****
Секс. Вот что нужно Минхо. Может тогда пройдёт это чёртово наваждение? Его словно заклинило на этом Хан Джисоне, будь он неладен! Да и этот малый хорош. Уже с неделю потупляет свои глазки стоит им пересечься, краснеет, да ещё так мило, Ли хочется заобнимать его в такие моменты. А может и не только секс. Боже, он никогда ещё так себя не ощущал. Ни-ра-зу. Даже когда Сара вела себя супер-мило по корейским меркам, он просто улыбался думая, что у неё хорошая мимика. Мимика, чёрт возьми. А тут просто отвал задницы и какие-то мотыльки в животе, что всё никак выхода не найдут. Его переполняют эмоции, желание заботиться, обнимать, чмокать, утыкаться и тискать. Но это всё днём, ночью просыпается его Мистер Хайд, которому хочется затащить в постель эту несносную белку. Он даже как-то совсем памятует о своих кошмарах, тревожности, приёмах валерьянки, все его мысли заняты одним персонажем. И да, он даже забывает, об этих пугающих совпадениях, ответы на которые он благоразумно решил не искать, ибо себе дороже. Где-то в глубине души он боится, что они, эти ребята, Джисон, Ёнбок, да даже воротящий нос Сынмин, что они действительно его вымысел, и стоит ему узнать секрет, как они тут же исчезнут. Просто растворятся в воздухе, будто их и не было. Ctrl+A и следом backspace. Он не хочет так. Он не хочет терять этих людей. Эти мысли вдруг завихрились в голове Минхо, оставляя после себя холодный сквозняк и до боли знакомую печаль, чувство потери. Он сидел за своим ноутбуком, искал какие-то документы, когда его взгляд невольно зацепился за такое знакомое и тёплое «Хан». Ему не надо было открывать и листать страницы, чтобы воспроизвести сюжет в голове, он помнил всё, просто хорошо прятал доселе. Ли снова прокручивает мучительный сюжет своей повести, трагичную участь главного героя. В комнату зашёл Джисон. Минхо отрывается от залипания на значке документа и смотрит. Просто смотрит на парня перед собой, тот только пришёл со встречи с Кимом. - Хён, ты чего? – Ли всё ещё молчит, он не знает, что сказать. Вот он, стоит перед ним, его Хан-и, жизнь которого вмещена в документ в 113 страниц 12 шрифтом. Сейчас ему как никогда хочется раскрыть всё, поделится этим тяжёлым загадочным сундуком, вместе было бы нести легче, ведь так? Может вместе они бы осмелились взломать замок и заглянуть внутрь? А вдруг всё исчезнет? Или они возненавидят меня? Я не готов к ненависти Хана. Нет, скорее я не готов к тому, что Хан будет испытывать ненависть по моей вине. Снова. Перед глазами всё расплывается, мутнеет, голова накаляется словно при лихорадке, горло сжимает спазмом, и такая горечь на языке. Он дышит и надышаться не может. Лицо немеет, губы и язык сводит, он ощущает, как резко похолодели конечности, и как онемел живот, он скрючивается, словно старик, и воет зверем. Браво, Ли Минхо. Он раскачивается и плачет, вопит и задыхается. Он чувствует на лице холодные капли воды, его обнимают крепко-крепко. Ли пальцами вцепляется в до боли знакомую белую толстовку и дышит, уткнувшись в неё, в надежде, что углекислый газ сделает своё дело, и он уже перестанет разваливаться на части перед любимым человеком. Так унизительно. Стоп. Что? Любимым? Его потихоньку отпускает, но тёплые руки всё ещё держат, гладят спину, губы говорят теплым голосом, успокаивают, бормочут, что всё хорошо, что он рядом. Они лежат на кровати, в обнимку. Минхо мёртвой хваткой держится за этот фантом с запахом Джисона, с его голосом, с его теплом. Фантом тоже не собирается его отпускать. Они засыпают вместе.****
