Равенна и то, как они сражались спина к спине, и у него заболело в груди.       Отца и его суровой мудрости ему очень не хватало.       — Что ты здесь забыла, девка? — послышались смешки со стороны дружинного дома. Волчок поднял голову и увидел девчонку в грязном платье. Воины посмеивались и заигрывали с ней. Она была человеком, и волчьи люди любили потешаться над девками из людей.       — Ульв Равеннсон здесь? — звонко крикнула девка, бегая глазами по рядам воинов. — Князь его зовёт!       «Князь?» — Волчок вскинул брови. Он поднялся и убрал меч.       — Я здесь, — отозвался он и вышел к девке, расталкивая соратников. Девка схватила его за руку.       — Идём, женщина твоя облегчиться собралась!       — О, духи!.. Проклятье! — Волчок схватился за голову, разом вспотев и замёрзнув. Братья по оружию постучали его по спине и плечам.       Они с девкой побежали в дом князя.       Ему было страшно, но Волчок вошёл в дом. В зале его встретил князь. Он сидел на троне, и рядом были его дети. Волчок услышал крики с рабской половины. У него подкосились колени.       — Иди к ней, — тихо сказал князь, — и будь мужчиной.       «Будь мужчиной. Проклятье, я не смогу!..» — но Волчок пошёл, схватившись за меч так, что побелели пальцы. Он миновал коридор и отогнул полог. Его обдало жаром, когда он вошёл и увидел Миланью на лавке. Около неё были рабыни и княгиня. Волчок увидел заплаканное лицо своей жены, мокрый подол её рубашки, и его затошнило от ужаса.       Он подошёл к ней и опустился на корточки у кровати.       — Что… что мне делать? — глухо спросил он, взглянув на княгиню.       — Будь рядом, — просто ответила она.       «Ты не помогла!» — разозлился Волчок и отвернулся. Он схватил Миланью за руку и крепко сжал холодные мокрые пальцы. Ему нечего было говорить. В голове звенело, как будто он был с похмелья. Пустота, а не мысли.       Миланья закричала и вцепилась в его ладонь.       — Ребёнок выходит, — сказала княгиня. Она обернулась к рабыням. — Тряпки и простынь!       Девки засуетились. Миланья завыла, и у Волчка сердце задрожало от её воя. Он никогда не слышал, чтобы она так кричала. Впрочем, она ещё никогда не выталкивала из себя дитя.       Наконец, закричал младенец. У Волчка голова пошла кругом. Он вскочил, его страшно тошнило от духоты и едких запахов. Он бросился прочь. Волчок выскочил из княжеского дома и рухнул на землю на колени.       Воздух. Никогда Волчок так не радовался свежему воздуху.       — Выпей, — его вздёрнули за плечо и поставили на ноги. Волчок увидел князя, тот сунул ему в руку огромную кружку. Он выпил одним глотком до самого дна и закашлялся от горечи браги. Но стало легче. Князь потрепал его за плечо. — Как, добро?       — Да, спасибо.       — А теперь иди к ней. Ты ей нужен.       Князь отпустил, но так посмотрел, что Волчок понял: укусит, если не послушаться. Волчок и сам понимал, что нужен ей, но…       «Где взять смелости?!»       Когда он вошёл, девки-рабыни уже убрали грязные простыни и грели воду, чтобы искупать Миланью. Княгиня поманила их, и женщины вышли. Миланья лежала на лавке и кормила ребёнка грудью. Волчок увидел маленький тёмный затылок и не мог поверить, что этот малыш — его.       — Я струсил, прости, — с порога сказал Волчок и упал на колени у лавки. Он опустил голову. Нежная рука погладила его по волосам, и Волчок удивлённо поднял голову. Миланья улыбнулась ему, но на её лице ещё были засохшие слёзы.       — Возьмёшь его? — чуть слышно прошептала она.       Волчок поднялся и сел на край. Он не смог признаться, что боится брать такого маленького ребёнка на руки. Миланья потянулась к нему. У Волчка задрожали руки, когда он таки взял.       — У нас сын? — вырвалось у него, хотя он и так видел. Сын захныкал, оторванный от груди. — Равенн. Его мы назовём Равенном.       Той ночью Волчок почти не спал, вспоминая минувший день и своего сына. Он понял, что сделает всё, чтобы его сын ни в чём не нуждался. Чтобы никогда не шёл в разбойники.

***

      Следующим днём Волчок не мог дождаться, пока лысый воин Рагнар хёвдинг отпустит его с учений.       — Хочешь, я тебя прикрою? — предложил Хельги, когда они вместе отошли к бочке с водой, чтобы попить. Ему было заметно, как мучается друг. Да и Хельги вполне понимал его, минувшей весной он сам стал отцом.       — Нет. Нечего пропускать, — нахмурился Волчок, но Хельги видел, как он перекатывает желваки от злости. — Скоро пойдём, надо готовиться. Милка всё равно спит, наверное.       Хельги не поверил ему, хотя Волчок-Ульв старался держаться спокойным.       — Как скажешь.       Рагнар хёвдинг отпустил отроков лишь к вечеру. Волчок спешно собрался, пригладил волосы, ещё сырые после учений, и пошёл в дом князя. Хельги тоже пошёл, чтобы придержать друга, если тот решит падать от нахлынувших чувств.       Волчок остановился, увидев во дворе Недута.