Я вижу солнце

      Меч бесполезным грузом оттягивал пояс слева, Чэньцин леденила правый бок. Горело под лопаткой выжженное тавром клеймо — девятилепестковый лотос. Вместо привычного хвоста волосы стягивала коса, перетянутая кожаным ремешком на конце. Ничего вызывающе-алого в одежде, в прическе — только черный и пурпурный. Словно заявляющий: «собственность клана Цзян».       Вэй Ин прислонился к стене левым, самым здоровым плечом, на котором синяков под шелком было чуть поменьше, чем на правом. Прикрыл бы глаза, да нельзя, нужно бдеть и вовремя исчезнуть, чтобы не дать связать себя беседой. Ни с кем он не хотел разговаривать, да и приказ главы был ясен: никаких разговоров без его присутствия.       И все-таки проморгал, слишком усталый, слишком замученный, чтобы постоянно сохранять бдительность.       — Вэй Ин?       Поворачиваясь и очень вежливо, очень старательно складывая руки в нужном жесте, он краем глаза уловил промельк золота и пурпура.       — Ханьгуан-цзюнь. Этот ничтожный рад видеть вас.       — В-вэй Ин? — медовые глаза напротив расширились до размеров медного цяня.       Едва-едва дрогнув губами, но так и не обозначив улыбку даже намеком, он снова поклонился.       — Чем этот может вам служить? У вас разговор к главе ордена Юньмэн Цзян?       С каждым словом глаза Лань Ванцзи раскрывались все сильнее, заставляя опасаться за их сохранность. Внутренне Вэй Ин надеялся, что этому молодому заклинателю хватит мозгов сообразить, что что-то здесь не так. Попросить о помощи иначе он не мог: глава стоял буквально в пяти шагах от них, и его слух был весьма остер. А у Вэй Ина следы от Цзыдяня со спины пока еще не сошли и от прошлого раза, когда он пытался написать письмо. Наивный! Он надеялся, что Яньли сможет его отправить, но не подумал, что шицзе, и без того сильно тревожащаяся за него, может рискнуть, прочесть послание и пойти к брату разбираться. И ему повезло, что в этот раз главу Цзян что-то отвлекло, и он смог уползти из подземелья даже не на четвереньках, а на своих ногах. О том, что было в позапрошлый раз, он вспоминать отказывался, и без того судорога прошивала все тело...       Короткая дрожь не осталась незамеченной. Благословите, Небеса, Лань Ванцзи за его каменную физиономию! А глаза... Да что глаза! Сбоку их выражения не видно.       — Вэй Ин. У меня разговор к тебе.       — Этот ничтожный сожалеет, но у него совсем нет возможности с вами поболтать, — Вэй Ин склонился еще ниже, выпрямился и почти бегом направился подальше, чтоб не видеть, не слышать и не чувствовать, как схлестнется пенный вал и грозовая туча. Он был всего лишь человеком без капли духовных сил. Один музыкальный удар гуциня, одна силовая волна от лезвия Саньду или Бичэнь, и он труп или калека.       — Ах, молодой господин Вэй, я всюду вас ищу, — раздался за спиной слащавый, слишком приторный голос Ляньфан-цзуня.       Вэй Ин подавил желание побиться головой о стену и развернулся к нему, снова кланяясь, будто в желании выяснить, кто из них кого перещеголяет в учтивости поклонов. Нужно было найти возможность отвязаться от Цзинь Гуанъяо: если за разговор с Лань Ванцзи его ждала только порка, то за беседу с кем-то из Цзинь глава Цзян устроит ему карцер с «мохнатым дружком».       В Пристани Лотоса снова появились собаки. Три пса-оборотня, пока еще щенки — но каждый уже мог, встав на задние лапы, передними дотянуться до его плеч. За попытку побега Цзян Ваньинь запер его в той самой камере, запустив туда же одного из псов. С Вэнь Чао, бросившего его в камеру с демоническим псом, он пока еще не сравнился, но Вэй Ину хватило и пса-оборотня, чтобы наутро его вынесли из карцера полностью седым.       