***
Оказавшись на пороге дома, Эрик стал напряженно раздеваться, при этом умудряясь не сводить своего осуждающего взгляда с личика Кайла, что тоже стал раздеваться по приходу в жилище. Он смотрел вниз, пребывая не в силах посмотреть возлюбленному в глаза. Вина гложет со всех сторон. Однако на свою беду тот пусть и нечаянно, но продрал свои глаза на миг вверх, тут же мгновенно пожалев об этой досадной ошибке. От взгляда мужа стало не по себе,так и хотелось сорваться и места и убежать как можно скорее от этого тирана куда подальше. Почти всю сознательную жизнь прожить страхе - это удел слабаков. Верно, Кайл и не был из этого робкого десятка, однако ему удалось свалиться до их жалкого уровня в короткий срок, манипулятор Эрик Картман всё-таки сумел подавить его волю. Вдох-выдох и стиснув руки в кулаки, уже раздетый Брофловски хотел было и впрямь улизнуть, но вдруг его остановила крупная рука Теодора Картмана, оказавшаяся на хрупком плече, не давая тому уйти. — Помнишь в ресторане я сказал, что ты за всё ответишь, еврейчик? — весьма специфично завёл разговор антисемит, затем принявшись грубо ласкать плечо угодившего в его сети юноши. Запуганный Брофловски в свою очередь промолчал, чуть притаив дыхание. Ответ никак не шёл, и было страшно издать и писк тому в ответ. Это, несомненно, стало выводить Эрика, не привыкшего к игнорированию его слов, из себя. — ...так вот, — произнёс тот после небольшой паузы, затем резко и небрежно толкнув Кайла на пол и схватив первый попавшийся предмет под горячую руку. Им оказалась мраморная статуэтка среднего размера. Не помня себя, Картман накинулся на некогда горячо любимого мужа словно зверь, став не жалея щедро одаривать того одним ударом за другим. — Ебливая сука, я отдал тебе пол жизни, а ты так бессовестно надругался над всем этим, отвратительно! — под громкие вопли рыжего, не менее громко кричал Эрик, смотря на того, как на что-то жалкое и ничтожное. Как на мишень, что не имеет никакого разума и души, но которую нужно уничтожить во чтоб этого ни стало. Большая часть ударов приходилась на голову, посему уже спустя пару ударов продолговатым предметом по ней из ран просочилась яркая, алая, винный цвет кровь. Тирану хотелось упиваться происходящим полностью, да видно была не судьба: Брофловски стал терять сознание. Рассудок медленно, но верно покидал его, не дав ни единой надежды на наслаждение в сей момент маньяку преклонного возраста.***
Очнулся тот уже в их общей супружеской спальне. Всё тело ломило так, словно его три часа без умолку волочили по камням на повозке, а голова раскалывалась будто надвое. Боль была нестерпимой, казалось, что тот пребывал в состоянии агонии, и ему осталось недолго. Схватившись за голову, Кайл внезапно в ущерб себе самому начал громко, истошно кричать. Это была его роковая ошибка: не сделай он этого, возможно, у него была бы возможность сбежать. Это именно то, что и зовётся необратимостью. На крик, как и ожидалось, вышел Картман, что давненько ждал его пробуждения, находясь прямо в соседней комнате. В его руках находился самый обычный, ничем бытовой молоток, и, судя по животной улыбке, расплывшейся на его лице, он не насытился одним лишь избиением. Похоже он хотел чего-то большего. — Ах, мой малыш проснулся-я-я? — весьма маниакально протянул Картман, прежде чем став резво, но в то же время умеренно, дабы не спугнуть жертву приближаться к супружескому ложе, — Надеюсь ты н-не боишься меня, мой маленький противный жи-и-ид... — сладостно протянул тот снова, к тому времени успев дойти до постели, и затем занять на ней местечко, поближе к, непосредственно, Брофловски. — ...Кайли, а, Кайли... — вновь завёл тот разговор, внезапно, абсолютно резко нависнув над тем, прижав его всем своим весом к кровати, чтобы тот не сумел вырваться, — ...ты очень, очень сильно разочаровал меня, негодник, — проронил тот ещё пару словечек, прежде чем приступить непосредственно к делу. Еврей уже был практически безнадёжен, полумёртв. Оставалось лишь добить. Это именно то, что и собирался сделать свихнувшийся от ревности Картман, уже замахнувшись на того инструментом. — Спи сладко, мой жиденок.