Они просыпаются вместе. Причём оба, как по щелчку. Они моргают, протирают глаза, поправляют волосы, но более решительных действий, как отлепится друг от друга никто не предпринимает. Обоим не хочется. - Доброе, хён, - хрипло бормочет Джисон, Минхо лишь кивает ему, даже не поднимая глаз. Ему лень, а ещё он думает, что сейчас, выглядит дерьмово, и да, он прекрасно помнит, что он вчера истерил, как резанный и Хану пришлось его успокаивать. Что он теперь подумает? А если начнёт спрашивать о причине вчерашнего состояния? Что ему ответить? - Не надо думать слишком много, всё в порядке. – Джисон медленно втирал успокаивающие незамысловатые формы по его спине. - У всех у нас бывают такие моменты, я тебя не осуждаю. Хен, ты всегда красивый в моих глазах, поэтому посмотри на меня, - тихо просит младший. Ли осторожно поднимает голову с груди тонсэна и несмело заглядывает ему в глаза. Они покрасневшие, слегка опухшие, будто бы он… - Ты плакал? – Полушёпотом, скорее утвердительно и озадачено. - Ты меня так вчера напугал, и я…я не знал, как тебе помочь. Пока это всё происходило с тобой, мне было так больно внутри. Это прозвучит странно, но я словно чувствовал твою боль. – Озадаченность легко перерастает в изумление. Кратко, Минхо был в ахуе. Не опять, а снова. – Не смотри так меня, я собираюсь вновь сказать полнейшую дичь. В общем и целом, у меня есть такое ощущение, что мы с тобой…я и ты, у нас будто есть связь. Связь друг с другом. Ты…не чувствуешь того же? – Осторожно, словно на пробу тянет тонкую ниточку, одно лишнее движение, и она оборвётся, оставив его совершенно одного. Ли смотрел на младшего, не веря своим ушам, не веря в смысл озвученных слов. Он не знает, что сказать, точнее он не знает, что именно сказать из всего огромного накопившегося кома внутри. Он видит, как тускнеет огонек в глазах в пятнадцати сантиметрах от себя, видит, как они становятся слишком влажными, чувствует с какой силой под ним бьётся сердце, а грудная клетка не поднимается. Джисон задержал дыхание в ожидании ответа, на давно мучающий его вопрос. - Чувствую, - еле слышно выдыхает Минхо. Это всё на что он способен сейчас, он снова роняет голову на удобное тело, и прижимается крепче, не вербально выражая свои неуёмные эмоции в данный момент. Но от него не укрылся облегчённый вздох сверху, Ли в ответ также притягивают, казалось бы куда ближе, но объятия почему-то ощущаются иначе. Джисон улыбается, он пока точно не знает, что за мост между ними строится, но самое главное, что он в глазах хёна такой же особенный. Они оба ощущают эту незримую связь. Связь только между ними двумя.****
Они бы продолжили так и лежать в объятиях друг друга, если бы не стук в дверь. Хан засуетился, выпуская ворчащего старшего, и быстро перемещаясь на свою кровать. Это заняло секунд десять. Стук повторился, в этот раз показался несколько нетерпеливым и явно недовольным. - Да, - негромко ответил гостю Ли, приподнимаясь на локтях, чтобы удобнее завернуться в одеяло. - Наконец-то, - пропыхтел Феликс, влетая в комнату. Он был в одежде Чанбина, причем с головы до ног. На нём буквально висели, огромная черная куртка Со, его лиловая именная толстовка, его джогеры, даже кроссовки его. Что произошло? - Что произошло? – Озвучил единственно логичный вопрос Минхо. - Лучше не спрашивай, хён, я такой кретин. – Ёнбок снял с себя куртку и аккуратно повесил её на спинку стула, куда следом и приземлился с отчаянным стоном. - Ёнбок, что ты сделал? – Джисон и Минхо переглянулись, Хан пересел на кровать Феликса, чтобы быть ближе к брату, его не на шутку пугало состояние младшего. - Рассказывай, может быть мы вместе что-нибудь решим, если это вообще проблема, - старший сел по-турецки, показывая тем самым, что готов выслушать. - Я облажался, Джи. Я, блять, его поцеловал. – Вцепившись в свои светлые волосы, сокрушался Хан-младший. - Кого? – Джи удивленно уставился на брата. - Чанбина? – Ухмыльнулся Минхо, думая про себя, что не ошибся в Феликсе. - Да. – Ликс встал, и начал мерить комнату шагами, нервно кусая большой палец. – Он на меня так смотрел, будто я вся его