Dragon - Tiger

Утром Кейске и Чифую ещё спят, но Казуторе не спится, и то ли нервы ни к черту, что в целом то и нормально, то ли запах этот навязчивый не дает уснуть, он не знает, но просыпается с дрожью к шести, и не может снова закрыть глаза, долго рассматривает затылок Чифую и даже оглаживает мягкие выбритости пальцами, слышит как мальчик едва урчит, смотрит на умиротворенное ото сна лицо Баджи, как тот носом зарывается в белые волосы, пока его красиво вьются на плечах, Казутора смотрит на это и все не может отделаться от странного. Что-то ещё в этих двух запахах, безмерно и как-то быстро ставших родными людей ему мешает. Вот только он понять не может что. Казутора выбирается аккуратно, и даже подтыкивает одеяло к мацуновой спине, где место ещё им самим нагрето, чтобы сквозняки, гуляющие по полам, не надули. Проходит пару шагов по спальне к двери, аккуратно жмёт на ручку и открывает медленно, чтобы не скрипело, в коридоре серо от рассвета, двери кухни раскрыты, видно окно, за ним болезненно серо-розовое, с желтоватыми облаками, тяжело, но все равно лучше чем такое же из окна тюрьмы. Казутора стоит в коридоре неловко, видит фигуру Госпожи Баджи, та на кухне заваривает чай, шуршит тихо по полам тапочками, а после отворачивается к нему спиной, лицом к окну, Казутора видит как она, судя по жесту, подносит кружку к губам. — Доброе утро, Казутора, — Казутора дёргается резко, но не слышит в ее голосе злобы — Не стой там, чай остынет, — она говорит это до боли странным голосом, словно Казутора проснулся в октябре 2002, ему двенадцать, он снова ночевал у Кейске и пока друг сопит в подушку его мама сделала чай. Вот только в 2002 не было ещё между ними в кровати Чифую, да и календарь на стене, уж точно не может врать. Казутора подходит к кухне, немного с опаской, а может привычка так ходить тюремная, да и неважно в целом. Замерев в дверях он не может заставить себя пройти дальше, взять кружку, плюхнуться на трёхногий табурет, как раньше. Нихрена не как раньше, он стал выше на полторы головы, даже несмотря на паршивое тюремное меню разнесся в плечах, волосы у него острасли по плечи. А ещё он сидел, сидел за убийство. Сделать вид, что все как раньше казалось преступлением если не хуже, то сравни. Будто бы он ничего не усвоил. — Я заварила в твою кружку, может она тебе уже и не по возрасту, ты так вырос… — Госпожа Баджи поворачивается к нему, улыбается скупо и грустно, в уголках глаз морщинки, постарела, неуловимо, но все же. — Доброе утро, Госпожа Баджи, — Казутора болезненно сглатывает — В мою кружку? — смотрит на стол, и правда, аж зарыдать захотелось. Его кружка, зелёная, облупленная, с байком, выцветшим от времени. — Кейске запретил ей пользоваться, а выбрасывать я и сама бы не стала, — Госпожа Баджи опирается спиной на подоконник, оглядывает его с ног до головы — Вас плохо кормили, и на что уходят наши налоги, — возвела глаза к потолку — Я приготовлю завтрак, омлет хочешь? — отставила кружку на подоконник и двинулась к холодильнику. — Я… — Казуторе стыдно сказать, что да, хочет, стыдно, ужасно стыдно, как никогда не бывало. — Ты дома, Казутора, тут тебе не откажут ни в ночлеге, ни в еде, ни в чем либо ещё, — Госпожа Баджи не смотрит на него и говорит тихо — Все ошибаются, ты за свою ошибку уже заплатил, — она спокойно достаёт продукты на стол. — Майки врятли разделяет ваше мнение, — Казутора смотрит в пол, трёт неуверенно коленку и хмыкает. — Майки изменился, Казутора, — Госпожа Баджи включает плиту — Больше чем один раз, возможно выйди ты в июне, то да, но сейчас… — она смотрит на него — Ты ведь бета да? —. Казутора кивает, понимая о чем она. — Я знаю, что Майки и Дракен, ну что они пара теперь и…ребёнок, — Казутора качает головой — Он так сильно пахнет молоком и ребёнком, — Госпожа Баджи одобряющее улыбается ему. — Скажи мне, если учуешь, что-то подобное от Чифую, — она шутливо качает пальцем перед его носом, как наказывает не скрывать от неё ничего, и явно пытается разрядить обстановку, но… Казутору простреливает. Нет. О боже, нет. Он так и замирает на тарубете, не донеся кружку до рта, смотря в одну точку. Этот запах, запах молока в носу, он нефантомный. Он тут, повсюду, в спальне Кейске и на одежде, даже на той в которую одет сам Казутора, запах на кухне, в коридоре, от одеял футона, от волос Чифую и от его шеи. Хороший мальчик Чифую носит под сердцем ребёнка. И кажется абсолютно об этом не знает. — Казутора, Казутора, — обеспокоенный голос Госпожи Баджи возвращает его в реальность — Ты чего? — она смотрит на него внимательно. — А, простите, ничего, задумался просто, — тараторит Казутора, молотя слова с бешеной скоростью. — О чем? — Госпожа Баджи выгибает бровь, и Казутора узнает в этом жесте Кейске. — О…— Казутора бегает взглядом по кухне, стараясь за что-то зацепиться: щипцы, пара сковородок, помидоры в целафане, помидоры…бинго! — О помидорах! — он улыбается, надеется, что не выглядит психом — Вы же их в омлет добавляете? — и кивает как дурачок. — Помидоры? Ты раньше никогда их не ел, — женщина окидывает красные круглые тельца плодов подозрительным взглядом. — А