Dragon - Tiger

Голова, бесспорно, трещала, но не сказать, что это было в новинку. Бывали плохие дни. Майки услышал вдалеке вой приближающихся сирен и понял, это знак к отступлению, повернувшись на спине, нелепо как жук, он попытался встать, он бывал в разных засадах, но оборонительный пункт за диваном, такое в его жизни впервые. И сын в машине Дарио, уезжающий подальше от Токио тоже впервые. Майки поскрежетал пальцами по полу, красные карпы на костюме были неприятно заляпаны кровью. — Эй, пацаны, перекличка, — булькает кровью в горле Майки, ничего смертельного, он такое с тринадцати лет переживает — Вы там живые? —. — Я здесь! Живой, — Дракен отзывается где-то совсем близко и тут же вырастает громадой, спереди от дивана, хватаясь пальцами за висок, а другой рукой за подранные подлокотники — Ты как? — он с беспокойством заглядывает Майки в лицо. — Порядок, — Майки неопределённо пожимает плечами. Дракен помогает ему встать, руками тянет на себя, они встают вместе пошатываясь, не сразу находя равновесие. — Баджи, Чифу, не делайте вид, что померли, я лично подбирал те бронежилеты, — кричит Майки и почти улыбается, от вязких тоски и иронии у самого горла. — Мы тут, — рука Чифую возвещает их присутствие на этом свете, взвившись ниже от возвышения, где-то ближе к раненым рядовым — Баджи попали в ногу, но жить будет, — кричит он, потому что Баджи ей богу и не такое дерьмо переживал. — Мицуя! Хаккай! — Майки убедившись, что Баджи и Мацуно все ещё с ними продолжает перекличку. — Здесь, — отвечают ему два голоса, в пылу перестрелки их отнесло, аж к столам для закусок — Никогда блять, ещё не был в таком восторге от дизайнов Мицу, спасибо что мой муж выбрал чёрные скатерти! — Хаккай и Мицуя выползают из-под стола, костюмы с фиолетовыми пионами подраны, но в целом, отделались парой царапин. Не то что рядовые, это уже понятно. Бывшее пиршество теперь напоминало место кровавой бойни, в целом им и было, Майки с толикой горечи прикидывает, сколько рядовых потеряно, много, но не все, не все из присутствующих, и уж точно не все в Тосве. Возможно они лишились одной десятой от своих сил, но это самая большая цифра. Майки как никогда рад их общей, за годы нарощенной паранои, сыну бы он никак не смог объяснить бронежилет, бронижилетами для его детей стали Такемичи и поддельные паспорта. И пару месяцев в глуши, он верит, что мальчики выберут хорошее место для укрытия. Позже они обязательно их найдут и до последнего своего дня будут просить прощения за седые волосы в пятнадцать. На самом деле все они не до конца были уверены, что останутся живы, в этот вечер и в этой войне, впереди были два тяжёлых месяца, куда более тяжёлых, чем весь предыдущий год. Но они живы, их дети тоже, это главное о чем думает Майки, иначе он бы давно двинулся головой от неспособности переносить всю чернуху их жизней. Такемичи возвращается через чёрный вход, как и уходил, в подтверждение о исполненном кидает Майки в ладонь две пары запанок, костюмы Шиничиро и Казуторы в его багажнике. — Я довез их до границы с пригородом, отдал все, что оставили вы, добавил кое-что от себя, — говорит он. Майки благодарно кивает. — И еще, — Такемичи потрясывает в воздухе связками ключей — Разбирайте, — он кидает их к ним, Майки быстро находит ключ от своего верного коня, от зефира Дракена тоже. — Кейске в машину! — кричит он. Кейске прихрамывает, но идёт, оперевшись на плечо Чифую. — Пуля внутри? — оглядывает его Майки. — Достанем в укрытии, Мицуя подлатает, — отвечает Баджи с надеждой глядя на Такемичи. — Они в порядке, Кейске, я сделал все что мог, они справятся, — кивает тот, и у Баджи губы кривятся в гримасе боли. Майки его понимает, будь и в его ноге