Изгой

      Вэй Чанцзэ и Цансэ Саньжэнь переглянулись. Вэй Ин сидел за столом и с улыбкой болтал о школе, выглядя до странного беспечным.              — А ещё там такие классные столы в столовке! Они большие, прозрачные, залиты чем-то, и на каждом столе свой рисунок под заливкой! Офигеть как красиво! Там даже стулья дорогие. Ну, еда тоже сносная, но я был не особо голоден, так что только супчик похлебал.              Усянь, взяв палочками какую-то закуску, отправил её в рот. Если много говоришь и отвлекаешь, никто и не заметит, что ты ничего не ешь. Вэй Ин давно пришёл к этому выводу и пользовался им практически постоянно, ведь это ещё и спасало от разговоров о его психологическом состоянии.              Больше Вэй Ин не выдержит психотерапию, он действительно не сможет снова принимать таблетки и разговаривать об этом с Баошань Саньжэнь. Да, она была профессионалом своего дела. Да, Вэй Ину становилось легче от некоторых сеансов. Но в основном разговоры на эту тему только и делали, что травмировали его.              Вэй Ин хотел забыть всё. Начать новую жизнь. Он действительно надеялся, что в новой школе всё будет в порядке.              Но теперь, после стольких триггеров всего за один-единственный день, он ни в чём не был уверен. Усянь улыбался, болтал и искусно носил маску того самого нетравмированного Вэй Ина, который нравился всем, и одноклассникам, и учителям и родителям.              Вэй Ин знал, что родители смотрят на него теперь иначе. Больше он не был гордостью семьи. Он стал самым настоящим позором, от которого они не могли отказаться, потому что, чёрт возьми, любили.              Усянь из раза в раз думал, глядя на них, что не заслуживает их встревоженных взглядов.              — Вэй Ин, ты толком ничего не рассказал про одноклассников, — тихо произнёс Чанцзэ, когда словесный понос Усяня кончился.              Парень застыл на мгновение, а потом, пожав плечами, взял в руку стакан с водой, делая глоток за глотком.              — Они не выглядят, как обычные ребята. Кажется, они действительно принадлежат к сливкам общества. Там учатся сын и дочь директрисы и даже родственник председателя Лань Цижэня. В общем, не уверен, что смогу как-то к ним вписаться. Да и все заняты подготовкой к экзаменам.              Вэй Ин решил не лукавить, но и всей правды не сказал. И всё же Цансэ Саньжэнь, почувствовав подвох, решила уточнить:              — Ну они тебя не достают, да? Никак не трогают?              Усянь улыбнулся.              — Ну конечно же, нет. Просто никто не обращает внимания. Меня не задирают. У них нет причин.              После последнего предложения родители переглянулись и затихли. У прошлых однокласников-то причины были.              — Ну, спасибо за ужин. Я пойду искупаюсь и надо сделать уроки, там куча домашки! Всё, спокойной ночи.              Усянь, быстро поцеловав родителей в щёки, ураганом унёсся на второй этаж.              Женщина грустно потёрла лоб и опустила глаза вниз, не зная, что и думать.              — Мне кажется, что-то не так, — тихо сказала она, поднимаясь со своего места, чтобы прибраться со стола.              — Ты тоже это почувствовала? Вэй Ин выглядит подавленным. Что, если он снова начнёт себя резать?              Саньжэнь тихо всхлипнула и взмахнула руками, закрывая ладонями лицо. Чанцзэ, подлетев к ней, нежно обнял сзади в попытке успокоить.              — Не плачь, дорогая, не плачь. Может быть, и не начнёт. Я просто… не знаю, что и думать. Я думал, курс психотерапии поможет ему, но, похоже, это было слишком травмирующим опытом для него и даже сейчас всё ещё существуют отголоски того… позора. — Чанцзэ не знал, как подобрать слово, оно не понравилось ему, но оно уже сорвалось с губ. Саньжэнь, поняв, почему Чанцзэ замолчал, какое-то время тоже ничего не говорила.              — Милый… М-м… Может быть снова позвонить ей?              — И что ты скажешь? Для начала нужно предложить это Вэй Ину, хотя он, конечно, откажется. Ха-а… Чёрт, и почему наш сын должен так сильно страдать?              — Почему… Почему наш мальчик… Н-нх, почему всё так, почему-у-у…              Цансэ Саньжэнь, повернувшись к мужу, расплакалась на его плече ещё сильнее, чем прежде…              

