***
В деревню Миланья не пошла. Она чувствовала, что нечего ей там делать, будто злые духи гнали её оттуда. Миланья собрала мешок со скромной поклажей, взвалила на плечо и пошла прочь, на юг, взяв брата за руку. Лог покорно пошёл за ней. Брат был сонный, уставший, тоже убитый горем. Что такое смерть, он уже осознал. Никто Миланью не держал. Никому она была не нужна. Вождь помог ей, выполнил долг. О большем она его не просила — не посмела, хотя, быть может, он мог взять её в дом пусть не третьей женой, но прислугой. Миланья о том даже не подумала. Иглуш, казалось, совсем о ней забыл. Будто не присылал никогда подарков. Оказалось, он уже женился на другой. Неприятно кольнуло в сердце, когда Миланья увидала его жену — молодую девушку с темной косой, но обида быстро прошла. «Пусть так, — решила Миланья. — Иглуш мне тоже не нужен». Она шла на юг, надеясь попытать счастье в тех дальних землях. Юг приветлив, так говорили. Там живут сыто и нет такой лютой зимы, как в её родных краях. Миланья полагалась на чутьё, ноги будто сами несли её по тропе. А ночами, когда они с братом устраивались у костра, отпугивающего зверей, Миланье снился Волчок. Но не тот, что брал её за пологом, пока пировали разбойники, нет. А тот, что целовал в лоб поутру и смотрел пронзительно своими волчьими глазами. Миланья вспоминала его всё чаще и думала: что бы он сделал, узнав о её бремени? Выгнал бы? Или предпочёл другую, как Иглуш? А может… Миланья поймала себя на мысли, что снова хочет увидеть его. Хотя бы издали, одним глазком. Сказать ему, что духи всё-таки на его стороне, что он удачливый атаман и, видимо, Миланье придется подарить сыну кожаный браслет. Почему-то, спустя столько времени Волчок больше не казался ей злым. Где он был теперь?..***
Миланья шла вдоль небольшого ручья, бегущего с северных предгорий. Запасы еды заканчивались, нужно было думать о том, как их пополнить. Впрочем, Миланья могла бы прокормиться в лесу. Устроиться тут, у ручья, ловить рыбу. Но что-то тянуло её дальше. Солнце высоко стояло на голубом небе и блестело на поверхности воды. Ручей шумел, быстро сбегая по камням. Вода брызгала во все стороны, маленькие волны набегали на каменистый берег. Вода была холодная, но вкусная. Миланья набрала её в меховой мешок. Лог постоянно подбегал к ручью, чтобы окунуть руки, а потом, фыркая, смеялся. Миланья могла только позавидовать его веселью. Она не сдержала лёгкой улыбки, наблюдая за ним, но смеяться и брызгаться, как он, не могла. Боль утраты и неопределённое будущее не давали ей покоя. — Мила! Мила! Давай купаться! — кричал Лог, нарезая круги вокруг неё. Брат трепал её за юбку. — Холодно, застудишься! — Не застужусь! Ну, Мила!.. Миланья покачала головой. Она назидательно сказала: — Не лезь в воду, не зная броду. Мало ли, какая нечисть там живёт? Вдруг русалка какая тебя утащит, а, Лог? Защекочет пятки. Испугаешься! Лог насупился и посмотрел на ручей. — Куда мы идём? К Волчку? — спросил он, помолчав. Миланья вскинула брови. Она не могла не спросить, судорожно думая, не звала ли она Волчка во сне: — С чего ты взял? Лог пожал плечиками. — А куда ещё? В деревне все чужие. Отец отправился в дом дедов. Остался только Волчок. И Лог посмотрел на неё чистыми глазами, будто говорил что-то само собой разумеющееся. Миланья ощутила, что щёки горят. Она отвернулась, не выдержав пытливого детского взгляда. Как он догадался, чего она хочет? Воистину, дети — удивительные существа. Она слышала когда-то давно, ещё от матери, что дети лучше чувствуют духов, и духи им благоволят. А Лог, видимо, ещё и провидец. — Ну Мила!.. Что ты молчишь? Я не прав? — Прав. — Ура! Я снова буду кататься на Рыжике! — На ком? — не поняла Миланья. Лог с достоинством ответил: — На настоящем боевом коне, самом быстроногом коне на свете! — Каком ещё коне?.. — Миланья нахмурилась. Лог фыркнул и потеребил её подол. — Ну Мила! Что ты как глупая девка?.. Рыжик — так зовут коня Волчка. Помнишь? — Вот оно что… Помню. Только я не думаю, что Волчок обрадуется нам. — Отчего? Лог искренне недоумевал. Он