Я вижу солнце

      Глава Цзян пил, не просыхая, уже три дня.       Чтобы об этом позоре не стало известно всему округу, Яньли приказала доставлять вино в его комнату, когда Цзян Ваньинь ненадолго забывался в пьяном сне. Иначе удержать его в Пристани Лотоса было бы невозможно, разве что запереть в том же каземате, где он держал А-Сяня, но перед тем еще требовалось отобрать у него Саньду и Цзыдянь, а это сделать было возможностей еще меньше, чем успеть поставить ящичек с винными сосудами у двери и убраться до того, как Ваньинь проснется.       Дела и заботы Пристани лотоса и ордена Юньмэн Цзян снова свалились на ее плечи, но это было уже привычно. Разве что командовать ночными охотами и разбирать отчеты она приказала Лю Чжунчэну, как и готовить отряд, который должен был отправиться на объявленную на Совете облавную охоту на гору Байфэн. Все остальное уже не первый год (исключая годы войны) ложилось на ее плечи еще с того времени, как была жива цзуму Цзян Дулань, которая и обучала ее всему, не надеясь на непочтительную и своенравную невестку. К сожалению, цзуму свела в могилу болезнь, которой обычно болеют лишь дети и легко ее переносят, а Цзян Дулань ею в свое время не болела и, заразившись, быстро сгорела. Но остались ее записи, которые бабушка вела весьма скрупулезно, как и предыдущая перед ней хозяйка Пристани. В общем, Яньли было у кого учиться. И она была отличной ученицей. Пусть силой золотого ядра она похвастать не могла, но разумом ее Покровитель клана не обделил, за что она непрестанно возносила ему благодарности и воскуряла лотосовые благовония.       Когда ей доложили, что в Пристань Лотоса прибыл с дружеским визитом наследник Не, Яньли занервничала. Насколько она помнила, особенной дружбы Не Хуайсан с Цзян Ваньинем не водил, в Гусу Лань «клеем» их почти неразлучной троицы был Вэй Ин, и увидеться молодой господин Не явно хотел именно с ним. И что ему говорить об А-Сяне — Яньли попросту не представляла. А еще она забыла снять белую ленту с рукава, о чем вспомнила, когда вышла в главную залу, и золотисто-карие глаза молодого заклинателя впились в ее руку.       — Молодая госпожа Цзян, этот Не явился не ко времени? У вас что-то случилось?       Яньли была сильной. Яньли была выносливой. Яньли не могла больше держаться: люди Лю-цяньбэя так и не нашли тело А-Сяня, она оказалась никудышней сестрой, не смогла спасти ни одного, ни второго братиков. По ее щекам поползли горячие слезы. Наследник Не всплеснул руками, уронив веер, засуетился вокруг нее, а Яньли не могла вымолвить ни слова, просто стояла, как заключенная в камень, и плакала, не всхлипывая. Ей не с кем было поделиться своим горем, но и рассказывать всему миру о том, что сделал ее младший брат со своим шисюном... На это она пойти не могла.       — Молодая госпожа Цзян, — Не Хуайсан подал ей пиалу с водой и наклонился ближе, понизив голос до шепота: — Не торопитесь скорбеть по Вэй Усяню.       Ее глаза распахнулись так широко, что в них мог бы отразиться весь мир.       — Что вы сказали, молодой господин Не?       — Вы ведь не отыскали... следов?       Яньли поставила пиалу, глубоко вдохнула и схватила юношу за рукав, словно тайфун, потащив свою добычу в уединенную беседку над озером, где бы их не смогла подслушать ни одна душа. И уже там вытрясла из него все, после чего долго еще не могла успокоиться, плача от облегчения и горя разом: она ведь понимала, что глава Не, да и два Нефрита Гусу Лань не простят ее родному брату такой звериной жестокости по отношению к приемному. Понимала, что это будет казнь, приговор уже вынесен и обжаловать его не выйдет. Это был конец клана Цзян, точнее, конец его прямой кровной линии, берущей начало от Цзян Чи, свободного заклинателя, однажды спасшего хозяина Ляньхуа, попавшего в ловушку. Под узким рукавом платья горел рисунок: дракон, цвета лотосовой листвы, украшенный цветами лотосов всех возможных оттенков, обвивал ее руку. Уже почти четыре года она была хранительницей наследия клана Цзян, но об этом никто не знал. И не узнает, пока Цзян Ваньинь жив, а жить ему оставалось до осени.       Не Хуайсан попросил ее рассказать все, что она знала о том времени, которое прошло со дня сожжения Пристани Лотоса до дня, когда Вэй Усянь встретился со своим братом на почтовой станции, мстя Вэнь Чао и Чжулю. Яньли сама знала не так чтобы много, но стоило юному Не услышать имя Вэнь Цин, как его глаза загорелись:       — Неужели та самая Вэнь Цин, которая Цзучишоу?       — Да, они жили в надзирательном пункте в Илине, и именно туда переправил нас Вэнь Нин, и там же Вэнь Цин выхаживала моего... главу Цзян...       Яньли запнулась, судорожно сжала руки на подоле платья.       — В Илин мы приехали в таком состоянии, что я почти ничего не помню из тех недель. Ваньинь тоже был болен, и А-Сянь метался между нами, как безумный, о чем-то умоляя Вэнь Цин, почти угрожая ей... А потом исчез вместе с бра... Ваньинем, который вернулся уже здоровым и полным сил. Вэй Ин же пропал на долгие три месяца, и... я увидела его уже таким — темным заклинателем, Повелителем Мертвецов.       — Вэй-сюн отдал свое золотое ядро, чтобы спасти главу Цзян, — последние слова Не Хуайсан выплюнул, как оскорбление, и Яньли его понимала, как никто другой. — Теперь мне все ясно: Вэнь Цин он уговаривал именно на это, на пересадку золотого ядра.       Он поднялся, почтительно поклонился Яньли:       — Этот Не весьма благодарен госпоже Цзян за помощь.       — Н-но... я ничем вам не помогла, — удивленно придержала его под локти Яньли.       — О нет, госпожа, вы очень, очень помогли. Я надеюсь, это в конечном итоге сможет спасти жизнь Вэй-сюну. А он, видите ли, теперь мой кровный родич, и я сделаю все, чтобы дни его продлились как можно дольше, и радость жизни вернулась к нему в полной мере.       — Кровный родич? — изумилась Яньли.       — Так уж получилось, что для поддержания его жизни требовалась жизнь кого-то сильного и выносливого. Этим человеком стал адепт клана Не, кровный родич и мне, и дагэ. А Не своих не бросают.       Яньли опустила голову, подавив тяжелый вздох. Что ж, клан Цзян не справился, не смог дать А-Сяню того, что, может быть, дадут в клане Не. Защиту, принятие, любовь, поддержку.       — Я надеюсь, А-Сянь будет счастлив... Я очень бы этого хотела.       Юный наследник Не откланялся, торопясь вернуться с новой информацией. Яньли же отправилась в заброшенное святилище Покровителя Севера, к алтарю хранителя Ляньхуа, чтобы возжечь ему благовония и поблагодарить за то, что не принял в своем озерном дворце А-Сяня, что дал ему шанс выжить и спастись. Шанс на новую жизнь.       У ее бедного родного братика такого шанса не будет.       Был ли он виновен в том, что сделал? Безусловно да. Но был ли он действительно виновен, родившись под проклятой звездой, с отравленной кровью? Нет, в этом была вина только и единственно тех, кто, зная о проклятье, не нашел в себе силы покончить с ним, оборвав линию проклятой крови. И Яньли была по-настоящему рада, зная, что клан Юй стерт с лица земли навсегда.       

