Робость и Бертубеждение

      Роб пытался уснуть в отведенных ему покоях. Рубашка Берта грязной тряпкой висела на спинке стула в другом конце комнаты, распространяя одурманивающий аромат. Аромат, что проникал под кожу и заставлял его с силой сжимать ни в чем не повинную подушку, вызывая в сознании мгновения, которые мужчина предпочел бы забыть.              Влажное от чужих губ горлышко фляги, близость их тел, легкость прикосновений. Разум уносился обратно в пещеру, несмело приоткрывая завесу иных сценариев, которые могли бы развернуться под шум дождя.              Он вновь и вновь приказывал себе не думать, но запах этого несносного драяда сводил его с ума и не давал уснуть. Легкий, едва уловимый, уже смешанный с его собственным потом, но так хорошо различимый.              — Проклятье! — отчаянно прошептал Роб и встал.              Тремя шагами он пересек комнату, схватил со стула светлую рубашку, что недавно холодила его рану, и поднес ее к носу. Ткань почти не пахла. Но почему тогда он не может уснуть? Что это за драядская пытка? Может, Берт околдовал его? Это объяснило бы лихорадочность его мыслей…              «Надо избавиться от нее», — твердо сказал себе Роб. Он наскоро оделся, ни на секунду не выпуская проклятую тряпку из рук.              «Подкину в кучу ветоши слугам, они найдут этому лучшее применение».              Он вышел в едва освещаемый свечами коридор. Холодный ветер сразу же проник под легкую ткань его рубашки. Но возвращаться он был не намерен. Быстрым шагом он направился прочь из гостевого крыла.              Спустя несколько минут Роб осознал, что он не только не знает, где живут слуги с их тряпками, так он еще и не понимает, где он сам. Освещения здесь уже не было, а фонарь он взять в спешке не подумал. Ночь будто играла с ним, темными тенями перекраивая знакомые маршруты. Чтобы хоть примерно понять свое местоположение, он остановился посреди очередного коридора и выглянул в узкое окно.              На фоне звездного неба возвышалась высокая темная башня. Одна из одинаковой пары десятков, что венчали замок. Внизу черным ковром лежал лес. Слишком слабая подсказка, что никак ему не помогла.              Холод проникал под кожу. Руки и ноги озябли. Он пошел дальше, отчасти боясь, что он примерзнет к полу, если останется на месте.              В темных коридорах не было ни души, но Роб был не один. Дурманящий запах не покидал его ни на секунду. Гнал его по темным проходам. Навевал воспоминания. Медленно отравлял.              Вдали мелькнул свет. Кто-то шел навстречу. Живая душа, что покажет ему дорогу из этого бесконечного лабиринта лестниц и коридоров. Он едва удержался, чтобы не побежать к своему спасителю. Но затем резко встал на месте, как только различил знакомое лицо, обрамленное шелком темных волос.              — Здравствуйте, главнокомандующий. Решили составить план замка, пока все спят? — поприветствовал его слегка удивленный встрече Берт.       — Кхем… Добрый вечер. Мне не спалось, — севшим голосом проговорил Роб, не сводя взгляда с драяда.       — Какое совпадение… А что это у вас? О, вы, наверное, хотели вернуть мне рубашку? Не стали же вы просто так ее с собой брать на прогулку, — спросил Берт, опустив свечу, чтобы различить светлый предмет в руках у Роба.       Вопрос застал его врасплох.       — Да. Как вы проницательны! Я подумал, что если я встречу вас, то отдам, — соврал он, сделав жалкую попытку посмеяться.              Берт медленно оглядел Роба, обращая внимание на побелевшие костяшки пальцев, что сжимали ткань. На сомкнутый кулак другой руки. На пар, что выходил изо рта, когда тот говорил.              — Тогда вам очень повезло! Пойдемте, — Берт развернулся и зашагал обратно.              «Куда?» — хотел было спросить Роб, но драяд слишком быстро отдалялся, унося за собой свет. Боясь вновь остаться в темноте, наедине с холодом, человек поплелся следом.              