***
Северус скривился от боли, когда меньшая ладонь в его руке сжалась сильнее. И без того бледные костяшки пальцев побелели, когда рука сжала его с удивительной силой. Он не особенно хотел быть здесь, но они настояли, чтобы он был с ними, пока они будут проходить через это. Он предложил Гермиону или, еще лучше, Луну, но они отказались. Они доверяли ему, и только ему одному, обеспечивать их безопасность. Даже во время инвазивного медицинского осмотра. Со своей стороны, он сделал все возможное, чтобы отнестись с уважением к их частной жизни, сосредоточившись на стене перед собой и наколдовав простыню, чтобы повесить на их колени. Но его дискомфорт мерк на фоне их страха, и поэтому он сел. Поппи цокнула, завершая осмотр, и с печалью в глазах сообщила Бригите новость: она никогда не сможет иметь собственных детей. Девушка восприняла новость с тревожно-спокойным, почти смиренным выражением лица. Это разрывало сердце Северуса. Такая юная, а ей уже было отказано во многом. А теперь у нее отняли и это… Он подождал, пока Бригита оденется, а затем, когда она сказала, что можно смотреть, предложил руку и проводил ее вниз по лестнице. Он ничего не сказал, пускай и знал, что разговор в конце концов поможет, но сейчас было не время. К сожалению, нужно было решить гораздо более насущные проблемы. С сегодняшнего вечера Луна начнет с ними консультации один на один. Северус, конечно же, будет присутствовать, и он настоял, чтобы Гермиона и Гарри тоже присоединились. Для них было бы неплохо научиться давать советы другим. Они не были одарены от природы, как Луна; им придется учиться. Отведя Бригиту в ее комнату, он сел на лестницу и уронил голову на руки. Он едва удерживал голову над водой, когда заботился о младших детях и навещал старших. Теперь, когда они были под его опекой, и его обязанностью было попытаться исцелить их, чтобы превратить их в функционирующих людей… он был ошеломлен. А Северуса Снейпа не так-то просто было ошеломить. Он знал, что это не конец. Ему по-прежнему нужно было беспокоиться о старших мальчиках, то есть о троих, местонахождение которых он знал, но они были не в том состоянии, чтобы переехать на площадь Гриммо. Леннокс Гиббон все еще находился в Азкабане и пробудет там еще пару месяцев, Ксавьер Яксли был опасен как для себя, так и для других, а Рейнард Селвин несколько месяцев был вне доступа. Северус громко выдохнул и помассировал виски. Он знал, что должен взять себя в руки. Ему просто нужно было методично просмотреть складывающуюся ситуацию — шаг за шагом. Сначала разобраться с насущными и наиболее легко решаемыми проблемами, а затем уже беспокоиться о других. Вряд ли оптимально, но это было единственное, что он мог сделать. Было немного утешительно знать, что он не будет делать это в одиночку. — Ты в порядке, Северус? — он поднял голову и увидел Луну, сидящую на ступеньке рядом с ним. Он не слышал ее приближения. У тебя притупились рефлексы, слизеринец, — подумал он про себя. Зная, что нет смысла пытаться скрыть мысленные метания от Луны, он тяжело вздохнул и сказал: — Они когда-нибудь?.. — будут в безопасности? Будут здоровы? Будут нормальными? Исцелятся? Найдут любовь? Станут независимыми? Простят мир? Простят родителей? Простят меня? Словно услышав невысказанную часть его вопроса, Луна кивнула. — Может быть, когда-нибудь, если мы будем делать свою работу, и они позволят нам помочь им. Он криво улыбнулся. — С твоих слов все это звучит так просто. — Во многих отношениях это так и есть. Не существует «волшебного» заклинания, которое исправит это, но что мы можем сделать, так это заставить их вспомнить, что они люди. И мы сделаем это, будучи рядом с ними на этом тернистом пути, обеспечивая их безопасность, помогая им говорить о произошедшем и, прежде всего, следя за тем, чтобы они понимали, что это не их вина, — склонив голову набок, глядя на Северуса, она добавила: — возможно, это напоминание нужно не только