Проблемные

Когда Камило ушёл в ванную, Бруно какое-то время ещё сидел на лестнице, обдумывая многие вещи: от минета до разговора (если то можно было назвать разговором) с матерью кудрявого парня. По началу Бруно может и начал сомневаться в своём novio, потому что, во-первых, он ещё никогда не был с кем-то на столько близок, так что и его доверие к людям не было на высоте, а во-вторых, мать Камило была ужасно убедительна, её звонкий голос и быстрая речь будто добавляли правдивости словам, из-за этого сразу возникали мысли, мол, не может она все это придумать так скоро. Однако стоило пророку пересечься взглядом тогда, как все сомнения ушли на второй план и остались где-то на подкорке до этого момента. Сейчас же, когда он остался наедине с собой и смог обдумать всё, то окончательно стер весь монолог матери Камило из головы, ибо привёл весомые аргументы для себя, которые и смогли его успокоить и перестать волноваться на счет своего novio. Не смотря на быстрое избавление от терзающих мыслей, времени прошло много, потому что после их разрешения голова опустела и Бруно буквально завис, наблюдая за чуть двигающимися от слабого ветра листьями деревьев за окном. После же, когда пришло осознание весьма долгого бездействия, провидец решил вытереть от уже почти присохшей спермы брюки и ноги, пошел в ванную комнату, толкнул дверь и вспомнил про Камило. Неужели он все еще сидит там? Не долго ли? — Ты там живой? — Встревоженно спросил Бруно и постучал в дверь. — Скоро уже выйду. — Всё нормально? — Чуть тише, но достаточно, чтобы кудрявый парень услышал. — Да, не волнуйся, — однако тело продолжал охватывать холод. — Okey, жду. Хотелось верить, что и в самом деле всё в порядке, хотя в сердце закрадывалось ощущение обратного. Камило вышел через несколько минут. Одежда будто и не грела, так что после ледяной ванны он весь трясся и был бледен. К счастью или нет, Бруно это заметил. — Эй, ты же весь трясешься, — пророк осторожно взял руку кудрявого парня, — и ты ужасно холодный! Почему.? — Бруно. — Мягко позвал Камило, чуть улыбаясь. Видно, что улыбка была не настоящей. — Я просто устал. Мне холодно. Все что я хочу сейчас — это спать. — Тогда иди, я буду внизу если понадоблюсь. — Нет, пойдем со мной. Согрей меня. Бруно ничего ответить не успел (да и не знал что нужно отвечать), потому что Камило потянул его в свою спальню. Кровать почти никогда не расправлялась, но сейчас заботливый пророк решил убрать колючее шерстяное покрывало, чтобы можно было накрыться тёплым пуховым одеялом, раз уж кудрявый парень замерз. — No te vayas, — тихо сказал Камило. — Я здесь. Кудрявый парень осторожно забрался на кровать, потянул за собой Бруно. Да, под одеялом в обнимку с дорогим человеком действительно было теплее. Весьма быстро Камило задремал. Аккуратно взяв какую-то тряпку с пола. Провидец стал тереть свои ноги от всё же присохшей спермы, а когда наконец избавился от нее, кинул найденное на полу обратно. Камило чуть приоткрыл глаза сквозь сон, поерзал, на что Бруно прижал его ближе к себе. — Вымотался, — прошептал пророк и поцеловал его в сморщенный лоб. Оставалось лишь крепче обнимать его и ждать пока тот придет в себя… Сколько прошло? Час? Два? Не известно, но достаточно для того чтобы провидец уснул, а семья вернулась домой. Альма отправила дочерей в обитель Бруно, потому что в её голове не было сомнений что мальчики там, а сама решила пойти в комнату кудрявого парня и положить на его кровать новое пончо, которое она заказала специально для него. Открыв дверь, глава семьи сначала не поняла кто лежит в кровати, но когда увидела кудри Камило выглядывающие из-под одеяла и волнистые волосы своего сына, её глаза округлились. — Que demonios? — Тихо сказала она и чуть покачиваясь приблизилась к спящим. Альма подошла почти вплотную к кровати (остановила ее тряпка на которую глава семьи встала. Но больше внимания привлекли белые пятнышки на ней — они заставили гадкой теории закравшейся в голову как только она вошла в комнату распространиться) и резким движением сдернула одеяло… Мальчики одеты. Возможно всё не так. Альма не любила опираться на поспешные выводы, поэтому устраивать истерику сейчас или ещё что-то подобное глупо и не в ее духе. Она просто вышла из комнаты. Бруно не