POV Ангел.
Как я оказалась в больнице не знаю. Помню лишь сильную боль в сердце после слов того синеволосого. С нервами у меня в порядке, просто я не могу спокойно переносить даже шутку о смерти. Скажите, что смеяться о смерти нельзя? К сожалению, этих правил придерживаются не многие. В прошлом я спокойно переносила эти шутки, но после того дня… Первого апреля моя тётя мне сообщила, что мои родители погибли вместе с моим старшим братом из-за того, что парашюты не раскрылись. Так как был праздник “Никому не верь”, я восприняла это как очередную шутку. Зная своих родителей, я точно могла говорить, что в это не верю и спокойно заниматься своими делами дальше, но… Когда я оказалась в морге и то, что увидела своими глазами, почувствовала ледяную кожу своих родных… Тогда у меня и был первый срыв. Я тогда пролежала овощем в психбольнице чуть меньше недели. Сейчас, когда битва прошла в ничью и я иду по этим белым коридорам больницы… Это заставляло меня вспомнить тот день и, в желании убежать от этих воспоминаний, я зашла в палату, где, я предполагала, находилась Дина, но я ошиблась, а в той палате были старые женщины. Попросив прощения на ломаном японском, я направилась дальше и уже через одну палату оказалась эта маленькая командирша, как мы её временами называем среди наших, которая как обычно смотрела в окно, на небо. Интересно, почему она смотрит на небо, зная, что до него невозможно дотянуться просто так? Неужели, она мечтает ступить на вершину? Как бы только эта вершина не напоминала бы финансовую пирамиду… Зайдя в палату, я посмотрела на жёлтоглазого, который заметил меня ещё у двери и не сводил с меня взгляд. Парень с причёской ёжика, кажется, Икки звать, что-то говорил, но что он говорил я не поняла. Всё-таки, не понимаю я эти языки – Японский, Китайский, Индийский… М-да, а учусь на переводчика. Позади меня уже была женщина в возрасте видимо, медсестра или санитарка. Ворон спокойно проехал мимо меня, успев что-то сказать в стиле: “Hello”, на что я всего лишь молча кивнула парням в знак приветствия и, проводя Икки взглядом, подошла ближе к кровати подруги и села на край кровати. ― Алоха, Дина. Как себя чувствуешь? ― На что была лишь тишина, игнор, который я дико ненавижу! Мне пришлось повторить свой вопрос, но уже намного громче и слегка толкнув подростка в плечо, и… О чудо! Дина пришла в себя и в своей манере ответила мне. Кажется, она всё-таки не полностью уходит в свои воспоминания и на пару процентов остаётся с нами. Как только разговор зашёл о наших, то я на автомате вспомнила и саму гонку. То, как видела, что за мной шёл хвост, хотя, я играю всегда роль обманки. Странно даже то, что когда соперники знают, у кого эмблема, они всё равно гонятся за мной. Неужто в нашем мире остались лишь извращенцы, которые ведутся на такие костюмы? Или, может быть, они просто ведутся на мою внешность? Какой бы не был ответ, мне двадцать два и у меня нет парня. Мне даже кажется, что я так и останусь старой девой, а для нас, девушек, это очень страшно. Возможно, по судьбе мне и суждено встретить моего мужа в лет так пятьдесят, но… Мне не хочется так долго ждать! Так, стоп! О чём это я изначально вообще думала? … … … (Ангел пытается вспомнить) Ах, да! Гонка! То, что я разрушила АТ Икки и обожгла ему ноги – мне ничего не оставалась делать. Он был так близко. Ещё бы чуть-чуть и я не знаю, чтобы он сделал со мной. Возможно, когда узнал, что эмблемы у меня нет, он бы меня избил или ещё что-то ужасное сделал бы, но точно не отпустил просто так. Ведь, сколько я Королей не встречала, они все своенравны, и если они ошибаются, то винят других и срываются на ком-то. Разговор с Диной и остальными смогли меня успокоить и теперь я весьма спокойна и снова рвусь в бой, но с опаской. Всё-таки, когда-нибудь в этих боях мы пострадаем так, что нас не повезут в больницу, а сразу на кладбище, но этот спорт жесток и выживают здесь сильнейшие, и одними из этих сильнейших будем мы, а все проблемы в будущем будут для нас так, мелкие проблемы. Поговорив с нашими до самого отбоя, мы все вместе направились