A Court of Light and Melody

Дни в Пристанище Ветра всегда долго тянулись для Азриэля, но дни без компании его жены и мэйта тянулись еще дольше. Сложите эти два факта и получите причину, по которой Азриэль практически валился с ног от усталости, когда добрался домой. Тем не менее, он нашел в себе силы зайти к Рите и купить пакет жареного теста, которое обожала Гвин. Он положил его под мышку, когда захлопнул за собой входную дверь и направился в спальню. Магический свет в коридоре был приглушен, и лишь луна подсвечивала дверь в конце коридора. Впрочем, даже если бы в доме была кромешная тьма, он бы шел на звуки пения. Это стало их обыденностью, и сегодня Гвин пела нежную колыбельную, которую услышала от его матери на прошлой неделе. Он вошел в спальню, и пение прекратилось, а ее глаза засияли при виде него. Азриэль криво улыбнулся. — Ты улыбаешься мне или запаху жареного теста? — А разве я не могу радоваться и тому, и другому? — невинно спросила она. Азриэль окинул ее ровным взглядом, присел на кровать и подвинул к ней пакет. — Спроси ты меня об этом четыре месяца назад и я бы ответил да. — Он кивком указал на ее округлившийся живот. — Но теперь, признаюсь, меня терзают сомнения. Закатив глаза, Гвин нырнула в пакет рукой и отщипнул себе кусочек. — Ну, все равно спасибо. Я умирала с голоду. Взгляд Азриэля стал жестче. — Ты опять забыла поужинать? — Беременный мозг, — пожала плечами Гвин. — Я иногда забываю. — Мне что, придется развесить по всему дому записки с напоминанием о том, что ты должна есть, когда меня нет? — ухмыльнулся он, соскальзывая с кровати. Он подошел к комоду, достал пару свободных штанов для сна и принялся стаскивать с себя форму. Боги, эта кровать выглядела чертовски хорошо после прошедшего дня. — Не заставляй меня стучать на тебя Мадже... — Ты не посмеешь, — сказала Гвин с набитым ртом. Азриэль оглянулся на нее через плечо, стягивая с себя кожаную куртку. — Не бросайте мне вызов, Шпионка Бердара. Его мэйт приподняла бровь, слизывая сахарную пудру с пальцев, отчего желудок Азриэля сжался. — Ну, а вы не угрожайте мне, Шпион Бердара. Азриэль слегка усмехнулся и стянул с себя брюки. Он бросил кожаную форму в угол и с удовольствием натянул пижамные штаны. Повернувшись к кровати он увидел, как жадно Гвин смотрит на его торс. Боги, в последнее время она была ненасытна. И он тоже. Но все его тело молило об отдыхе, у него едва хватило сил опуститься на матрас, что уж говорить о хорошем сексе, который она заслуживала. Которого он хотел. Его мэйт, должно быть, почувствовала его усталость через связь, потому что она понимающе усмехнулась. — Мы сразу отправимся спать, Поющий с Тенями. Может быть, завтра. — Прости, — пробормотал он. — Просто... я чертовски устал. Гвин поморщилась. — Я тоже. К тому же, когда я сегодня видела Маджу, она посоветовала мне больше отдыхать. — Она положила руку на свой живот, ее бирюзовые глаза выражали измождение. Азриэль нахмурился, но взгляд остался мягким. — Что-то случилось? Когда ты навещала Маджу? Он заметил, как Гвин с трудом сглотнула. Она кивнула. Азриэль положил руку поверх ее ладони, сцепив их пальцы на ее животе. — Расскажи мне, — мягко попросил он. Гвин снова мотнула головой, затем откинулась на подушки, отложила пакет с жареным тестом и подарила ему успокаивающую улыбку. Азриэля охватила волна паники, но он загнал эти эмоции глубоко внутрь. Он должен быть спокоен ради нее. — Она проводила исследования сегодня. И... — Гвин резко вдохнула, решительно посмотрев ему в глаза. — Аз, мы уже знаем, что это не проблема. Ясно? Так что не стоит беспокоиться. Настал черед Азриэля медленно кивнуть. Удовлетворенная его реакцией, Гвин продолжила. — Измерения показывают, что у ребенка есть крылья. Все тело Азриэля напряглось, и он накрыл ее живот рукой в защитном жесте. — Но, Азриэль, — резко начала Гвин, — Маджа уже говорила, что мои кости пластичны — чудесная особенность речных нимф. Я смогу приспособиться к крыльям. Мадже просто придется... вмешаться на самих родах. — Определи, пожалуйста, конкретнее степень вмешательства, — сказал Азриэль грубее, чем хотел. Свободной рукой Гвин накрыла его ладонь. — У нее есть инструмент, который поможет расширить родовой канал. С моей гибкостью она легко сможет вытащить ребенка. Легко, Азриэль. Она использовала это слово. Легко. Азриэль прочистил горло от эмоций, пытаясь остудить беспокойство, которое терзало его желудок. Спокойно, Певец. Спокойно... пропели его