им. Северус ничего не ответил. Он бы никогда в этом не признался, но ему нравилась Луна. Она понимала его, никогда не подталкивала ни к чему и не требовала, чтобы он озвучивал свои чувства, но всегда находила именно те слова, которые ему нужно было услышать. — Северус, с ними не все потеряно. Это будет долгий и трудный путь, который может закончится неудачей. Но мы дали им еще один шанс на жизнь. Я знаю тебя, и я знаю себя, и я знаю Гарри, Гермиону и Невилла… мы выжмем из этого максимум. Мы будем надеяться на лучшее, готовясь к худшему. Это все, что в наших силах. — Что, если… — он позволил своему голосу умолкнуть, восстанавливая контроль над своей речью, и когда он снова заговорил, это был шепот, — а если этого недостаточно? — Может быть, и нет, — признала Луна, — но мы должны попытаться. Если хоть для одного из них это будет иметь хоть малейшее значение, разве этого будет недостаточно? Северус кивнул. — Надеюсь, мы превысим наши минимальные цели здесь. — Я хочу так многого для них, — мягко сказал он, — чтобы они завершили свое образование, избавились от своих демонов, нашли свои половинки и завели семьи, — его лицо исказилось при воспоминании об осмотре Бригиты Розье, — у них не будет многого из этого. — Ты еще этого не знаешь, — сказала Луна. — Я знаю достаточно. — Никто не знает будущего. — Есть очень много возможностей, которыми это все может обернуться. — Тогда зачем об этом переживать? Северус вскинул голову, выражение его лица стало жестким, прежде чем он понял, что она имеет в виду, но после смягчилось. — Потому что мы должны попытаться, — сказал он.***
Пасхальные каникулы подошли к концу, и вот Леопольд стоит у входа в Большой Зал, не шевелясь. До его одногруппников дошли слухи о его «прогулке», и они умоляли его рассказать об этом. Когда он опроверг всё, сказав, что уезжал навестить больного члена семьи, они свалили. Это была одна из легчайших частей. Он не был достаточно популярен, чтобы сомнительные слухи вызвали бурю, и не был достаточно интересен для других, чтобы они настаивали на его рассказах. Его любили, но он также оставался довольно незамеченным, именно там, где хотел быть. Он не видел Клару и не разговаривал с ней с тех пор, как ушел. Почему-то только сейчас в его голове всплыл вопрос, а не было ли у неё проблем из-за помощи ему. Тогда не было даже намёка на подобные мысли. Он почти слышал слова Снейпа «типичный гриффиндорец». В любом случае, было бы ужасно, столкнись она с последствиями помощи ему. И если это действительно так, Леопольд был готов прямо сейчас идти к МакГонагалл, чтобы объяснить ситуацию. Снейп был немного скуден в деталях того, что именно директриса знала о ситуации и о причинах, которые им двигали. Они расстались друзьями, но напряженность осталась: Клара хотела узнать его секрет, а Леопольд категорически отказывался раскрыть его. Не то чтобы он не доверял ей, ведь он доверял, но его секрет был настолько ужасен, что она, как и все остальные, вероятно, бросит его, как только узнает. Недопустимо. Он слишком хотел оставить ее в своей жизни. Леопольд поправил галстук и шагнул в Большой Зал. Эхо пятисот голосов отражалось от стен бессвязным шумом. Несмотря на это, он ясно услышал вздох за гриффиндорским столом. Клара встала и встретилась с ним взглядом. Какое-то время они стояли так, никем не замеченные в зале, глядя друг на друга. Не желая привлекать внимание, он спокойно направился к ней, но Клара отбросила осторожность и побежала к нему, громко визжа и сразу же заключая в крепкие объятия. Старшие пуффендуйцы и гриффиндорцы вокруг них разразились насмешливыми аплодисментами и свистом, но Леопольда это не волновало. — Я так на тебя зла, — прошептала Клара, и ее слова слишком напомнили слова Снейпа в ту ночь, когда он спас Бригитту. Улыбаясь про себя, он повторил свою реплику той ночи. — Я знаю. Она схватила его за рукав и вытащила наружу, затаскивая за доспехи и тут же набрасываясь на него