Мертвая голова

Детлафф никогда не отличался сдержанностью. Скорее наоборот, он иногда сам себе казался больше похожим на зверя, нежели на человека. Регис, кстати, вслух всегда уверял кровного брата в обратном. Дескать, он, Регис, видит в молодом вампире очень много человечного, а научиться жить среди людей не так уж и сложно и даже по-своему приятно. Детлафф из вежливости не спорил. Но про себя думал — если Регису приятно, то он пусть и живёт. А его, Детлаффа, вполне устраивает компания низших вампиров. В целом, у кровных братьев возникла странная ситуация — младший чувствовал себя открытой книгой, а сам даже примерно догадаться не мог, что именно думает Регис на самом деле. Высокий уровень эмпатии и социализации все-таки в чем-то был преимуществом. Поэтому, когда неожиданно на пороге пещеры, которая служила временным пристанищем пары вампиров, появилось роковое письмо с требованиями похитителей его любимой Ренаведд, Детлафф поспешил сбежать. Выбрал момент, когда кровный брат отправился за корнями мандрагоры, чтобы изготовить очередную порцию своего фирменного самогона, и сбежал. В конце концов, Регис уже достаточно восстановился, чтобы ему не требовалась кровь и поддержка своего спасителя и младшего брата по совместительству. Поэтому Детлафф просто тихо снялся с места, прихватив только любимый плащ, кинжал и брошку. Он был уверен, что Регис пойдет за ним, чтобы помочь, но все только испортит своим лишним сочувствием к людям. Поэтому Детлафф постарался запутать следы как можно лучше — прятался по лесам, проскользнул в Туссент ночью в виде тумана, и мчался, мчался к своей цели. Убить, растерзать человека, который мешает ему спасти его любимую Ренаведд. Чтобы добраться до Туссента, ему потребовалось меньше недели — вампир, когда ему что-то нужно, может передвигаться очень быстро. Еще меньше времени Детлафф потратил на то, чтобы найти себе временное пристанище. Вампир знал, что Регис уже идет по его пятам, что тот тоже в Туссенте, но пока не обнаружил своего друга и кровного брата. Поэтому Детлафф выбрал себе местечко, о котором Регис подумает в последнюю очередь — закрытый магазин игрушек прямо посреди города. Просочиться внутрь в виде тумана было куда проще, чем отнять одну из этих безделушек у их юных владельцев. Обшарив лавочку, Детлафф убедился, что помещение давно заброшено, а значит неожиданный визит владельца ему не грозит. И устроился на втором этаже. Впрочем, устроился — это было сильное слово. Он просто бросил на кровать свой плащ, а на стол — полученное им письмо, и на этом его обустройство в новом жилище закончилось. Хотя не совсем — поддавшись порыву тревоги, Детлафф за несколько минут углем нарисовал на стене портрет его возлюбленной, ради которой он будет убивать. Пару дней вампир безвылазно сидел в выбранном логове, ожидая первой записки с именем, и только потом сообразил, что необходимо хоть как-то выбираться из дома — иначе как его найдет тот, кто должен будет ему передать записку? Хотя отыскать пещеру, в которой они с Регисом обитали, похитителю ничто не помешало. Страх и злость снедали сердце вампира, и скоро выбранное убежище начало казаться тюрьмой, а укоризненный взгляд Ренаведд преследовал его повсюду и жег спину. Поэтому идея о прогулке показалась Детлаффу довольно здравой. И очень уместной. Потому что малолетний хитрюга-пацан, уговоривший вампира почистить сапоги — Детлафф всегда немного терялся перед напором некоторых людей — на следующий же день доставил ему ту записку, которую вампир так безумно ждал и которой так безумно боялся. Граф Креспи. Три дня на убийство. Это было даже проще, чем Детлафф думал. Просто выдернул старого рыцаря из-за стола, за которым тот пировал в компании других людей, вытащил на улицу, пронзил когтями и бросил у позорного столба — сделал все так, как было описано. И подавил в себе гадливое презрение к погибшему и к самому себе. Он делает это ради Ренаведд. А ради такой женщины, как она, можно убить весь город, не только пятерых людишек. Потом была вторая записка и имя Рамона Дю Лака, а еще какая-то звериная радость от того, что похититель одобрил его действия. Еще проще. Даже не пришлось прятаться от пьяных взглядов пирующих рыцарей. Просто нашел спящего в своей спальне рыцаря, свернул шею и постарался придать ему требуемый вид — и подушку из дома Рамона прихватил, и теплую грелку, чтобы как можно лучше выполнить указания, устроив тело в канаве в обнимку с постельными принадлежностями. И почему-то так противно было, как будто в грязи извалялся. И на этот раз подавить это гадливое чувство не удалось. Осталось всего трое, утешал себя Детлафф, подкручивая на маленькой масляной лампе на столе в доме фитиль. Вампиру не требовалось дополнительное освещение, он отлично ориентировался хоть в серых сумерках, хоть в самую темную и безлунную ночь, но почему-то казалось правильным, чтобы в доме светила лампа и от нее исходило странно-приятное тепло. Детлафф со вздохом облегчения прилег на кровать, сминая покрывало. Он не нуждался в физическом отдыхе — но так устал переживать, что даже бесконечно выносливое тело вампира начало ломить от тяжести, которую, казалось, Детлафф тащил на плечах. Страх, брезгливость, злость и теперь еще и почему-то вина перед Регисом, которого он бросил, и которому пришлось тащиться за ним через несколько стран давили на плечи бессмертного куда сильнее, чем могли бы давить серебряные цепи, замкнутые на запястьях. Вокруг лампы вились несколько ночных бабочек, вампир бездумно следил за ними взглядом, пытаясь отрешиться от захлестывающих его эмоций. И неожиданно одна из бабочек чем-то привлекла внимание мужчины. Он медленно приподнялся на кровати, уже весьма осмысленно всматриваясь в порхающую вокруг лампы бабочку мертвую голову — такую же, как его брошь. И вдруг резко подался вперед, так быстро, как не могут двигаться люди. Заострившиеся когти сомкнулись в клетку, и бабочка забилась между ладонями вампира, который ловко сцапал ее, даже не помяв крылышек. Детлафф аккуратно поднес бабочку к глазам, рассматривая еще пристальнее, а потом бережно опустил в стоящую на столе маленькую корзинку и прикрыл плетеной крышкой. И снова вернулся на кровать. Что-что — а ждать Детлафф умел. Но долго ждать не пришлось. И стоило выкатиться на небо большой и яркой Луне, стоило ее лучам коснуться корзинки, как плетеная коробочка словно бы взорвалась изнутри. На столе, прижав колени к груди, сидела обнаженная девушка, хмуро поглядывающая на вампира. Тот невозмутимо поднялся, вежливо подал ей руку, приглашая слезть на пол и спросил: — И что ты забыла в моей лавке, проклятая?