Линия сопротивления

Первый час утра привычно занимает разбор статистики за вчерашний день. Если с месячным планом не справятся остальные, квартальный, и дальше — годовой, отделу не закрыть. Сцепив пальцы на переносице, глубоко вдыхаю и выдыхаю. Опять слушать звонки этих бездарей нет сил. Но нужно. Решаю начать с лидеров, иначе, если разнесу слабаков, настроение будет ни к чёрту. А распространять это на Чэндлер, Ли и других скажется демотивирующе. И так одна из них вечно недовольна. — Мистер Торнтон, ещё пятьсот тысяч в паи! — зато вторая никак не угомонится: накидывается на меня, стоит выйти из кабинета. — Неплохо, Ли, — запал пританцовывающей с трубкой в руке Ли сходит на нет, когда она видит, с каким мрачным выражением лица я поправляю запонку и ухожу к дальним столам. Когда до неё дойдет, что со мной ловить нечего? — Подключи меня на вторую линию, — один из менеджеров аж подскакивает на месте, когда я беру наушники с соседнего пустующего. Пришло время послушать обе стороны: уловлю реакцию клиента — пойму в том числе, что мой сотрудник делает не так. Но бросаю гарнитуру через минуту его занудного официоза. Прохожу дальше к тому самому очкарику-выскочке. Он с надменным видом уже тянет мне наушники, но не тут-то было: думал, выпендрился и разгадал мои намерения? Я, вложив ладони в карманы, хладнокровно произношу: — Перезванивай Дороти. Та самая сложная клиентка, которая предпочитает, чтобы ее звали по имени, делегированная очкарику. Он поникает — не ожидал, что я запрошу статус или действие по ней. — Звони давай, — медленно проговариваю каждый слог, глядя в его нахальное лицо. Если бы не высокие цифры, уволил бы к херам. Поборзее Чэндлер будет. Дрожащей рукой он набирает номер, но на его счастье — Дороти не берёт. — Подойду через десять минут, — бросаю я ему, услышав тихое: «Да, сэр». Спесь сбита. Идём дальше. Как ни странно, последующие звонки шестерых проходят лучше обычного. Но средний результат всё равно удручает. Ну хотя бы не злит, как бывало обычно. — Чэндлер, — бесцветно обращаюсь к ней, беря очередной гарнитур. — Подсоедини. Она недовольно хмурится. Теряется на пару секунд, но кивает, выполняет и замирает, будто настраиваясь на разговор. На середине общения, когда клиент выдерживает слишком долгую паузу, я показываю ей знаком отключить микрофон. Сам снимаю наушник и говорю: — Можешь лучше, Чэндлер, — задумчиво констатирую я, прислоняясь к соседнему столу. Она в молчании вскидывает одну бровь, уставившись на меня, но вдруг вновь обращается к монитору, будто видит там клиента и улыбается. Он снова что-то говорит ей, что я уже не слышу, но затем, когда вижу, что диалог подвисает опять, спокойно добавляю: — Чем больше ты позволишь ему пауз, тем больше отдашь инициативу в руки. Не оставляй ему пространство для разворота, Чэндлер. Отталкиваюсь от края стола, чтобы уйти, но останавливаюсь. И всё из-за наших взглядов друг другу. Опять. Они магнитятся. Привязывают. Изучают. И в её я впервые вижу не упрямство или обиду, а согласие. — Ли, — негромко зову я коллегу Чэндлер, всё ещё смотря той в глаза, пока она на автомате продолжает беседу с клиентом. — Да, сэр, — вяло отвечает Сунг Ли, подойдя к перегородке, отделяющей ряд столов. — Кинь всем приглашение в календарь на совещание через час, — наконец разрываю зрительный контакт с Чэндлер, отвернувшись. Слышу её короткий отрывистый вздох. А внутри словно обрывается важная нить. Рушится какой-то хрупкий мост, только отстроенный. И появляется долбанный азарт. Такое бывало раньше: всегда, когда я стремился к недостижимому. И в итоге получал. Если я не разберусь в себе в ближайшее время, это точно станет новой гонкой. Которая обернётся последствиями. Серьёзными, необратимыми, но такими желанными последствиями.