с возмущением. — Почему ты мне не сказал? — сердито прошептала она. — Я же говорил тебе, что должен был помочь сестре, я не мог никому сказать… — Не об этом речь! Почему ты не сказал мне, кто ты на самом деле, Леопольд Розье? Леопольд побледнел. Так вот как это должно было закончиться для него; несмотря на всё, что сделали другие, всё, что он сделал, чтобы защитить себя, все это было напрасно. Как она узнала? — Услышала, как об этом говорили директриса и профессор Лонгботтом, — сказала она, словно читая его мысли, — они думали, что я уже в постели. После того, как ты ушёл, я пошла к ним. Просто слишком волновалась. Мне казалось, что я должна кому-нибудь рассказать, чтобы они убедились, что с тобой всё в порядке. Леопольд провел рукой по лбу. Как он мог хотя бы начать объяснять это? Его секрет был раскрыт, и теперь он, вероятно, потеряет из-за этого своего лучшего и единственного друга. Он все испортил. — Я не мог, — наконец раздался слабый шепот. Если он вскоре потеряет Клару, по крайней мере их дружба закончится честностью, — мою сестру притесняли из Хогвартса из-за фамилии, а потом случилось так, что её увезли в ужасное место, из которого мне пришлось её спасать. Если кто-нибудь узнает, ну, кто-нибудь ещё узнает, это может закончится для меня… не совсем благополучно. Пронзительные голубые глаза Клары немного смягчились, когда она, казалось, поняла серьезность ситуации. — Я не мог никому сказать, Клара, — сказал он, — буквально никому. Не раз и даже не два я хотел тебе сказать, клянусь, я правда хотел тебе рассказать. Дело не в том, что я не доверял тебе, я просто не мог никому рассказать, — его голос немного дрожал, — не мог позволить никому узнать, кем я был на самом деле. Знаю, ты не предала бы меня, но если бы это каким-то образом вышло наружу и узнали бы другие, те, кого мой отец ранил или у-убил… — он замолчал, оставляя недосказанное повиснуть в воздухе. Не было необходимости произносить это вслух. Она взяла его руку в свою. — Я никому не скажу, Лео, — сказала она с гриффиндорской убежденностью. — Никогда? — Никогда. — Обещаешь? Она кивнула и улыбнулась. — Обещаю, — они обнялись. Некоторые проходившие пятикурсники хихикали над тем, что Клермонт целуется со своей девушкой за доспехами, но он не обращал на это внимания. И действительно, поцелуи с Кларой были чем-то, что когда-нибудь могло произойти.***
— Я не могу туда вернуться, — прошептала Бригита Северусу и Гермионе после того, как Леопольд благополучно вернулся в Хогвартс. Гермиона с немой просьбой посмотрела на Северуса. Как и он, она хотела, чтобы Бригита вернулась и завершила образование, но понимала риски. У неё не было такой защиты, как у Леопольда. Школа и особенно Слизерин запомнили ее. Смена имени не даст ей того же прикрытия, которое предоставила Леопольду. Бригита может снова подвергнуться издевательствам или постоянно слышать оскорбления в спину. Возможно, в лицо тоже. Она окажется в той же ситуации, в которой была раньше, и, возможно, снова будет изгнана. Бригита может вернуться в Хогвартс. Гермиона просто не знала, стоит ли. Северус переводил взгляд с одной девушки на другую и вздыхал. Он отчаянно хотел, чтобы Бригита закончила своё обучение в Хогвартсе, подготовилась к будущему. Но также должен был признать, что потенциальные риски намного перевешивают потенциальную выгоду. Кроме того, он не мог сражаться с ними обоими. У него также было ощущение, что эта ситуация повторится еще пять раз с другими девушками. Он медленно кивнул. — Хорошо. Мы что-нибудь придумаем. Его возможности были сильно ограничены. Он не мог отправить их за границу для получения магического образования. Они с трудом переносили пребывание здесь, на площади Гриммо, поэтому отправка их за границу, где поблизости не было системы поддержки, могла их полностью сломить. Других магических школ в Британии не было. Тогда это будет домашнее обучение, по крайней мере пока. Вероятно, это не