Проблемные

Солнце медленно уходило с небосвода, оставляя напоследок разукрашенное в оранжево-розовые тона небо. Облака не торопясь плыли по закату художника, чье имя было Природа, уходя вдаль белой ватой в форме а-ля что увидишь. Семья уже сидела за столом, casita любезно накрыла посуду, поставила миски с салатом и картошкой. А Бруно есть не хотел. Он сидел как на иголках, желая вернутся на холм, чтобы провести время с так заинтересовавшим его знакомым. Но время считало, что это не так уж и важно, так что шло невероятно медленно, растягивая каждую минуту раза в три. — Что такое, братишка? — Наклонила голову старшая из тройняшек. — Плохо себя чувствуешь? — А? Нет, — помотал головой пророк, — всё хорошо. — Ты какой-то возбужденный, — сощурилась Пепа, привыкшая к грустному и вечно уставшему брату. — Просто хочу поскорей вернуться в комнату, — улыбнулся Бруно, — я нашёл интересную книгу, не терпится продолжить читать! — Брунито, — нежно позвала Альма сына, — ты можешь пойти в комнату как только съешь хоть что-нибудь. И точно: тарелка младшего Мадригаля по прежнему была чистой. Он забыл, что нужно есть за ужином, так уж ему не терпелось встретиться с Камило. Наложив на блюдо пару ложек салата и картошку, провидец быстро запихнул всё в рот, кажется даже не пережёвывая, а после, выскочив из-за стола, метнулся к себе в башню. Оставшиеся ужинать члены семьи лишь неуверенно переглянулись. Яркая дверь приветственно светила из коридора, заманивая владельца комнаты войти, чего делать совершенно не хотелось. И всё же слоняться по дому ещё несколько часов тоже было так себе идеей, так что Бруно быстро скользнул в башню, громко закрывая дверь за собой. Запах пыли и песка ударил в нос. Неприятно поморщившись, провидец прошёл вглубь комнаты. Тянущиеся вверх стены-скалы создавали впечатление заточения здесь, в этом отвратном месте, а лестница будто дразнила: «Давай, заберись на самый верх, может выход здесь?» — но выхода не было. Мадригаль оставил обувь у дверей, что бы туда не попал песок, который ещё пару дней обязательно бы колол ступни. Идя по мягким крупинкам, разъезжающимся в стороны при каждом новом шаге, заставляя Бруно проваливаться на добрые пять сантиметров, а затем вновь съезжаясь засыпая ноги, он дошёл до гамака. Ловко запрыгнув на него, пророк потер ноги друг о друга, ссыпая лишний песок, правда сильно это не помогло — застрявшие между пальцами крупинки заставляли испытывать дискомфорт, и ведь не убирались оттуда! В итоге, привыкнув к неприятному зуду, Мадригаль поёжился на висящей ткани, постепенно погружаясь в свои мысли, а после и вовсе заснул. Проснувшись, он сладко потянулся, вытягивая руки вверх и причмокивая. Через секунду в голову пришло осознание — он проспал. Быстро соскочив с гамака, Бруно побежал к крутой лестнице, взобрался и схватил сланцы, а после вышел из комнаты. Все уже спали, поэтому действовать нужно было тихо: ступая по холодному полу, провидец спустился на первый этаж, добрался до большой двери ведущей на заветную свободу, слегка толкнул её, а та заскрипела так сильно, что показалось соседи услышали шум. «Завтра смажу тебя, casita» — шепнул Бруно. На эти слова дверь бесшумно распахнулась наружу, выпуская мальчика. Метнув взгляд вглубь дома, Мадригаль убедился, что никто не заметил его позднего входа из комнаты, а после выбежал на улицу. Надев сланцы во время бега (и чуть не падая из-за этого), пророк минут через двадцать оказался у подножья холма, пусть он иногда и переходил на шаг. Освещение было лишь благодаря луне и редким керосиновым лампам, висящих на крыльце у некоторых домов, так что здесь, за городом, не было видно совсем ничего. Но Бруно помнил, что веревка должна висеть с противоположной стороны, и, о чудо, обойдя холм он нашёл лампу рядом с веревкой! Пророк буквально чувствовал руки удачи на своих плечах. Недолго думая он подхватил стоящий на земле источник света, сунул в зубы и принялся подниматься. Может это было