Dragon - Tiger

Они принимают решение ехать на север, туда где в случае чего можно сесть на паром до запада, туда где нет ни одной резиденции их семьи, даже маленького домика где-то в лесу, в глушь к рисовым полям, им кажется там лучшее место, чтобы пересидеть. Они покупают билеты на железнодорожной платформе, через кассу, потому что Казутора пятью минутами ранее сел на лавочку выдрал пальцами из телефонов симки и затоптал их ногами. Шиничиро сбросил оба смартфона до заводских настроек, так чтобы ничего не говорило, что эти вещи принадлежали Казуторе Баджи и Шиничиро Рюгуджи. В паспортах у них фамилия Мацуно, общая на двоих, и печатка о браке, они молодожёны, Шиничиро грустно улыбается, не так он себе это слово представлял. Новые симки они купят на месте. Билеты берут пока до Маэбаси, решая, что продвигаться подальше от Токио нужно постепенно, чтобы не привлекать лишнего внимания. Бабушка за кассой щурится в их паспорта, смотрит на то как прижимается Казутора к Шиничиро, как Шиничиро целует юношу в лоб, и с улыбкой отпускает билеты. — Странное местечко для медового месяца, — скрежещет она, отсчитывая моменты сдачи. — Мы со странностями, — бурчит Казутора и за руку уводит Шиничиро к перрону. Стоя в ожидании поезда Шиничиро застегивает на Казуторе чёрное пальто на все пуговицы, эти два шерстяных чёрных плаща Дарио принёс перекинув через сумки, всю старую одежду он забрал с собой, у пальто Шиничиро даже не вспороты карманы, в спешке он вскрыл нитки ножом для консерв, что был в номере, только на пальто Казуторы. Нож для консерв он забрал с собой, надеясь, что мотельные работники простят ему такую подставу, им с Казуторой нож нужнее. Он посильнее кутает Казутору в шафр, прикрывая ему подбородок, потому что дует. Самому Шиничиро под пальто и толстовкой, через ткань футболки холодит поясницу парабеллум. Это чувство его иногда отвлекает, и он думает, что к нему надо привыкнуть как-то, отец ведь привык. А он теперь вроде, почти как отец. У него даже муж есть, и это было бы до милого забавно, если бы не было так страшно. — Хочешь есть? — спрашивает он у Казуторы потирая его ладони в руках, чтобы не мёрз. — Купим еду в поезде, — отвечает Казутора целуя Шиничиро в уголок губы. Все правильно, они должны выглядеть как счастливые молодожёны, заботящиеся друг о друге, одетые прилично, но не броско. Простые ребята из среднего класса, только недавно повенчанные. Ничем этим они не являлись, кроме влюблённых разумеется, но хотя бы на пару месяцев должны были этим казаться. Ради жизни не такая уж большая жертва. Люди на перроне на них не смотрят, занятые будничными делами, шуршат газетами, ругаются на паршивый кофе из автоматов. — Слышал, вчера в Токио расстреляли банкет того богача, владельца нескольких больших компаний, — Казутора дёргается от голосов рядом, и Шиничиро прижимает его к себе. — Так и надо этим богачам, откуда нам знать, может их деньги кровавые, — Шиничиро закусывает губу, человеческая зависть ещё никогда не отвращала его настолько. — Просто тьма погибших, но имён не объявляют, — Шиничиро давит в себе желание ударить зевак и сплетников, чтобы заткнулись. — Да очередная бандитская перестрелка, поделом, —. Поезд гудит и подъезжает, Шиничиро толкает Казутору к вагону, вычеркивая из головы лишние мысли. Все неважно, есть Казутора, его нужно сберечь. Себя тоже нужно, нужно сберечь их. Казутора находит их места, Шиничиро закидывает сумки на багажные полки, все ценное они из них все равно вытащили, наличку Казутора спрятал в потайной карман на груди, туда же убрал фотографии, поближе к сердцу, они важны. Они обнимаются в креслах, Казутора в окно смотрит как метёт белым по камням платформы, Шиничиро обнимает его за плечи, укладывает его голову себе на грудь, ведёт носом по чистым волосам, они дорогой знак, волосы Казуторы одна из вещей, что делает его им. Для Шиничиро важно и это. Ехать им чуть меньше трёх часов, в Маэбаси предстоит найти ночлег, какой-то отельчик сгодится, раздобыть продуктов, новые симки. Казутора