по своим палатам и стоило было мне оказаться в коридоре, как ко мне подошёл врач и кое-как объяснил, что я не выпила успокоительное. Слава тебе, Господи, что здесь успокоительным не почивают по полной программе, а лишь дают одну слабую таблетку в день. По мере пребывания в больнице я познакомилась с нашими недавними соперниками и они оказались весьма интересными. Точнее, мне были интересны лишь Казу, Икки, но особенно Бучч. Да, я люблю больших мальчиков. За такими парнями чувствуешь себя Дюймовочкой и есть за кого спрятаться в случае опасности и я решила не терять зря время. Вооружившись японско-русским словарём, по мере изучения слов и техники произношения, я смогла начать разговор с Буччем и – о, Боги! - Я понимала, что он говорил, хотя, в некоторых моментах не могла понять, что он вообще говорит и говорит ли он вообще мне? Под конец месяца, перед самой выпиской и возвращением на родину, я смогла подарить этому большому мальчику поцелуй в щёку, и пусть он был темнокожий, я всё равно заметила румянец на его щеках, и выглядел он как десятилетний мальчик, который впервые взялся за руку с девочкой. И вот, снова самолёт, возвращение домой, а на сердце был камень. Такой камень, словно, я что-то забыла там, в Японии, и я знала, что я забыла. Пусть это и был “курортный роман”, но возвращаться не хотелось. Ведь из-за будней ещё неизвестно, когда я снова смогу увидеться с этим парнем. Да. С парнем. С моим большим мальчиком, кого я полюбила и сама не заметила этого. Несколько часов полёта пролетели быстро… Хотя, может быть, это из-за того, что я думала о нём и теперь пора его забыть, но всем сердцем я чувствовала, что я не смогу его просто так забыть. Напротив. Буду помнить, и мечтать о встрече с ним каждый день, каждый час, каждую минуту и секунду! Господи! Неужели, я влюбилась? Влюбилась, как девчонка? Я не могу поверить своим ушам, и мозг отказывается в это поверить, но сердце… Сердце так быстро бьётся, когда я вспоминаю его черты лица. Его наушники… Боже! Я хочу его снова увидеть и прикоснуться своими губами к его щеке как тогда, в больнице. Казалось бы, словно, весь мир замер на мгновение и были лишь мы. Он и я. Мы одни и никто нас не видит.Воспоминания в одном из разговоров в больнице.
― Почему тебя называют Ангелом? ― Его голос я могу слушать вечно, пусть он даже и не похож на голос соловья, но это не важно! Пусть для многих он может быть ужасным, но не для меня! ― Потому что моё полное имя – Ангелина, ― я была на кровати Онигири в то время, пока этого извращенца не было и он проходил какие-то процедуры и, раз появился такой шанс, почему бы не поговорить с Буччем? ― Твоё действительно имя Бучч? ― Не обращайте внимание на такую ошибку. Я всего лишь только-только учу японский и с кое-какими словами могут быть проблемы. Здоровяк отрицательно покачал головой и спокойно сказал, что на самом деле его имя – Исса Михотоке. Даже после раскрытия такой “тайны”, моё сердце боялось биться и было трудно дышать. Нет, я не боялась его и я не была растеряна оттого, что Бучч – это его псевдоним. В эти минуты я уже начинала заболевать этой болезнью и я не отвечала за свои действия. Мне почему-то захотелось его поцеловать. Поцеловать так страстно, как даже я не знаю, как бы это происходило. Моё тело само собой поднялось с кровати, а глаза, на автомате, прошмыгнули в сторону стены, где висели часы. То время, что на них показывалось… Жаль, что я не умею останавливать время. Ведь через пару минут должен придти Онигири и всё… Этот свин снова будет приставать. Вот только к кому именно – не знаю. Хотя, нет, знаю! Если я могу убежать в свою палату, то Бучча этот свин просто замучает вопросами. ― Эм… Мне пора на процедуры. ― Неловко проронив эти слова, я ни на есть, что вылетела из палаты, как пробка из шампанского в новогоднюю ночь, которая сбила люстру. Я выбежала из палаты и чуть не сбила какого-то врача и медсестру, которые проходили мимо палаты.***
