Я вижу солнце

      Ванцзи получил вестника — маленького призрачного сокола — с двумя словами: «Немедленно возвращайся». За то время, что он летел в Буцзинши, в его сердце то расцветала весенними цветами надежда, то прорастал острыми шипами страх вернуться к уже остывшему телу Вэй Ина. Хуайсан, судя по голосу, которым было передано послание, был в полном раздрае чувств, настолько невыразительно он звучал.       Ванцзи уже три месяца скитался по цзянху, идя от перекрестка до перекрестка, порой забывая о пище и сне. Не так уж и много дорог пересекались, чтобы он мог себе позволить пропустить хоть одно перекрестье. В его рукавах был запас благовоний, на поясе — кошель с деньгами, но он больше не заботился о том, чтобы выглядеть благопристойно. Заклятья, защищающие белые одежды его ордена от грязи и крови, были теми же, что хранили их во время войны, а их действие не вечно. Сейчас, в преддверии сяосюэ, когда редкий день бывал просто хмурым, а не проливался на его голову дождем пополам со снегом, он выглядел так, как и чувствовал себя: нищим попрошайкой.       Он не знал, что потребует в уплату за жизнь и здоровье Вэй Ина таинственная Баошань-шеньсянь. Может быть — его жизнь, его глаза, что угодно еще? Его золотое ядро? Он был готов распахнуть одежды и позволить его вырезать немедленно. Он знал — если Бессмертная потребует что-то материальное — брат не постоит за ценой, как и братья Не. Все что угодно — за то, чтобы Вэй Ин снова смог улыбаться, снова смотрел на мир и жил. И даже если сам Ванцзи при этом не будет с ним рядом — пусть, он был готов умереть, переродиться и снова встретить Вэй Ина. Быть ему другом, спутником, да хоть конем или прирученной птицей! Просто любить его, пусть даже на расстоянии, если после всего пережитого Вэй Ин... вообще кого-то сможет к себе подпустить.              У врат Буцзинши Ванцзи с меча не сошел — он с него свалился, словно не был никогда искусен в полетах и силен, как заклинатель. Но он пролетел без остановки почти четыре шичэня, и сил на то, чтобы передвигаться изящно, как полагалось второму Нефриту Гусу Лань, у него попросту не было. Впрочем, это никого не смутило: выскочившие навстречу адепты подхватили и почти внесли в крепость, а там и подняли в гостевое крыло. В отведенной для него комнате обнаружился Хуайсан, и по тому, как нервно щелкал в его руке веер, то раскрываясь, то складываясь, Ванцзи определил, что тревога юношу не покинула ничуть.       — Что... Что с Вэй Ином? — прохрипел он, добираясь до стола, залпом опрокинул в себя налитую чашку чая, не заботясь, ему ли та предназначалась.       — Без изменений. А-Нин нашел Её.       Ванцзи осел на подушку. Вэнь Нин нашел или, скорее, дозвался Хозяйку Потерянных Душ... Они все так долго этого ждали, но случившееся все равно оказалось неожиданным.       — Она... здесь?       — Да. Дагэ оказал ей все возможные почести и гостеприимство, но она... Медитирует в саду.       Ванцзи вспомнил, какой ливень со снегом пополам сопровождал его в последний сяоши и все еще не прекратился, заливая Буцзинши, содрогнулся и заставил себя встать.       — Что сказала госпожа?       — Что будет ждать всех причастных. Твой брат уже в крепости, переместился талисманом. Ждали только тебя. Приводи себя в порядок. Кэ хватит? Бочка за ширмой, одежда там же.       — Спасибо, Хуайсан.       — Поторопись, — юноша снова со щелчком захлопнул веер и вылетел прочь, видно, звать госпожу Баошань.       Ванцзи, наплевав на жалобы тела, на приличия и все прочее, содрал с себя грязное, не заботясь, что бросает одежду на пол, залез в горячую воду и в максимально короткие сроки вымылся, высушил волосы заклинанием, буквально разодрал их, наскоро затянул пучок и оделся. Кэ прошел как раз в тот момент, когда он вылетел из дверей навстречу брату.       — Ванцзи!       — Дагэ...       — Идем.       Ванцзи понимал, что идут последние мгновения его старой жизни. Как только Баошань-шеньсянь объявит свою цену, все изменится навсегда.       Он был готов.       На все.       

***

      Вэнь Цин была зла.       Нет, не так. Вэнь Цин была в ярости! Она столько труда положила на то, чтобы оттащить от последнего порога это тело, и вот та, что могла помочь — просто стоит и чего-то ждет, разглядывая ее работу! И хоть бы слово сказала! Изругала в пух и прах, указала на ошибки, ну хоть что-то сделала бы! Но нет — эта... Бессмертная, чтоб ей, просто повернулась и ушла медитировать! Агр-р-рх! Цин мысленно поклялась, что однажды добьется вознесения, чтобы стать Богиней Целителей, и первым же, что она сделает — будет запрет на недеяние! Целитель не должен ждать награды!       Но — ах, вот беда! — от нее здесь уже ничего не зависело. И тем более худо Цин было от осознания: это ее брат, ее А-Нин дозвался до Бессмертной. И платить будет он. А что запросит за свою помощь такое черствое и холодное существо — можно было только гадать. И от этого понимания Вэнь Цин злилась еще больше, из последних сил держа себя в руках.       В зале уже собрались все причастные, когда в него вошла Цзуши Шихунь. То, что последние часы она провела под открытым небом, на ее безупречности не отразилось вовсе. Скрытое вуалью лицо так никто и не увидел, а изящные белые руки ничуть не покраснели от холода, да и одежд словно не коснулась непогода.       — Итак, все собрались, — прозвучал ровный, не то низкий женский, не то высокий мужской голос. Какого пола Бессмертная на самом деле, оставалось загадкой. — Мне известно, что нужно вам. Я объявляю плату.       Вэнь Цин стиснула до хруста пальцы, с отдаленным удивлением почувствовав, как на плечи легли грубые широкие ладони Не Минцзюэ, согревая и давая хоть какое-то подобие опоры.       — Тот, кто привел меня сюда, уйдет со мной.       — А-Нин!       — Я согласен, Цзуши Шихунь, — брат поклонился, выпрямился и с необычайной твердостью посмотрел на Цин: — Я был готов на любые условия, цзе-цзе.       — А-Нин...       — Тот, кто просил меня вместе с этим дитя, так же отправится со мной. Его платой станут его глаза и золотое ядро, — прозвучало бесстрастное, и Вэнь Цин зажала рот ладонью, видя, как сереет лицо главы Лань, и как спокойно кланяется Ванцзи.       — Я согласен, Цзуши Шихунь.       — Ванцзи!       — Брат. Даже слепой и без золотого ядра, я все равно буду жив. Если Вэй Ин умрет потому, что я оказался слаб духом — зачем мне жить зрячим и способным заклинать?       — Ванцзи...       — Это мой выбор. Не вини себя, брат. Обещай.       Вэнь Цин метнулась к своему брату, обнимая так крепко, как только было возможно, чтобы не видеть, ничего не видеть.       — А-Нин...       — Сестра, все будет хорошо, — ее маленький братик улыбался, наклоняя голову и заглядывая ей в глаза. Прижался губами к уху и еле слышно прошептал: — Я уверен — Цзуши Шихунь не жестока. Я чувствую так. Не плачь, лучше стань счастливой. Я узнаю об этом, я же всегда знаю, когда тебе хорошо или плохо. Обещай.       — Обещаю, диди, — два едва слышных голоса прозвучали в унисон.       А через мгновение четыре человека просто исчезли из этой залы, словно их никогда и не было.