lovesick idiots anonymous

      Как Хёнджэ и ожидал, уже на следующий день Джуён вернулся к своему обычному радостному состоянию. Ли проснулся довольно рано и сразу отправился в студию, чтобы проверить младшего. Он был до невозможного счастлив, увидев там Джуёна с Чанмином, которые с широкими улыбками на лицах идеально отрабатывали каждое движение танца снова и снова.       — Значит, всё идёт как нельзя лучше? — спросил Хёнджэ, как только вошёл в комнату, заставив Джуёна подпрыгнуть от неожиданности.       — Да! — радостно воскликнул Чанмин и подбежал к колонке, чтобы выключить музыку. — Видел этот прогон?       — Ага, я смотрел через дверь, — ответил Хёнджэ, — не хотел прерывать вас, потому что это было слишком круто.       Улыбка на лице Джуёна становилась всё шире и шире с каждым словом Хёнджэ. Джуён и не пытался скрывать, что приятнее всего ему было слышать похвалу именно от Хёнджэ. Старший не мог этого объяснить, однако предполагал, что этому способствует многолетняя дружба и то, что он своими глазами видел рост Джуёна как танцора. И всё же Хёнджэ был в восторге от того, что только его слова могли сделать младшего самым счастливым человеком в мире.       Репетиция подошла к концу, и Чанмин с Джуёном отправились в душ, оставив Хёнджэ одного в студии. Когда Ли попадал на завершение тренировки, иногда, совсем не часто, он проводил эти минуты одиночества за пением.       Зная, что парни обычно возвращаются примерно через пятнадцать минут, он подошёл к полочкам, взял микрофон и подключил телефон к колонкам.       Пение дарило Хёнджэ возможность почувствовать себя свободным и забыться. Учитывая, что он не занимался вокалом с преподавателем уже четыре года и сейчас даже не разогрел связки, Хёнджэ в целом понравилось звучание собственного голоса. У него получилось идеально попасть в каждую ноту и ни разу не сбиться с ритма. Спустя десять минут Ли допел последнюю песню и хотел было положить микрофон на место, как вдруг его прервал восхищённый голос, донёсшийся со стороны двери.       — Хёнджэ, я не знал, что ты так хорошо поёшь, — Чанмин шокировано посмотрел на парня, который в ту же секунду подпрыгнул от испуга.       — Вообще я никому не пел, кроме Джуёна, — смущённо признался Ли, положив микрофон на полочку.       — А надо бы! — всё ещё под впечатлением воскрикнул Чанмин. — У тебя очень круто получается. Нет, серьёзно, ты суперталантливый.       — Спасибо, — Хёнджэ улыбнулся и почувствовал, как на лицо прокрался румянец из-за комплимента. — Я почти никому об этом не рассказываю.       — Не беспокойся, я никому не скажу, можешь быть уверен, — кивнул Чанмин.       Спустя минуту к ним присоединился Джуён, и Чанмин тут же превратил недавнюю ситуацию в воспоминания. Хёнджэ был ему благодарен, ведь больше всего на свете не хотел, чтобы Санён и Джейкоб уговаривали его присоединиться к их выступлению на фестивале. Он предпочёл бы просто расслабиться и не обращать внимание ни на кого, кроме Джуёна и его танца.       Затем парни направились в класс, Хёнджэ и Джуён решили обойти школу, идя как можно медленнее, чтобы убить максимальное количество времени. Когда они добрались до здания и заняли свои места в аудитории, за ними почти сразу зашла учительница. Через две минуты начался урок, и, как только класс успокоился, она начала говорить:       — Итак, спасибо всем, кто вернул мне бланки касательно поездки. Сейчас я более подробно всё расскажу, — улыбнулась женщина, и Хёнджэ сразу почувствовал, как по венам распространилось волнение вперемешку с восторгом.       Естественно, мысль о том, чтобы провести ночь в одной комнате с Джуёном, отправляла его на седьмое небо от счастья, однако одновременно с этим данный факт заставлял кровь застывать в жилах. Они оставались друг у друга на ночёвках уже сотню раз, Хёнджэ пальцев рук не хватит, чтобы пересчитать, сколько раз за последний месяц они лежали в обнимку, пытаясь заснуть. И всё же это совсем другое. Возможно, потому что они будут не дома, возможно, потому что его чувства по отношению к Джуёну усиливались с каждым днём — Хёнджэ не знал. И всё-таки от чего-то становилось только страшнее.       — Как и оговаривалось ранее, вы поедете в пригород, там мы собираемся сажать деревья, — она улыбнулась, и каждый в классе тут же начал перешёптываться.       — Звучит интересно, да? Как тебе? — тихо спросил Джуён, и старший кивнул в ответ, затем учительница продолжила:       — Это инициатива от школы, чтобы сделать свой вклад в помощь окружающей среде. Всего вас будет шестьдесят пять человек, наша цель: за всё время поездки — а это два дня — посадить 3250 деревьев, то есть пятьдесят на каждого, и так как вы будете работать вдвоём, это значит, что с одной пары требуется сто саженцев, — объяснила женщина.       — Давай посадим двести? — предложил Хёнджэ, на что младший фыркнул.       — Ты всегда и во всём ищешь соперничество. Успокойся, это всего лишь деревья, — Ли закатил глаза.       — Планета умирает. А что, если даже одного лишнего дерева хватит, чтобы её спасти? — пошутил Хёнджэ, и Джуён легонько толкнул его плечом.       — Я что-то сильно в этом сомневаюсь.       Как только учительница от темы с поездкой переключилась на физику, Хёнджэ выпал из внешнего мира и погрузился в себя. Следующие два часа ему было трудно сосредоточиться на всём, что говорили учителя, и когда он вернулся в реальность, то оказался на привычном месте в столовой, однако его окружало непривычно много людей.       В голове не вспомнился ни один день, когда Чанмин, Чанхи, Кевин и Санён обедали вместе с ними; их присутствие не то чтобы напрягало, но уж точно вызывало подозрения.        — Хёнджэ! — голос вырвал его из облака раздумий, в котором он витал слишком долго. Эрик решил сесть рядом с ним, и этого с головой хватило, чтобы вытащить его из состояния зомби.       — Что? — спросил он с любопытством, всё ещё пытаясь вернуть в мир более-менее активного себя.       — Почему ты никогда мне не рассказывал, что умеешь петь?       Мг, понятно.       Вдруг всё сразу же встало на свои места.       — Прости меня! — тут же вскрикнул Чанмин с нотками паники в голосе, когда Хёнджэ кинул на него недоумённый взгляд. — Я рассказал только Чанхи, потому что точно знал, что он умеет хранить секреты — и в принципе я всегда ему всё рассказываю. Правда тогда меня услышал Сону и потом рассказал Эрику.       Хёнджэ вздохнул и повернулся лицом к Джуёну в надежде на помощь, однако тот не особо заинтересовано взглянул на друга, пожал плечами и продолжил есть.       — Чанмин сказал, что ты очень красиво поёшь! — начал Кевин, и Ли моментально понял, к чему он ведёт.       — Только, пожалуйста, не проси меня присоединиться к вам на фестивале, — проговорил он, пока никто из парней не успел и слова сказать о выступлении. У них уже было множество разговоров на эту тему, однако Хёнджэ всегда оставался при своём мнении: как бы сильно он ни любил петь, он не был готов выступать на сцене, где к нему будут прикованы взгляды тысячи людей.       — Почему? Ты идеально впишешься, плюс — нам как раз нужен ещё один человек для номера, и лучше им окажешься ты, чем тот, кого я едва знаю, — объяснил Джейкоб, однако Ли вновь отрицательно замотал головой.       — Почему бы вам не предложить это место Ким Сынмину? У него красивый голос, и ты его знаешь, — отказался Хёнджэ.       — Едва ли, — ответил канадец.       — Джуён, помоги, — заговорил Санён, и Джуён, наконец, поднял голову.       — Я согласен с ними: твой голос звучит потрясающе, однако если тебе некомфортно и ты не хочешь, чтобы его кто-нибудь слышал, то не позволяй никому давить на тебя, — он мило улыбнулся, и Хёнджэ далеко не в первый раз поблагодарил всех богов за существование Ли Джуёна.       — Если честно, как и сказал Джуён, мне не хотелось бы петь на глазах у стольких людей, так что предпочту поддержать вас в качестве зрителя, — сказал Хёнджэ, и парни, кажется, немного смягчились после его слов.       — Хм, понимаю, — спустя несколько секунд произнёс Санён, по-видимому, обдумав мнение друга. — В таком случае будь уверен, что если когда-нибудь захочешь присоединиться, то наши двери всегда для тебя открыты.       — Спасибо. И за понимание тоже. Надеюсь, вам удастся найти кого-нибудь.       На этом их разговор завершился, однако безразличие Джуёна по отношению всего, что происходило вокруг — нет. Как только они об этом заговорили, его будто подменили. Джуён продолжал странно вести себя и после обеда на оставшихся уроках, и даже когда они вместе с Хёнджэ после школы прогуливались до кофейни за десертами. Старший не мог врать самому себе — это, безусловно, беспокоило его. Джуёну было совершенно не свойственно подобное поведение: обычно он становился тихим только в те моменты, когда ему было плохо или грустно, однако сейчас Хёнджэ понятия не имел, в чём проблема.       Спустя пять минут необъяснимой гробовой тишины между ними старший набрался смелости заговорить:       — Ты стал каким-то странным после обеда, — заметил он, и Джуён перевёл взгляд с телефона на лучшего друга, задержался на нём в течение нескольких секунд и вновь погрузился в телефон.       — В смысле? — голос танцора прозвучал значительно тише, чем обычно.       — Ты прекрасно понимаешь, о чём я, — ответил Хёнджэ. — Что случилось? Ты же знаешь, что можешь рассказать мне всё.       — Это слишком глупо, — губы Джуёна на мгновение превратились в отрешённую улыбку, после чего старший вновь заговорил:       — Если это тебя беспокоит, то это уже не глупо.       — Ладно, просто… — Джуён замялся.       — Просто что?       — Ты всегда говорил, что я единственный, кто слышал твоё пение, — всё же признался младший, в голосе его отчётливо можно было услышать оттенок смущения.       Сердце Хёнджэ остановилось, а лицо залилось ярко-красной краской, стоило словам долететь до ушей парня.       — О боже, — сказал он вслух, отчего младший ещё сильнее замкнулся в себе. — Джуён, ты же знаешь, что только перед тобой я пою по своей воле, даже мама не слышала мой реальный голос во время пения. Случайное стечение обстоятельств: Чанмин просто зашёл именно в тот момент, когда я пел, а я его не заметил, — попытался объяснить Хёнджэ. — Ты из-за этого весь день такой закрытый ходил?       — Понимаю, бестолковее некуда, — кивнул Джуён, — но я храню это где-то близко к серцду, потому что для меня важно, что ты доверился мне, — поделился младший, закрыв лицо руками от накатившего стеснения.       — Если честно, я тебе и жизнь доверю, — ответил Ли. — Не нужно смущаться, для меня имеет большое значение, что ты считаешь это особенным. И если тебе станет легче, то ты единственный человек, кому я пел после того, как прекратил заниматься вокалом.       — От этого ещё как легче.       Дальше Хёнджэ трудно было держать себя в руках, и он отошёл в уборную, отчаянно вырывая время, чтобы побыть вдали от Джуёна, чтобы успокоить сердцебиение и поместить каждую эмоцию в письмо.       Письмо #58       Льстить я и не думаю, но ты и вправду самый милый человек в мире. Вряд ли ты сам это знаешь, ведь подобных слов тебе не говорят. Вокруг тебя кружит так много различных заблуждений. Каждый день я слышу, как на тебя вешают ярлык плохого парня минимум пять раз, но ведь ты кардинальная противоположность их словам.       У меня никогда не получится остановить трепетание сердца, когда ты смущаешься, говоря мне чересчур много комплиментов. Ты можешь застесняться даже из-за мелочей, и мне приходится собирать силы с каждой клетки тела, чтобы сдержаться и не завизжать от переполняющих меня эмоций.       Уверен, тебе бы точно понравилось это письмо, если бы ты знал, что оно о тебе. Несмотря на внешность и то, как видят тебя окружающие, я знаю, что самая яркая улыбка появляется на твоём лице именно тогда, когда тебя называют милым. Этот факт уже сам по себе милый, не думаешь?       Ко всему прочему, хочу, чтобы ты знал:       ты самый милый человек, которого я знаю.       Подписываюсь как всегда:       влюблённый идиот,       аноним       Хёнджэ не стал сразу публиковать письмо, а сделал это, когда вышел из уборной и сел напротив лучшего друга. Он мог попытаться обмануть себя, сказав, что это для того, чтобы Джуён его не раскусил, однако в глубине души понимал, что ему нравилось наблюдать за реакцией парня. Ему нравилось, когда Джуён говорил, что если бы эти письма были адресованы ему, то он сразу же отдал бы ему своё сердце. По неведомой причине, слыша эти слова, Хёнджэ позволял зарождаться сгустку надежды внутри. Неважно, насколько мала была надежда, ведь даже если она крохотная, то это всегда лучше, чем её отсутствие.       Спустя мгновение после того, как Хёнджэ кликнул на «Опубликовать», с телефона младшего раздался звук уведомления.       — Это сегодняшнее письмо! — улыбнулся танцор. — Садись ближе, вместе прочитаем.       Хёнджэ так и сделал: он вновь сел рядом с Джуёном, читая слова, что написал всего несколько минут назад, на экране телефона парня, о котором они были написаны.       — Это так трогательно, — воскликнул Джуён, дочитав пост. — Это немного напоминает меня, не находишь? Мне нравится, когда меня называют милым, но никто мне этого не говорит, — надулся парень.       — Я называю тебя милым, — с наигранной обидой возразил Хёнджэ.       — Да, и я этому, конечно же, рад, но мне бы хотелось, чтобы и другие называли меня так, — ответил Джуён, после чего их разговор перебил принёсший еду официант.       Наблюдая за тем, как Джуён поедал пиццу из песочного теста, Хёнджэ точно был уверен в одном: младший был самым милым человеком, которого он когда-либо знал. Никто и никогда не смог бы отнять у него этот титул.       Когда Джуён расправился с десертом и каким-то образом умудрился вымазать щёку в шоколаде, Хёнджэ полностью в этом убедился. Ли Джуён, его лучший друг, несомненно всегда будет самым милым человеком, которого ему посчастливилось узнать.