set on fire

Серси возвращает поцелуй, коснувшись уголка его рта. И тут же принимается аккуратно стирать помаду той же салфеткой, что промакивала слезы. Глаза ее все еще блестят от волнения и она кажется Икарису самым очаровательным созданием на Земле. Что же будет, когда он разобьет ей сердце? До Серси у него были только одни длительные — больше трёх лет — серьезные отношения, которые кончились мирно и по обоюдному согласию. Дженни теперь живет в пригороде Лидса, до сих пор посылает ему открытки на Рождество и печет морковные пироги своим детям по рецепту Аяк. С другими пассиями, если только они не бросали его первыми, Икарис вел себя вежливо и сдержанно, находя подходящую к случаю реплику из статей а-ля «Топ фраз для расставания с девушками» из Men's Health или GQ. Оскорбить Серси такой банальщиной и фальшью он не может. Но и правда кажется ему не слишком привлекательным вариантом. «Мне сорвало башню от страсти к женщине, которой не нужны отношения. Прости, Серси, но очень похоже, что остаток десятилетия я положу на то, чтобы доказать ей, что мы можем быть вместе». Ох. Официант приносит салаты, и Икарис отодвигается от Серси, давая ему место для маневра. Пытаясь отвлечься от мыслей о неизбежном выяснение отношений, Икарис скользит взглядом вокруг и вдруг говорит, обращаясь к спутнику Тены: — Кро, Тена упоминала, что это ты восстановил ее Триумф-Геральд. Прекрасная работа, должен сказать, — и он вполне искренен. — Спасибо, — лицо Кро освещает белозубая улыбка, — А вот сама Тена судя по всему этого совсем не ценит, — притворно-ворчливо продолжает он, — Сегодня утром мне пришлось снять пиджак и засучить рукава, чтобы отмыть засохшую лужу кофе с багажника. — Я уже три раза извинилась, — Тена закатывает глаза. — Пятна кофе на багажнике. Как же это вышло? — с невинным видом Икарис поворачивается к своей соседке. — Заурядная история. Забыла стакан из Макдональдса на багажнике и так и поехала, — в тон ему отвечает Тена. Оба стакана, один без крышки, опрокинулись на багажник еще до того, как они уехали со склона. От воспоминаний у Икариса учащается пульс, и он готов спорить, что Тена сейчас тоже прокручивает в голове вчерашнее. Момент затягивается, Икарис понимает, что уже на одну-две-три секунды дольше положенного смотрит на собеседницу. Ситуацию разряжает реплика Кро, что салат также восхитителен, как и закуски, и Икарис опускает взгляд на свою тарелку. Когда с очередным блюдом покончено, на сцену выходит Кинго. Икарис еще в самом начале, сразу после объявления даты свадьбы, заявил, что выступать с речью не будет. От лица семьи с поздравлениями справится Аяк, от лица друзей — Кинго. Вот уж кто не собирался упускать шанс покрасоваться на сцене. — Готовься, сейчас нас ждет получасовой стендап, — шепчет Икарис Серси, — и будет чудом, если он хотя бы на пятнадцать процентов будет посвящен молодоженам, а не самому Санену. Скептицизм Икариса, впрочем, не оправдывается. Кинго быстро завоевывает расположение гостей, рассказывая истории из их общего с Маккари прошлого, дразня Друига и лишь изредка уходя от темы дня. Один раз, когда он вдруг ударяется в историю про свидание с Дженной Коулман, Аяк прерывает его выразительным кашлем. В остальном выступление проходит на ура и заканчивается очередным тостом и звоном бокалов. Все идет своим чередом, пока Аяк не поворачивается к их столику и не говорит: — Тена, ты следующая. Тена откладывает приборы и говорит: — С чего бы? Спрайт собиралась говорить от имени подружек невесты. — Она сказала это будешь ты, — взволнованно восклицает Аяк и, уже повернувшись к дочери, — Спрайт! — Я и так буду аккомпанировать тебе, — бормочет та. — Можно избавить меня от публичного унижения речью?.. — Вредный ребенок, — Аяк качает головой, — у меня все запланировано и рассчитано по времени. Кто-то из вас должен выступить. — Тена, — без запинки говорит Спрайт, — она знает Друига на четырнадцать лет дольше меня. — Я не знаю, что говорить, — шипит Тена, и Икарис впервые видит ее обеспокоенной. — Аяк, я же ляпну какую-нибудь глупость… — Уверена, все будет отлично. Давай через пять минут, — Аяк ее уже не слушает, она почти отворачивается, когда произносит это. Тена откидывается на спинку кресла и пожимает плечами на вопрос Кро, что она будет говорить. Тогда он покачивает бутылкой вина и, когда Тена кивает, наливает ей полбокала. — Можем просто сбежать, — улыбается Кро Тене, пока она задумчиво тянет вино. — Украдем у кейтеринга еды, выпивки и рванем куда-нибудь к дамбе. — Боюсь, как брат жениха я не могу вам этого позволить, — вмешивается Икарис. — Я бы предложил вам сбежать вместе с нами, судя по вашему лицу, последний час вы об этом только и мечтаете, — замечает Кро и бросает в рот половинку томата черри из своей салатной тарелки. — А вот этого мне не позволит женщина, заставляющая Тену выступать, — с усмешкой отвечает Икарис. — К черту, — бормочет Тена. — Я просто скажу пару шаблонных фраз и сбегу. Поднявшись на сцену, Тена снимает микрофон со стойки, извиняется перед Маккари за то, что не будет дублировать свою речь на языке жестов, и просит Друига переводить. На секунду или две она замирает, опустив взгляд в пол, будто не знает с чего начать. Потом смотрит прямо на Друига и улыбается как-то совершенно по новому, так как Икарис никогда не видел. Слишком мягко, слишком признательно. — Все смешалось в доме Облонских.