set on fire

После речи Тены время будто ускоряется: Икарис ест, пока на фоне проносятся новые тосты и речи, даже поддерживает ставшую гораздо оживленнее беседу за столиком. Когда начинает опускаться вечер, гостей на время просят покинуть шатер, чтобы отодвинуть столы и освободить место для танцев. Все точно по расписанию Аяк. Серси уходит пудрить нос в туалет кафе, и Икарис неприкаянно шатается у шатра, когда замечает курильщиков, комфортно расположившихся с краю поляны, в отдалении ото всех. Солнце, катящееся к закату, придает белокурым волосам Тены карамельный оттенок. Он не узнает ее сразу, потому что на плечах у нее чей-то — вероятнее всего Кро — темный пиджак. Рядом с ней, задрав подбородок кверху, выпускает дым Друиг. Ноги Икариса сами ведут его к ним. — Признаться, в какой-то момент я подумал, что ты скажешь и про Строуберри филдс, — произносит Друиг, стоя в пол-оборота к Тене и еще не замечая старшего брата. — Я, конечно, чокнутая, но не сумашедшая, — пожимает плечами Тена и первая видит Икариса. — Ты же не куришь, — кивает тот жениху. — Тена своей речью пробила меня на ностальгию, — Друиг затягивается сигариллой, взятой у подруги. — Да, насчет этого, — Икарис вздыхает, набираясь мужества, но Друиг его опережает: — Не надо, прошу тебя. Честное слово, Икарис, уже поздновато для любого рода извинений. Тем более, как видишь, мы с Теной это благополучно пережили, — Друиг тушит окурок о край урны. — Ладно, мне нужно вернуться к моей красавице-жене, — видно, что произносить новое пока слово ему очень нравится. — Прополощи рот, вряд ли Маккари оценит твой ностальгический приступ, — мстит ему за непринятые извинения Икарис. Когда Друиг уходит, показав им обоим напоследок знак «я за тобой слежу», Икарис смотрит на Тену. Да, это определенно пиджак Кро — длинный, он едва не достает ей до колен. Из раструба рукава видны только пальцы, держащие сигариллу. — Мой кардиган в машине, — внезапно произносит Тена, словно оправдываясь за наряд. — Да, становится свежо, — невпопад кивает Икарис. Двое мужчин — коллеги то ли Друига, то ли Маккари — докуривают и уходят, оставляя их наедине и одновременно на обозрении у всей свадьбы. Икарис тянется, чтобы смахнуть невидимую — и несуществующую — пылинку с плеча Тены, сократив этим расстояние между ними до короткого шага. Тена провожает его руку взглядом, будто не хочет, чтобы он убирал ее. — Кро приятный парень. — Серси — очень милая девушка, — звучит в ответ. Икарис прикусывает язык, чтобы не сказать: «она слишком хороша для меня». Вышло бы двусмысленно. Они с Теной впиваются в друг друга изучающими взглядами. Икарис сдается первым и отводит глаза. Он думает, что это вполне в его стиле — целый день ждать, когда появится возможность побыть с Теной без свидетелей и не знать, что сказать, когда это наконец происходит. — Уезжаете завтра? — спрашивает она, прежде чем втянуть в себя очередную порцию яда. — Да, трехчасовым, — кивает Икарис. У него рейс в понедельник утром, у Серси работа в музее. Все это кажется ужасающее неважным сейчас. Но… Но все, что он хотел сказать Тене, он сказал вчера. И хотя дальнейшие ее действия противоречили ее же словам, он понимал, что она была серьезна. Как, как он мог завоевать эту невозможную женщину, больше похожую на ожившую греческую скульптуру? Со стороны шатра доносится голос Аяк, усиленный микрофоном. Дорогая родительница созывает всех под своды натянутой крыши, чтобы произнести финальное поздравление и подкрепить его исполнением какой-нибудь любовной баллады. — Пора идти, — сигарилла Тены еще не дотлела до фильтра, отмеченного помадным оттиском ее губ, и Икарис, к собственному удивлению, перехватывает ее руку, тянущуюся к урне. Он забирает у нее из пальцев одуряюще пахнущую вишневым дымом палочку и глубоко затягивается, впервые за шестнадцать лет. Тена смотрит на него удивленно и алчуще. Икарис вдруг думает, что то, что он сделал — это все равно что поступок мистера Дарси, коснувшегося обнаженной, незатянутой в перчатку, руки Элизабет Беннет. Слишком интимно и дерзко. Откуда у него вообще такие знания о героях «Гордости и предубеждения»?.. Аяк что-то говорит со сцены, Икарис не слушает. Где-то