KORSE

— Витаешь в облаках? — Багбир слишком легко ловит отстранённость Корса. — Наслаждаюсь моментом. — Лжёт мужчина. Он впервые за последние месяцы выбрался из стен Сити, но мыслями всё ещё оставался там. Корс то и дело возвращался в воспоминания из подвала. Там даже в сырые дни на полу было немного пыли и песка. Произведения бунтарского искусства висели на стенах, хранились на полках шкафов, звучали с пластинок, появлялись на белом полотне, когда выключали свет и слетали с губ всех участников. Там было подозрительно комфортно для места, которое BLI счёл бы главным рассадником террористов. Но Корс чувствовал себя почти дома. И почему-то сейчас, глядя на бескрайние просторы Пустоши, к которой он так рвался, перед глазами всё ещё видел песок подвала, а в облаках угадывал рисунки кистей фривольных художников. — Хочешь совет? — Он по голосу замечает, как хмурится за его спиной Багбир, — Не налягай здесь особо на таблетки. Радиация и рак убьют тебя не так быстро, как заторможенность. Корс хмыкает, смотрит исподлобья и опять возвращается к своим мыслям. Он вспоминает подвал и людей, которых встретил там. Помнит как холодило подбородок дуло пистолета, как от него отнимали нервного седовласого мужчину. И как мужчина с детским лицом, в цветастой рубашке заглянул в его глаза и сказал, что доверяет. Тогда мужчина с пистолетом тихо фыркнул, но убрал рейган, выкрашенный бирюзовой краской в кобуру. Корс весь вечер цеплялся за него взглядом, словно тот мог опять внезапно оказаться у него под подбородком. Это был Минт. Бывший полицейский и самый старый среди повстанцев. Уголки его глаз никогда не разглаживались от морщинок из-за прищура, которым он сопровождал Корса. Но, что радовало, он был единственным, кто смотрел на новенького с недоверием. — Мне не нравится твоя странная эйфория. — Старчески ворчит Багбир, — Ты что, где-то достал паршивую смесь LYG с Relac XS? — Ничего я не...Эй! — Корс фыркает, когда его тянут за щёку крупные жёсткие пальцы, словно выточенные из камня и такие же холодные, несмотря на яркое солнце. — Ты сам не свой. — Мрачно замечает мужчина, морщась, — Должно быть радиация. Все в первый раз дуреют. — Но я же не в первый раз в Пустоши. — Поправляет он, но ответа не получает. Багбир разворачивается и уходит. — Не первый раз же... — Повторяется Корс, но ему никто не отвечает. Иллюзия подвала рушится. Рассыпается песком под ногами и в горячем ветре, дующем с бесконечно тянущейся линии горизонта. Пыль заставляет поморщиться и потянуться к горлу, но встретить лишь кожу и оборки открытого воротника. С ним было легче дышать в городе, но здесь он опять задыхается и вынужден даже натянуть белую маску с трубкой, ведущей к очистительному прибору. Ещё не пылевая буря, но ветер усиливается. По отдалённой дороге мчатся люди. Двигатели рычат и плюются чёрным дымом. Так до боли знакомо. Но Корс ощутил это только сейчас, отвлёкшись от мыслей. Мечты о Пустоши так захватили его, что даже оказавшись в ней, он думал лишь о месте, где она просачивалась сквозь дырки в стене иллюзорным песком. Нет. Он думал не о Пустоши в том сыром подвале. О чём-то другом, что манило его раньше так сильно, но не могло обрести конкретные черты. Или обретало, просто Корс всегда был слишком слеп чтобы понять это. Он и сейчас не понимает, что кажется ему настолько знакомым в выбрасывающих грязный дым старого топлива машинах. Почему всё такое близкое и родное, если, по словам Багбира, он никогда до этого не был в Пустоши? Корс разворачивается и возвращается в лагерь. Багбир лжёт. Не в первый раз, но раньше он не лгал насчёт таких личных вещей. Личных для Корса вещей. Того, что Багбиру было бессмысленно скрывать потому, что это не относится к нему самому. Хотя, может это куда более глубокая тайна, чем он себе представляет. Или боится лишних вопросов. Но они будут. Обязательно будут, когда они вернутся в стены Сити и опять засядут вдвоём в своей квартире. А пока Корс позволяет себе заснуть. Без таблеток получается с трудом, но он решает воспользоваться советом Багбира. Сон выходит беспокойным и ярким. В нём Пустошь превращается в зыбучие пески, что затаскивают Корса тем глубже, чем сильнее он сопротивляется. Песчинки скользят по телу, щекоча самую душу сквозь тонкую кожу, а едва добираясь до ушей, звучат как выстрелы... Ночное небо сменяется сводом шатра палатки, но выстрелы не расстворяются в ночной тишине. Они продолжают звучать так же явно, не оставляя и секунды сомневаться — на них напали. Корс вылетает из палатки едва одевшись и прихватив кобуру. Тут же сбоку на него накидывается невысокий человек, опрокидывая в песок. Рэйган вываливается в песок и приходится сражаться с нападающим врукопашную. Тот оказывается проворнее и умудряется обхватить пальцами шею Корса, стискивая всё сильнее. Спасает мужчину удар в пах, сделанный наугад, но оказавшийся достаточно сильным и точным, чтобы противник заматерился и ослабил хватку, а Пугало смог откинуть его и, дотянувшись до своего оружия, встряхнуть его от песка и сделать выстрел. В бедро. Не то. Ещё один, чуть выше, и напавший даже не пытается уже встать. Лишь смотрит волком и скалит потемневшие зубы. Сзади медленно ползут лучи. Выстрелы становятся реже. Из тени шатра солнце выхватывает черты лица нападавшего. Тот кажется...знакомым. Особенно когда морщится. — Был тварью, тварью и остался ты, Корс. — Он сплёвывает в песок кровь и хмурит почти лысые брови. Откуда он его знает? Корс задает этот вопрос себе и молча адресует его незнакомцу. Память подкидывает обрывки фраз, звук голоса, покалывание на кончиках пальцев и даже смутные сцены, среди которых нет ни одного ответа. Вопросы множатся и найти на них ответ в собственной черепной коробке кажется почти невозможным. — Что смотришь? — Продолжает раненый, — Тебе язык вырвали за ненадобностью? Не удивительно, ты никогда не был балаболом. Думаешь, я не знаю, зачем бело-чёрные свиньи вас сюда прислали? Ха! Учти, я не дам себя одракулоидить. Уж лучше сам себе бошку камнем разобью. А ещё лучше...пристрели меня сам. Давай, сделай хоть что-то хорошее. — Откуда ты меня знаешь? — Корс держит его на прицеле, скорее из подстраховки, чем действительно желая исполнить последнее желание умирающего. — Быстро же тебе память отшибло. — Он садится, облокачивается на белую коробку, скрываясь от слепящего солнца и смотрит на Корса, — Что, волосы весь мозг себе забрали? — Говори или принесу маску дракулоида. Твои раны вылечат в Сити за пару недель, едва шрам останется. — Ну и сука ты, Корс... — Отплёвывается мужчина, но всё же отвечает, — Я Муха. Раньше байк твой чинил за пару неплохого пойла и какой-то хлам из под стен Сити. Не помнишь? В памяти мелькают знакомые картины, но он всё ещё не может вспомнить ничего конкретного. — Ты расскажешь мне всё. — Требует Корс. — Иди нахрен. — Огрызается Муха, — Буду я тут ещё под дулом тебе рассказывать сказки про твою жизнь. — Отпущу тебя, если расскажешь. — Решает пойти на сделку Пугало, — Как тебе такое? Будешь снова расхаживать по Пустошам. — Ха! — На губах мужчины расплывается невесёлая улыбка, — Надо думать, если не расскажу, тоже буду гулять по Пустошам, только в белом комбинезоне и жуткой маске. — Ловишь на лету. — Усмехается Корс, чувствуя себя гораздо спокойнее, словно общается со старым другом. Может так оно и было, просто закрома разума вместе с новой жизнью отказывались признать это. — Хрен знает, откуда ты взялся. Просто помню, как ты стал угрюмо выпивать каждый вечер в Сломанной Лошадке, один, но не как алкоголик. А потом бармен навёл тебя на меня. Ты искал механика для своего сайдкара. Что ж, ты его нашёл и попал ко мне в должники почти на целый год бы, но потом притащил движок из под грузовика Сити и полностью окупил ремонт. Что-то вырисовывалось в голове. Забытые воспоминания прорезались в памяти, заставляя что-то внутри черепной коробки гореть болью. — Не думай, мы не были друзьями. — Продолжает Муха, — У тебя не было вообще друзей. Только враги и временные союзники. — Кто такой человек с чёрными глазами и волосами, который носит бандану? — Его собственный голос предательски мягчает, но но раненый этого не замечает, лишь морщится, пытаясь вспомнить. — Я не знаю никого такого. — Наконец выдаёт он. — Знаешь. Вы все слышите его голос из радио. Брови Мухи ползут вверх в искреннем удивлении прежде чем он выпаливает: — Сукин сын, ты видел его. Ты знал его...и молчал! — Он хочет что-то ещё сказать, но прикусывает язык. Лучи солнца загораживает тень, что лишь растёт приближаясь ближе и заставляя Корса сжать рейган крепче. — Тебе нужна помощь убить его? — Багбир появляется очень не вовремя, но лучше он, чем какой-то дракулоид. — Нет, я отпущу его после допроса. — Признаётся Корс. — Ты сошёл с ума. — Выдыхает мужчина, кидая хмурый взгляд на раненого, — Пристрели его и всё. Никаких переговоров с этими. Мы тут не за этим. — Нет, я обещал ему и я... — Потеряешь статус Пугала если сделаешь это. — Напоминает Багбир и Корс чувствует, что тот не шутит, — Убей его. Рука взгдрагивает, сжимает рейган крепче и нацеливается на голову Мухи. — Нет...