***
Дома у Эрвина было приятно находиться. Как минимум из-за атмосферы, которая там царила. Отец Эрвина был приятным человеком. Как и сам Эрвин. Он иногда заходил к сыну и его другу или, скорее, парню, чтобы проверить как они и, может, что-то предложить. В доме было очень чисто, прямо как любит Леви. По сравнению с тем, что творилось дома у Аккерманов, это было просто идеально. Поэтому, если бы у Леви была такая возможность, то ему бы очень хотелось, чтобы у него были родители, то есть мама с папой, а не Кенни и нормальная жизнь. С Кенни жизнь в некотором смысле превратилась в ад, хотя старший Аккерман действительно старался заботиться о Леви, хотя и не дарил ему любви, как это обычно делают родители. Как и положено друзьям, особенно когда они находятся у кого-то в гостях, Эрвин и Леви смотрели фильмы, если чипсы, пили газировку и так далее. Это позволило немного расслабиться им обоим. И Эрвин действительно на какое-то время забыл о Хистории. Особенно приятно ему было, когда Леви ласкался с ним. Это было очень приятно. Особенно когда Леви пытался поцеловать Эрвина. Это было, наверное, самым лучшим успокоительным. Аккерману бы очень не хотелось, чтобы это закончилось. Ни сейчас, ни когда-либо потом. А сейчас, когда его отношения с Эрвином стояли под угрозой, то ему не хотелось это заканчивать ещё больше, чем обычно. Но всё хорошее рано или поздно заканчивается. Поэтому, когда наступил вечер, Леви пришло время уходить домой, а это значит, что ему нужно было расстаться с Эрвином. Вполне возможно, что даже на все выходные. Сероглазый даже специально медленно собирался, чтобы побольше побыть рядом со Смитом. Ну, а Эрвин ничуть не торопит его. И, кажется, даже не заметил, что Леви медленно собирается. По крайней мере, специально. — До скорого, — принёс Эрвина, когда подавал Леви его рюкзак около входной двери. — И не грусти ты так. Скоро мы увидимся снова. Голос Эрвина тоже был немного грустным. Но он старался скрывать это. А Леви сделал вид, что не заметил это. — Всё нормально, — Леви принял рюкзак. — Я не сомневаюсь, что мы встретимся в начале недели в школе, если не встретимся на выходных. Тем более, мы сможем переписываться. Или позвонить друг другу по видеосвязи. — Всё ещё переживаешь из-за Хистории? — этот вопрос был каверзным и, кажется, задел Аккермана. — Да, но тебе не кажется, что это вполне оправдано? Ты знаешь какого это потерять всё, что у тебя есть? Особенно, когда ты это любишь. Моя мама умерла у меня на глазах, когда я был маленьким, хотя она, в отличие от Кенни, дарила мне гораздо больше любви. — Прости, мне правда очень жаль. Леви надел на себя рюкзак и схватился за его лямки. Он быстро открыл входную дверь дома Эрвина и рывком вышел из неё. Дверь он, конечно, за собой закрыл. Он это было довольно резко. А после этого он практически бегом поспешил удалиться от Эрвина и его дома как можно дальше. В парне бушевал гнев. Ему хотелось плакать. Поэтому пока он бежал по пешеходной дорожке, почти ничего не разбирая, из его глаз текли реки слёз. Леви не помнил когда он в последний раз в принципе из-за чего-то плакал. А ведь совсем недавно они я Эрвином так хорошо проводили время вместе. Им даже удалось немного понежиться. Как жаль, что это продлилось недолго. — Чёртова Хистория, — прорычал Леви, когда оказался у двери уже своего собственного дома. — Я ей отомщу. Она заплатит мне за то, что забрала у меня Эрвина. Они виделись один раз в жизни и всего пару минут, а он уже о ней постоянно думает. Даже мы с ним не сразу поняли, что любим друг друга. Когда Леви оказался в своём доме, то он смахнул с лица слёзы, чтобы Кенни ничего не заметил, и отправился в свою комнату. Там рюкзак сразу же приземлился с письменным столом. А сам Леви приземлился на кровать. Он закрыл собственное лицо руками. Леви тяжело дышал. Ему всё ещё очень хотелось плакать. День был окончательно испорчен. До этого он долго старался держаться. Но в итоге сорвался. Его душа ныла. И, несмотря на то, что Эрвин переживал за него, находясь у себя дома, Леви об этом совсем не думал. Ему вообще не хотелось о нём сейчас вспоминать. Сейчас он чувствовал к блондинку только ненависть. Точнее, он не знал из-за кого был этот гнев: из-за Эрвина или из-за Хистории. Но он точно знал, что ему нужно было избавиться от Хистории, убрав её со своего пути. — Ты сегодня задержался, — в дверном проёме комнаты Леви оказался Кенни. — Обычно ты не приходишь так поздно. — Какая тебе разница когда я пришёл? — достатосно грубо спросил Леви. — Обычно тебе всё равно на это. — Ты плачешь? — продолжил Кенни, когда Леви взглянул на него, и он увидел его красные глаза. — С каких это пор ты стал размазнёй? — Забей, — фыркнул младший Аккерман. — Тебе не понять этого. И ты всё равно не сможешь ничего исправить. — Уверен? — На все сто. Кенни собрался уходить, но потом остановился и вновь посмотрел на Леви. — Если захочешь есть, то еда в холодильнике. После этого Кенни ушёл. Леви не очень хотелось есть. Да и если бы хотел, то ему бы пришлось есть не самую вкусную еду. По крайней мере, иногда она действительно такой была. Кенни был не самым лучшим поваром. Как и Леви. Как правило, все блюда они покупали в магазине. Их нужно было только разогреть. Леви понял, что очень долго плакать он в любом случае не сможет. А уроки сейчас делать совсем не хотелось. Поэтому Аккерман сел за свой письменный стол, взял несколько листов бумаги, карандаши и начал рисовать. Он сам не заметил, как его рука начала рисовать различные картинки, где он нежится с Эрвином различными способами. Они то обнимались, то целовались, то ещё что-нибудь делали подобное. Леви неплохо рисовал, о чём знали не многие. Хотя, наверное, никто и не хотел узнать об этом, поскольку из друзей у него не было. Общался он в основном с Эрвином. Или с собственным же дядей, если выдавалась такая возможность. Хотя со вторым ему не всегда нравилось говорить. Но другого выбора у него просто не было.***
Когда Леви хлопнул входной дверью и убежал, то сердце Эрвина, как говорится, ушло в пятки. Ему хотелось побежать за Леви, остановить его, успокоить, спокойно поговорить с ним и обсудить разногласия. Но потом мысленно остановил себя, поняв, что пока Леви находится в таком состоянии, то лучше не трогать его. И если всё-таки пытаться с ним как-то поговорить, что через переписку. — Что за шум? — на шум в коридор вышел отец Эрвина. — Да тут такое дело… — Эрвин посмотрел секунду на отца, а потом опустил взгляд и почесал затылок. — Мы с Леви немного поссорились. Но не вини его. Он это на эмоциях. Да и это я во всём виноват. Мужчина вздохнул. — Извинись перед ним. Может, что-то ещё сделай для него. Ты для него особенный. Он каждый раз не тебя смотрит, как на драгоценный камень. Думаю, ему будет приятно осознать, что ты как минимум переживаешь за него, и он тебе дорог. Эрвин снова посмотрел на отца, кивнул и отправился за телефоном, чтобы написать Леви сообщение с извинениями.