снова был весел, радуясь, что скоро Волчок посадит его на высокого рыжего коня с длинной гривой. Логу хотелось хохотать от счастья. — Хм… как же тебе объяснить?.. — пробормотала Миланья. Лог терпеливо ждал, пока она надумает свои мудрёные девичьи думы. Он уже представлял под собой жёсткое седло и головокружительную высоту. Уже слышал фырканье лошади, её запах. Лог позабыл об усталости и едва ли не бежал, волоча за собой медлительную сестру. «И чего она такая медленная? Улитки бегают быстрее неё!» — подумал Лог. — Куда ты так, Лог? — Миланья заставила его сбавить шаг, потянув за руку. Лог нехотя замедлился. Он побрёл рядом с сестрой, но внутри него всё трепетало. Скорее, скорее к Волчку! Волчок — пусть лихой человек, но воин, да какой! Не зря носит он на поясе тяжёлый меч! Он небось и его, Лога, научит сражаться!.. Миланья вдруг остановилась. Лог обернулся и увидел, что сестра побелела. Она была и без того бела, как снег, а теперь румянец совсем схлынул с её лица. Лог испугался. Сестра сбросила на землю мешок с их пожитками и побежала в кусты. Лог услышал, что её вырвало. Он насупился и отвернулся, ковыряя палкой землю. И что с ней? Гриб? Опять? Даже Лог понимал, что что-то было недоброе. Духи на неё гневаются, что ли? Миланья вернулась, утирая покрасневшее лицо. Её щёки блестели от слёз. Лог с жалостью посмотрел на неё. — Тебе плохо? — спросил он, когда сестра умылась и прополоскала рот водой из ручья. Теперь она сидела на прибрежных камнях, обняв острые колени, торчащие под юбкой, и чуть дрожала. Лог обнял её, думая, что ей холодно. Он зарылся носом в белёсые волосы сестры, длинные, с вплетёнными в них косичками, и затих. От сестры приятно пахло чем-то родным, напоминающим запах матери, которую Лог не помнил. Миланья погладила его по спине. — Немного. Но скоро это пройдёт, — ответила она, а потом тихо добавила, едва слышно: — Надеюсь… — Опять гриб, да? — Лог спросил, но не помнил, чтобы они ели грибы после того, как ушли из дома. — Нет, тут уж дело не в грибах, — протянула сестра. — А в чём? Лог отстранился и попытался заглянуть в глаза сестры — такие же светлые, как у него или отца. Миланья старательно отворачивалась. Лог поймал её лицо в ладони и заставил посмотреть на себя. Он хмурился. Сестра продолжала чуть дрожать, а её щёки сильно покраснели. Что с ней такое? — Лог, понимаешь… — пробормотала она, опустив взгляд, — я, кажется, скоро стану матерью. Лог вскинул брови. Он отпустил её мягкие щёки и отступил. Запнулся обо что-то и упал. Теперь они сидели рядом. — Как так? Мила, как такое возможно? Почему?! В голове его не укладывалось. Лог не понимал, почему сестра так говорит, откуда она знает? Он не понимал, откуда берутся дети. Лог, конечно, знал, что дети рождаются в семье, что у них есть мать и отец. Что мать может умереть, давая жизнь… Но всё же, он ничего не понимал. Миланья улыбнулась и посмотрела на него блестящими глазами. — Это сложно, ты поймёшь, когда станешь старше. Просто знай, что скоро у тебя будет брат. — Маленький? — уточнил Лог, поведя бровками, и показал ладонями брата. Миланья кивнула. — А когда он будет? Откуда он возьмётся?! — Ну… пройдёт лето, потом осень, а потом зима. Весной, думаю, он появится. Я его тебе принесу, познакомиться. — А ты сказала «скоро»! Да разве это скоро? — фыркнул Лог. Он почесал затылок. Потом поднялся и потянул тяжёлую сестру за руку. — Тогда мы должны скорее разыскать Волчка! Что я буду делать, когда родиться брат? А ты будешь болеть, как мама болела. Воспоминания о матери были далеки и туманны. Лог даже не горевал, говоря о ней. Он не помнил её лицо, только голос: такой же, как у Миланьи. Помнил, что мать болела, после того, как долго кричала. А потом ему сказали, что она ушла в дом предков. Лог помнил, что с ним никто долго не играл, что отца не было много дней, что Миланья плакала… А он не понимал, что произошло. Теперь отца тоже не было. Но его-то Лог успел запомнить, и ему было грустно, что отец сгорел в избе. Теперь они с Миланьей остались одни, а он, Лог, должен о ней заботиться.