спал. Точнее спал, но проснулся как только сквозь дрему услышал чьи-то отдаляющиеся шаги. Сестры? Нет, нет, их шаги быстрые и легкие, а эти тяжелые, но все-равно торопливые, будто… Принадлежали маме. Сердце пропустило удар. Она видела. Тело понемногу окутывала дрожь, а туман из вязко-тягучих мыслей расползался по кровати вместе с тревогой и страхом. Всё видела. Сдёрнула одеяло, значит что-то предположила. Тряпка. Видела каждую деталь и теперь всё знает. Резко стало холодней, мурашки окутывали руки и спину неприятной щекоткой, но глаза Бруно открывать не смел. Она рядом. Она смотрит на него сейчас и ждет, ждет пока тот проснется, ждет когда сможет ударить, накричать, прогнать. Ждет. Откуда-то доносились обрывки фраз. Это сестры. «…всё в порядке?» — спросила Джульетта, кажется. «Мам, что…?» — а это Пеппа. Нет, Альма здесь, никак не рядом с дочерьми. Бруно ощущал её присутствие каждой частичкой тела, он чувствует как в эту самую секунду она кладет свою руку на его волосы и тянет, медленно, аккуратно, почти безболезненно. Она точно здесь. От такой дрожи проснулся Камило. Открыв глаза он заметил свернувшегося в клубок пророка, зажмурившего глаза, трясущегося. — Эй, ты замерз? — Заботливо спросил кудрявый парень и схватил одеяло, одним движением накрывая Бруно, однако тот дрожать не перестал. — Ты чего? Кошмар? — Она видела. — Кто видел? Ты о чем? — Мама. Она здесь. Камило на несколько секунд нахмурился пытаясь связать сказанное в одно целое, что было сложно после сна, однако… — Oh, no, — выдавил парень в желтом пончо. Теперь и его окутывала тревога, застилавшая до этого кровать и наконец заполучившая власть над ним. И что же делать в такой ситуации? Когда страх контролирует вас, разум придумывает самые ужасные сюжеты, а тело не перестает дрожать, покрываться мурашками, холодеть. Бежать? — Бруно, давай сбежим, — безэмоционально выдал Камило, хотя в его голове это было как озарение. Он хотел этого ещё давно, если сейчас так сложились обстоятельства, то нужно действовать, нужно попытаться. — Сбежим? Куда? Весь город знает меня и мою маму, это бессмысленно. — За пределы Энканто. Пророк открыл глаза: удивление было сильнее страха. Разве смогут они перелезть через горы? А выжить по ту сторону? Вдруг там всё иначе? Звучало как бред. Может это глупая шутка чтобы разрядить обстановку, успокоить Бруно? Но лицо Камило оставалось серьезным. — Как ты себе это представляешь? — Вскинул бровями пророк. — Ещё не знаю, но если путей больше нет, то мы можем попробовать. — Ты думаешь это возможно? — А ты согласен? — Что? — Согласен сбежать? Несколько раз Бруно быстро моргнул. За эти полминуты в его голове ни разу не пронеслось «Нет, я не сбегу», значит ли это что он хочет сбежать? Или отрицание попросту не успело зародиться, потому что интерес был больше? Не понятно, но даже когда его прямо поставили перед вопросом… Бруно не хочет говорить «Я не побегу с тобой». — Я не уверен, — устало выдохнул пророк, — но я не хочу терять тебя. — Я хочу сбежать. Мои родители ненавидят меня, Señora Альма теперь тоже, да и я… Не хочу больше быть здесь и оставаться таким собой. Я чувствую, что мне здесь места нет, я хочу уйти. — А если я все же не решусь, то ты оставишь меня? Теперь перед важным выбором поставили Камило. Как раз об этом он размышлял в ванной. Оставить Бруно или стать свободным? Свободным, хах. Кудрявый парень хотел стать свободным от родителей и Энканто, но если сбежит один, то станет свободен от пророка. Хочет ли он этого? На самом деле, ответ на один этот вопрос будет являться ответом и на многие другие: на те, что появились после разговора с матерью Камило. Важен ли Бруно для парня в желтом пончо или нет… Всё решится прямо сейчас, в эту секунду. — Думаю, — промямлил Камило, — думаю… — Бруно, Камило! — Воскликнул кто-то. Пеппа встревоженно смотрела на парней. — Что случилось? — Быстро среагировал Камило. Ему нужен был повод уйти от разговора, нужно было время, лишняя секунда на раздумья. — Мама всё знает. Точно, Альма. Глава семьи сейчас сидит где-то внизу и поджидает когда парни решат спуститься, тогда она как затаившийся тигр охотящийся за антилопой в один миг клыками вонзится в шею, только не клыками, а словами, только не в шею, а в сердце. — Она просит спуститься вас.