Во время обеда я то и дело, что смотрела на стол Когарасумару, а не в тарелку. Они так хорошо сели, что я могла видеть его лицо, но частые возмущения и подколы со стороны Сергея и Андрея заставляли меня не смотреть туда и делать вид, что я слушаю их, но глаза всё равно временами прыгали к Буччу и я с этим ничего не могла поделать. Хотя, эти обормоты всё-таки смогли надо мной посмеяться: они проследили за моими глазами и заиграли своеобразную песню из ЗАГСа. Я держалась, как могла, но вот по моим предположениям я держалась две минуты, а оказалось, что лишь больше десяти секунд выдержала, и через пару мгновений тарелки с их супами оказались на их головах. Не привлекая к себе внимания, я с гордо поднятой головой развернулась и ушла из столовой. По крайне мере, я предполагала, что не привлекла внимания к нашему столику, но на самом деле, большая часть больницы смотрела на нас, а Когарасумару и не повернулась даже! Никто не повернулся. Вот же наглость! Хотя, с другой стороны, это, как никак, хорошо.***
Оказавшись в своей палате совсем одна, моё тело упало на кровать и, по неизвестной мне причине, я уснула. Возможно, из-за того, что организм ещё не отошел от пережитого стресса или из-за пригретой солнцем кровати, но это не так уж и важно. Через пару часов, судя по темноте за окном, я проснулась. Я проснулась не по своей воле, точнее из-за какого-то шума и этот шум доносился со стороны окна, где находилась моя тумбочка. Звуки напоминали больше то, как хрюкает свинья. Мне в голову сразу пришли мысли о том, что один свинтус решил побыть настолько наглым, по известной мне манере Онигири, и я фактически сразу поняла, кто роется, и кто знает, что этот извращенец успел ещё сделать. Я резко повернулась на живот и тихо шикнула: «Пшёл отсюда!», но каково было моё удивление, увидев источник шума. Этот источник был не Онигири, а собака. Хотя, судя по морде этой псины, она была похожа на извращенца из Когарасумару, что даже закрадывалась мысль: «Есть у Онигири собака?». Ведь, как известно, собаки похожи на своих хозяев. Собака тут же повернула свою голову и, посмотрев на меня своими свинячими глазами, попыталась удалиться из палаты. Я же, наблюдая за собакой и не заметила, как на моём лице появилось отвращение. Всё-таки, я люблю собак с длинными ногами и с ухоженной мордой, а не что-то, похожее на крысу, на свинью или на кошку, у которой слишком много шерсти и короткие лапы. ― Фу! ― Лишь это вырвалось из моего рта и, переведя взгляд на сторону, попавшую под налёт этой “собаки”, я слезла с кровати, вытащила из верхнего ящика маленький фонарик и посветила на место преступления. Думать о том, что кто-то рылся в твоей тумбочке и видеть это… Очень отвратительно! Мне даже не хотелось прикасаться к этой тумбочке, но спать в этом беспорядке не очень-то и этично. Поэтому, собрав всю волю в кулак, я всё-таки убралась в тумбочке. Точнее, всё закинула обратно в тумбочку без всяких прелюдий с вещами. «Ничего. Завтра разберусь», - с этими мыслями я обратно легла на кровать, устремляя свой взгляд в потолок. Лишь когда я вернулась в лежачее положение, у меня в голове промелькнул вопрос: «Что эта собака искала в моей тумбочке?». Но выяснять это на ночь глядя нехотелось, но и спать тоже не особо-то хотелось. Поэтому я решила немного погулять вокруг больницы, а там смотри и найдёшь хозяина этой “собаки”, или, на худой конец, саму собаку. Прогулка по больнице не придала никаких результатов. Возможно, животное хорошо спряталось или уже ушло с хозяином, а обыскивать каждый угол из-за этой собаки не очень-то и хотелось, да и медсёстры меня пытались увести обратно в палату и уложить спать, но я говорила, что нет сна. Прогуляюсь немножко и вернусь обратно в палату. Улица встретила меня холодным ветром, который дул мне прямо в лицо и я чувствовала, как этот ветер вздымал мои волосы и зелёный оттенок менялся на тёмно-голубой из-за тусклого освещения здешних фонарей и яркого света луны. Рядом с больницей был маленький парк, и я решила прогуляться в этом парке, пока на меня не нападёт сон. Тем более, что может произойти? Больница рядом. Какой псих рискнёт приставать к человеку столь близко от этого учреждения? Да и медсёстры дежурят и врачи есть. Нечего