жизнь! Он сказал, что любит меня! Любит, понимаете? - А ты? Он же тебе тоже понравился, разве нет? – Такого поворота Ли не ожидал. - Вот именно нравится! Он мне нравится, а Чанбин-хён меня любит! Я не готов к такому. – Феликс осел на корточки перед кроватями, и в поисках какой-то поддержки и помощи взглянул на старших. - Так стоп, не спеши. Чанбин, идиота кусок, кто вот так вываливает всё вообще? – Ли начал бурчать и копошиться в телефоне, следом прикладывая его к уху. Ёнбок не ожидавший настолько решительных действий, не обратил особого внимания на хёна, и вновь уронил лицо в свои ладони и начал тихо выть от казавшейся безысходности. – Со Чанбин, принц ты наш полурослый, зачем ты сказал, что любишь его, не мог поджать свою любвеобильную задницу и сказать для начала хотя бы о симпатии? – Феликс поднял лицо в неверии уставившись на Минхо. Он же не звонит прям сейчас Чанбину? – А чего замуж то сразу не позвал? – Заметив резкое движение со стороны младшего Ли вовремя подскочил с кровати. - Хён, прекрати, ты что творишь? – Шипел блондин, медленно надвигаясь на зажатого в углу Минхо. – Положи телефон. – Опасно потребовал своим низким голосом Феликс. - А чего это ты встрепенулся? Не хочешь, чтобы Бинни знал, что поставил тебя в неловкое положение? Или что ты не любишь его? – Младший нахмурил свои светлые брови, крайне взбешенный подобными словами. - Феликс, успокойся, он никому не звонит. Попался на такой очевидный трюк, - усмехнулся Хан. Ликс переводил недоверчивый взгляд с одного старшего на другого. - Подбери коготки. Так разнервничался, – улыбался и Минхо, спокойно устраиваясь на свою кровать и показывая телефон с открытой галерей. - Я не нервничал…Вы…Это не честно! Ащ, брысь с моей кровати. – Не зная, как выместить обиду за такую тупую шутку, Ёнбок выгнал в кровати своего брата. Тот всё ещё с довольным лицом устроился рядом с Ли, давая друг другу пятюню. - Ну, честно не честно, но эффект налицо. – Голосом эксперта заявил Джисон. - Хан-и, прав, твоё «нравится», больше похоже на «люблю, но жутко боюсь строить отношения и быть брошенным». – Блондин на это лишь промолчал, и устало рухнул на свою кровать, подпирая руками забитую тревогами голову. – А теперь по порядку. Почему ты в одежде Чанбина? – Ликс поднял взгляд, всё ещё полный обиды, но и желания попросить помощи. Flashback. *Они вышли из кафе, ожидая разрешающий зеленый светофора, подошедший слишком близко к обочине Феликс, даже не заметил огромной лужи впереди, и несущуюся машину, которая в миг окатила его с ног до головы грязно-серой водой с бликами от бензина на поверхности. Ёнбок никогда ещё не чувствовал себя таким опозоренным, хотя, казалось бы, ничего постыдного в этом нет, но покраснел он знатно. Чуть сзади стоявший Чанбин, прикрыл рот в удивлении, а после пытался скрыть смешки, что неуправляемо рвались наружу. - Хён, давай добей меня уже, - сожмурил глаза блондин, от накатывающей бессильной обиды на этого гонщика, на эту лужу, на себя глупого, что, витая где-то в облаках, не предусмотрел подобного происшествия, на Со Чанбина, что виновато улыбался. Хотя последний, казалось ни в чём и не виноват, только если не в том, что заставил своим существованием витать в облаках одного младшего с веснушками. Все как-то запутано, да. - Ёнбог-а, пошли ко мне домой, я тебе дам свою самую большую толстовку, мы закажем курочку, посмотрим что-нибудь, как смотришь на это? – Чанбин стоял с мокрыми джинсами и конверсами, Ликс только сейчас заметил, что бедный несчастный не он тут один. Напряжение во всем теле как-то спало, плечи расслабились мелко задрожали от тихого смеха, на веснушчатом лице улыбка. Со думает, что оно того стоило, сделать шаг и встать рядом с младшим в момент, когда их обрызгало. Он увидит Ёнбока в своей любимой толстовке! О чем еще он может сейчас