***

             Ванцзи зашёл на кухню, чтобы взять из холодильника пару яблок для кроликов.              «Сколько раз говорил прислуге не класть их в холодильник, потому что эти яблоки для кроликов, а холодные им давать нельзя», — недовольно подумал Лань Чжань, набирая небольшую ванночку из довольно горячей воды и помещая туда яблоки.              Шарканье тапочек заставило его обернуться. Председатель Лань собственной персоной.              — Дядя, добрый вечер.              — Ха… Почему ты не отвечаешь на сообщения?              Лань Чжань, задумавшись, поднял взгляд к потолку. Не мог же он сказать, что специально игнорировал дядюшку, потому что ему не понравилась тема для разговора?              Поняв молчание племянника по-своему, Цижэнь развязал галстук и, скинув его на спинку стула, присел на сидение.              — Ладно, неважно. Скажу лично. Дочь министра здравоохранения заинтересовалась тобой. Может, ты её видел в школе, её зовут Цинь Су.              Ванцзи, вздохнув, оперся задом на стол и скрестил руки на груди.              — Дядя, вы собираетесь устроить мою личную жизнь точно также, как и Сичэню?              Лань Цижэнь нахмурился, едва не поперхнувшись от недовольного тона племянника.              — Да, а в чём проблема-то? Сичэнь сейчас очень счастлив с Вэнь Цин, вон, второго ждут. Что тебе не нравится? Я проверил её «от» и «до», к тому же она напрямую связана с медициной, да и собирается поступать туда же, куда и ты. Если станешь зятем министра здравоохранения, то быстро сможешь заполучить власть в той сфере, куда наша нога ещё не ступала.              Ванцзи качнул головой.              — Не интересует.              Лань Цижэнь погладил бородку, в открытую начиная злиться:              — А что тебя вообще интересует кроме твоих чёртовых кроликов и медицины? Что? Какие девушки тебе нравятся?! Хотя бы намекни!              Ванцзи тяжело вздохнул, отмахиваясь от дяди рукой, как от назойливой мухи. Повернувшись к своей ванночке, он потрогал воду и, вылив её, залил новую, горячую.              — Меня в принципе не интересуют девушки, дядя.              А вот в этот момент лицо председателя побледнело. Схватившись за сердце, он спросил:              — Как это? Совсем?              — Совсем, — было ему ответом.              Лань Цижэнь растерянно бегал глазами по спине племянника, не понимая, стоит ли задавать следующий вопрос или лучше всё-таки поберечь и без того больное сердце.              — Значит… ты по п-п-парням? — с трудом выдавив последнее слово, Цижэнь застыл, ожидая ответа с замиранием сердца.              — Не знаю, — безразлично сказал Лань Чжань, поворачиваясь к нему лицом. — Не проверял, — добавил он, погодя.              — Да… Да как это не знаю?! Что значит не проверял?! А с девушками… проверял? — последнее слово мужчина спросил почти что шепотом, трясясь от ужаса.              Ванцзи медленно кивнул.              — Мгм, проверял. Не получилось. Не хочу. Никакого желания. Противно.              Чем больше Цижэнь слушал, тем хуже ему становилось. Он был на грани обморока, когда Ванцзи уходил к себе, чтобы покормить кроликов.              — Дядя, я пойду делать уроки и спать. Спокойной ночи.              — Ха-ха… Да… Спокойной, Ванцзи, — пробормотал он себе под нос, едва не плача от досады.              «Вот всегда он так! Почему с Ванцзи всегда столько проблем?! Сичэнь никогда не был таким твердолобым! Боже, брат, зачем ты оставил на меня этого упрямца?» — Цижэнь, мысленно молясь, снова схватился за сердце, пытаясь придумать правдоподобную причину для отказа министру здравоохранения и его дочери…