Берт, не оборачиваясь, вел его в темноте. Как морской черт, завлекающий жертву в ловушку слабым пламенем свечи. Роб шел молча, силясь понять, почему он так послушно пошел за мучителем, что навлек на него бессонницу.              Скоро Берт открыл одну из сотен одинаковых дверей. Из комнаты лился слабый свет. Драяд дождался, когда Роб зайдет, чтобы пройти следом и закрыть за собой дверь, отрезав их от остального мира.              Роба накрыло волной согревающего воздуха. Внутри горело несколько свечей, лишь слегка освещая убранство комнаты. Самым же ярким пятном сиял камин, источающий такое нужное ему сейчас тепло.              — Не стойте на пороге, Роб. Садитесь к огню. Ночи нынче холодные.       — Благодарю, но я предпочел бы не задерживаться.       Впрочем в этом Роб не был так уж уверен. Его слишком манили тепло очага и вкрадчивый голос хозяина комнаты. Комнаты, что вся насквозь была пропитана тем самым ароматом, что гнал его по темноте коридоров.              Он вздрогнул, когда на его плечо легла чужая рука. Едва заметным нажимом она намекала пройти вглубь покоев.              — Вы ведь все равно не хотите спать. Спасите меня от одиночества, Роб. И мы будем квиты.       Берт знал на что давить. Спасенный им Роб, действительно, чувствовал себя должным. Но такой расчет выглядел чуть ли не издевкой со стороны драяда. Сравнить жизнь и посиделки у камина. Что он вообще знает о чести и долге?       Роб подался вперед, еще сильнее сминая рубашку в руках.       «Да к черту. Что может пойти не так?».       — Так и быть, но едва ли мы квиты, Берт, — согласился он, проходя к камину.       — Какое вино предпочитаете? Белое или красное? — Берт засуетился, достал два бокала и поставил на круглый столик.       — Я предпочитаю не пить.       Большое кресло мягко обняло уставшее тело. Жар камина сразу принялся отогревать замерзшие конечности.       — Вообще? — удивился драяд. — Кстати, вино очень неплохо помогает от бессоницы.       — И можно даже детям, да? — спросил Роб, подняв в ухмылке уголок губ.       — Даже полезно в небольших количествах, — кивнул Берт.       — И все-таки я откажусь.       Берт, наполняя оба бокала бордовым напитком, заметил, что Роб все еще мял его рубашку в руках. Он подошел и протянул руку, чтобы забрать ее. Гость вопросительно посмотрел на него.       — Рубашка, — напомнил Берт.       Роб удивленно посмотрел на ткань в своих руках. Он уже совершенно забыл о ней. Ее дурманящая магия померкла здесь. Сам того не загадывая, он забрел в самое сердце своего проклятья. И здесь ему предстояло достойно выстоять как минимум полчаса, пока хозяину комнаты не надоест.       Берт коснулся его руки, забирая помятый предмет своего гардероба. Быстрое касание током пронеслось по всему телу Роба, заставляя вновь вспомнить то, о чем он запрещал себе думать.       Рубашка ненужной тряпкой полетела в темноту комнаты, а Берт сел в кресло напротив, взял свой бокал и вальяжно закинул ногу на ногу.       — За сближение людей и драядов! — произнес он, подняв бокал, и пригубил вино.       «Наш шаткий мир зависит от ваших закостенелых устоев», — подумал Роб, без улыбки кивнув в ответ.       Он смотрел на драяда, что смаковал вино, прикрыв глаза. Тот был абсолютно расслаблен, свободная рука спокойно лежала на бархатном подлокотнике. Свет камина мягко освещал его лицо, очерчивал тонкие черты лица и играл в прядях его темных волос. Тонкие косы, что Робу так непривычно было видеть в мужской прическе, ловили теплые блики. Берт когда-то уже успел снять свою темную мантию, оставшись в одной только черной рубашке. Закатанные рукава открывали вид на изящные запястья. Несколько верхних пуговиц расстегнуты.       «Слишком много свободных петель», — будь на то воля Роба, он бы застегнул каждую, до самого подбородка, чтобы не видеть, как на бледной груди приглушенный свет рисует тени.       