пишет все это в заметках телефона, Шиничиро смотрит на экран уложив подбородок Казуторе на макушку, они прикидывают насколько им хватит денег, где лучше остановиться, отвлекают себя мыслями о том, что приготовить на ужин. — Я паршиво готовлю, помнишь? — Казутора смотрит на Шиничиро исподлобья. — Ничего, я умею, — поглаживает его Шиничиро по макушке. Казутора шикает почти весело, правда не удивлено, такие они теперь, внезапно взрослые, от свалившегося на плечи, внезапно только вдвоём и быт у них теперь общий. Казутора даже мечтал о таком, вот только не так. Судьба шутила, Дарио как всегда оказался прав. Теперь у них есть вот это: две сумки, новые паспорта, протертые сидения кресел поездов эконом класса, мысли об общем ужине, Казутора даже думает купить к нему пиво. Он пишет в заметках и это, смотрит на то как Шиничиро поднимает с вопросом бровь. — Надо же как-то отметить свадьбу, любимый, — горько улыбается Казутора, по чёрному, в этом весь он, без этого они просто сойдут с ума. — Конечно надо, — отвечает Шиничиро, вживаясь в роль. Молодой муж альфа, вот он кто теперь, так значит их свадьбу нужно как-то отметить. Перед тем как задремать Шиничиро ещё раз целует волосы Казуторы, а прикрыв глаза думает о родителях. Где вы там? Как вы там? Пожалуйста, молю, только будьте живы. Их будит проводница, улыбается им, говорит, что их остановка. Шиничиро спрыгивает со ступенек, подаёт руку Казуторе, тот спускается оперевшись на него. Шиничиро несёт сумки, Казутора ведёт их по картам вперёд, они паршиво без интернета работают, но хоть как-то. В первом же магазинчике они покупают новые симки, для виду взяв ещё пару бутылок воды, шоколадку, последним в корзину Казутора кидает пачку презервативов, Шиничиро смотрит на него удивлено. — Хоть мы и женаты, милый, я не хочу быть папой в двадцать один, — продавец прыскает за кассой и прячет рукой улыбку. Шиничиро робко улыбается тоже, Казутора его умница, всегда знает, что им делать. Они точат шоколадку пока ждут мотельного администратора сидя на продавленом диване в лобби, если это можно назвать подобным словом, шоколадка вкусная, Казутора тёплый, в мотеле воняет сигаретами, но потерпеть можно. Номер им выписывают без особых вопросов, скользнув по ламинированным страничком паспортов, они оставляют в нем вещи, осматривают комнату, шутят, мол хорошо, что на этот раз покрывала просто серые, никаких тебе гавайских узоров и журналов для дрочил. — Нашёл где магазин? — Шиничиро знает, они тут на пару дней, но все равно раскладывает их вещи на полках хлипкого шкафа и вешает пальто и шарфы на привходную вешалку, так лучше, так будто бы ничего такого и не происходит, вещи на полках, отцы в порядке, а они дома. Нужно хотя бы сделать вид. — В паре кварталов супермаркет, купим продукты и все необходимое, — кричит Казутора из ванной. Шиничиро моргает, потом понимает, им нужно все от мыла, хорошо что без веревки, до зубных щёток и паст, какой никакой переносной посуды, уйма всего, что надо чательно подобрать. Он сжимает в пальцах футболку Казуторы, эту он обозначил как пижамную, мягкий хлопок подходил для сна. Шиничиро помотал головой, сбивая наваждение грусти, аккуратно сложил ткань, поверх другого белья. В магазине на них смотрят местные с немым восторгом, даже понятно отчего, в своих распахнутых пальто, и похожей, почти одинаковой одежде они — картиночка из инстаграмма, от этого даже было бы приятно, да не до того. Они как взрослые, что Шиничиро даже смеётся, они ведь и есть теперь взрослые, детство осталось позади, Казутора кидает в тележку продукты по списку, всматривается в ценники, не берет ничего особо дорого, но и дешевого тоже, все более менее среднее, пускай деньги у них есть, но на роскошь их не хватит, так Казутора похож на…мужа, мужа омегу, заботливо обставляющего семейное гнездо. Шиничиро толкает тележку, не мешает ему, рассматривает людей вокруг, детей за руку с родителями, давит в себе чёрную печаль и всякий раз оборачивается на Казутору. — Светлое или темное? — Казутора спрашивает