***

— Подходить нужно по алфавиту? — дрожащим голосом спрашивает очкарик в конце получасового собрания, едва я объявил, что теперь жду каждого по очереди в свой кабинет. Не сдержавшись и закатив глаза, отвечаю: — Мы не на уроке в школе, — все сидящие в опенспейсе полукругом внимательно следят за тем, как я встаю с места. — С первого стола первого ряда. Киваю всегда угрюмому, но продуктивному Пирсону, который будет первым. Судя по кислым выражениям лиц остальных, никто не ожидал разбора полётов тет-а-тет после совещания. Не привыкли к такому, хотя в том же Нью-Йоркском офисе это было обычной практикой. Да-а-а-а. Вовремя я здесь оказался — ещё немного и Стив, который теперь прохлаждается в Торонто, развалил бы отдел окончательно. С Пирсоном расправляюсь за полчаса: результаты на высоте, цели на будущий квартал поставлены, мотивация в порядке. Никаких нареканий. И когда он выходит из кабинета, слегка вспотевший от нервозности, я и сам на долю секунды ловлю нервную волну, потому что вижу приближающийся силуэт Чэндлер за дверью. Она — следующая, а я не могу сосредоточиться. Приехали. Какого хрена? — Присаживайся, — говорю жёстче, чем хочу, не дав Чэндлер и возможности что-либо сказать первой. Она в замешательстве замирает, и по миловидному лицу пробегает тень. Словно хотела услышать что-то другое. Странно… — Формат формального коучинга тебе знаком? — Нет, сэр, — твёрдо заявляет она, садясь и выпрямляя спину. Мои глаза цепляются за лёгкое колыхание её блузки в этот момент. За которым еле-еле угадывается очертание такого же белого кружева. Да-а-а блять… Втянув носом воздух, я сжимаю челюсти, но пытаюсь продолжать: — Окей… Тогда обрисую. Формальный коучинг подразумевает обсуждение не только количественных показателей, но и качественных, в том числе, твоих целей, мотивации и желаний. Последнее слово как-то провисает между нами в воздухе, и мы сталкиваемся с Чэндлер взглядами. В её — настороженное ожидание и что-то ещё, в моём… Хер знает. Надеюсь, что не открытый вызов и интерес. — Это позволит мне лучше узнать тебя… Как сотрудника. А тебе верно понять и раскрыть свой потенциал. Да почему между нами так осязаема эта глупая неловкость? — Такие встречи проводятся раз в квартал, и результаты наблюдаются в общей динамике за год. — Понятно, — тихо и как-то обречённо выдаёт наконец она, опуская глаза, а мне хочется материться в голос. Как-то… Всё идёт не так. Откинувшись на спинку кресла, беру ручку и подтягиваю к себе ежедневник: в официальную форму перенесу всё позже. — Итак, — слегка откашлявшись, начинаю я, — Начнём с показателей. В этом месяце перевыполнение на сто тринадцать процентов. И еще целая неделя впереди. Ты довольна своими цифрами? — Ну, — она заправляет прядь за ухо, обдумывая ответ. Выдаёт его с лёгкой наглостью: — Наверное, вы скажете, что могла бы лучше… — Чэндлер, — усмехаюсь я, наклоняя голову, и сверля её взглядом, под которым она почему-то моментально теряется: — Мы не партнёры в театре, чтобы ты и мои реплики знала наперёд. Она старательно прячет улыбку, но я успеваю поймать ту в уголках губ. — В целом, я довольна своими результатами, но в том месяце примерно в это же время результат был больше на десять процентов. Она хмурится, словно что-то вспомнила. — И чем, на твой взгляд, обусловлено снижение? Есть конкретные причины? — стараюсь не звучать с претензией, чтобы Чэндлер не взъерепенилась и ответила честно. — Честно говоря, не думала и не анализировала… В ее голосе сквозит растерянность. Но после… Чэндлер преображается за короткий миг — слишком короткий, чтобы я хоть что-то успел предположить. — Дам тебе минуту обдумать и проанализировать, — снисходительно говорю я, на что она медленно откидывается назад и складывает руки на груди. Закрытая поза, Чэндлер? И с чего бы? — Воронка клиентов в этом месяце такая же, как и в том, так что дело не в них, — вдруг чеканит она. — Наверное… Сказался небольшой стресс в личной жизни и косвенно в работе. Ах в личной жизни. Моя ладонь машинально сжимает ручку крепче прежнего. Воздух между мной и Чэндлер опять накаляется, я это чувствую. Но всё еще не понимаю причину, — разговор пока идёт о цифрах. — Ты же в курсе, что не должна мешать одно с другим? — приподняв брови, с ленцой спрашиваю я, наблюдая, как напрягаются её плечи: — Как-никак, работаешь в компании четыре года. На тренингах вам точно должны были объяснять принцип: «не тащи работу в дом, а дом в работу». — А вам удаётся соблюдать этот принцип? Так, Чэндлер. Какого хрена ты огрызаешься? — Коуч-сессию провожу тебе я, а не наоборот, Чэндлер. Отвечай на вопрос. Мои фразы, хоть и сказаны в привычно хладнокровной манере, звоном остаются висеть в атмосфере. Я вижу, как постепенно дыхание Чэндлер становится тяжелее. Как и моё. А выражение лица становится всё более мрачным. — Я не… В моем случае, ситуация на работе тесно сплетена с личной жизнью. И влияет на неё, — с гордой злостью проговаривает она, вскинув подбородок. Провоцирует. Она меня, блять, провоцирует. Зачем ходить вокруг да около, Чэндлер? Хотя я прекрасно понимаю, что её подробный ответ почему-то заденет моё самолюбие. Торнтон, блять, ты даже ещё не расстался с Сереной, а уже, не имея на то прав, ревнуешь какую-то девчонку из своего отдела? Серьёзно? — Что, Тайлер не пришёл в какой-то день на работу, и из-за этого твои показатели обвалились на десять пунктов? — вложив весь имеющийся сарказм, отбиваю я, желая прожечь в Чэндлер дыру взглядом. И тут она замирает. Бледнеет. Приоткрывает рот, на который я слишком часто сегодня смотрю. Но не выглядит так, будто я её раскрыл, — дело не в Булле. А во… — Нет, сэр. На работу пришли вы. И обвалились не только мои показатели, но и планы на будущее. …мне. Чэндлер вскакивает с места, я вслед за ней. Наверняка выгляжу, как олух, потому что ни черта, мать его, не понял и не понимаю. При чём тут я? — Для меня сессия окончена. Очень мотивирующе, спасибо, — ядовито выцеживает Чэндлер, развернувшись на каблуках, и устремляется к двери: — Вернусь к звонкам и к клиенту. Дверь со стуком закрывается. Я медленно упираю руки в бока, смотря, как Чэндлер, опустив голову, спешит к своему столу. И впервые в своей карьере понимаю, что потерял инициативу в разговоре и не оставил последнее слово за собой. По причине того, что не обладаю некой, явно очень важной информацией о ситуации, в которой оказался.

