A Court of Light and Melody

Четыре месяца спустя

— Ты уверена? — еще раз спросил Азриэль. Он стоял позади Гвин на веранде Дома Ветра и нежно обнимал ее за плечи, пока она смотрела на горы и извилистое течение реки внизу. Гвин кивнула, тяжело сглотнув. — Я... я хочу это увидеть. — Ее лукавая улыбка была искренней. — А рядом со своим мэйтом-Поющим с Тенями я не могу чувствовать себя более уверенной, — сказала она, оглянувшись через плечо. Азриэль склонил голову, зарывшись губами в ее волосы. — Мой прекрасный, храбрый мэйт, — прошептал он ей в макушку. — Готова? — Готова. Тени Азриэля взметнулись, окутав их шлейфом тьмы, а темные хвостики ласково прижались к Гвин. Когда тени рассеялись, Гвин стиснула челюсти. Ей казалось, что она упадет. Азриэль поставил ее на каменную дорогу, поддерживая под локоть. Она стояла перед храмом Сангравы. Или тем, что от него осталось. Несмотря на полуденное солнце, согревающее щеки, Гвин ощущала ледяной холод. Все было точно так, как она помнила. Точно так же он выглядел в ту ночь. В руинах. Хотя большинство завалов было разобрано. — Мы можем вернуться, — тихо сказал Азриэль. — Только скажи. Ее сердце стучало в горле, пока она собиралась с ответом. — Нет. Поющий с Тенями замер позади нее, а через мгновение ободряюще поцеловал ее в макушку. Гвин повернулась в его объятиях, чтобы заглянуть ему в глаза. — Я могу это сделать. Ответная улыбка ее мэйта была нежной, а в глазах плясал задор. — Докажи. Она тихо засмеялась, прижавшись лбом к его лбу. — Вместе. — Вместе, Птичка. Гвин сделал глубокий, отрезвляющий вдох, затем с трепетом выдохнула. Она переплела их пальцы, а затем начала спуск к разрушенному храму по неровной дороге. Оказавшись внутри, Гвин обнаружила, что, хотя некоторые окна храма были забиты, часть из них уцелела. Чудом сохранившиеся витражи переливались всеми цветами радуги на полах из красного дерева и просто сколоченных скамьях. Ноги сами понесли ее по проходу к пустому пространству. Она жестом указала на него. — Сюда мы с Кэтрин сажали детей. — Она указала на скамью за этой пустотой. — А там сидели мы. Мы и другие младшие жрицы, которые ухаживали за детьми. — Их было много? Детей? Гвин пожала плечами. — Дюжина или около того. — Улыбка дернулась в уголках ее губ. — С Кэтрин они вели себя хорошо. А вот со мной любили похулиганить. — Это значит, что с тобой было веселее, — сказал Азриэль, заботливо поглаживая ее руку. Он был прав. Она была более веселой из них двоих. Из всех жриц. Плохое поведение, сказала бы Гвин Верховная жрица, неподобающее. Ее улыбка стала шире. Возможно, она не была такой очаровательной, обаятельной жрицей, какой была ее сестра, но она была по-своему особенной. Особенной в непочтительном, честном, неотесанном смысле. Такой, какой ее ценил Азриэль, ценили Неста, Эмери и все окружение Верховного Лорда. Гвин вышла из храма и направилась в общежитие. Все матрасы были убраны. Все шкафы опустели. Не было видно ни тапочек, ни ночных рубашек. От тех, кто здесь когда-то жил, не осталось никаких призраков. Это казалось хорошим знаком. — Где ты спала? — спросил Азриэль, когда Гвин прошла вдоль ряда деревянных кроватей. Она сразу же заметила их с Кэтрин кровати. В самом конце коридора, прямо у разбитого окна, где они могли шептаться до поздней ночи, никого не разбудив. Она подошла к кровати, стоявшей ближе всего к стене. — Эта была моей, — сказала Гвин, и мягкая улыбка снова появилась на ее губах. — Мы с Кэтрин часто засиживались допоздна. Мы рассказывали друг другу истории. Она всегда рассказывала мне сказки со счастливым концом. — А что рассказывала ей ты? Гвин фыркнула. — Я была больше сосредоточена на том, чтобы заставить Кэт засмеяться. Достаточно громко для того, чтобы ее хоть раз поймали. — И тебе это удалось? — спросил Азриэль, скрестив руки на груди с легкой улыбкой. Покачав головой, Гвин подошла к изножью кровати. — Нет. Кэтрин никогда не попадала в неприятности. Ни разу. Образцовая жрица... Я никогда не была такой. Потому что тебе никогда не было предназначено ею стать. При звуке голоса Кэтрин в глазах Гвин появились слезы. В ее тоне звучали ободрение и гордость. Даже если это только ее воображение. Даже если это просто ее подсознание, проявлявшее себя в образе ее умершей близняшки. Хотя, как она недавно осознала, Кэтрин в последнее время посещала ее все реже и реже. Зачем я нужна тебе сейчас, Гвин? И хотя вопрос казался резким, он прозвучал для Гвин таким ласковым голосом, что ее грустная улыбка достигла глаз. Этот вопрос часто возникал сам собой в последние несколько