не самой лучший идеей, но как иначе? Веревка тяжело скрипела и покачивалась, её конец безостановочно болтался, ударялся оземь, мял траву… И вот долгожданная вершина. — Пришёл всё-таки, — хмыкнул Камило. — Прости, — переводил дыхание Бруно, — я опоздал немного. — Я сам недавно пришёл, так что не особо-то ты и опоздал, — гитара опустилась на землю, — о, и подними веревку сюда. — Зачем? — Так спокойнее. Послушавшись кудрявого парня, Мадригаль начал поднимать веревку вверх, а та, кажется, не планировала заканчиваться. Сложилось ощущение, что кто-то внизу привязывает к концу веревки вторую, ко второй третью, к третьей четвертую… Пока наконец Бруно не вытянул весь канат, устало опуская руки. — Ночью здесь не так красиво как днём, — осмотрел пророк окрестности, но не увидел ничего, кроме кромешной тьмы. — Может быть для тебя. — И долго ты обычно здесь сидишь? — Примерно до рассвета, — плюхнулся на мягкую траву Камило. — Ого, и чем занимаешься всё это время? — На гитаре играю, сплю, ем. — В пальцах оказался только что сорванный маленький цветочек. — На вот — подарок тебе. — Gracias, — протянул Бруно. Его вчерашний знакомый казался каким-то другим: не веселый, не шумный. Будто тот кто привязывал веревку к веревке, теперь и человека подменил. Камило перевернулся на живот, уткнулся носом в сгиб локтя, исподлобья глядя на Мадригаля и улыбаясь как кот, измазавшийся в сметане. Укутанный в зелёное пончо, забавный новый знакомый отгонял от себя летающих повсюду комаров, так и норовящих укусить, выпить кровь. — У тебя есть хобби, Бруно? — Промурчал кудрявый парниша. — Не то чтобы хобби, — назойливый комар всё же добрался до оголённой щиколотки, заставляя жертву выкрикнуть «Ай!», прежде чем быть убитым, — скорее увлечение. — И какое же? — Ну, я леплю горшки из глины. — Серьёзно? — сонно хохотнул парень. — Эй, не смейся! — Чесал место укуса Бруно. — А ты не чеши, так шишка будет и ещё сильнее чесаться начнет. — Но ведь чешется! — Ногти создавали неприятный звук при соприкосновении с кожей. — Ты палец слюной намочи, а потом на место укуса. — Во-первых, фуу! — Сморщился пророк. — А во-вторых, у меня руки грязные, — Мадригаль показал ладони, испачканные в грязи и пыли. Камило устало поднялся, подошел к провидцу, а затем схватил за плечо, оттягивая руку от голени. Парень сел на корточки меньше чем в метре от Бруно. Его глаза горели какой-то подлецой, активно пытавшейся вырваться наружу в такие моменты, в точности как вчера, когда он неожиданно начал щекотать пророка, до этого напугав его до смерти. Впрочем, возможно у него такое чувство юмора, кто знает? — У тебя три варианта, — показательно поднял три пальца кудрявый парниша, — первый — ты терпишь и не чешешь ногу, второй — ты плюёшь себе на палец, а потом мажешь укус, третий — я смачиваю свой палец, и мажу уже своей слюной. — Кто вообще такую глупость тебе сказал? — Поморщился от всех трёх вариантов Бруно, но выбрал второй. — Моя abuela, — довольно фыркнул Камило, и в этот момент почувствовал зуд на тыльной стороне ладони. Подняв руку, он увидел комара, жадно пьющего кровь (правда уже через секунду размазанного по руке). — У меня тут на пальце осталось, надо? — Ехидно улыбнулся Мадригал. — Ой, да ну тебя, — парень ткнул Бруно в плечо. Камило упал на спину, растягивая руки и ноги в стороны. Был бы снег — отличный снежный ангел получился бы! Момент спустя неугомонный парень сделал кувырок назад, вставая на ноги. Да за такой номер первое место присуждать надо — не иначе! Какая грация и сосредоточенность! Качнувшись, знакомый направился ко второй лампе, что стояла рядом с гитарой. — Хочешь, играть научу? — Сверкнул улыбкой парень. — А можно? — Разумеется! — Посмеялся Камило. Они сели друг напротив друга, ставя фонари по бокам, чтобы хоть что-то было видно. Тонкие пальцы знакомого коснулись струн. Левая рука переместилась на гриф, как и вчера днём, а правая остановилась над круглым отверстием. Камило незаметно дернулся