***
Новый рабочий день наступает слишком внезапно. Просыпаясь по будильнику утром понедельника Корс не помнит, как просыпался, чтобы выпить таблетки. В комнате пусто. Ещё и холодно от того, что он забыл закрыть окно на все полтора суток, что провалялся в химозном сне... Он не помнит. Не может вспомнить ни одного чуднóго сна за все выходные и потому придирчиво осматривает пилюльницу. Остались лишь таблетки на один день. Выпьет, уйдёт на работу, а в его отсутствие та опять чудом пополнится новыми лекарствами. "Better Life Industries заботится о вас!". Голова начинает трещать. То ли приходят побочные эффекты от таблеток, то ли ему уже настолько осточертело это напоминание, звучавшее каждый раз в холле, когда очередной посетитель заканчивал общение с консультантом. Не похоже, что Багбир появлялся дома. Еды не уменьшилось, его личные вещи остались нетронутыми. Оставалось лишь догадываться, где тот прошлялся. Нет, Корс мог сходу сказать, где нашёл бы своего соседа, но его никто не спрашивал. И потому о Багбире хотелось думать как можно меньше. Он бы и вспоминал о нём лишь когда имя коллеги всплывало где-то на работе, если бы не какое-то странное чувство внутри. То ли тревога без причины, то ли предчувствие. Чёрт знает, что мучает Корса всю дорогу до работы и долгие часы в офисе. В обед его отрывают срочным вызовом в кабинет мадам Оникс, но даже появившись там через пару минут после сообщения по громкой связи, саму женщину приходится ждать ещё долго. Корс опять нервничает. Допускает даже мысль, что Багбир знал что-то более серьёзное и теперь проблемы будут у них обоих из-за этой ночной вылазки. Но сзади хлопает дверь. Мадам Оникс опускает на стол, прямо перед Корсом бумаги и просит подписать. Мужчина делает это даже не глядя, что в них написано. Если его хотели бы уволить, сказали бы сразу или дали понять, уперев бездонным дулом рэйгана в лоб. — Ты ведь живёшь в одной квартире с Багбиром. — Это утверждение настигает мужчину ещё до того как он кладёт ручку на место, — Он возвращался домой? Подняв взгляд, Корс встречается с серьёзным прищуром мадам Оникс. — Да. В субботу утром я застал его дома, но он сразу ушёл, не сказав, куда. — Лгать было нельзя. Где гарантии, что в их квартире не установлены камеры и верхушка уже не записала весь их разговор, а теперь лишь проверяет сотрудника на честность? — Почему не сообщил о том, что он был там? — Она поджимает губы, мнёт край белоснежной перчатки, но не сводит взгляда. — Потому, что наблюдение за коллегами в нерабочие часы не входит в мой список обязанностей. — Или входит? Да, возможно это не прописано явно, но Корсу стоило читать между строк, искать намёки и чувствовать ответственность за тех, с кем он работает. — Тогда почему отправился с ним вечером в пятницу после конца смены? — Взгляд становится строже, скользит вниз, изучает каждый сантиметр по которому проходится, словно сканирует. Под ним хочется поёжиться и прикрыться. — Хотел выслужиться. — Ответ находится на удивление быстро. Он не совсем искренний, но Оникс довольствуется и им. — Считай, у тебя получилось. — Она откидывается на спинку кресла, снова смотрит в глаза и складывает руки на подлокотники, — Теперь в твои обязанности входит слежка за Багбиром. Я вербую тебя. — Для чего? — Корс недоверчиво щурится. — Меньше вопросов. — Она сжимает кулаки и заметно напрягается. Нервничает. Что-то серьёзное произошло. Он чувствует это в виде холодка, пробегающего по позвоночнику и застревающему между лопаток. — Я должен знать, что вы хотите выяснить этой слежкой. — Сдержанно отвечает мужчина, — Это не банальное любопытство, а рабочая необходимость. Говорить всё вы мне не обязаны, но в ваших же интересах сказать как можно больше. От этого зависит, пропущу ли я... — Ладно! — Выпаливает женщина и открывает ящик стола. Достаёт оттуда небольшую