месяцев. Зачем Гвин нужны призраки? Она убедилась, что ей хватает воспоминаний. Гвин протянула руку Азриэлю. — Пойдем, Поющий с Тенями. Вместе они вышли из общежития, старательно избегая столовой, где начался путь Гвин. Ей не нужно было возвращаться в ту комнату. Ей не нужно отдавать этим мужчинам ни секунды своей жизни. Гвин уже давно не слышала звука, с которым падала на пол голова Кэтрин, и не собиралась слышать его больше никогда. Солнце встретило Гвин и Азриэля, когда они прошли через заброшенную кухню и вышли во двор. Двор, где Гвин и Кэтрин играли в детстве. Двор, где люди Хайберна убивали невинных жриц. Двор, где росло дерево Кэтрин и Гвин. Вероятно, от него остались лишь пепел и обломки. Огромный пень, в котором когда-то была невероятная сила. На мгновение Гвин засомневалась, сможет ли она выдержать это зрелище. Но тут рука Азриэля утешительно сжала ее предплечье, и сгусток теней коснулся ее шеи. Сила и храбрость пронеслись сквозь нее, и Гвин снова заставила себя поставить одну ногу перед другой... И тут же обнаружила, что по другую сторону разрушенного фонтана стоит высокое и могучее дерево. С его сильных ветвей свисали пышные, изумрудного цвета листья. Его ствол идеально подходил для того, чтобы двое близняшек могли вскарабкаться наверх. Гвин прикрыла рот свободной рукой, так как рыдания грозили вырваться из ее груди. — Это... это оно, не так ли? — вздохнул Азриэль. — То самое дерево? Она только кивнула, вцепившись пальцами в его кожу. Азриэль больше ничего не сказал. Он просто стоял рядом с Гвин. Тихий и сильный, он поддерживал ее. Она наслаждалась ощущением его ладони на своей спине, представляя, как он вливает в нее свое мужество. Я — скала, о которую разбивается прибой. Ничто не может сломить меня. Гвин медленно вырвалась из объятий Азриэля и прошла через двор на дрожащих ногах. Она чувствовала, как ее мэйт идет позади, и его присутствие было источником тихой поддержки. Недолго думая, Гвин провела пальцами по гладкой коре и почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Она прижала ладонь к прохладной твердой поверхности, и ее дыхание сбилось. Рыдания Гвин были почти беззвучными, и она поняла, что плачет не о том, что потеряла... а о том, что нашла. Ее дерево. Их дерево. Оно пережило нападение. Оно продолжало жить, не тронутое и неизменное прошедшими годами. Замороженное. Нет. Вечное. Гвин прислонилась к дереву, прижалась лбом к древесине, и слезы покатились по ее щекам. — Привет, Кэтрин, — прошептала она. Сестра. — Мне... нужно кое-что сказать тебе, Кэт, — всхлипнула Гвин. — Но сначала у меня есть новости. Расскажи мне свои новости. Новости, которые вертелись в ее голове весь день. Всю неделю. Весь месяц, на самом деле. С тех пор, как они решили. С тех пор, как Азриэль, наконец, первым из них сделал шаг. — Завтра состоится моя церемония мэйтов, — сказала Гвин сквозь беззвучные слезы. — В доме матери моего мэйта. Лесная церемония. Как в той истории, которую ты выдумала. О речной нимфе и принце. Ты нашла своего принца, сестра? Смех Гвин был надрывным. — Его, и многое другое. Наступил момент тишины, и Гвин почувствовала на себе взгляд Азриэля. Она чувствовала комфорт и тепло на своей шее. Приятное ощущение. Гвин. — Хм? Ты хотела сказать мне что-то еще. Готова рассказать сейчас? Гвин волнительно вдохнула, затем медленно выдохнула. — Думаю, да, Кэт. Давай, я слушаю. Гвин проглотила комок в горле и заставила себя произнести слова, которые причиняли ей боль, но в то же время... были ее освобождением. — Теперь я могу отпустить тебя, Кэтрин. Мне... мне лучше. Мне хорошо. Я так счастлива. — Всхлип вырвался из ее груди. — И прости меня. За что? — За... за... — она не могла заставить себя произнести эти слова. Время пришло. Уже давно, Гвин. Ты не нуждаешься во мне. Слезы продолжали катиться, и Гвин кивнула. — Я всегда буду любить тебя, Кэт. И я тебя, Гвин. Гвин стиснула зубы, сглатывая очередной всхлип, грозивший вырваться наружу. Я всегда буду с тобой, Гвин. Даже если ты не будешь слышать мой голос каждый день. Даже если ты никогда больше не услышишь его. Гвин руками скользила по дереву, пытаясь успокоить дыхание. Ей казалось, что она действительно может сейчас расколоться на две части. Голос Кэтрин был ободряющим. Скажи это, Гвинет. Прошел долгий миг, пока слезы Гвин высохли, а темнота в глазах исчезла, и она увидела буквы, запечатленные так давно. Навечно вырезанные на дереве. Оставшиеся там навсегда. Как и сама Кэтрин. К + Г И когда слова слетели с ее губ, разбились последние оковы. — Прощай, Кэтрин. Прощай, моя Гвин.