резко оказавшись очень близко к его лицу. — А? — Шиничиро приоткрывает рот, видно он пропустил часть фразы, слишком погрузившись в себя. — Пиво светлое или тёмное? — переспрашивает Казутора и не сердится, целует Шиничиро в нос. — Не знаю, не думал об этом, — честно отвечает Шиничиро, потому что и правда не думал да и Казутора тоже, он уверен. — Тогда светлое, его отец любит, — тихо говорит Казутора закидывая в тележку коробочку из четырёх банок. Шиничиро сглатывает, Казутору от всего этого надо отвлекать. Они готовят ужин, точнее готовит Шиничиро, отваривает курицу в потертой кастрюле, Казутора качает ногой, сидя за маленьким столом, пьёт пиво, которое открыл только зайдя в комнату, Шиничиро пьёт тоже, потому что думает, что для Казуторы это про дом. Про отца который иногда пьёт пиво за ужином или когда они смотрят кино все вместе, Шиничиро пьёт и прислушивается к Казуторе, тот дышит ровно и не подаёт виду, что расстроен или потерян. Они не включают телевизор, чтобы не наткнуться на новости, сначала хотят послушать музыку, но потом понимают, она тоже тревога-стрела и лучше без неё. Они выбирают болтать ни о чем, перебрасываться короткими фразами, Казутора иногда крутится рядом с Шиничиро, подлазит под руки, немного мешает, но Шиничиро ни слова бы ему не сказал. Крутись мой мальчик, шуми и мешай, поломанной куклой не будь. Казутора принюхивается, в комнате пахнет куриным бульоном, как папа варил ему во младенчестве, или бабушка, этот запах успокаивает его, как и широкая спина Шиничиро перед глазами. — Где ты научился готовить? — наконец спрашивает Казутора, протираясь носом о шиничирино плечо. — В доме бывало скучно, — отвечает Шиничиро, отрезает от моркови крупный кусок — Хочешь? — он протягивает его Казуторе, Казутора принимает с участием, вгрызается острыми зубами в морковную плоть. — Любишь морковь? — улыбается Шиничиро и треплет Казутору по макушке. — Ага, — Казутора хрустит морковью и запивает ту пивом. — Подай мне яйца, пожалуйста, — Шиничиро неопределённо указывает пальцем в сторону пакетов из которых не до конца вытащены продукты. — Угу, — шуршит полиэтиленом Казутора. На столик выкатываются два пластиковых кейса с зубными щетками. В магазине они купили их недолго выбирая. — Хреновые из нас эко-активисты, — отшучивается Шиничиро, постукивая пластиком по ручке тележки, проверяет крепкий или нет. — Мы с тобой вообще не эко-активисты, — говорит Казутора и кладёт в общую кучу тюбик зубной пасты. Ага, думает Шиничиро, эко-активисты берегут окружающую среду, свинец вредит окружающей среде, Шиничиро больше любит свинец, чем картонные пакеты, свинец ему нужнее. Ещё Шиничиро думает, что это все ни капли не смешно. Но не говорит ни того, ни другого. Их общее шаткое состояние абсолютно не стоит раскачивать сильнее. Потом они едят рамен, стучат палочками о тарелки и молчат, Казутора допивает бульон через край, едва пачкает губы и облизывает их тут же, целует Шиничиро в щеку, благодаря за вкусный ужин. На секунду проскальзывает умилительной поволокой, будто так все и должно быть, позже горьким добивает до носа. Так и не так, не сейчас и не здесь. Перед сном, Шиничиро свежий, после душа, лежит в кровати, опираясь шеей на подушки, смотрит как Казутора расчёсывает ещё влажные волосы. — Всегда думал, как они во сне не путаются, — говорит Шиничиро, теребя пальцами край домашней футболки. Казутора в ответ хмыкает, пальцами цепляет с тумбочки резинку, сплетая волосы в свободную косу. — Вот так и не путаются, —. Их «первую брачную ночь» они начинают в кровати, прижавшись друг к другу, сплевшись ногами, голова Казуторы покоится у Шиничиро на груди, тот крутит меж пальцев выбившиеся смоляные пряди, носом глубоко вдыхает родной запах, думает о родителях и о дядях, думает, что Казутора тоже сейчас занят этими мыслями. От этого грустно, но поделать совсем ничего нельзя. — Мы не будем ведь смотреть новости, — шепчет Казутора стискивая пальцами футболку Шиничиро. — Не будем, —. Ни сейчас, ни в ближайшее недели, это точно.