там, среди гостей стоят Серси и Кро — Икарису плевать. Он не может оторвать глаз от Тены. Он не может, не может отпустить ее. Он верит, в этом момент — глубоко и искренне — что они созданы друг для друга также, как Друиг и Маккари. Тена отвечает ему таким же, полным жара, взглядом. Икарис тушит сигариллу, сокращает расстояние между ними до минимума, шепчет: — Поедем куда-нибудь. Все равно куда. — Мы не можем, — Тена остраняется, кутается в пиджак Кро. — Мы обещали жениху, помнишь? Мы не можем поступить так ни с ним, ни со своими спутниками. Раздаюся первые аккорды — Спрайт бьет по клавишам синтезатора — мелодии, которой Аяк открывает танцы. Икарис не узнает мотив. — Тогда потанцуй со мной. Здесь, — он протягивает ей руку. Ему и правда наплевать, если придется оправдываться перед Серси или выяснять отношения с Кро. Он продержался достаточно, чтобы Друиг был доволен. Тена кладет одну руку ему на плечо, другую Икарис подхватывает своей и отводит в сторону. Его ладонь ныряет под полу пиджака и ложится на теплый бок Тены. Они сохраняют целомудренное расстояние между телами, хотя все, чего хочет сейчас Икарис — это прижать ее к себе как можно крепче. Он начинает вести ее под первые слова неизвестной ему мелодии, что долетают до него словно сквозь вату: что-то про смелость и львов внутри, которых невозможно укротить. Какой, однако странный выбор для свадебной песни. Впрочем, вполне подходит для того, чтобы кружить Тену на вытоптанном пяточке. Тена смотрит на него, не отрываясь, и в какой-то момент Икарис ловит на ее лице странную эмоцию, будто она изо всех сил пытается подавить зарождающееся веселье. — Я так плохо танцую? — спрашивает он, улыбаясь против воли. — У тебя отличное чувство ритма, — отвечат Тена. — Просто все это… излишне драматично, не находишь? — Я — королева драмы, — говорит ей Икарис, и Тена смеется, запрокинув голову, рассеивая напряжение между ними. Когда музыка кончается, они отстраняются почти без сожалений. Почти. Потом в молчании идут к шатру, когда Аяк сменяет местная кавер группа, и уже на месте обнаруживают, что без них не скучали. Под ставшее уже классикой «Young and beautiful» Кро танцует с сестрой Икариса. Миниатюрная Спрайт даже на каблуках едва достает ему до плеча, но, судя по довольному выражению лица, ее это нисколько не смущает. Икарис вспоминает ее слова у церкви и решает, что она сама пригласила «горячего автомеханика». Серси вальсирует с Кинго, который умудряется болтать без остановки даже во время танца. Икарис не успевает воспользоваться шансом еще раз пригласить Тену. Возникший из ниоткуда Гильгамеш крадет ее у него из-под носа, Тена только и успевает, что сбросить на руки Икариса пиджак Кро. Он пристраивает одежду на стуле и зовет на танцпол женщину, которой уделял слишком мало времени в этот приезд. — У тебя все хорошо? Ты кажешься грустным, — Аяк не только избавилась от своей шляпки, но и полностью сменила наряд. — И где ты пропадал, пока я пела? Я не видела тебя среди зрителей. Икарис, я что чувствую запах табака?.. — Господи, мама, мы же танцуем, — Икарис закатывает глаза, и Аяк легонько щипает его за плечо. — Лучше следи за Спрайт. Посмотри, кого она выбрала себе в партнеры по танцу. — Не переводи стрелки, — усмехается Аяк. — Я слежу за всеми своими детьми. — Ну, и на какой из озвученных вопросов ты хочешь получить ответ? — На все. В обратном порядке. — Я курил. И Друиг, кстати, тоже. Во время твоего пения, да. Я не грустный. Это мое обычное лицо. — У вас все в порядке с Серси? — осторожно спрашивает Аяк. — Она тоже кажется мне… озадаченной. — О чем ты? Аяк умолкает, позволяя вести себя. Потом все-таки не выдерживает: — Ты собираешься делать ей предложение? Ты же понимаешь, что она ждет этого?.. Икарис невольно оглядывается, надеясь что никто не подслушивает их разговор. Но пары вокруг слишком заняты друг другом. Серси с Кинго и вовсе где-то далеко, в центре зала. — Прости, но это наше, и только наше дело, — твердо говорит Икарис, глядя на мать. Аяк меряет его своим фирменным рентгеновским взглядом и видит что-то, что ей не нравится: переносицу пронзает тонкая вертикальная морщинка. Но ничего больше не говорит до конца танца.