Dragon - Tiger

Их таки смогли силой растащить, правда только по разным комнатам, и с огромным скандалом, потому как Казутора повис на нем и его клещами было не отодрать. Да и Шиничиро держался за дверной косяк так будто от этого его жизнь зависела. Дяди, папа и отец, вовремя подоспевший, едва отодрали их друг от друга вчетвером… Теперь же Шиничиро сидел на опостылевшем диване наблюдая за родителями, отцом сидящем напротив и закрывающим лицо руками, и папой, что носился по комнате взад вперёд. Со второго этажа, из спальни Казуторы доносились звуки семейных разборок, и даже, битья и швыряния предметов, но слов и криков увы разобрать не получалось. Наверняка Казутора и Кейске разрушат комнату почти до основания, пока дядя Чифую не накопит гнев до достаточного уровня, чтобы отлупить их обоих. Шиничиро остро улыбнулся своим мыслям с внутренним умилением представляя Казутору, который хреначит об пол все, что попадётся под руку, так он, в фантазии Шиничиро, был похож на настоящую бестию, и это трогало. Родители заметив выражение его лица скривились от непонятного испуга. — Чего вы? — Шиничиро поднял бровь, спокойно оглаживая ладонью бритый затылок. — Шиничиро, — папа начал с нажимом — Ты совершаешь очень необдуманные поступки в последнее время, — он мнётся подбирая слова, смотря на сына с толикой злости. — Да я просто твоя копия, — усмехается Шиничиро, отворачиваясь, игриво стуча пальцами по коленям — Необдуманные поступки и сильные омеги это ведь все про нашу семью? — у родителей лица будто бы он их ударил. Впрочем, он и правда почти, словами конечно, но бьет. Не сказать, что он сожалеет. — Шиничиро, понимаешь… — отец очень старается, как и всегда, очень пытается все усмирить, но главной ошибкой Кена Рюгуджи было забывать: если его сын и муж хотят, он тут бессилен. — Понимаю, — с языка Шиничиро яд льётся издёвкой, шипит на коже губ ожогами химическими — А вы понимаете? — он складывает руки на груди, и у Майки в сердце йокает. Копия отца, мать его. — Ещё неделю назад вы были как кошка с собакой, а теперь внезапно… — папа руками разводит — Что это за великая любовь такая? — у него от гнева волосы на глаза падают, и он головой трясёт, чтобы их сдвинуть. Шиничиро хмыкнул. Нихера они не понимали, ничуточки, кто им сказал о любви? Это даже звучало смешно, как дети, будто бы и не знают, про связи альф и омег. Шиничиро Казутору полюбит годами позже, полюбит обязательно, но началось все не с этого, он его альфа, черт возьми, Казутора его омега, это чуточку больше чем просто любовь. Сейчас Шиничиро готов обрушить Токио до самого основания, лишь по единой просьбе, на такое не способен влюблённый подросток, но альфа ради омеги способен безусловно. — Он мой, — Шиничиро даже недоговаривает, фразу обрывает не закончив, потому что этого итак достаточно — Вы итак скрыли, что он был моим все это время, — он одаривает родителей злым взглядом — Не отпущу и не отдам, хоть вешайтесь, — пальцы он на своих предплечьях сжимает почти до боли, синяки останутся. Папа открывает рот и сразу закрывает. — Ты что-то вспомнил? — его лицо меняется в секунду, из злого перевоплощается в трепещущее и беспокойное. — Достаточное, чтобы никогда его не оставлять, — отвечает Шиничиро и взгляда не отводит, потому что устал он прятать голову в песок. — Но… — отец смотрит растеряно, тянет к нему руки, будто бы хочет дотянуться до лица или ладоней. — Достаточно «но», я ими по горло сыт, — рубит Шиничиро — Вам нравится моя новая причёска? — Он ехидничает, головой крутит, будто девочка показывающая едва постриженные кончики — Как я вам? — «вам» тянет патокой, как псих, издевается над родителями и смеётся почти вслух. Родители молчат, скорбно замерев. — Я знаете, что ещё хочу? — Шиничиро оглаживает пальцами висок, облокачивается о спинку дивана и ногу на ногу закидывает — Дракона себе вот сю-да, — на каждый звук пальцем стучит по виску, все ниже к шее — Но не такого заморыша, — Он кивает, будто бы показывая на татуировку отца — А огромного, чтобы прям до ключиц, нет до рёбер тянулся! — Руками размахивает и хохочет смотря на родительские лица. Трясёт головой, смеётся, аж искринки слез встают в глазах. — Ахах, у вас такие лица, будто бы живой труп увидали! — Пальцем тыкает он в родителей и продолжает хохотать запрокинув голову. Майки и Дракен молчат, смотрят за спину Шиничиро, там Баджи и Чифую держат сына за обе руки, с лицами полными безграничного поражения. Казутора улыбается ехидно, смотрит на Шиничиро во все глаза, грудь его сотрясает внутренний едкий смех и восторг, о да его альфа само совершенство, и лица у четы Сано-Рюгуджи такие потерянные, что удовольствие приносит. Кейске смотрит на Майки и кривит губу. Будто бы спрашивает: «Мы настолько влипли?». Майки кивает. Потому что да, настолько. — Шиничиро! — Казутора выкрикивает быстрее, чем его успели бы остановить. Шиничиро вздрагивает, разворачивается всем телом, опирается животом о кожаную диванную спинку и тянет руки к Казуторе. Он секундно ищет в голове подходящее, и, когда находит, в глазах у него встаёт жестокий огонь. — Тора, иди ко мне, — Тянет он, руками подзывая к себе. Щелчок и взрыв. Взрослых подкашивает как подстреленных. Тора, мать его, Тора. На детей опять сцепившихся в огромный ком из рук и ног, на секунду становится все равно, даже ноги слабеют. Чифую пошатывается, опирается на такого же дрожащего Кейске в мгновенье. Механизм запущен, этот звиздец уже не остановить. Дракен не плачет, не плачет почти никогда, не в его это привычках, но сейчас слёзы к глазами встают в секунду. Сын вспомнил детское Казуторино прозвище, остаётся только надеяться, что не вспомнил откуда то взялось. Ханемия, вертеться тебе вокруг своей оси, где бы ты, сученок, не был!