Как продать весну

      Шисуи напряжен. Шисуи молчит, и для Йоаке это хуже, чем если бы он кричал или напал на нее.       — Шисуи… — робко, что для Йоаке совершенно несвойственно, шепчет она. Шисуи не реагирует, отстраненно уставившись куда-то в сторону.       Йоаке по-настоящему страшно. Этот страх сильнее того, что она испытала во время той первой миссии. Сильнее, чем тот страх перед Хокаге или стариком Данзо… Этот страх душит и сжимает грудь в тисках. Йоаке не чем вдохнуть. Йоаке вообще не уверена, может ли она дышать…       — Шисуи? — повторяет она, протягивая к нему руку. Шисуи перехватывает запястье, сжимая горячими сухими пальцами.       — Молчи, — резко отвечает он и, подхватив Йоаке, растворяется вместе с ней в шуншине.       Когда они оказываются на знакомой Йоаке поляне, Шисуи опускает ее на землю и встает вплотную, обхватив ее лицо руками. Он пытливо всматривается в глаза шаринганом. Словно не может поверить в ее предательство. Йоаке бьет крупная дрожь, и руки леденеют еще сильнее обычного. Йоаке страшно. Не потому что Шисуи — каппа — может убить ее прямо здесь и сейчас. Не потому что он узнал все. Нет, не потому… Йоаке боится, боится до безумия подвести одного из тех людей, кто принял ее. Принял «медовость». Принял неправильность…       — Прости… — шепчет Йоаке срывающимся голосом. — Прости-прости-прости-прости…       Йоаке цепляется за его рубашку трясущимися пальцами, плачет и все повторяет «прости». Она впервые рыдает на чьих-то глазах. Она впервые позволяет эмоциям выйти наружу. Йоаке кажется, что это ее последние минуты. Йоаке кажется, что Шисуи убьет ее в этот же момент, а после сожжет тело.       «Предателям только смерть!» — говорила мама. «Предатели не заслуживают прощения!» — шипела мама, смывая кровь с рук после очередной миссии. «Предателей никогда не хоронят, Аке, — шепчет мама, впиваясь пальцами в стенки черепа. — Даже посмертие они не получают…» Йоаке рыдает еще сильнее, надеясь захлебнуться в собственных слезах, чтобы облегчить Шисуи работу. Йоаке знает — она не заслуживает никакого прощения. Йоаке заслуживает только мучительную смерть и полное отсутствие похорон…       Шисуи так, видимо, не считает. Резким движением он прижимает Йоаке к себе, успокаивающе перебирая малиновые пряди. Йоаке слезами давится. Она не заслуживает такого. Не заслуживает утешений от человека, которого должна привести на плаху. Не заслуживает объятий от человека, которого должна предать… И уже предала. Йоаке выбрала Цве… Сакуру. Йоаке не выбрала Шисуи…       Вина скалит зубы и удушливым коконом обвивается вокруг Йоаке, подобно удаву.       — Тише, тише, утренняя звезда, — шепчет Шисуи ей в макушку. — Я придумаю что-нибудь… Я не умру там…       — Обещаешь? — сквозь слезы, заикаясь, спрашивает Йоаке. — Обещаешь, что не умрешь?       — Обещаю, — отвечает Шисуи, улыбнувшись. Как жаль, что тогда, стоя на поляне, Йоаке не знает — Шисуи лжет.

***

      Йоаке заходит в кабинет. От страха дрожат колени и синеют губы, будто в самый сильный мороз.       — Здравствуй, Йоаке, — шелестит Данзо-сама, притворно улыбнувшись. Йоаке тянет губы в ответ. Она надеется, что ее страх не так сильно заметен. Надеется, что им с Шисуи удастся провернуть задуманное… — Как успехи?       — Все выполнено, Дано-сама, — твердо отвечает Йоаке. Ей страшно-страшно-страшно… Она давит свой страх и прячет под половицей вместе со старой шкатулкой. — Шуншин но Шисуи прибудет на место в назначенный срок.       — Отличная работа, Йоаке, — говорит старик, прищурив видимый глаз из-за очередной улыбки. — Я знал, что ты прекрасно справишься со своей задачей…       Йоаке кланяется. Она надеется, что облегчение на ее лице незаметно. Она надеется, что ее отпустят восвояси… Йоаке забывает — ни одно ее желание не исполнялось.       — У меня для тебя есть еще одно задание, — ухмыляется Данзо-сама. Йоаке вскидывает голову. Смятение на секунду мелькает в ее глазах.       — Готова исполнить, Дано-сама, — отвечает Йоаке. Руки леденеют, в горле пересыхает…       — Думаю, не нужно объяснять тебе, что это, — улыбается старик и ставит на стол маленький пузырек. Внутри Йоаке все холодеет. «Нет-нет-нет-нет!.. — панически кричит она в своих мыслях.       — Кто цель? — хрипло спрашивает Йоаке, прекрасно зная ответ. Она впервые в своей жизни хочет ошибиться.       — Шисуи Учиха, — Йоаке замирает. Йоаке хочет, чтобы все это было сном или чьей-то иллюзией.       Старик проводит по губам пальцем. Йоаке понимает. Йоаке все понимает.       — Все сделать нужно на месте.       — Хай! — Йоаке кланяется и уходит прочь. Йоаке выворачивает наизнанку. Йоаке трясет, как в лихорадке.       Йоаке знает — ловушка из корней захлопнулась над ее головой.       Йоаке знает — за ней по пятам идет одна из марионеток Корневища.       Йоаке страшно.       Пузырек бьется о малахитовую черепашку в ее кармане.