Атаманов конец

      Впереди показался вороной столб дыма. Ветер донёс запах гари и чёрные снежинки пепла. Миланья остановилась. Замер и Лог. Они долго не двигались с места, наблюдая близкое пожарище. Горело что-то не сильно большое, меньше избы, но прямо на их пути.       Миланья задумалась. Обойти опасное место или пойти да глянуть, что там приключилось? Любопытство шептало, что стоит посмотреть. Но было страшновато. Кого они там встретят? Разбойников? Или там деревня и селяне кого-то хоронят? Будут ли им там рады?       Миланья очень сомневалась. Она мысленно попросила духов о помощи: что ей делать?       — Идём. Обойдём нечистое место.       Лог не стал спорить и пошёл за ней, забираясь в густые заросли леса. Они снова оказались под кронами деревьев, где было темнее. Привычные звуки леса окутали их. Миланья пробиралась сквозь кусты и траву, мелкие сучки хватали за подол и волосы. Лес будто не хотел их пускать.       Лог пыхтел позади неё, и Миланья порадовалась, что он молчит. После того, как она рассказала ему о бремени, брат не отставал от неё с глупыми вопросами. Как, откуда, почему? — постоянного спрашивал Лог. Миланья не находила слов, чтобы донести до него таинство рождения детей. Она не была уверена, что брат понял всё, да и сама далеко не всё знала и понимала.       Зачинание новой жизни — это воля духов. Духи очень любили Волчка, судя по всему, ибо один раз, и он оставил ей часть себя. Миланья начала думать, что уже любит своего сына. Маленькое существо от её плоти и крови. Сын не виноват, что его зачали не по любви. Да и мало ли таких детей, чья мать пошла к мужчине по принуждению?..       Лес становился гуще. Будто начинались земли злых духов. Солнце село, и стало совсем темно. Страшно. Шуршали по кустам дикие звери, хлопали крыльями ночные птицы. Миланья постоянно вздрагивала и озиралась. Она уже сожалела о своей затее. Сгинуть в лесу — страшная участь, нечистью обернутся точно!       Ветки хлестали по рукам и лицу, царапали кожу. Коряги то и дело кидались под ноги, и Миланья спотыкалась. Волосы путались. Пару клочков платья она точно оставила на кустах. Один раз Миланья упала и ушиблась. Дальше пришлось хромать, и Лог поддерживал её за пояс.       Среди кустов мелькнул зелёный огонёк.       — Духи! — воскликнул Лог. — Идём за ними!       Лог потащил её за огнями. Миланья не без опаски пошла за ним. Она впервые видела духов и испугалась. Злые они или добрые? Чего хотят? Куда ведут? Миланья не знала. Лог не давал ей отстать.       Огоньков стало больше. Они мелькали то тут, то там, и густой черный лес стал будто светлее. Миланья старалась унять безумно стучащее сердце и дрожь в ногах. Но не могла. Колдовство разворачивалось перед ней, а встреча с чем-то таинственным всегда вызывает страх. Лес стал редеть. Идти теперь легче. Миланья вздохнула. Похоже, огоньки желают указать им верный путь. Она чуть успокоилась. Но дрожь не перестала сотрясать её тело.       Лог был спокоен и уверенно вёл сестру, будто всю жизнь прожил в этом лесу и знал каждую тропку. Он ничуть не боялся. На что? Добрые духи хотят их спасти!       Наконец лес кончился, и дети вышли на поляну. Они замерли. Огоньки исчезли, будто никогда и не было. Горел высокий погребальный костёр.       Миланья увидела мужчин у костра. В сумерках их лица казались уставшими и бледными, особо загоревшие на дневном солнце, наоборот — чёрными. Немного поодаль паслись лошади, и горел другой костёр, поменьше, а над ним висел котелок.       Миланья замерла, не решаясь подойти к ним. Кто эти люди? Что с ними приключилось? За что был убит их друг?       Лог не дал ей долго думать и потащил к незнакомцам, шумно продираясь сквозь высокую траву. Несколько мужчин обернулись. Миланья осознала, что убежать обратно под защиту леса уже не получится. Она сглотнула и, запинаясь, последовала за братом.       От мужчин отделился один. Высокий, худой, с поблёскивающей в ухе серьгой. Что-то знакомое было в его движениях. Миланья вглядывалась в его лицо, пока подходила ближе.       — Эй, Волчок! — крикнул Лог и бросился человеку навстречу.       — А, это ты, малец? — воскликнул мужчина и подхватил Лога. Он поднял брата на вытянутые руки и встряхнул. Лог завизжал от восторга. — Ты что тут забыл, а?       — Мы нашли тебя! Там Мила…       Лог не договорил. Миланья уже подошла достаточно близко, чтобы привлечь всеобщее внимание, и увидела Волчка. Он ничуть не переменился за то время, что они не виделись. Разве что волосы у него ещё отросли. Она опустила глаза, чувствуя неловкость. Ей захотелось обратно в лес.       «Что я тут делаю, духи светлые?..»       Волчок опустил Лога на землю и сделал шаг ей навстречу. Беги! — закричал кто-то в голове Миланьи, но она не шелохнулась. Робко подняла глаза. Волчок остановился перед ней — высокий, одетый в кожаную куртку и с мечом на бедре. Боевой топор блестел сталью у него на поясе. Воин он, с ног до головы воин. Такому бы в дружину, а не грабить…       Неведомая сила будто толкнула в спину. Миланья шагнула ближе и повисла на его шее. Она задрожала от усталости, накопленной за столько дней пути, и… заплакала.       Чужие руки — теплые и сильные, — обхватили её. Такие не выпустят. Миланья всхлипнула и прижалась теснее, пряча голову на крепком плече.       «Дошла».