Молчание затягивалось. Перед ним нахально стоял наполненный алкоголем бокал. Чтобы занять себя и отвлечься от чрезмерного созерцания, Роб взял бокал за длинную ножку и стал покачивать его, наблюдая, как бордовая жидкость сияет, пропуская через себя огонь, как волны бьются о прозрачные стенки, оседая тягучими каплями. Побеспокоенное вино приятно запахло фруктами и корицей.       — Попробуйте, Роб. Иногда можно дать себе волю. Особенно, когда жизнь преподносит такое лакомство.              Берт отставил свой бокал и медленно наклонился, опершись локтями на маленький столик, разделявший их. Роб заглянул в его глаза и на несколько долгих мгновений потерялся в почти хищном взгляде. Если глаза — это зеркало души, то почему в темном взгляде с потерявшимся контуром зрачков он видел свое испуганное отражение?       Главнокомандующий будто очнулся. Он не хотел выглядеть слабым, не хотел быть напуганным. Он резко выпрямился и попытался беспечно откинуться на мягкую спинку кресла, совершенно забыв, что в его пальцах была зажата стеклянная ножка. От слишком быстрого рывка бордовая волна вышла за край и ароматным пятном растеклась по его рубашке. Красное на молочном. Будто выстрел прошил его грудь насквозь.              Осматривая урон, Роб запоздало поставил бокал с остатками вина на стол прямо рядом с острым локтем Берта.              — Что за напасть! — позволил он громкому восклицанию вырваться из груди.       — Подождите. Я слышал об одном методе…              Берт, изучив мокрую ткань, что сразу же начала облеплять крепкое тело под ней, встал с кресла и подошел к серванту. Он вытащил и откупорил еще одну бутылку вина.              — Говорят, что красное вино лучше всего выводится белым. Они просто терпеть не могут друг друга, — говорил он, приближаясь к Робу и источая искреннее желание помочь.              Пока Роб пытался осмыслить мудрость предложенного метода и найти ему хоть какое-то научное объяснение, Берт уже оказался рядом. Одну руку он положил на плечо Роба, чтобы тот сидел смирно. Затем стал заливать светлым алкоголем грязную ткань рубашки.       — Да вы издеваетесь… — Застыл в кресле, неверяще глядя на Берта.       Битва красного и белого не оставила на груди ни одного сухого места. Под ставшим розовым пятном четко вырисовывался весь его торс, а затвердевшие от прохладной влаги соски без труда просматривались наглым драядским взором.       — Смотрите, и правда работает, — прошептал драяд, с восторгом разглядывая крепкое тело.       — Я весь мокрый. По вашей вине, между прочим! — негодовал Роб.       — Не беда. Я все исправлю, — прошептал на выдохе Берт и отставил полупустую бутылку.       — Спасибо, но я пожалуй пой…       Руки, что опасно приблизились к его шее, заставили его замолчать, обрубив так и не высказанное желание поскорее оказаться в собственной комнате. Длинные пальцы потянулись к пуговицам. Роб хотел было возразить, но заглянул в глаза Берту. Это было роковой ошибкой. Черные омуты, затянутые пеленой, манили, рвали дыхание, лишали воли.       Плен кресла не давал отстраниться. Да и был ли смысл? Роб попытался схватить чужие запястья, но они ускользали от его безвольного захвата. Наглые руки оголяли его, чужой взгляд почти ощутимо прожигал насквозь.       Покончив с застежками, Берт откинул мокрые края рубашки в сторону.       — Теперь должно быть получше. Так ведь? — на его губах играла улыбка.       Берт отошел и открыл большой шкаф. Роб же понял, что настало время для стратегического отступления. Нельзя злоупотреблять гостеприимством. Тем более, кто знает, что у этих драядов за традиции. Кажется, если он не уйдет сейчас, то потом уже просто не получится.       Он встал, морщась от внезапной узости брюк, и на ватных ногах направился к выходу, пытаясь не смотреть в сторону хозяина комнаты, изучающего содержимое шкафа. Роб надавил на дверь, но она не поддалась. Потянул ее на себя — бесполезно. Он схватился плотнее за ручку, резко дергая вверх-вниз. Дверь заперта. Он в ловушке.       — Не торопитесь, Роб. Главнокомандующему не пристало ходить по замку в таком виде, — раздался голос позади.       Роб резко обернулся. Драяд был рядом, держа в руках небольшое полотенце. Берт снова был прав. Голая грудь в красноватых разводах, вероятно, сильно впечатлила бы обитателей замка. К тому же, холодная тьма все еще поджидает его за дверью.       — Давайте уже уберем эти пятна и переоденем вас во что-то сухое.              Предложение прозвучало почти невинно. Роб пошел за Бертом к умывальнику и хотел было взять полотенце, но драяд сам намочил его и, отведя протянутую руку, вновь оказался слишком близко.              Перерыв окончен. Новый раунд начался.              Мокрая шероховатая ткань стирала разводы. Безумно медленно обводила плечи, проходила по ключицам, задевала чувствительные горошины сосков, скользила по напряженным мышцам живота, заходя туда, где уже и не было никаких пятен. Лишь фиолетово-красное пятно от ушиба миновало этой участи.              Роб тяжело дышал. И смотрел куда-угодно, но только не на мужчину рядом. Ему было слишком жарко, казалось, что от соприкосновения с холодным полотенцем его кожа вот-вот зашипит, выпуская пар. Берт был полностью сосредоточен на процессе, не желая упускать ни единого участка кожи. Мокрая грязная рубашка шлепнулась об пол.              Роб задержал дыхание, когда на его грудь опустилась теплая рука. Когда же она начала вторить движениям полотенца, он шумно и дрожаще выдохнул. Все это было вопиюще неправильно и, должно быть, противозаконно. Но, что в пещере, что здесь, он просто не мог этому противиться. Он лишь завороженно следил и боялся собственных ощущений. Боялся тягучего удовольствия, что твердым комком собирается где-то внизу его живота.              В лихорадочных мыслях он установил себе лишь одно правило, что должно было сберечь его: ни в коем случае не отвечать на провокации, не касаться в ответ. Почему-то казалось, что лишь так получится сохранить собственное достоинство и дальше делать вид, что его это не трогает. Его последнее средство обороны.              Берт, тем временем, отбросил полотенце и освободившейся рукой коснулся шершавого подбородка, небольшим усилием поворачивая голову Роба к себе. Взгляды снова встретились. Роб не мог даже представить, что сейчас его собственные глаза заволокло дымкой, а зрачки расширились, выдавая его интерес. Большим пальцем Берт с нажимом провел по его нижней губе, приоткрывая рот. Вырвавшееся дыхание почти обожгло тонкую кожу на пальцах, что оказались рядом.              Драяд приблизился и легко прикоснулся мягкими губами к губам Роба. Одна его рука лежала прямо над его сердцем. В ладонь бил бешеный неровный ритм.              Они застыли. Берт ждал ответа, а Роб отчаянно держался своего последнего правила. Он стоял бравым солдатом — руки по швам, спина прямая. Только кулаки, сжатые до боли, передавали его внутреннюю битву. Все его нутро требовало продолжения, но он упорно делал вид, что действия драяда его совершенно не волнуют.              Спустя несколько секунд, Берт охладил губы Роба разочарованным вздохом и отстранился, убирая руки.              «Все?» — главнокомандующий ощутил гнетущую пустоту и разочарование.              В темных глазах драяда промелькнула грусть.              «Так будет лучше. Так будет правильно», — успокаивал Роб упавшее куда-то вниз сердце.              Но почему же так больно и одиноко? Почему он чувствует, как упускает что-то важное? Разве это… правильно?              «Я не должен…» — его рука потянулась вперед.              «Ни в коем случае не касаться…» — он успел ухватить удаляющуюся тонкую ладонь, что только что согревала его сердце.              «Стоит только ответить…» — он потянул на себя Берта.              «…И я пропал» — он накрыл губы драяда поцелуем.              