книжечку с символом отдела Горгулий, бегло карябает что-то в ней и подталкивает к краю стола. Корс осторожно касается обложки пальцами. — Удостоверение Горгульи. В системе ещё не зарегистрировано, но для горожан будет весомым аргументом. — Он вновь поджимает губы, теперь смотрит исподлобья, словно ещё сомневается в том, что стоит говорить, — Я подозреваю Багбира в связи с группировкой бунтовщиков. С ними уже работает один агент, но он такой болван, что даже не может внедриться. Тебе Багбир доверяет. И я тоже. Надеюсь, моё доверие ты не подведёшь. — Глупо будет кусать руку, которая меня кормит. — Негромко отвечает Корс, пряча удостоверение во внутренний карман пальто. Оникс расплывается в улыбке. — Правильные мысли. — Привычно ледяной голос неожиданно теплеет, становится очень нежным, даже мелодичным. Это точно по уставу Горгулий?***
"Что-то не так" становится уже привычным описанием того, что чувствует Корс, пока идёт по шумным улицам. Виной тому то ли непривычно нежная и доверчивая мадам Оникс, то ли очередная паршивая баночка с кофе из автомата, из-за которой Пустошь опять сочится сквозь невидимые прорехи прямо в Сити. Даже заходя в безлюдный проулок, мужчина не чувствует себя одиноким — его сопровождает привычно безмолвный призрак человека с глазами-чёрными-дырами. Безвредный. И почти не раздражающий, особенно после очередной жмени таблеток, закинутых на голодный желудок. Опустевшая банка летит в урну и спутник покидает его мысли, рассыпаясь песчаной пылью, поскрипывающей под ногами. Корс настраивается на работу. У Багбира был один заметный недостаток — любил он поговорить. Много, часто и лишнего. Не особенно Корс его и слушал, но когда на протяжении трёх недель единственное, что вспоминает твой сосед по комнате, это свои выходные в стрип-клубе, невольно запоминаешь его предпочтения. Найти "Крючок" было легче лёгкого. Каждый бродяга знал, что там можно подцепить очень дешёвых порнодроидов и платить не за каждый час, а за каждые десять минут. Не удивительно, что Багбир решил обосноваться там. Хотя, даже с таким раскладом едва ли его средств хватило бы сидеть там безвылазно все выходные. На входе приходится приходится заплатить. Можно было козырнуть удостоверением, но тогда охранник наверняка подал бы знак, сидящим внутри и лавочку наверняка бы прикрыли. По крайней мере, до тех пор, пока Корс не уйдёт. Нет, ему нужно слиться с толпой. Работники BLI тут не редкость, рядовые клиенты, не слишком привередливые и, как правило, постоянные. Было бы не удивительно, поймай сейчас Корс свою цель в объятиях порнодроида. Но Багбира среди клиентов он не видит. Он провозился почти час, делая вид, словно рассматривает танцовщиц и ищет себе место, чтобы устроиться с видом на все сиськи в этой комнате и, в конце концов, падая за барную стойку. Просит дешёвый алкоголь. Наверняка разбавленный настолько, что градус в нём не чувствуется. Морщится, пропуская мимо ушей едкую подколку бармена, через минуту уже забывая о чём она была и разворачиваясь в зал. Он скользит взглядом по толпе в задумчивости. А может Багбир не такой уж и придурок и просто заговаривал зубы, когда трещал без умолку про стриптиз? Тогда Корс просто теряет время. Стоит возвращаться домой, установить слежку и ждать, пока сосед вернётся домой. Не может же он шляться вечно... Взгляд цепляется за жёлтые синтетические волосы порнодроида. Корс морщит нос. А ведь тогда порнодроид, который стрелял в него тоже был с жёлтыми волосами. Таких моделей десятки по городу. Они стоят не очень дорого и приносят неплохую прибыль. Но есть что-то особенное в этом экземпляре. Смутно знакомое, в костюме из блестящей чёрной ткани и розовых сапогах на каблуке. Они встречаются взглядами и всё становится на свои места. Это она. Корс понимает это лишь потому, что та отводит взгляд и спешит скрыться. Мужчина