станет проблемой. Несколько дней спустя он тихонько постучал в дверь спальни, которую делило большинство девочек. Они чувствовали себя в большей безопасности, так что, по крайней мере сейчас, жили в одной комнате и редко покидали ее. Луна сказала, что им нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что они больше не рабыни. Закрытые помещения на данный момент давали им ощущение безопасности. Дай им немного времени, сказала она, и они будут готовы отправиться в путь. Но девочки ещё толком не начали говорить. Большая часть их терапии до сих пор состояла в общении с другими людьми, без разговоров, присутствуя. Каждую ночь Северус сидел с ними вместе с одним из других взрослых, просто читая или работая, не общаясь с девочками. Цель состояла в том, чтобы они были рядом с другими без страха. Это начало срабатывать, но Северус подозревал, что пройдут месяцы или годы, прежде чем они смогут без паники находиться рядом со взрослыми мужчинами. Северус чувствовал, что не повредит дать им возможность чем-нибудь занять свое время. Они могли отказаться, если бы захотели. Там никогда не могли отказать ни в чем. Здесь могли. Это было новое главное правило в доме. Он открыл дверь и обнаружил ровно в таком состоянии, как и ожидал: сидящими, ничего не говорящими и не делающими, просто существующими. — Я должен сварить умиротворяющий бальзам, — объявил он, — если кому-то интересно узнать, как это сделать, я буду в подвале. Один. Услышав, что желающих нет, он просто закрыл дверь и спустился вниз. Он не ожидал, что кто-то из них согласится, не так рано, но чувствовал, что важно показать им, что теперь они члены этого дома, и что они не только в безопасности, но и могут участвовать во всем, что здесь происходит. В конце концов девочки согласятся на это, он был уверен. Им просто нужно было время. И он был готов дать им всё необходимое время. Он только начал подготавливать необходимые ингредиенты, раскладывая их в том порядке, в котором они понадобятся, когда услышал тихий голос позади себя, нерешительно спросивший: — Вы уже начали? — он повернулся и увидел Бригиту Розье, стоящую в дверях с нерешительным видом. Северус улыбнулся и покачал головой. — Ты как раз вовремя, — сказал он, подзывая ее к себе и вызывая табуретку, на которую она могла бы сесть, — ты когда-нибудь видела, как он варится? — она покачала головой. — Должен признать, именно этот случай весьма красочен. Цвета и запахи довольно сильно меняются в процессе. Но, несмотря на его красоту, он также невероятно прост в приготовлении, — он призвал защитные очки и перчатки из чешуи дракона и вручил ей, — ты можешь помочь, если хочешь. Или просто наблюдать. Просто озвучивай свои желания и мы будем на них опираться. Не забывай, что можешь уйти как только захочешь. Бригита кивнула, и Северус принялся за работу.***
— Гарри! — Кингсли Шеклболт поднял голову от горы бумаг с улыбкой на лице. — Какой приятный сюрприз! — Кингсли, — с улыбкой сказал Гарри, протягивая руку, — я здесь, чтобы продолжить наш последний разговор. — Последний разговор? — Фонд социальных услуг для сирот войны. Я думаю, что мы оставили это обсуждение незавершенным. Улыбка Кингсли исчезла, когда он откинулся на спинку стула. — Я думал, ты лучшего мнения обо мне, Гарри, — разочарованно сказал он, — я бы сделал это, если бы мог, но, как уже было сказано, в этом учреждении есть силы, которые не допустят этого. — Я тебе верю, — согласился Гарри, — и знаю, что ты не остановишь это просто так. На самом деле я здесь, чтобы получить от тебя совет. Политический совет. Кингсли выпрямился. — Ты хочешь баллотироваться? Гарри рассмеялся. — Не будь дураком, я не гонюсь за твоей работой. Даже мысль о таком немного пугает. Но ты говоришь, что в Министерстве слишком много важных людей, которые будут выступать против этого, активно бороться с этим. Я хочу знать как убедить их передумать. — Что ты имеешь в виду? — Нужны любые средства. Должен