ты же не серьёзно? — На его губах появляется ухмылка, но даже без ответа он быстро понимает что к чему, — Сукин ты... Слова обрываются когда между бровей Мухи появляется отверстие. Корс прячет пушку в кобуру, поднимается и старается не смотреть на убитого...друга? Ему просто не хочется. На плечо ложится тяжёлая рука Багбира. Он пытается дружески похлопать Пугало, но тот лишь ведёт плечом, стряхивая с себя ладонь. Хватит. Слишком много всего крутится в голове. Корс умывается, прикрывает глаза на несколько минут. Едва звенит установленный будильник, он выходит из палатки, принимает заготовленный паёк и пихает в себя безвкусную еду. Она не так важна, как сам факт того, что что-то будет заполнять пустоту, по крайней мере, внутри желудка Корса. По крайней мере, следующие пару часов. От одного вида таблеток уже воротит. Потому он лишь делает вид, что горстью выпивает их, когда сам ссыпает в карман. Тут особенно никто и не следит. Энергия в теле переполняет мужчину, но его испечённый воспоминаниями мозг хочет выпасть осадком на дне самого глубокого места в Пустошах и остаться там, лишь изредка путешествуя по миру пылью. Странные ощущения. Он не помнит как добирался до мотеля. Но едва двери машины открылись, дракулоиды высыпались из них и понеслись в коридоры. Корс бледным призраком шатался между ними, проходил коридоры с распахнутыми дверьми, за каждой из которых бело-цветная грязь крутилась в драке. Выжившие цветные пятна надевали чёрно-белые маски и навсегда теряли свои цвета, становясь такими же, как и остальные болванчики. Корс вновь чувствовал себя чужим. Но уже не в месте, где оказался, а в обществе. Сидя у костра он мёрз, сколько ни тянул бы руки к огню. Казалось, ему придётся самому залезть между палок, чтобы согреться. Багбир внезапно появляется из темноты и подсаживается рядом. — Ты прав. — Вдруг выдаёт он, заставляя почти отодвинувшегося Корса замереть. — Что? — Ты ведь решил, что я лгу тебе? Ты был прав. Я лгал тебе. И весь BLI лжёт. — Негромко признался он потрясающе откровенно. — Я всё же родом из Пустоши? — Хмурится Корс, искоса поглядывая на коллегу. — Не знаю. Скорее всего, мы все родом из Сити, просто некогда сбежавшие оттуда. Может ещё на руках наших родителей или контрабандистов. — Он шепчет это достаточно громко и в его голос вплетается треск костра, словно огонь подтолкнул быть откровенным прежде достаточно замкнутого Багбира. — Выходит...нас забрали, чтобы... — Ставить опыты. — Багбир морщится и поворачивается к напарнику, — Так было изначально. На пойманных испытывали лекарства, ставили опыты, а потом...стали вербовать. Подговаривают взять сторону Сити и лучше согласиться сразу, чем пройти через пытки, а потом и стирание памяти. Конечно, боли ты потом не вспомнишь, но открыто перечить BLI...Ты же не думаешь, что правда такой смирный потому, что всегда был в Сити? — Так выходит ты предатель. — Корс рычит, зло сжимая руки в кулаки. Не стой в отдалении пару дракулоидов-часовых, он бы уже давно врезал Багбиру. — Мы оба предатели. Что для Пустоши, что для Сити. Ни те, ни другие нас не примут. — Мрачно замечает он, но это не удерживает Корса на месте. Возвращение в город даётся тяжело. К напряжённому молчанию между ним и Багбиром, примешивается ещё и головная боль. Она набирает силу с каждым новым часом в стенах дома после возвращения в квартиру. К горлу подбирается тошнота, ползёт, словно змеёй по горлу. Багбир чудом умудряется появиться рядом в нужный момент вместе с ведром. Суёт под нос горсть таблеток, заставляет проглотить все до последней и поит прохладной водой. Лишь к утру становится легче и Корс проваливается в сон, слишком крепкий, чтобы в него просочились сны. А, просыпаясь, он с удивлением обнаруживает Багбира у своей кровати. Тот похрапывает, уткнувшись в свои колени, но едва ли спит давно. Возле его ног — пластиковый таз. Единственное, что напоминает о беспокойной ночи. Внутри тихо. Нет ни злости, ни обиды. Только какое-то странное спокойствие и всплывающее на поверхность осознание, что они оба в плену у города. Багбир тоже в своё время был жертвой, пойманной BLI. Он делал всё, что мог, в силу своих возможностей. Защищал дорогих ему людей, пускай и очень неуклюже. — Вставай. — Корс легко пинает соседа коленом в плечо, — Я знаю, где получше спрятать твою Жёлтую.