Поцелуй вышел смазанным. Роб требовал, буквально вжимая драяда в себя. Берт подстраивался, держась за крепкие плечи. Робу не хватало практики, но страсть, что долго копилась, выжидая своего часа, теперь выплеснулась через край и с лихвой это компенсировала. Он с восторгом сжимал теплое тело, целовал податливые губы, на которых остался вкус вина, расстегивал пуговицы рубашки, которую недавно хотел наглухо застегнуть.       Берт отстранился первым, тяжело дыша. В его глазах сиял триумф. Он старательно запоминал лицо напротив — покрасневшие щеки, приоткрытые и чуть припухшие губы, потемневшие на несколько оттенков глаза, что смотрели только на него.       — Роб, ты удивителен, но мне нужно отдышаться, — выдохнул он.       Роб ошалело смотрел на Берта. Изучал его довольное лицо, скользнул взглядом по торсу, что приоткрыла распахнутая рубашка, и заметил, как странно оттягивались в районе паха изящные штаны.       «Что я наделал?» — вопрос застыл у него в голове. Он абсолютно не представлял, что делать дальше.              Берт, без труда разгадав замешательство, взял его руку и повел за собой к большой кровати, куда едва доходит свет от немногочисленных свечей.              Роб послушно сел. Драяд, стоя между его ног, наклонился и снова поцеловал его. В этот раз медленно и тягуче. Язык обвел губы и скользнул в горячий рот. Берт провел жаркими ладонями Роба по своей груди, показывая, направляя.       Роб перехватил движение. Ему нравилась неожиданная шелковистость кожи под ладонями. Нравился юркий язык, что изучал его рот. Нравилось пьянящее чувство свободы, которое он себе позволил испытать. А сожаление и стыд он пока задвинул подальше, чтобы, без всякого сомнения, вернуться к ним потом, наедине с собой.              Руки Берта скользнули к застежке на его штанах, даруя ему приятную свободу. Не разрывая поцелуя, он привстал, чтобы снять с Берта мешающую рубашку. Тот, пользуясь моментом, приспустил с Роба штаны вместе с бельем.              Оголенная плоть, без всякого стеснения, показывала, насколько сильные эмоции испытывал сейчас Роб. Изящная ладонь драяда обхватила и приятно сжала его, движение подушечки большого пальца посылало импульсы по всему телу. Роб выдохнул сдавленный стон в рот Берту.              В затянувшемся поцелуе Роб гладил плечи, запускал пальцы в темные волосы, изучал изгиб спины, сжимал упругие ягодицы, проверяя, насколько далеко он может зайти, постепенно расширяя рамки дозволенного. Берт нежно ласкал его руками, даря небывалые ощущения, слишком сильные и острые, чтобы сдерживаться долго.              Роб замер и прикрыл глаза, давая ощущениям внизу живота взорваться и заполнить жаром все тело, замкнуть его разум. Пальцы рук, сжавшись, оставили красные следы на белых плечах.              Тяжело дыша, он откинулся на кровать. Мыслей в голове не осталось. Сознание медленно плыло на волнах неги.

***

             Он открыл глаза, когда почувствовал как влажная ткань касается его чувствительной части. Берт улыбался, в его глазах играли чертики.              — А теперь подберем что-нибудь сухое и вы свободны.       Роб хотел бы ответить, но не знал, как теперь вести себя с драядом. Он молча встал и спешно натянул свои штаны. Скользнул взглядом по Берту и заметил, что их счет опять не равен.              — Что же, мы снова не квиты, — усмехнулся Берт, перехватив направление его взгляда. — Но у нас еще будет шанс сравняться, так ведь?       В чужой рубашке Роб выходил из темной комнаты. Коридор был слабо освещен предрассветным солнцем. В замке просыпалась жизнь.       — До скорой встречи, главнокомандующий!       — До скорой встречи, Берт, — почти неслышно отозвался он.              Он без труда нашел путь в гостевое крыло, но Берт словно преследовал его. В пряном запахе, что пропитал кожу. В терпком вкусе вина на языке. В сладких воспоминаниях, что уже не могли покинуть разум.