уточнить, законные средства. Общественное мнение, одобрения, переговоры, заключение сделок, что угодно. Сделай это. — А как же Северус? — В данный момент он немного занят. Кроме того, это мое дело, а не его. Он получил желаемое, а теперь добиться того же хочу я. — Ты имеешь в виду, что не помогаешь ему с его… проектом? — О, конечно помогаю, и точно не прекращу в обозримом будущем. Но я хочу и этого. И по мере того, как они станут старше, потребность в социальных услугах будет возрастать. Если я хочу, чтобы их что-то ждало, когда они станут старше и начнут самостоятельно жить. Так что, думаю, будет лучше начать уже сейчас. Кингсли немного посидел, задумавшись. — Ты же понимаешь, что это не быстрый и не легкий процесс? Что на это могут уйти годы? Что даже если ты все сделаешь правильно, это может вообще никогда не произойти? Ты готов поставить на кон свою репутацию и популярность ради того, что может обернуться против тебя же? Чтобы те, кто выступают против тебя, стремились втоптать твоё доброе имя в грязь, чтобы предотвратить это? — Кингсли пристально посмотрел на него. — Это дело не для слабонервных, сынок. Оно уничтожает большинство людей, которые пытаются что-то изменить. Гарри кивнул. — Ничего такого, через что я не проходил раньше. У меня в колчане три стрелы: влияние, популярность и время. Пожалуйста, скажи мне, что я могу с ними что-то сделать. — Хорошо, — кивнул Кингсли, — если вы действительно горишь тем, что задумал — и я скажу, что ты просто обязан этим гореть и быть искренне предан своим убеждениям, чтобы выжить в яме змей, ну или политике, если говорить другими словами — тогда я помогу. Это займет время, и может вообще не сработать. К тому же ты, несомненно, наживешь немало врагов, но у меня есть несколько идей…***
— Куда вы меня ведете? — Хороший вопрос, — загадочно ответил Гарри. — Вы двое совершенно нелепы! — отчитала Гермиона, когда Гарри и Рон заняли место рядом с ней, взяли ее за руки и вывели из спальни в простой маггловской юбке и блузке, которые она носила на уроках ранее в тот день. — Ой! Ради этого я взял выходной, Гермиона, — запротестовал Рон, — я делаю это не ради себя. — Делаешь что? — Это. — И для чего ты это делаешь? — чем бы «это» ни было. — Для тебя, конечно. — Если бы мы ждали, пока ты попросишь, ты была бы одна, — сказал Гарри. — Попрошу о чем? — Чтобы мы сопровождали тебя. — Сопровождали меня куда? — Вниз, — сказал Рон так, словно это было самой очевидной вещью в мире. — Я не понимаю. Рон посмотрел поверх головы Гермионы и встретился взглядом с Гарри. — В кои-то веки она соображает медленнее, чем я. Быстрее, зови Пророк. — Никто тебе не поверит, приятель, — ответил Гарри со смешком. — Именно так. — Будет справедливо, если вы расскажете мне, что происходит. Вы слишком наслаждаетесь моим невежеством, — проворчала Гермиона. — Это редкость. Мы должны наслаждаться происходящим, пока можем. Кто знает, когда у нас появится еще один шанс, — заметил Рон. — И у меня такое чувство, что такого больше никогда не случится, — сказал Гарри, — так что нам лучше сделать так, чтобы это считалось, — свободной рукой, рукой с палочкой, он наколдовал букет простых белых цветов и передал их Гермионе, которая взяла их рукой, переплетенной с Роновой. Она посмотрела на цветы в своей руке, а затем на каждого из своих друзей по очереди. Каждый понимающе кивнул. Не зная, что сказать, Гермиона просто сглотнула и кивнула. — Ты готова? — тихо спросил Гарри. — Спуститься вниз? Гермиона снова кивнула. — Определённо. Они спустились по лестнице рука об руку. — Мы немного солгали тебе, Гермиона, — сказал Рон, — мы не сопровождаем тебя. Увидев ее вопросительный взгляд, Гарри заговорил. — Мы тебя выдаем. — Ни один парень не женится на тебе без нашего согласия, — объяснил Рон. — Он знает, что, если облажается, то будет отвечать перед нами, — сказал Гарри. Гермиона фыркнула. — Мне кажется, что вам нужна угроза получше, чем