Пара тысяч вопросов

      Свечи медленно догорают. Язычки пламени танцуют, оседая все ниже и ниже, словно умирая в медленной агонии. Воск, подобно мутным слезам, капает на деревянный пол. Небольшое помещение все сильнее погружается в полумрак. Темнота гнетущая, полная напряжения, нездоровая, практически больная. Где-то в ее тенях поселились предвкушение тревоги и опасности, предчувствие смерти, ощущение безысходности и отчаяния.       Син стоит посреди комнаты, в мрачном пропадающем свете свечей он кажется почти призраком. Пришельцем другого мира. Вестником скорби и печали. Его глаза закрыты, а руки сложены на груди. Он почти не дышит, делает маленькие вдохи и медленно выдыхает. Весь он обращен в слух. Юноша замирает в неизбежном ожидании.       Син не желает этого. Не на этот раз. Он больше не предвкушает. Он позабыл любопытство и, будь его воля, прошел бы мимо, выбрал бы любую самую скрытую и опасную тропу, но избежал бы встречи. Все изменилось, он больше не вправе принимать решения. Ведущий в их маленькой игре больше не он. Никкаль выбирает правила. Ей же и выигрывать.       За стенами его маленькой тюрьмы — хаос расцветает пестрым цветком. Слухи и домыслы наполняют Академию, как назойливые насекомые привлекают внимание и цепляются к каждому, кто бы ни встретился им на пути. Страх, подобно туману с привкусом гнили, растекся по величественным помещениям. Недоверие и подозрения зарождаются там, где еще несколько дней назад царствовали дружба и понимание. Все то, что обычно было скрыто, медленно поднималось на поверхность, грозясь затопить коридоры и унести на дно студентов и преподавателей.       Син видел все это, ощущал кожей, предугадывал. Под обычным лоском повседневной рутины вскипал котел, готовый вот-вот выйти из берегов. И причиной всему был лишь один человек, чья пропажа неизбежно снежным комом приведет к ужасающей лавине последствий.       В эпицентре этого бешеного водоворота одна испуганная, но не сломавшаяся — Никкаль.       Син гадает: когда она придет? Знает, что по-другому девушка не сможет. Наступит момент, и он станет единственным, на кого она сможет положиться, тем, кому она доверит все сокровенные тайны и секреты. Только ему она откроет свое сердце и душу. Все ради того, чтобы найти брата.       Это не радует его. Близость к Никки несет лишь неизбежный страх и решимость. У него нет права и причины, чтобы ей отказать. Поэтому Син ждет, забившись в самый дальний и темный угол, словно отшельник. Старается не попадаться ей на глаза, пытается сделать так, чтобы о нем забыли. Все ради того, чтобы хоть ненадолго оттянуть момент.       Никкаль находит его потому, что не могло и быть иначе.       Син слышит ее шаги по лестнице, скрип половиц и стон неподдающейся двери. Никки влетает в помещение, и от порыва ветра, ворвавшегося вместе с ней, окончательно гаснут свечи.       Они замирают во мраке. Тишину разбивает только тяжелое дыхание пытающейся отдышаться Никкаль. Син не дышит вовсе.        — Ты поможешь мне? — без предисловий спрашивает она.       Голос у Никки надтреснутый, тонкий и осипший.       Син не размышляет, он просто поворачивается к ней лицом, и Никкаль вздрагивает от его взгляда. В кромешной тьме его глаза горят, словно у хищника, вышедшего на охоту. Две луны, осветившие ночной мрак.        — Всем, чем смогу, — просто отвечает он.       Никкаль кивает, неуверенно улыбается ему, не подозревая, что для его зрения темнота не помеха. Син видит все: как облегчение сменяет мрачную решимость ее лица. Как на мгновение вся она светлеет, ухватившись за тоненькую ниточку надежды. Как расправляет плечи, найдя, наконец, того, на кого сможет положиться. Как шмыгает покрасневшим носом. Как отекло и осунулось ее лицо от мучительных дней страданий в неведении и поисках. Как огонь вновь зажигается в ее опухших от слез глазах.       Вся эта ноша, весь этот неподъемный груз становится легче, на какое-то мгновенье и вовсе покидая измученную девушку. Потому что Син бескорыстно готов взвалить все на себя.       Он поможет ей, чего бы это ему не стоило.