бояться, и по этому мои ноги сами повели меня в сторону парка, уводя в парк с каждым шагом дальше и дальше. Ноги привели меня не знаю куда и, дабы немного отдохнуть от прохладной прогулки, я села на какую-то скамейку. Хотя, скамейкой это было трудно назвать. Больше всего было похоже на поваленное дерево. Как только пятая точка опустилась на “скамейку”, по моей коже пробежали мурашки из-за холодного ветра. Словно, ветер сам меня гнал отсюда и заставлял вернуться обратно в больницу, но я дама упёртая и, просто застегнув куртку, спрятала свои руки внутри куртки, став наслаждаться прохладной погодой. Всё-таки сейчас не лето, да и осени в Японии тоже холодные. Сидела я так на “скамейке” пару минут. Пока позади меня не зашевелись кусты. Воображение рисовало много неприятных картин из фильмов ужасов или как в сериалах о полицейских, которые занимаются странными убийствами. Перед глазами так и промелькнул заголовок какой-нибудь газеты: “Был найден труп молодой девушки за кустами”. Кому захочется такой смерти? Поднялся ветер и мои зелёные волосы закрыли мне лицо. Я ничего не видела, а в ушах стоял гул ветра. «Что-то становится прохладно. Пора бы вернуться в палату, пока не спохватились и я не получила ласковые слова за свои ночные прогулки». Промелькнули в голове мысли и, как только ветер утих, я почувствовала на себе чей-то глаз и, резко поднявшись с дерева, посмотрела назад. Там никого не было. Возможно, что мне почудилось. Я долго стояла и всматривалась в темноту, но ничего не могла увидеть. Глаза бегали по сторонам в надежде увидеть какое-то шевеление, но кроме кустов и деревьев я ничего не увидела. ― Надо было меньше страшилок читать на ночь… ― На выдохе сказала я и направилась по дороге в сторону больницы. По крайне мере, я надеялась, что иду правильно, но вот тревожное чувство меня не покидало. Я решила прибавить шагу и не заметила, как начала бежать. В голове рисовались не очень хорошие картины: с виду спокойная старушка может выйти где-то впереди мне навстречу и спросить “тебе нужна нога?”. Конечно мне нужна нога! Только вот, лишняя-то мне уж точно не нужна! ― Это всего лишь... Сказки… ― Пыталась я себя успокоить на бегу тем, что никакая старушка мне на пути не встретится, и что я всё-таки найду дорогу к больнице. Помимо старушки, мне рисовались картины других жутких героев страшных историй. Можно даже взять хоть того же Джека-убийцу. Может быть, он гуляет где-то поблизости, и тут, на тебе – новая жертва сама бежит к нему. Я начала активно трясти головой в разные стороны, чтобы выкинуть весь этот ужас из моей головы и в этот момент я врезалась во что-то или, может быть, в кого-то. Я почти что села на мягкое место, но тело грозилось ещё и на спину лечь, но я успела подставить хотя бы локти, чтобы предотвратить это. Вот теперь у меня сердце так быстро билось, а конечности похолодели в то же мгновение. Я даже почувствовала как у меня волосы на затылке приподнялись. Я с опаской подняла глаза на предмет моего столкновения и увидела… Дерево. Дерево, которое стояло около дорожки. Видимо, я потеряла координацию и врезалась. «Вот тебе и наука, дорогая Ангел – не читай страшилки на ночь и не ищи приключе…» - Но не успела я закончить свою мысль, как позади меня послышался голос: «Потерялась? », голос был как у бабушки, хотя, зная любовь японцев к спорту, то он был не таким уж и страшным, а наоборот – даже активным. Повернув голову назад, я посмотрела на довольно приятную и милую бабушку-божий одуванчик. ― Да. Есть немного, ― уже поднимаясь с земли, я почувствовала сильную боль в груди, дыхание начало перехватывать. Вот тебе и поцеловалась с деревом. Надеюсь, я себе ничего не сломала и трещины в костях нет, а то как-то не хочется провалиться здесь в больнице и ещё обратиться к русской “бесплатной” медицине. Поговорив немного со старушкой и узнав, что я иду по, пусть и длинной, дороге к больнице, так ещё она выгуливала своего питомца – собаку. Либо собаку, либо декоративную собачку. Я так и не поняла, если честно. Уже решила попрощаться с ней и продолжить свой путь, как