я знаете, после тюрьмы теперь вообще все ем, даже помидоры! — враньё и блеф, но он сейчас бы и кусок сырой земли сожрал. — Раз так то хорошо, — улыбается ему Госпожа Баджи с пониманием, немного смущаясь, видно стыдясь, что напомнила о тюрьме, и Казуторе немного стыдно, что так пришлось. Но это лучше, чем другой вариант. Он жуёт омлет, не чувствует вкуса, в голове только мечется: Кейске исполнится шестнадцать в ноябре, Чифую стукнет пятнадцать и того позже, гребаные боги, что Казуторе делать. Сказать? И тогда что? Даже если ему не будет места рядом с ними и ребёнком это другое, но… Боже правый, что они вообще с ним будут делать? Казутора переживал бы меньше, но… Вальгала, черт дери, он хотел это обсудить, все рассказать, поделится этим с ними и самое главное… Нужно поговорить с Майки. Откуда взять столько времени? Вальгала как опухоль, того гляди и ебнет, Чифую если не дурак, а он не дурак, узнает о положении в ближайшие недели. У Казуторы пухла голова, хотелось заорать, но нельзя. Госпожа Баджи заботливо подкладывала в тарелку омлет, а дальше по коридору уже слышались первые звуки пробуждения. У Казуторы сейчас лопнет черепная коробка! Чифую выполз на кухню растрёпанным, один из носков сполз по ноге, мальчик зевал и потирал кулаками глаза. — Доброе утро, — солнечно улыбнулся Мацуно. — Доброе утро, Чифую, — Госпожа Баджи взглянула на юношу нежно, Казутора аж чуть не поперхнулся, такого взгляда у этой женщины он никогда не видел — Омлет? — она указала рукой на сковороду. Чифую слегка побелел и потёр пальцами подбородок. — Спасибо, Госпожа Баджи, но я не голоден, — робко улыбнулся. А вот и токсикоз подъехал, времени осталось немного. — Тебе вкусно, Тора? — Чифую хлопнулся рядом с ним, опираясь щекой на руку, рассматривая его улыбается, качает ногой в спущенном носке, а там в спальне сопит соня Кейске, и счастье так близко, но Казутора хочет рыдать — Ты в порядке? — Чифую кажется замечает в нем этот слом и противоречия. — Да, просто, — Казутора выдыхает едва слышно — Когда Кейске проснётся нужно будет поговорить, — он старается смотреть на Чифую нормально. Но Чифую все равно испугано моргает. Что-то серьезное. Так что Кейске просыпается уже через пять минут, потому что Чифую трясёт настойчиво. — Что за черт, блин?! — возмущённо сопит, трясёт головой и трёт глаза — Вы чего меня разбудили? Только восемь блин! — Кейске всегда таким был, зло-хмурым. — Казутора хочет что-то сказать, — Чифую подсаживается к Баджи, оглаживает его плечо, Казутора опирается на шкаф спиной, складывает руки на груди и выдыхает сквозь зубы. — Ну, я зря так варварски разбужен? — Баджи недовольно потёр затылок. — Что вы знаете о Вальгале? — Казутора смотрит в окно, солнце уже стало кроваво-красным. — Банда, хер знает зачем наезжает на тосву, Майки знаешь думает, что с этим делать, но блевание по расписанию ему затрудняет задачу, — Баджи смотрит на него остро. — Я в Вальгале, — Казутора выставляет руки перед собой — Но это неглавное, у меня есть план! — суетится он, завидев негодование на лицах. — У тебя уже однажды был план! — возмущено выплюнул Кейске. — Кейске! — вскрикнул Чифую. — Да, тогда хреново вышло, но в этот раз будет лучше! Честно, — Казутора взмахивает руками — Я пока не могу всего объяснить, вы позже все поймёте! — он выдыхает — Но…вот только… — трёт лицо рукой. — Что только? — Баджи закипает словно старый чайник, как всегда, впрочем. — Я снова сяду, но все, клянусь будут живы! — Казутора знал, что так будет, но все равно больно. — Нет, — Баджи дышит сквозь зубы. Он смотрит на Казутору, глаза, такие знакомые турмалиновые камни, полны гнева, он видимо переливается в них. — Ты не сядешь снова, — порыкивает, Чифую обеспокоено хватает его за руки. — Сяду, Кейске, или я сяду или кто-то умрет, — чеканит Казутора — Я выйду снова, а с того света никого не вернуть, думаешь я не понял это за первую отсидку? — Кейске дышит упрямо, как бык, но Казутора стоит на своём — Может умрет Дракен? И оставит Майки и малыша Кена одних? Может умрет Мицуя? Две сестрички сиротки лучшее что может быть? А может умрешь ты? И тогда…— он задыхается. — Что тогда? — они уже кричат, Чифую пальцем показывает им быть тише. — Потом узнаешь, — тихо говорит Казутора — Но ты не умрешь, и никто не умрет, — машет он головой — Никто больше не умрет, —. Кейске бьет футон кулаком и подрывается, в ванную видимо, они с Чифую остаются вдвоём, и хороший мальчик Мацуно смотрит на него напугано, но с какой-то иррациональной верой. Казутора дышит тяжело как после драки и трёт пальцами лоб. Из ванной слышится звук открытого крана, видимо Кейске засунул голову под ледяную воду, чтобы сбить пар, а это уже тянет на перемены. — Тора, — Чифую смотрит на него наклонив голову — Я верю в тебя, не знаю почему ты не хочешь все нормально объяснить, но…— он пожимает плечами — Насколько это «сяду», сколько месяцев, лет? — Казутора смотрит на него и не верит, не верит, что ему такое досталось. А ещё не знает как сказать примерный срок. Фраза: «лет восемь», звучит настолько плохо насколько возможно. И Казутора надеется, что они потом все поймут.