***

— И ты смеешь мне звонить после того, как не выполнил обещание? Ну конечно. Разве я мог ожидать от Серены другой реакции? И это она только подняла трубку… Плохая была идея намекнуть ей в смс несколько дней назад на то, что прилечу. Плохая была идея дать себе самому это обещание, которое пиздецки не хотелось выполнять. Но ведь разорвать отношения с ней надо?.. Собирался же? Медленно развязав галстук и бросив его на столик, на котором уже ждет стакан бренди и одна папка, взятая с работы, я уставляюсь в вечерние огни города за окном напротив. «Марина Сити». Неплохое место, в котором удалось получить временные апартаменты от банка при переводе. — Серена. Тебе не кажется, что ты перебарщиваешь в последнее время? — уставшим, но твердым голосом проговариваю я, прижимая телефон к уху. Тянусь к стакану. — Я? — взвизгивает она на том конце, отчего хочется морщиться. — А тебе, Том, не кажется, что всё летит к чертовой матери в последнее время? В том то и дело, что уже не кажется. Уже на стадии полного принятия. Сделав глоток, беру папку и раскрываю досье Чэндлер, распечатанное из системы кадрового резерва. Только в нем может подтвердится моя догадка. — Не передергивай… — лениво отвечаю Серене, листая документы. Физически я здесь, но мыслями остался в кабинете, до сих пор переваривая услышанное от Чэндлер. Чувство, будто впервые за всю карьеру я упустил самого важного клиента. Не закрыл многомиллиардную сделку. Знатно профакапился. — Ты обещал прилететь на выходных. Гнев Серены меня не трогает. Совсем. И от этого равнодушия даже становится неуютно — всё-таки, мы столько были вместе. Но длится это не дольше секунды: глаза цепляются за комментарий Колмана в строке «Карьера»: «Претендовала на должность руководителя отдела». — Я ничего конкретного не обещал. Положив телефон на диван рядом и включив громкую связь, я раз за разом вчитываюсь в написанное. Блять. Вот она. Причина её неприязни и озлобленного поведения… Откладываю папку. Тру лоб ладонью и вдавливаю пальцы в веки. Закатав рукава уже помятой за день рубашки, беру документы обратно и упираюсь локтями в колени. Бесконечно долго пялюсь в одни и те же слова, игнорируя возраст, образование, достижения Чэндлер в «Голдмане» — эту информацию я уже знаю наизусть, успел прочесть еще на работе. И оценить по достоинству. — Что, Чикаго так сильно тебя заарканил? — Серена продолжает бой, и в этот момент я перевожу взгляд на фото в досье. Серьезный, вдумчивый взгляд. Расслабленное лицо, чуть приоткрытые губы. Пиджак и блузка. Внешность Чэндлер не кажется уникальной или чрезмерно красивой, но то, что мне всё хочется смотреть на нее — факт. Что сейчас, когда я проницательно разглядываю изображение, словно вижу ее впервые, что постоянно в офисе… — Серена, ты можешь хотя бы на минуту побыть адекватной? — неторопливо говорю я, не глядя на экран, и откладываю лист в сторону. — Нет! Ты даже звонить мне стал реже! Тяжело вздохнув, беру стакан и снова это «Претендовала на должность руководителя отдела» жжет глаза. Бренди мягко скатывается по глотке, и я расстегиваю верхние пуговицы рубашки. Пора заканчивать с этим. — О, на то есть веская причина. Скажем, твой отвратительный характер, который я почему-то не сразу оценил, — решительно выдаю, чеканя каждое слово, и… — Ах так… …нажимаю на отбой, так и не дождавшись очередной тирады Серены. Окончательно откладываю досье в сторону, игнорируя новые поступающие звонки от нее. Встаю. Направляюсь к панорамному окну, по привычке вложив ладони в карманы. Небольшие моторные яхты проплывают по каналу, люди точками перемещаются по нижнему ярусу ресторанов и кафе, свет окон небоскребов отражается в воде. А я смотрю сквозь. Не вижу перед собой ничего. Кроме лица Чэндлер и долбанной строки из графы «Карьера».