эта. — Не думаю, — покачал головой Гарри, — не думаю, что с ним нужен тот самый разговор о лопате, чтобы он относился к своей роли со всей серьёзностью. Внезапная мысль поразила Гермиону, и она остановилась как вкопанная. — О, Мерлин. Здесь же нет Перси? Рон и Гарри обменялись взглядами. — Ну, эм, есть… — начал Рон. — Но, — продолжил Гарри, — ему не сказали где он находится. — Джордж завязал ему глаза и провел через камин из дома Гарри и Джинни. — И Джинни наложила на него заклятие косноязычия, которое активируется, если он когда-нибудь попытается раскрыть, где он был. — Или то, что делал. — И он знает, что я пойду к Молли, в Пророк и Визенгамот — именно в таком порядке — если он даже подумает сказать кому-нибудь хоть слово по этому поводу. Гермиона кивнула. — Верно. Предположим, это лучшее, что мы можем сделать, — она посмотрела на них обоих, — я впечатлена. Спустившись на первый этаж, они вошли в гостиную. Перси стоял перед очагом, искоса поглядывая на Северуса, который смотрел только на Гермиону. Как и Гермиона, Северус был одет в ту же одежду, что и ранее в тот день: белая оксфордская рубашка навыпуск под темно-синим джемпером и черные брюки. Его короткие волосы по-прежнему обрамляли его лицо, как всегда. И все же почему-то он казался Гермионе более красивым, чем когда-либо прежде. Его лицо, как обычно, было лишено особого выражения, но его глаза блестели и выдавали теплоту, которую мало кто когда-либо видел в нем. Луна и Невилл сидели на ближайшем к ним диване, сцепив руки, а рядом с ними беременная Джинни с Джеймсом, извивающимся у нее на руках. Джордж сидел в конце, выглядя смущенным, но все равно улыбаясь. Четырнадцать детей и шесть девочек-подростков сидели разбросанными по комнате. Гарри и Рон повели ее по извилистому импровизированному проходу, подводя к Северусу. Перси прочистил горло. — Кто выдаёт эту женщину? — спросил он властно. Гермиона указала на двух своих друзей. — Эти двое. — Выдаём и относимся к возложенной на нас миссией максимально серьёзно, — многозначительно сказал Гарри, взглянув на Северуса и слегка улыбнувшись ему. — Максимально, — сказал Рон, также улыбнувшись Северусу и многозначительно взглянув на него. Перси кивнул, и Гермиона высвободилась из рук своих друзей, чтобы взять то, что ей предназначалось. — Почему ты ничего не сказал? — мягко спросила она. — Даже я знаю цену романтическому жесту, — ответил он. На самом деле он снова последовал непрошеному совету Гарри Поттера. — Гермиона планирует быстро выйти за тебя замуж и совершенно счастлива сделать это без наворотов, но это не значит, что ты не можешь сделать это событие для нее особенным. — Что ты имеешь в виду? — Я имею в виду, что она заслуживает того, чтобы ее каким-то образом сбили с ног. Северус замолчал. — Сбили с ног? Это был страх в его голосе? Гарри подавил смех. — Это не должно быть чем-то большим, просто… удиви ее. Устрой ей свадьбу однажды днем, со всеми, кто достоин участия. Это будет много значить для нее. — Я думал, ты сказал, что она не любит сюрпризов, — подозрительно сказал Северус. Гарри ухмыльнулся. — Но она женщина, и это ее свадьба. Она будет слишком ошеломлена, чтобы расстраиваться. Думая о разговоре, когда его невеста стояла перед ним в помятой юбке и блузке с чернильным пятном на рукаве, он снова подумал, правильно ли он поступил. — Надеюсь, ты не расстроена тем, как всё организовано, — прошептал он, вытягивая из ее волос перо, которое она сунула в них. Оно удерживало ее волосы на месте, а теперь они упали на ее плечи. Именно так, как ему это нравилось. Она покачала головой и сжала его руку. — Определённо нет. — Ты всё ещё согласна быть со мной? Она кивнула. — Всегда. Он улыбнулся и надел на ее безымянный палец маленькое серебряное кольцо с голубым камнем. Простое. Немного подпорченное временем. Кольцо Эйлин. Идеальное кольцо. — Но я ничего не подготовила для тебя, — грустно сказала она. Северус ухмыльнулся и жестом