мечтать? Прямо сейчас Феликс лежит рядом с ним, его родители были рады познакомится с другом своего старшего сына. Чанбин постелил младшему на своей кровати, а сам лег на полу. Он пытался удержать счастливый вопль, когда Ёнбок позвал его к себе на кровать, потому что «нам и двоим тут места достаточно». Феликс сразу обвил его руками и ногой на всякий случай. Чанбин такой приятный для объятий, такой тёплый, надёжный. - Тепло? – В воздух спрашивает старший. - Очень. Хён, ты так вкусно пахнешь, - Хан-младший тычется в шею, пытаясь найти участок, запах сконцентрирован сильнее всего. - Феликс, лучше прекрати, - голос Бина звучит с придыханием, на пару тонов ниже обычного, младший готов слушать его вечно. Он слушал его до этого, через наушники, через колонки, динамик телефона, а сейчас может слушать прямо у себя над головой. У него мурашки. - А то что? – Блондин приподнимает голову, в темноте его глаза озорно блестят, он их трепетно прикрывает, когда чувствует, как ощутимо сжались сильные руки на его талии, как недвусмысленно одна рука опускается на его бедро и прижимает к крепкому телу. Он судорожно выдыхает, но звучит это как стон, как согласие. Они неосознанно тянутся друг к другу, сталкиваясь губами в поцелуе, который за доли секунд перерос во что-то страстное, желанное, во что-то +21. Они стараются не шуметь, но получается из рук вон плохо. Потому что быть тихим, когда твоё тело так яро отзывается на каждое прикосновение, когда тебя ласкают с такой нежной любовью, что хочется плакать, когда тебя касаются там, где никто не прикасался до этого, для неопытного Феликса это равно невозможному. У него был секс с девушками, но в нём не предусмотрен массаж простаты, к сожалению. Когда они оба удовлетворённые донельзя, снова легли спать, Чанбин произнёс эти три слова, которые выбили весь дух из млеющего тела. Ёнбок ничего не ответил, а Чанбин и не ждал. Хотя кому он врёт, конечно, он хотел этого, хотел взаимных чувств, но и давить сейчас на младшего не собирался. Хотел лишь дать знать, что его объятия всегда раскрыты для него. К утру постиранные вещи Феликса не высохли до конца, поэтому Со с большим удовольствием поделился своими. Они целовались под лучами восточного солнца, что пробивался через не зашторенное окно. Целовались мягко, нежно, можно сказать даже по-детски, но так сладко. И только в автобусе Хан-младший осознает масштаб подкравшегося пиздеца. И именно поэтому он летит в общежитие, дабы поскорее забить тревогу и попросить совета, иначе он в своей голове сойдёт с ума. Он влетает в общую комнату, на ходу здороваясь с Нини, который что-то помешивал в кастрюльке, и только сделал шаг в сторону своей двери, как непонятно откуда взявшийся Чан остановил его за плечо. Что тут происходит? - Не спеши, Ликс. Очень тебе рекомендую сначала постучать, - полушёпотом произносит Ян, а Бан только кивает ему мол «да, он дело говорит». - А что произошло? – Также вполголоса спрашивает Феликс. - Мы сами точно не знаем, но кажется вчера что-то произошло с Минхо-хёном, ему было плохо и Джи пытался успокоить его, я успел только принести холодной воды, а потом они легли вместе, так и уснули. Если не хочешь тупой неловкой атмосферы, постучи и дай им время привести себя в порядок, - покусывая изнутри нижнюю губу, посоветовал Чонин. Феликс с секунду завис, и после несмело постучал, слыша копошение, шаги с той стороны, он в нетерпении постучал ещё раз, и уже зайдя обнаружил двоих хёнов с опухшими глазами, и легким блеском на их дне.