Я стою перед вами в платье подружки невесты, но так уж вышло, что Друига я знаю дольше. Поэтому расскажу немного о нем. На следующий день после знакомства с Маккари Друиг прислал мне сообщение о том, что встретил девушку своей мечты. И что не знает, хватит ли у него мужества позвать ее на свидание. Едва прочитав это, я поняла, что дело серьезное. Потому что мой друг никогда и ничего не боялся. Нам было по тринадцать, когда мы встретились, — Тена оборачивается к залу слушающих ее людей, но взгляд ее где-то далеко. — Я помню его серый свитер, что он носил в тот год, пока не вырос. Помню дурацкую стрижку, а вернее ее отсутствие. Он был новеньким, и все знали, что он приемный. Думаю, вы и сами в курсе, какими по-шакальи злобными могут быть стаи подростков, когда чуют кого-то, кто от них отличается. Я — знаю. Потому что я была такой же. Одиночкой, вынужденной каждый день доказывать свое право находиться в этой черт… там же, где и они. Был один парень, Джордж Пенни, и два его отморозка-друга, — Икарис, напряжённо вслушивающийся в речь Тены, ждет, что Аяк того и гляди разразится не кашлем, а целой бурей эмоций, но та пока молчит. — Они пустили обо мне грязный слух, а позже настойчиво пытались претворить его в жизнь. Просто потому что в их представлении девочка из бедной семьи, какой я и была, не может не заниматься этим. В день, когда мы с Друигом узнали друг друга получше, я на перемене пряталась за стеной школьной пристройки и курила. К несчастью, эта привычка до сих пор со мной, — добавляет она легкомысленно и начинает двигаться по сцене, будто рассказывает не единожды отрепетированный монолог. — Я стояла там, смолила украденный «Честерфилд», когда Джордж Пенни и его дружки — они были на пару лет нас старше, я не упоминала? — нашли меня. Обычно я огрызалась, а потом убегала. Я была юркой и подвижной, меня было не так просто поймать. В тот раз мне не повезло. Я упустила момент, и один из них прижал меня к стенке. Вот тогда я впервые услышала голос новичка. Друиг в выражениях, которые я не буду сейчас передавать, велел отпустить меня. А когда получил отказ, отбросил в сторону рюкзак и просто пошел на них. Никто, за всю мою короткую тринадцатилетнюю жизнь, — Тена опять поворачивается и смотрит только на Друига, — никто и никогда не вступался за меня. Я даже не поняла поначалу, что произошло. Пнула своего зазевавшегося противника по голени и хотела убежать, когда тот выпустил меня. Но ты уже вмазал Пенни, и я осталась. Потому что нельзя бегать вечно. Мы им тогда наваляли, — Тена ухмыляется, ее голос звучит почти весело. От контраста тона и содержания рассказываемой истории Икариса бросает в дрожь. — Но и нам досталось тоже. С уроков мы ушли: сидели на футбольном поле, прижимали носовой платок к моей разбитой губе и курили одну сигарету на двоих. Наше товарищество в лучших английских традициях родилось на слезах, крови и поте., — Тена делает паузу. Серси оборачивается к Икарису и спрашивает, почти беззвучно: «Ты знал?». Икарис качает головой. У него от слов Тены сжимается желудок. — Это гигантское лирическое отступление не для того, чтобы вызвать вашу жалость, — продолжает она. — Лишь для того, чтобы показать, что Друиг, которого я знала, не боялся необдуманных решений. И я написала ему в ответ: «Ты будешь жалеть всю оставшуюся жизнь, если не пригласишь ее». Он бы сделал это и так, я уверена. Но приятно думать, что я поспособствовала чьему-то счастью. Друиг, ты и так это знаешь, но я повторюсь в сотый раз: нет ничего, чего бы я не сделала для тебя. Для вас обоих. Тена осторожно пристраивает микрофон обратно на стойку. Пока она спускается со сцены, Друиг выбирается со своего места жениха и ловит ее с последней ступеньки в объятья. Икарис вспоминает его слова, сказанные в машине: «Но она тогда была важной частью моей жизни, и я рад, что мы сумели пронести нашу дружбу через годы, несмотря на… несмотря на все». Икарис не может не испытывать чувства вины прямо сейчас. Если бы он не был зацикленным на себе и учебе подростком, если бы был более внимательным и добрым старшим братом. Аяк конечно знала, не могла не знать. Поэтому и не стала прерывать Тену сейчас. Но с ним не делилась. Друиг что-то шепчет Тене на ухо, и она, отстраняясь легонько щелкает его по носу. — Насколько ужасно это было? — спрашивает Тена, садясь на свое место. Гости вокруг неуверенно возвращается к еде и напиткам. — Это была самая честная и искренняя речь, что я когда-либо слышала на свадьбах, — и Кро, и Икариса опережает с ответом Серси. Тена кивает ей с благодарностью. — Ты произвела неизгладимое впечатление, — говорит Кро. И взгляд его, обращённый на Тену, полон нежности. Икарис не может сказать ни слова. В голове крутится только идиотская мысль о том, что он готов хоть сейчас найти повзрослевшего Джорджа Пенни и отплатить ему за все слова и поступки, совершенные им в школьные годы.