тени. Спокойно, повторял он про себя. Затем он обнадеживающе улыбнулся Гвин. — Что ж, это хорошие новости. Но его мэйта не убедила его напускная радость — она скорчила гримасу. — Это так, Азриэль. Это хорошая новость. Я могу сделать это. Мы можем это сделать. — Я знаю. Но как он ни старался, голос разума в его голове заглушали воспоминания о криках Рисанда. Мучительные страдания его брата при виде Фейры, истекающей кровью, преследовали Азриэля. Он видел, как ее кожа становится пепельной. Он смотрел, как его сын, слишком маленький, слишком слабый, неподвижно лежит на руках Морриган. Он беспомощно наблюдал, как рушится его мир. — Нет, Азриэль, — жестко сказала Гвин. — Мы не повторим их судьбу. Маджа заверила меня именно в этом. Она была там в тот день и знает, что это не наш случай. Она сама мне об этом сказала. — Ее взгляд стал тверже. — Маджа никогда не принимала роды крылатых детей от речной нимфы, это правда. Но во время сегодняшнего обследования она проверила свой инструмент, насколько это было возможно, не подвергая опасности ребенка, и сказала, что при той скорости, с которой уже меняется мое тело, никаких осложнений с родами быть не должно. Ничего выходящего за рамки нормы. — Она ободряюще сжала его руку. — Все в порядке, мэйт? Азриэль изо всех сил старался, чтобы его голос звучал спокойно. — Я знаю, Птичка. Не беспокойся за меня. — Он наклонил голову и поцеловал ее в щеку. — Клянусь, я... — Мне не нужна ложь, Азриэль, — перебила Гвин. — Я хочу, чтобы ты признал это. Я хочу, чтобы ты сказал мне, что тебе страшно. Я хочу помочь тебе справиться с... Но настал черед Азриэля терять самообладание. — Хорошо. Я в ужасе! Но моя паника не принесет ничего хорошего. Тебе не нужен паникующий мэйт. Тебе нужна скала. А прямо сейчас я готов развалиться. Ее взгляд смягчился. — Тогда позволь мне помочь тебе стать этой скалой. — Она склонила голову, чтобы прижаться лбом к его лбу. — Скажи мне, о чем ты думаешь. Азриэль глубоко вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. Гвин не торопила его. Он снова прочистил горло, позволяя теням успокоить себя. — Ты знаешь, о чем я думаю. Ты знаешь, что тот день все еще преследует меня. И я помню, когда Рисанд... Идея потерять тебя была единственной преградой, когда мы начали пытаться, — пробормотал он. — Я не могу потерять тебя, Гвин. То, что вы сегодня вообще обсуждали эту возможность с Маджей, уже сводит меня с ума. — Да, мы обсуждали это, — согласилась Гвин. Она подняла руку, чтобы прикоснуться к его щеке, и он прильнул к ней, закрыв глаза и вдыхая ее запах. — Но это обсуждалось исключительно в рамках того, что такой возможности на самом деле нет. Почти нет. — Легкий вздох. — И даже если бы она была, мы — шпионы. Каждый день, идя на задание, мы рискуем потерять друг друга. И даже если бы мы не были ими, мы не были бы в безопасности. Никто не застрахован от смерти. Но нельзя позволять страху перед гипотетическими вещами управлять тобой. Дыхание Азриэля было прерывистым. — Ты... Ты права. — Я знаю, — усмехнулась она, и он открыл глаза, желая увидеть ее улыбку. — Поэтому не позволяй страху испортить нам этот опыт, Поющий с Тенями. Не позволяй ему помешать тебе наслаждаться этим путешествием вместе со мной. Улыбка Азриэля не совсем искренней, но он почувствовал небольшое облегчение. — У меня сложилось впечатление, что тебе оно не особо нравится. Гвин задумчиво хмыкнула. — Признаюсь, в беременности есть определенная прелесть. Но, как внимательный наблюдатель, я знаю что ты тоже кое-чем наслаждаешься. Вот этим, например, — сказала Гвин, схватив его за запястье и прижав к своей груди. Азриэль искренне рассмеялся. — Да, это доставляет мне особое удовольствие. — Хорошо. — Гвин отстранилась и откинулась на подушки, сложив руки на небольшом животе. — Расскажи мне, что еще тебе нравится. Хочу насладиться этим через твое восприятие. — Очень хорошо, — согласился Азриэль, передвигаясь ближе к ней. Он положил руку на ее живот и стал медленно вырисовывать на нем круги. — Мне нравится это. Видеть, как растет наш ребенок. Знать, что мы все ближе к встрече с ним. — Да, ну, посмотрим, насколько это понравится мне, когда я начну нелепо ковылять. — Ты не будешь нелепо ковылять, Птичка, — усмехнулся он. — Ты будешь ковылять красиво. Она легкомысленно махнула рукой. — Я больше не хочу говорить о своей ухудшающейся подвижности. Давай, что еще тебе нравится. — Хм, — размышлял Азриэль. — Ах, мне нравятся твои ночные набеги