кидает всё и проталкивается сквозь посетителей вслед за порнодроидом. Та пытается скрыться в служебном помещении, но Корс проходит и туда, тыкнув в лицо охраннику удостоверением Горгульи. В коридоре, куда он попадает, темно, но тепло. Нетрудно догадаться, что где-то здесь находятся комнаты для уединения. Может Багбир прячется в одной из них. Он потерял из виду того порнодроида. Корс тихо ругается себе под нос. Подходит к приоткрытой двери, из-за которой бьётся свет и чувствует, как на него накинулись сзади. Тонкие руки обнимают шею, пытаются придушить, но Корс наклоняется вперёд и скидывает нападающего на пол. Тут же достаёт электроган, выставляет на нём маленькую мощность и направляет на лежащую на полу. — Ты знаешь меня. И наверняка знаешь, что я ищу. — Начинает мужчина, держа на прицеле желтоволосую, — Поэтому лучше тебе прямо сказать мне, где Багбир, куколка. Та лишь поджала губы и села на пол, обняв колени. — Я же знаю, он здесь. — Настаивает мужчина, — Он же здесь. Я прав? — Прав. — Голос Багбира звучит слишком неожиданно. Неожиданнее становится лишь его появление в дверном проёме с поднятыми руками. — Ты искал меня, и ты меня нашёл. Поздравляю. — Он звучит слишком сухо, но зато искренне, — Не знаю, что хочет повесить на меня BLI, но раз ты здесь, мне крышка. Сдаюсь, поднимаю руки. Пристрелишь на месте? — Меня ведь не убить тебя послали. — Хмурится Корс. Что-то не так. Всё слишком просто, слишком правильно и очевидно: преступник сдаётся, чуть ли не сам в наручники прыгает. Не хватает только, чтобы он прямо тут написал признательную записку и завещал всё имущество в пользу BLI. — Знаю. — Чуть морщится Багбир, — Потому может хоть глянешь, против чего на самом деле нас заставляют бороться? Ловушка — шепчет что-то химозное, взрощенной под присмотром BLI паранойей. Она не настоящая. Вынужденная. Выученная. Привитая, но не до конца. Чужая, как собачий хвост старательно пришитый к копчику. Потому Корс опускает пушку.***
В комнате сидит всего с десяток человек. Группой примостились на кровати несколько любовничков, притискиваясь друг к другу в объятиях. Несколько сидят на деревянных коробках, один стоит, подперев спиной стену. И лишь одна девушка со знанием дела крутит трещащий помехами радиоприёмник. Корс дал шанс Багбиру показать, что такого страшного они прятали в дальней комнате, на чердаке паршивенького стрип-клуба. И пока всё, что он получил — головную боль от непрекращающегося треска радиоприёмника. Терпение подходит к концу, мужчина стискивает зубы, но терпит. — Скоро там? — Фыркает он. — Почти... — Неопределённо отвечает девушка и высовывает кончик языка. Она старательно крутит рычажок ещё пару секунд и вдруг победно вскрикивает. — Нашла! Ещё пару секунд треска и сквозь помехи слышится хриплый, мурчащий голос диктора. — ...очередные потери среди наших ребят в четвёртой зоне... — Он пропадает, звучит с искажениями и грохотом ещё несколько минут, пока приёмник полностью не настраивается на частоту. И тогда Корса словно прибивает к стене. Он делает шаг назад, опирается о дверной косяк, лишь бы не упасть. Почему так знакомо? Почему у него кружится голова, а сердце заходится в бешеном ритме, словно вот-вот пробьёт рёберную клетку? Он не знает. Но чувствует, как песок сыпется под ноги из каждой щели этой комнаты, льётся бурной волной сквозь приёмник вместе с лунным светом и...