от накатившего волнения. С чего начать «урок»? Аккорды? Бой? Переборы? В голове смешалась каша из знаний, которую мозг мальчика смог переварить лишь спустя минуту. — Смотри, самая тонкая струна — это первая, — палец указал на струну, что находилась внизу, — а самая толстая — шестая. — Рука переместилась на верхнюю. — У пальцев тоже есть номера, — ладонь взлетела вверх, — указательный — первый, а мизинец — четвертый. Бруно внимательно следил за руками и слушал каждое слово. Искусство игры на гитаре всегда казалось ему далеким, чужим, никогда не интересовавшим, но сейчас, сидя в ночи на холме со странным знакомым. Разве имело значение то, что было раньше? — Если зажать вот так, — показал Камило один из аккордов, — и провести по струнам, то получится совсем другой звук, слышишь? — Ага, — заворожено наблюдал Мадригаль, неосознанно сгибая пальцы как знакомый. — На вот, попробуй, — протянул гитару кудрявый парниша. Бруно аккуратно взял гитару, перевернул, чтобы она смотрела грифом влево, удобно разместил её на своих ногах. Пальцы не слушались, не сгибались как хотел их хозяин, а струны больно давили под самые ногти, но всё же все эти муки стоили того, чтобы попробовать. — Да, этот палец сюда, а этот… — Нахмурился Камило. — Постой! — Что? — Перепугался пророк. Он что-то испортил? Сломал гитару? — Ты не на том ладу зажимаешь, надо на втором. — Lo siento, — машинально выдал Мадригаль. — Да всё нормально, я тоже не сразу понял, — улыбнулся знакомый, — этот сюда, а этот на соседнюю. Нет, сюда, — он потянул один и пальцев пророка на струну, — вот, теперь правильно! — Так, а сейчас… — Перевел взгляд на другую руку Бруно. — Быстро проведи большим пальцем по струнам. Последовав указанию, гитара издала приятный звук, в точности как у его знакомого. Счастье налезло на лицо от получившегося с первого раза аккорда. — Вау, с первой попытки смог выдать чистый звук! — Зааплодировал руками Камило. — Ты не говорил что у тебя талант. — У меня просто учитель хороший. — Маленький льстец, — засмеялся кудрявый парень. — Разве я не старше тебя? — Не знаю. — Пожал плечами Камило. — У тебя когда день рождения? — В октябре, а у тебя? — В январе, — самодовольная улыбка озарила лицо, — значит я старше. — Руки уперлись в бока. — А ты не спорь со взрослыми, bebé. — Постой, постой, — замахал руками Бруно, — а лет-то тебе сколько? — Семнадцать, а тебе? — Восемнадцать, — злорадный смех вырвался изо рта, окружая парнишу. — А ведешь себя как маленький! — в шутку насупился Камило. — Да ладно, lo siento bebé, — тут же покраснел после сказанного Мадригаль, а смущение сопровождалось смехом знакомого, чуть ли не катающегося по земле. — Я понял, мистер-ходячий-флирт, вопросов больше нет. — Давай уже дальше учи! — Попытался перевести тему пророк. Что на удивление сработало. Успокоившись, Камило выхватил гитару из рук провидца, показывая ещё один, чуть более сложный аккорд. И так пару часов точно. В итоге Бруно научился зажимать четыре аккорда: Em, Am, Dm и E. Самые начальные и легкие, но он неимоверно гордился собой, может и его учитель тоже. Веки уже смыкались, укусы не чесались, а гитара сливала все звуки воедино. Хотелось спать. — Я домой пойду, наверное, — зевнул вновь Мадригаль. — Зачем? — Спать хочется. — Ложись прямо здесь! Можешь взять моё пончо в качестве подушки, мне всё равно жарко. — Стянул желтую мягкую одежду Камило, оставаясь в одной рубахе. — А ты разве спать не хочешь? — Не, — отмахнулся он, — я днём дома выспался. — Даже поспав днём я хочу спать. — Устало протянул Бруно. — Можешь разбудить меня когда светать начнет? — Ciertamente. Разговоры прекратились. Сложив пончо несколько раз, пророк получил маленькую желтую подушечку, на которой уютно утроился, а после закутался в свое зеленое. «Подушка» пахла печеньем и грязью, а ещё немного отдавала потом, в точности как Камило. Под тихие переборы гитары, которые действовали лучше маминой сказки на ночь, Бруно погрузился в сон.