на кухню. В отличие от Несты, все, что ты ешь, очень вкусно. И ты иногда делишься. — Эй, — возмутилась Гвин, — я всегда делюсь. Особенно когда ты из кожи вон лезешь, чтобы раздобыть для меня что-нибудь. — Поверь мне, я знаю, — сказал Азриэль со смехом. — Я добавил в свой распорядок дня дополнительный комплекс тренировок, чтобы еда, которой ты всегда со мной делишься, нигде не откладывалась. — Он побарабанил пальцами по ее животу, а затем просиял. — Ах, я знаю, что нравится мне больше всего. По крайней мере, на данный момент. — Не нужно театральности, Поющий с Тенями. Давай обойдемся без этой драматической паузы, — усмехнулась она, потянувшись к пакету и отщипнув кусочек теста. — Я видел, Гвинет Бердара, как ты поешь нашему ребенку. — Его ухмылка стала шире. — Несколько. Раз. Щеки его мэйта покраснели, выражение лица стало смущенным. — Я должна смущаться? У меня прекрасный голос. Азриэль покачал головой. — Я никогда не говорил, что ты должна смущаться. Знаешь, почему это моя любимая часть? — Он продолжал водить рукой по ее животу. — Потому что ты уже делишься с ним своим даром, и это... это так трогательно. На прошлой неделе я поймал тебя поющей в ванне утром. И твоя магия подкралась к тебе и заставила тебя светиться. — Ты уверен, что это не естественное сияние беременности? — подмигнула она. — Нет, я знаю твою магию. Ты была так счастлива, так увлечена своей песней, что случайно призвала свою силу. И ты сделала то же самое на веранде пару недель назад. Гвин замолчала на мгновение, выглядя сосредоточенной. — Знаешь, если подумать... у меня тоже есть любимая часть во всем этом. — Хм? Она лукаво усмехнулась. — Я обожаю, когда мой муж поет нашему ребенку, когда думает, что я сплю. Глаза Азриэля округлились, а тени зашевелились от смеха, хлопая Гвин своими пресловутыми хвостиками. Она ткнула в него пальцем. — Считаешь себя самым хитрым. Но я тоже хитрая. Ты сам меня научил. Азриэль улыбнулся, несмотря на смущение. — Возможно, я и пел ребенку пару раз... Гвин засмеялась. — Ну, если ты не поешь, когда думаешь, что я сплю, это значит, что ты с ними разговариваешь. — Она изобразила его типичное выражение лица и понизила голос на октаву. — Я твой отец и сделаю все, чтобы ты стал самым грозным воином. Когда ты начнешь толкаться? Пожалуйста, не заставляй свою мать снова блевать. Рассмеявшись, Азриэль пожал плечами. — Что я могу сказать? Мне не хватает поздних ночных разговор. В последнее время ты спишь как убитая. — О, да, не до конца сформировавшийся ребенок в моем животе гораздо лучший собеседник, чем если бы ты разбудил меня, — проворчала Гвин. — Поговорим об этом, когда я попробую тебя разбудить, — ухмыльнулся Поющий с Тенями. — Ты безмолвна, как Рамиэль. — Может, хватит сравнивать меня с горами и трупами? Обменявшись тихими смешками, Азриэль подоткнул крылья и подпер голову кулаком. Ее голубые глаза встретились с его и Азриэль улыбнулся ей, поглощенный нежностью в своей груди. — Расскажи мне о своем первом полете, — прошептала Гвин. — Я хочу знать, каково это будет для него. Сердце Азриэля сжалось при мысли о том, что его ребенок сможет летать. — Я надеюсь, что для него это будет не так, как для меня. Мне было одиннадцать, и я не обладал достаточными физическими качествами. Полет требует много сил от каждой части твоего тела, а я был тощим, когда меня бросили в Пристанище Ветра. — Он вздохнул, обнимая ее, и его тени легли на них, как дымное одеяло. — Но когда я впервые полетел, после, наверное, пару месяцев обучения, я помню, что кричал. — Кричал? — спросила Гвин, расширив глаза от беспокойства. Кивнув, Азриэль продолжил. — В хорошем смысле. Все во мне так долго кричало, чтобы я сделал это, и когда я наконец смог, крик вырвался наружу. — Он мягко рассмеялся, и его взгляд стал отрешенным. — Наверное, это был самый громкий звук, который Рис и Кассиан когда-либо слышали от меня на тот момент. — Когда он снова посмотрел на нее, она тепло улыбалась. — Для иллирийца полет — это больше, чем просто хороший вид или острые ощущения. Это как... ответ на зов. Похожее чувство я испытываю, когда пою. Гвин поцеловала его в губы и удовлетворенно выдохнула, забравшись под одеяло и закрыв глаза. — Тогда спой для меня сейчас. Это вошло в привычку. Азриэль переместился на кровать, чтобы лечь рядом с ней. Он положил голову на ее живот и запел. Он пел, пел, пел, пел, и ему казалось, что он парит. Азриэль не мог дождаться, когда увидит крылья своего ребенка.