велел ей достать палочку. Держа его вместе с ней, как на Рождество, когда они вместе создавали Патронуса, он провел ее палочкой по своему безымянному пальцу. Появилась маленькая золотая полоска, вытатуированная на его коже. Увидев удивленный взгляд своей невесты, он встретился с ней взглядом и просто сказал: — Я серьезно отношусь к этому обязательству. Это была волшебная татуировка, о которой он не пожалеет. Улыбаясь, они повернулись лицом к Перси Уизли и официально приняли свой новый статус. Как только Перси объявил их мужем и женой, они жестом пригласили шестерых девушек подойти к ним. В этот момент Перси произносил заклинание с каждой девушкой по очереди, что завершало процесс удочерения, делая этих девочек их дочерьми по закону. Каждая девушка выбрала себе новую фамилию. «Снейп» и «Грейнджер» могли привлечь внимание, поскольку Волшебный мир был маленьким. Бригита, как и ее брат, выбрала фамилию Клермонт. — Крайне ненормально, когда дети не берут фамилии приемных родителей… Высокомерный тон Перси оборвался, когда Джордж хрустнул костяшками пальцев и бросил на него острый, сердитый взгляд. Рон и Джинни не уступали ему в своей интенсивности. Гарри медленно поднял брови. — Л-ладно, — пробормотал Перси, явно потрясенный невысказанными угрозами со стороны сестры, зятя и братьев. Он продолжил. Северус и Гермиона стояли лицом друг к другу, держась за руки, и поклялись принять каждую девушку в свою новую семью и относиться к ним как к родным. Золотое пламя палочки Перси охватило их запястья, затанцевало, когда он взмахнул ею сложным движением, а затем исчезло. Затем, когда каждая девушка подходила по очереди, трое становились в круг, держась за руки, а Перси водил палочкой по их сцепленным рукам. Каждый раз золотое пламя вырывалось из палочки Перси, охватывая каждую пару рук в месте их соединения. Каждое заклинание укрепляло связь между Северусом и Гермионой с добавлением каждой новой дочери в их семью. Через полчаса после того, как Гермиона спустилась вниз, их семья состояла из восьми человек и еще пятнадцати почетных членов семьи. Их семья из двадцати трех человек. Семья. Северусу понадобилась каждая унция самоконтроля, чтобы не показывать эмоции, бурлившие внутри. Он посмотрел на свидетелей. У старого Северуса могло вызвать недовольство присутствие надоедливых друзей Гермионы, но вместо этого он видел их такими же, как и она: её братьев. Он знал, что она принадлежит ему и всегда будет принадлежать. Он проведет остаток своей жизни, убеждаясь, что она знает, как много это значит для него. Гарри улыбнулся ему. На протяжении стольких лет своей жизни Северус Снейп мечтал о собственной семье с Лили Эванс. Теперь, извращенным образом, они действительно были семьей с ней, хотя и совсем не так, как он себе представлял. Сын Лили был братом Гермионы, что теперь делало его шурином Северуса. Несмотря на тяжелое начало и долгие годы вражды, они нашли общий язык друг с другом. Гарри показал себя хорошим другом и человеком. Они навсегда останутся в жизни друг друга. Ему нравилось думать, что Лили будет им гордиться. Теперь девочки были в безопасности; теперь они были его. Они были его ответственностью, его неудачей на протяжении многих лет, но теперь они принадлежали ему во всех смыслах этого слова. Несмотря ни на что, он был отцом в глазах закона, в глазах девочек и в глазах Гермионы. Остальные были его подопечными, и они были ее подопечными в такой же степени, что и его. Вместе они проведут их через Хогвартс. Они будут им помогать, консультировать и просто будут рядом, когда возникнут любые трудности. Они предоставят им дом, в который они смогут вернуться, если Хогвартс подведет их, как и других. Он сделает это правильно. Он найдет других, кто сбежал и исчез. Каким-то образом возьмет остальных под свою защиту. Исправит то, в чем потерпел неудачу. Искупит свои грехи. Как-нибудь всё преодолеет. И больше никогда не будет один. Больше никогда.