* End of Flashback. Конечно же Феликс рассказал им всё не в таких подробностях, и концовочку он тоже слегка затуманил до «и вот я спешил к вам за советом». Ему было интересно, что происходит между его хёнами, однако он оставит это на потом. - Что ты почувствовал, когда он признался тебе? – Полюбопытствовал Минхо. - Ну, я был в шоке, мягко говоря, хотел что-то сказать, ответить, но понял, что мне нечего ему отвечать. Стрёмно на «я люблю тебя», отвечать «да, ты мне тоже нравишься». – Разводил руками младший. - Зная, Чанбина, он был бы рад, слышать и подобное. – Минхо спокойно положил руку на коленку Джисона, что сидел рядом также по-турецки и продолжил, - учитывая, что он тебе и слова не сказал, не потребовал сиюминутного ответа, он был доволен даже тем, что ты его не оттолкнул. Он очень терпеливый человек, когда дело касается любви. – Как лучший среди чанбинологов заявил Ли, конечно же после Хёнджина. Ёнбок подобрал под себя ноги, и обняв своего любимого плюшевого Гю, задумался. - Я, конечно, не так хорошо знаю Чанбин-хёна, - Хан неоднозначно взглянул на Минхо, - но, Ликс, я знаю тебя. Вспомни, хоть раз чтобы ты так волновался, когда тебе признавались в любви? А такое тебе говорили частенько, и Джихва, и Лиён, и Ынбёль, и даже та, Минджу, которая изначально ко мне клеилась призналась в любви тебе. И что ты делал, когда они говорили «я люблю тебя»? - И я себя люблю, - вдвоём ответили братья, посмеиваясь от столь «оригинального» ответа. - Может ты и прав, - вздохнул Феликс. – По крайней мере, я дам шанс себе и Чанбин-хёну, может стоит смотреть на вещи проще, - младший лег на кровать, складывая руки на животе, он смотрел в потолок, словно пытался там рассмотреть призрачное будущее, если он совершит этот выбор, но получалось как-то не очень. - А что собственно происходит между вами? – Буднично раздался вопрос, вводя двоих старших в некий ступор. - А что происходит? – Осторожно спросил Джисон. - Я может и глуповат, но глаза на месте, умею строить причинно-следственные связи, ну, по крайней мере, когда это не касается моей жизни, - хихикнул младший. - Думаю, мы встречаемся. - Что? – Снова в один голос, браться ошарашено уставились на мило улыбающегося хёна. - А что? – Ли смело взял всё ещё удивленного Хана за руку, мягко её сжимая своими горячими ладонями. - Нет, так не пойдет, - резко сказал Джисон, полностью поворачиваясь всем корпусом к телу старшего, обвил его руки своими, и смущённо заглянув в глаза, «Минхо, будешь моим парнем?» - на выдохе. Ли не моргая смотрит на Хана перед собой, и вполголоса «А ты тогда будешь моим?». - Я что в дораму попал? – У воздуха спрашивает блондин. – Не смейте при мне лобызать друг друга! – Предупреждающе ругается Феликс, видя, как опасно приближаются лица парней друг к другу. - Братишка, иди-ка ты к своему бойфренду, тут у твоего хёна личная жизнь налаживается, - довольно улыбается Джисон, смотря только на Минхо. - Понял-принял. Чонина-а, есть новости! - Кричит младший и убегает, захлопывая за собой дверь. - Значит встречаемся, - только для убедительности произносит Минхо. - Да. – Кивает Джисон. – Честно, когда мы утром…обнимались, после того как ты сказал, что тоже чувствуешь связь, я думал ты решишь, что это просто дружеская связь, и буду я всю оставшуюся жизнь волочить во френдзоне. Но ты меня приятно удивил. - Я не позволил бы тебе остаться во френдзоне, малыш, - Ли хищно улыбается, заваливаясь на кровать и утягивая Джисона за собой. - Оу, малыш? Даже так? – Шутливо удивляется младший, чем вызывает смех Минхо. – А как мне тебя называть? Зайчик? Котик? Чаги? – Ли смотрит на Хана, на то как он дурачится, как улыбается, как его глаза превращаются в полумесяцы, видит маленькую родинку на левой щеке, каждую его черную ресничку, каждую тонкую бровинку, видит их необъяснимо завораживающий изгиб, видит запутанные узоры его радужки что в боковом свете выглядят, как нечто невероятно драгоценное. Он касается его щеки осторожно, нежно проводит по мягкой коже, ощущает легкую щекочущую щетину, до него словно сквозь слой воды доносится звонкий смеющийся голос, а Минхо как будто в другом измерении.