***

      Миланья сидела рядом с Волчком. Атаман закутал её в свой плащ, было тепло от плаща и жара кострового пламени. Лог спал неподалёку, завёрнутый в одеяло. Волчок поправил крепкой палкой хворост в огне. Костёр затрещал громче, выше взметнулся в небо, когда атаман подкинул ещё сухих веток.       Тихо и совсем темно. Ночь давно. Лишь храпели лошади. Их тяжёлые шаги слышались откуда-то сбоку. Бубнили низкие голоса мужчин у соседнего костра.       — Мы будем так молчать, пока не состаримся? — спросил Волчок негромко.       Миланья вздрогнула. Она съёжилась под тяжёлым плащом, желая спрятаться от вопросов.       — Нет, — выдавила Миланья, не поднимая на него глаз. Она наблюдала за пляской огненных духов в костре.       — Уже лучше, — усмехнулся мальчишка. — Тогда скажи, белая, зачем пришла? Не поверю, что соскучилась.       Его голос звучал спокойно, не выражая ни радости, ни недовольства. Сложно было понять, что он думает. Рад ли видеть её? Хочет ли выгнать?.. Миланья решилась ответить, понимая, что больше нет нужды молчать:       — Отец погиб. Мне некуда больше идти.       Волчок молчал. Да и что говорить? Он придвинулся ближе и просто обнял её за плечи. Миланья в первое мгновение замерла, не зная, что ей делать. Не привыкла она к ласке, не было никого, кто бы приласкать мог… Потом позволила себе успокоиться. Волчок был тёплый, и приятное чувство растекалось по телу, когда он обнимал её. Миланья робко прижалась к нему. Боялась, что ударит или прогонит, но Волчок ничего не сделал, только погладил по плечу жёсткой ладонью.       — Почему ко мне пошла? У вас целая деревня рядом. Там женихи получше меня будут, — заговорил Волчок, защекотав висок тёплым дыханием.       — Мой жених отказался от меня. У него другая жена. Да и кому я теперь нужна с братом в довесок?       — С братом же, не с сестрой. Малец храбрый, из него выйдет толк.       Миланья сглотнула. Настало то мгновение, которое она столько раз представляла в голове. И конечно, всё происходило не так. Миланья разлепила губы и едва слышно сказала:       — Я… я понесла.       Пару мгновений было тихо. Миланья успела испугаться, что Волчок не услышал, и ей придёться повторить. Потом она подумала, что он не рад, что зол, что сейчас прогонит её или — того хуже! — убьёт. Миланья вспомнила, наконец, что он разбойник, лихой человек. Что он вор, злодей, лихо одноглазое!.. Чего только не передумала Миланья, пока он молчал, щекоча шумным дыханием её ухо.       А потом рука его стиснула плечи сильнее, но не больно. Миланья только тогда ощутила, что её мелко колотит, и дыхания не хватает в груди.       — Хорошо, — сказал Волчок. Его голос чуть дрогнул. Он потёр пальцами её плечо. — Хорошо, белая. Моя будешь.       Миланья посмотрела на него, не скрывая удивления. Волчок, оказалось, тоже смотрел на неё. Он улыбнулся, и Миланья ощутила, как слёзы набегают на глаза. Она не выдержала взгляда волчьих глаз и уткнулась носом в жёсткую куртку. Волчок погладил её затылок.       — Ну ты чего, белая? Не плачь. Я не подарок, но своего не оставлю, — он рассказал: — Не хотел оставлять ещё тогда, но подумал, что ты не захочешь уйти со мной. Да и отец твой не выпустил бы тебя…       — Отец мёртв, — со слезами в голосе повторила Миланья и вытерла глаза рукавами. Но слёзы всё равно текли.       — Мёртв, — вздохнул Волчок. — А ты живая. И я буду следить, чтобы так было и впредь.       — И Лога не прогонишь?       — Не прогоню, — Миланья услышала, что он усмехнулся. — Не зря ты мне снилась, белая. Каждую ночь снилась. Духи говорили мне, что мы свидимся. Я сейчас понял, что то был знак… А ты поспи, поспи, белая. Я посторожу.       — Точно не уйдёшь? — всхлипнула Миланья, не в силах поверить, что наконец-то может спокойно заснуть. Она отстранилась, мягко выбираясь из объятий Волчка, и подняла глаза.       Волчок кивнул.       — Не уйду. Я не привык врать.       — Хорошо. Тогда я посплю.       Миланья улеглась, подложила руку под голову и закрыла глаза, слушая, как трещит огонь, греющий ноги. Волчок поправил на ней плащ. Миланья в последний раз всхлипнула, успокаиваясь, вздохнула и задремала. Впервые за долгое время она спала спокойно, и ей было тепло.