вдруг услышала следующие слова: «Ох… Нога отказывает. Врачи сказали, чтобы я не ходила много, но я не могу уснуть, не подышав свежим воздухом перед сном. Дочка, тебе нужна нога? А то мне ходить трудно, а ты молодая. Можешь и без неё прожить…» Слова о ноге заставили мои волосы снова зашевелиться на затылке. Я медленно повернула голову и взглянула на бабушку. В ней что-то изменилось. Или мне просто показалось? ― Мне ещё ноги нужны, но Вы можете спросить у Тцуне – нужна ли ему нога или нет? ― Не дождавшись ответа, я поспешила как можно скорее ретироваться. К слову – я не знаю никакого Тцуне. Просто читала, что если встретить эту старушку, то есть два вида исхода – потеря одной или обеих ног или спастись и уйти со своими ногами, переадресовав старушку кому-то. К сожалению, имя, которое надо назвать, я не помню. Оно и понятно почему – из-за страха и шока. Как я оказалась в больнице не помню, но ноги у меня целы, я жива, всё на своём законом месте и на том спасибо. Больше мне ничего и не надо. Как бы не старалась, а моя скромная персона всё-таки попалась на глаза врачу отделения, который этой ночью дежурил и от него я получила смачный выговор. Нет, он не кричал, а психически надавливал. Чего его строгий взгляд стоил… С “весёлым” настроением, я направилась в поиске своей палаты и, вроде как найдя её, я легла на кровать. Только-только закрыла глаза и тут же провались в сон. Только вот, сон длился недолго. Минут так через пятнадцать мне пришлось разлепить свои глаза и осмотреть комнату. Сев на кровать, я начала осматривать комнату: тумбочка. Соседняя кровать. Уставившийся на меня свин, который смотрел на меня не очень хорошим –похотливым взглядом. Окно, через которое ночью ничего не разглядишь. Дверь. Убедившись, что всё более-менее на месте, я снова рухнула на кровати, укрывшись одеялом и закрыв глаза, но через пару секунд раскрыла их и быстро приняла сидячее положение, устремляя уже свой взгляд на незваного гостя, который наглым образом уже взобрался на мою кровать. ― Ты здесь какого… делаешь?! ― Не сдержавшись, заорала я на всю палату, а может быть, и на весь коридор. Что-то Онигири на меня не набросился, я тут же его спихнула с кровати на пол одним верным движением ноги по правой щеке парня. ― Вообще-то, ― подал кто-то уж больно знакомый голос, ― это мы должны задавать тебе этот вопрос. Моя голова повернулась в сторону двери и я увидела, кажется, Бучча. Точно не разглядеть, так как ночь, и не видно, но по очертанием вроде как он. Мои глаза быстренько осмотрели комнату и тут-то я и заметила, что нет моей соседки по палате – старушки, но не одуванчика, а вечно недовольного зверя. В палате воцарилась минута молчания. Мой желудок пытался переварить ту информацию, которую я получила, но пока это было трудно сделать. ― Вы решили разыграть меня? ― Выдала я, наконец, после столь долгого молчания. ― Нет, ― кое-как, но поднявшись с пола, сказал свин. ― Ты ошиблась палатой. Твоя палата дальше по коридору, ― пояснил тот. ― То есть? ― Это был больше вопрос для меня, чем для находящихся в палате. ― Кажется, я не досчитала палаты… ― Уже более-менее придя в себя, я быстренько вылезла с чьей-токровати и немного помявшись, направилась ближе к выходу. ― Ну… Я пойду, ― неловко прохихикав, как дурочка, продолжила. ― Приятных снов, что ли… Не дождавшись ответа, моё тело пулей вылетело в коридор и направилось ближе к своей палате. На щеках горел огонь. Оплошала… Это ж надо так – перепутать палаты! Хотя, это ещё хорошо, что я зашла в палату Когарасумару, а не другую. Кто знает, какой бы ещё шум поднялся. Одного моего шума хватило, чтобы после того, как я оказалась в своей палате и быстренько улеглась в кровать, по палатам начали ходить медбратья и спрашивать – в честь чего такой шум у членов команды Когарасумару. Остаток ночи я крепко спала, но временами просыпалась и ворочилась из стороны в сторону. У меня на душе была тревога и налетало лёгкое хи-хи. Это ж надо было так испугаться старушки, что даже палатой ошиблась? Боже. Из-за страха, у меня голова вообще не соображала. Какая же я трусишка.