***

      Река уносила маленький сампан, и тошнотворный с некоторых пор запах лотосов оставался позади, сменяясь речной свежестью. Хуайсан, кивком поблагодарив сопровождающего его адепта за накинутый на плечи плащ, спрятал в рукав веер, глядя на дрожащую на воде дорожку лунного света и блики от желтовато-оранжевого фонаря на корме. Теперь он знал, кого следует разыскивать в лагерях военнопленных и надзорных деревнях. Если, конечно, целительнице из побочной ветви клана Вэнь удалось выжить во время войны. Интересно, а она тоже была где-то в полевом лазарете и лечила врагов, или нет? Хуайсан слышал о «духах милосердия», время от времени появлявшихся на полях сражений. Говорили, что эти «духи» не делят раненых на своих и чужих, потому что слепы, но это уж точно была чушь. Те, кому повезло попасть в их руки, обычно выживали, их раны были обработаны и перевязаны вполне себе привычными материалами: лекарствами из обычных, а никак не волшебных, трав, бинтами из хлопка или шелка, а не мифическими тканями из лунной паутины и лепестков волшебного персика. Так что эти «духи» были всего лишь людьми. Целителями, принесшими клятву помогать всем, не глядя на цвета ханьфу. Могли ли они быть людьми, подчинявшимися Цзучишоу? В цзянху было лишь три клана, что славились своими целителями: Вэнь, Лань и Юй. Последние потеряли свой дар около полутора столетий назад, и история, связанная с этим, изобиловала белыми пятнами. Лань, как и Вэнь, делились на несколько ветвей, но отношение к ветви целителей весьма разнилось. Вэнь не слишком ценили своих, презирая за очень строгое ограничение, не позволявшее целителям совершенствоваться на Пути Меча. Лань же не ограничивали своих целителей в познаниях и методах, как и в способности защитить себя, если потребуется. Но целитель клана Лань никогда бы не стал спасать жизнь врагу.       — Янь Мин, поторопи нашего уважаемого лодочника. К утру мы должны прибыть в Цайи.       — Слушаюсь, молодой господин Не.