Человеком с глазами-чёрными-дырами. Он возникает призраком перед глазами, позади всех этих спин, замерших в оцепенении от голоса из радиоприёмника. На том конце чёрных дыр тепло. Там сияют звёзды, блестят галактики и мелькают кометы с шуршащими хвостами. Планеты сталкиваются друг с другом, взрываются, дробятся и крошатся, превращаясь в тёплую радиоактивную пыль, освещая и согревая своим светом изнутри. И, чёрт возьми, от этого зрелища нельзя отвести взгляд. — Ты придурок, знаешь же? — Улыбается призрак, звуча в голове до боли знакомым голосом. — Знаю. — Выдыхает Корс. Его никто не слышит, кажется, даже не замечает. Видение тает, но Пустошь продолжает струиться под ногами, даже если её песок больше не видим. Он просто знает. Чувствует чем-то странным, бьющимся рядом с сердцем. Звучит музыка. Но не так, которую крутят в BLI. Резкая. Дерзкая. Свободная. И знакомая. Сигнал пропадает на середине. Девушка кидается к приёмнику, что-то крутит, ударяет по прибору кулаком, но ничего не выходит. — Батарейки садятся. — Жалуется она, — В следующий раз новые принесу. — Что же делать? — Вздыхает кто-то из любовничков. — Спой. — Предлагает человек у стены. — Сам спой! — Летит ему обиженный ответ, но ссоры не на начинается. — Sing in out, boy, you've got to see what tomorrow brings. — Начинает тихо человек у стены. — Sing it out, girl, you've got to be what tomorrow needs. — Подхватывает желтоволосая. — For every time, that they want to count you out — В голосе Багбира сквозят нотки силы и злобы, словно он серьёзно хотел выплевать эти слова в лицо тем, кто послал за ним Корса, — and use your voice, every single time you open up your mouth... Вся комната взрывается песней. Дюжина голосов звучат в унисон, отдаются от стен тихим эхом и поселяют частичку Пустоши внутри Корса. Она тёплая, греющая и до боли знакомая, как голос из приёмника. Как кровавый привкус стальных банок. Как человек с глазами-чёрными-дырами. Всё это причиняет боль, но кажется таким близким и знакомым, что... Корс сам не понимает, когда начинает подхватывать, но чувствует, что не может оставаться в стороне. Он поёт вместе с остальными, хотя совсем не привык петь. Сейчас это кажется так же привычно, как дышать или моргать. Конец песни приносит какую-то пустоту в сердце. Повисает тишина и кто-то предлагает разойтись. Багбир подталкивает соседа к выходу и Корс повинуется, даже не задавая вопросов. Молча, почти бесшумно ступает по полу, переворачивает в голове воспоминания и ощущения, пытается сохранить хоть каплю собственного восторга где-то в сердце. Не получается. — Не сдавай меня. — Просит Багбир, вырывая Корса из его мыслей так резко, что тот не сразу находится. Пауза. Он шмыгает носом и поясняет. — Я сам признаюсь. Если спросят, скажешь, что допрашивал порнодроида, но меня так и не нашёл. — Продолжает Багбир. Да, точно...Оникс завербовала Корса разобраться. Найти его, узнать, в чём он провинился...Но теперь он не может продолжать. Не после того, как так явно почувствовал Пустошь, услышал голос из радиоприёмника и вновь заглянул в глаза тому... — Что было в чёрном ящике? — Вопрос слетает с языка сам собой. Потому, что опять что-то не так. Корс не в себе. Он всё ещё в оцепенении и не очень понимает происходящее. Но в его голове крутится одна единственная картинка — мёртвая собака, лежащая в липкой жиже и маленький ящичек, который он извлёк. — Псина ошивалась рядом с нашим прошлым тайником. И заметила как ребята прятали радиоприёмник. Жёлтая правильно сделала, что пристрелила её до того, как та передала сигнал. — Он тихо выдохнул. — Ты знал с самого начала? — Корс останавливается. Ему явно нужна минутка, чтобы всё обдумать. Может две. Может целая бессонная ночь. — Да. — Как? — Узнал знакомые сапожки до того, как пропала связь. — Он усмехается. Так свободно, искренне и ярко, что мужчина невольно ему завидует. И, вернувшись домой, не может даже есть. Повторяет опасный трюк, закидывая в пустой желудок таблетки и запивая их лишь водой. Будет болеть. Но плевать на всё. В холодной постели эту ночь его греют мысли о Пустоши. Хочется спеть, повторить ещё раз эту песню. Останавливает лишь страх, заставляя сжимать в кулаке простыни, стискивать веки и держаться кровати, пока таблетки привычно не отправят его в чёрный телепорт до утра.