пуля, его бы все равно интересовало только одно: как там дети? Вой ветра в ушах, помогает отвлечься, байк мигает фарами приветственно, отзываясь на нажатие ключа. У чёрного входа тьма людей, рядовых в боевых комбинезонах, над ними возвышается Па-чин. — Увозите раненых на своих байках, каждый берите по одному! — кричит он, координируя отряды, на нем капитанские ленты, давно уже новые, не просто белые, украшенные золотой вязью значков. Однако, Майки все равно в этом видит что-то из юности. Надо добраться до укрытия, зализать раны, простится с погибшими товарищами, на рассвете похоронить их байки в братском костре, надо сделать ещё очень много вещей. Майки понимает, что пока не должен искать сына и зятя, господи прости, потому что лишь поможет врагам тоже отыскать их. Все что есть у Майки — вера, что дети останутся живы. Впрочем, тут они впервые в жизни равны. У детей ведь тоже только такие надежды. В укрытии он сразу садится за дела, едва успев облить ссадины спиртом, Дракен возвышается над столом, стоя листает папки с документами, собирая все самые важные, все печати о наследстве Шиничиро, все что понадобится детям в случае если больше они никогда не встретятся. Дракен запечатывает все необходимое в сейфе, оставляет для детей выцарапанную подсказку на крышке. Два самых важных дня в наших жизнях. Дети догадаются, должны догадаться, однако чужаки не поймут. Майки не зря скрывал даты рождения самых дорогих для него людей. Баджи хромает, руками по стенке притаскивает себя в кабинет, Мицуя догоняет его едва успев омыть руки, и выкинув медицинские щепцы куда придётся, они все подранной братией дворовых котов, настоящей стаей собираются у стола, потому что понимают: срочный и беспрерывный военный совет был объявлен ещё когда Баджи выстрелил в потолок. Им надо решать проблемы, времени на восстановление у них нет. У них на все чертовски мало времени. Чифую вбегает в кабинет в руках неся огромную стопку бумаг, там координаты заграничных партнеров, все сделки по оружию, проведённые им и Баджи, за последнии пять лет, Хаккай вскрывает их с Мицуей сейфы, достаёт оттуда все банковские договоры. Майки ничего не вскрывает, лишь сидит за столом закрыв глаза. Он считает. Дракен даже видит как беззвучно двигаются его губы, муж расставляет бойцов по полям битв, словно шахматы по чёрно-белой сетке. Майки готовится к осаде, понимает, сегодняшний налёт — объявление войны. Новые банды и старые недобитые враги в эти десять лет затишья собирали силы. Они знали об этом, они готовились, но наделялись, что у них есть чуть больше времени, они поняли, что рванет совсем скоро, только когда вокруг Шиничиро заплясали чёрные тени. Шиничиро очень удобно ничего не помнил, этого мальчика можно было научить чему угодно, но Казутора та ещё змеюка. Ему нельзя в кабинет отца, но кто сказал, что невозможно подслушать. Кейске понял лажу только когда не досчитался одной бутылки коньяка в баре, но поначалу он подумал, что просто потерял ее в ворохе других. Только когда увидел ее полупустой на столе в доме Майки в голове прогремело — опоздал. У них было меньше месяца, дорожные сумки детям они собирали впопыхах в ночь перед собранием. Зарядки, паспорта, расческа, которую Чифую любовно упаковал на дно, Кейске загибал пальцы, молился ничего не забыть. Фотографии они подписали в самом конце, дрожащими руками, надеялись это даст детям хоть каплю веры. Они не знали, но в паре десятков километров Казутора Баджи в эту минуту прижимал крохотную бумажку к себе, содрогаясь, вновь и вновь перечитывая заветные строчки: «Папа любит тебя, сынок, отец любит тебя, сынок» Конечно, конечно любите, повторял про себя Казутора, и обязательно выживите, я знаю, я верю.