Через три дня после этого он принес главе клана клятву на крови, и закрепило ее то самое тавро под лопаткой. Теперь он даже попытаться покончить с собой не мог, боль от тавра мгновенно парализовывала и лишала возможности шевелить руками. Он был унижен, раздавлен, растоптан в прах. Госпожа Юй могла гордиться своим сыном: тому удалось указать слуге на его место.       Отвязаться от Цзинь Гуанъяо ему помог Не Хуайсан. Это была неожиданная, но очень своевременная помощь. Вэй Ин послал маленькому Незнайке исполненный жгучей благодарности взгляд и сбежал в сад, подальше от любых заклинателей, слуг и вообще людей. Решение временное и не самое лучшее, но куда ему было деваться? Возвращаться в отведенную ему комнату запретил глава. Он вообще старался держать Вэй Ина при себе неотлучно, словно любимую игрушку.       Побег не помог. Услышав за спиной знакомые шаги, он застонал и сжал виски ладонями.       — Вэй Ин.       — Не подходи. Прошу, умоляю, Лань Чжань, не подходи ко мне, не говори со мной. Не надо. Просто сделай вид, что шел мимо.       — Что...       — Убирайся!       Злые слезы навернулись на глаза, и он отвернулся, шагнул в беседку, в самый дальний ее угол, прислонился к колонне.       — Уходи, не делай мне еще хуже. Всем, что для тебя свято, заклинаю, Лань Чжань.       — Вэй Ин... Тебе нужна помощь?       Он снова застонал, крепко сжав в кулаке косу. Развернулся, чтобы осмотреться, но не заметил нигде своего главу, и только после этого разомкнул сухие искусанные губы:       — Да.       — Ты можешь отпра...       — Не могу. Ни в Гусу, никуда. Я привязан клятвой на крови. Я ничего не могу. Даже убить себя.       Лань Чжань отшатнулся от его взгляда, как от броска ядовитой змеи.       — А теперь уходи. Ты мне ничем не поможешь. Я уже наговорил... слишком много.       — Я...       — Иди, Лань Чжань. Будет лучше, если ты забудешь о моем существовании. Я ценю твои попытки, но не оценю, если ты влезешь в неприятности из-за того, кто все равно что пустое место.       — Но Вэй Ин не...       Он шагнул вперед, схватил Лань Чжаня за руку и с силой вжал его ладонь в даньтянь.       — Проверь.       А когда глаза заклинателя в неверии распахнулись так широко, что он отразился в них почти целиком — оттолкнул, насколько хватило сил и рявкнул:       — Убирайся! И больше не подходи ко мне, ты понял? Больше никогда не приближайся!       Если его душа и была еще жива, пусть и покрыта рваными ранами от действий главы Цзян, то сейчас она рвалась в клочья и умирала. Умирала, когда он смотрел в деревянно выпрямленную спину человека, которому, пожалуй, единственному после шицзе не было плевать на Вэй Усяня, пусть даже это и выражалось в порицании. И которого пришлось вот так оттолкнуть, прогоняя, чтобы сберечь. Если Лань Ванцзи ввяжется в противостояние со свихнувшимся главой Цзян, хорошего из этого ничего не выйдет. Вэй Ин не хотел, чтобы у Ванцзи были проблемы.       Два кэ спустя глава его отыскал, но хотя бы эти два кэ Вэй Ин был предоставлен сам себе и смог успокоиться.       — Возвращайся в комнату, — приказал глава Цзян, и он повиновался.       Заглушающие талисманы на дверях и окнах заставили его покрыться холодным потом. Он надеялся, что наказание будет в уже привычных подземельях Пристани Лотоса, там он хотя бы мог потом отлежаться.       — Раздевайся.       Вэй Ин никогда не умолял о снисхождении — до сего дня. Но сейчас он упал на колени, пытаясь отсрочить наказание. Усмешка на губах главы Цзян была совершенно демонической.       — Раздевайся. Или я сам тебя раздену.       Дрожащие руки потянулись к поясу ханьфу.