Обратная сторона медали

      У меня слов нет.       И так ограниченное пространство автомобиля будто ещё сильнее сжимается между нами. Я думала, что с моим признанием всё станет проще: осознание проблемы даёт путь к её решению, но эта линия из прямой дорожки стала витиеватой тропинкой, которая может в итоге привести в тупик, а то и хуже… Мне страшно скосить взгляд хоть на пару сантиметров в сторону от дороги. Хотя это так странно, вроде бы всё взаимно, но должны появиться какие-то обязательства, которых я так не хотела.       А ещё нам теперь нужно их обсудить.       Я дышу. Медленнее и глубже, чем обычно, но это позволяет мне сохранять спокойствие и сосредоточиться на дороге. Пробку мы проехали. Навигатор показывает, что остались последние десять минут и мы, наконец, приедем. Джаред молчит всё это время, видимо, не желая меня отвлекать и как-то провоцировать. Тем лучше.       Но тишину всё равно я нарушаю первой, потому что вопрос так и норовит перескочить из мыслей на язык. И нет смысла держать в себе.       — И давно?       — Сложно сказать. Может, с того момента, как ты плакала в моей машине. Может, немного раньше…       Выходит, он в меня влюбился? Да смешно даже думать об этом, не то что вслух произносить. Если бы я знала, что отсос в машине может привести к такому, то никогда бы этого не сделала. И кто меня, блять, просил… Тренировалась бы себе спокойно, так нет.       — Так значит вот что тебя на самом деле привлекает — чужие слёзы? — усмехаюсь я, чтобы хоть как-то сгладить острый момент хотя бы у себя в голове, — Я понимаю, фетиши у людей разные бывают…       — Веришь или нет, но я с тобой искренен…       — Просто ответь мне, почему именно я? — перебиваю его. — Из всех девушек, готовых моментально броситься к тебе на шею, ты выбираешь меня, недоступную и совершенно неготовую идти на компромиссы.       — Я сам задаюсь этим вопросом… Но так бывает, и раз чувство взаимно, то почему бы не попробовать?       — Только не ты едешь на Олимпиаду, до которой меньше года, — бурчу я. Светофор загорается красным, и я, наконец-то, поворачиваюсь к нему.       — Я не буду тебе мешать. И последнее слово останется за тобой. Захочешь — всё закончится.       — А как же твои чувства? — здесь я немного язвлю, но Лето этого словно и не замечает.       — Думаю, это будет не так важно, если ты начнёшь меня ненавидеть, — и он кладёт руку мне на бедро, отчего я на секунду забываю, как дышать, и даже не замечаю, что можно ехать дальше, — мне сигналят.       — Ну, давай попробуем, — сердце бьется чаще, в этот раз прикосновение меня не раздражает, и поэтому я не спешу убирать ладонь. —Тогда нам нужны правила.       — Придумаем, только не на голодный желудок.       Джаред готов со мной считаться — это хорошо. Хотя я до сих пор опасаюсь, что последствия моего решения выйдут мне боком. Но еще сильнее я устала от своих снов, не дающих мне спокойно спать и жить. Пусть лучше в реальности у меня будет хороший секс, чем я буду вечером злой и с недотрахом. Или же мучиться чувством вины, что обманываю других ради собственных плотских желаний. А это не лучше.       Когда мы наконец подъезжаем к ресторану, он хочет поцеловать меня на парковке, но я не даюсь, останавливая Джареда, когда его губы уже почти касаются моих. И я едва сдержалась.       — Мы же ведь ещё ни о чём не договорились, — захотелось мне его немного подзадорить. Видимо, меня предвкушение и игра заводят гораздо больше, чем всё остальное.       Он, усмехнувшись, отстраняется, явно это поняв. Кажется, дальше будет только веселей.       В ресторане Лето вызывает какой-то странный переполох, и если в начале округлившиеся глаза официанта меня никак не смутили, то поставленная на стол не заказанная бутылка вина и появление шеф-повара уже выглядели странно. Только потом я заметила, что одна из стен увешана фотографиями со знаменитостями, которые побывали в этом месте. Ясно, собирают коллекцию.       — Ты здесь в первый раз? — уточнила я, не заметив его на изображениях.       — Нет, раза два был с друзьями. И кажется, больше не приду.       — Да уж, спокойно мы не поедим, — хоть наш официант и отошёл, но недалеко, заняв какую-то выжидающе-наблюдательную позицию у стойки. Я прямо сижу и чувствую спиной его взгляд. А рядом с ним другой сотрудник с усердием натирает стол полиролью и тоже достаточно близко, чтобы нас прекрасно слышать. Конечно, наше место находилось в самом конце зала, в небольшом отдалении от других гостей, однако ощущения приватности никакого не было.       Лето подзывает официанта и просит всю еду упаковать с собой. И даже отказывается от вина, прекрасно понимая, что никому из нас оно нафиг не сдалось.       — Предлагаешь поесть в машине?       — Ты живёшь неподалёку, и если не против, то было бы неплохо у тебя, — наглость, конечно, классная, или же это заранее спланированная акция.       — Специально выбрал место поближе?       — Нет, — отвечает он и тут же спешит оправдаться перед моим подозрительным взглядом. — Честно, нет. Если ты против, хоть на лавочке в парке можно, мне всё равно.       Ладно, поверим.       Когда нам наконец отдают заветный бумажный пакет с едой и мы возвращаемся в машину, я всё же сворачиваю в сторону дома. Лето не обманул: по навигатору десять минут, а я даже и не поняла, ведь в городе я не особо ориентировалась, чтобы выучить каждую улицу моего района… Надеюсь, я не оставила беспорядок в квартире. Ведь перед выходом я трижды переодевалась, долго красилась и могла оставить бедлам, зная, что никто, кроме меня, его не увидит.       Вряд ли, конечно, неубранная комната его шокирует, однако не хотелось производить плохое впечатление и впопыхах прятать грязные вещи под кровать.       Но всё оказывается в порядке. Перед выходом я всё же прибралась, так что у меня чисто. И пахнет гречкой на всю квартиру.       — Я почему-то иначе представлял твой дом, — задумчиво произносит он, оглядываясь вокруг, и плюхается на диван в гостиной, как на свой собственный       А я словила лёгкое дежавю. Ленни тоже пришёл ко мне поговорить, сидел на том же самом диване… Но сразу видна колоссальная разница в самоуверенности у этих двоих: от Лето так и веет мужской самцовой силой, хоть он и не особо пытается мне её продемонстрировать. И как бы не сложилось, главное, чтобы не кончилось как с Сандерсом. Говорят, молния в одно место дважды не бьёт, хотя кто знает.       — Думал, у меня шикарный дизайнерский ремонт?       На самом деле папа предлагал нанять декоратора и обставить всё гораздо менее скромно, однако я отказалась. На тот момент единственное, что мне было нужно, — это контроль, даже в таких мелочах, как выбор постельного белья и стаканов.       — Что-то вроде того.       — Оказывается, для счастья не обязательно иметь шелковые простыни и диван за несколько тысяч долларов, — усмехаюсь я и иду на кухню за тарелками и приборами.       Там я задерживаюсь: разогреваю остывшее и завариваю нам кофе, ведь Джаред всю дорогу зевал. Когда он, наконец, снял солнечные очки, стали заметны следы недосыпа: красноватые глаза и чуть припухшие веки. Выходит, никакой он не супергерой и ничто человеческое ему не чуждо. Впрочем, я сама прекрасно знаю, что такое трансатлантический перелёт — джетлаг может сожрать все силы, даже когда кажется, что чувствуешь себя бодрым.       Так что я не слишком удивляюсь, когда, вернувшись в комнату, обнаруживаю, что Лето уснул, растянувшись на моём диване, забавно свесив ноги в разноцветных носках на подлокотнике. Подмывало напугать его, резко разбудив, но от этой идеи я тут же отказываюсь. Я бы не хотела, чтобы со мной так поступили… Вместо этого я накрыла его пледом. Конечно, теперь всё немного странно, вроде бы мы пришли обсудить секс и поесть, а в итоге он дрыхнет, пока я трескаю салат на кухне в одиночку.       В квартире так тихо и спокойно, что в сон потом клонит и меня, хоть я и выпиваю аж две чашки кофе: свою и Джареда, чтобы зря не пропадала. Но я держусь и просто залипаю в телефон. Трансляцию эфира посмотрело очень много людей, и теперь мои соцсети разрывались от отметок и упоминаний, а в чатах бесконечная череда сообщений от журналистов. И откуда у них мой американский номер… Я отвечаю только маме и паре человек из российской фигурки, с кем я ещё поддерживаю связь, а потом тоже решаю всё-таки подремать, но недолго, поэтому ставлю будильник, чтобы проснуться через полчаса. Дверь спальни я не закрываю, а, наоборот, распахиваю настежь, чтобы меня можно было легко найти.       Вот и поговорили.       Кажется, что пробуждение наступило практически мгновенно, будто закрыла глаза и сразу открыла. Но за окнами вечерело, а значит, сейчас часов восемь, наверное. И будильник я свой проспала, если, конечно, спросонья не выключила.       Дневной сон — коварная штука, засыпаешь крепко и обычно без снов, но кажется, будто тебя вырубили, и ощущения потом соответствующие. Хочется перевернуться на другой бок под краешек тёплого одеяла и спать дальше, но, вспомнив о том, что дома я сейчас не одна, я резко сажусь, пытаясь прислушаться к обстановке вокруг.       — Аня? — раздаётся из гостиной. — Ты проснулась?       — Ага, — потирая глаза, всё же встаю, но, бросив на себя взгляд в зеркало, из комнаты выходить не спешу. Лицо немного опухло, и на щеке отпечатался след от подушки, а волосы как-то по-дурацки торчали на затылке. Пришлось собрать их в хвост. Только потом я выглянула из-за дверного проёма. — Ну что, соня, как спалось?       — Сама такая, — он разминает явно затёкшую шею, сидя на диване, его ноги всё ещё закутаны в плед. — Мы с тобой что-то совсем устали.       — Болит? — всё же я замечаю, что вертит он головой с трудом, и подхожу ближе. Уж я-то знаю, каково это. После длинных перелётов зажимало и не так, но решение проблемы я знала. — Позволишь мне?       Он кивает, и я прикасаюсь к нему. Сама, наверное, впервые за время нашего общения, если не считать то, что было после благотворительного вечера. Прохладные руки мгновенно теплеют от его горячей кожи, и на пару секунд я зависаю на этом ощущении, только потом вспомнив, что собиралась сделать. Старый приём я чаще всего выполняла на себе, но руки помнят и прекрасно знают, на какие точки жать. Спасибо мануальщику за лайфхак, который спасал чуть ли не всю команду после каждого длинного перелёта.       — Ай! — шипит он, получив вместо ожидаемого лёгкого массажа кое-что иное. Да, сначала адски больно, но потом подвижность восстанавливается в считанные секунды. И вот уже он может нормально вертеть головой.       Странное у нас взаимодействие, конечно. Иногда кажется, что просто переспать, избежав всех обсуждений и мыслей, — лучшее решение, но мы пошли по иному пути. И сейчас каждое прикосновение такое непривычное, осторожное, но в то же время любопытное и немного манящее.       — Лучше? — и всё же забавно видеть его хоть в чём-то уязвимым, поэтому руки я пока не убираю, лишь переместив их на плечи. — Могу ещё раз, если нужно. Во второй раз будет не так уж и больно, я обещаю.       — Спасибо, конечно, но пока хватит, — нервный смешок Лето меня очень веселит. — Чёрт, а вдруг ты и вырубить так способна?       — Да даже если и могу, то какой толк? Стащить у тебя ключи от машины? Кредитку? Бессмысленно, у меня это есть. Убить кумира миллионов? — шутливо перечисляю возможные варианты, загибая пальцы. — Так я в тюрьму сяду, а я ещё не съездила на Олимпиаду, пока нельзя…       — Думаешь, после Олимпиады можно?       — Определённо. Меня могут оправдать присяжные, потому что из-за титула чемпионки и в их глазах буду выглядеть благородно. Но вот если раньше, то я окажусь просто ненормальной русской. И меня точно посадят.       Мы смеёмся, ибо звучит это всё слишком комично и странно. Я тоже присаживаюсь на диван, закинув ноги ему на колени, позволив платью кокетливо опуститься к бёдрам. Нечего стесняться же.       — Надеюсь, у тебя ещё есть настроение обсудить то, что мы собирались? — я вижу, как его взгляд на секунду опускается туда, но довольно быстро Лето вновь смотрит мне в глаза.       — Конечно.       — Так чего же ты хочешь? Не мешать — понятно, что-то помимо?       Для меня такие разговоры в новинку. Обычно всё происходит само собой, и проблемы решаются по мере поступления.       — Ну… Никто не должен знать о нас. Если ты приезжаешь на каток, то просто смотришь или занимаешься своими делами, без обжиманий по углам. И тем более мне ещё не хватало, чтобы журналисты опять полоскали моё бельё, — наверное, я слишком категорична и люди, которые явно друг к другу неравнодушны, такое не обсуждают, а как минимум занимаются более приятными вещами, не пытаясь составить своеобразный контракт. С другой стороны, может, это и есть проявление «нет времени на романтику». Лучше пусть он будет в курсе, чем в процессе нашей «притирки» я заработаю себе ещё больше стресса.       — Мне нужно будет рассказать ассистентке, потому что она планирует мои дела и иногда может отвечать на звонки вместо меня. Но она под договором о неразглашении, так что проблем не будет.       — Хорошо, — ладно, пусть так, если ему это действительно нужно. У папы тоже есть секретарша, которая в курсе всей его жизни, да и нашей с мамой тоже. Папа всегда стремиться сделать как можно больше, но собственных ресурсов порой недостаточно. А помощница способствует соблюдению баланса.       — Тренеру ты не скажешь? — и я тут же качаю головой.       По-хорошему, стоит, но после того, как я несметное количество раз говорила, что мне плевать на Лето, а в итоге мы что-то пытаемся… Нет, я просто не могу с Ольгой сейчас этим поделиться. Всё пока настолько хрупкое и странное, что не стоит. Конечно, ругаться на меня никто не начнет, однако она будет знать, что она была права. А я не готова это позволить.       — Пока нет.       — Она разве против? — уточняет Джаред, поглаживая мою коленку. — Мне так не показалось.       — Почему ты так подумал? — с подозрением спросила я. Он, что, спрашивал у Ольги разрешения? Во всяком случае звучало именно так.       — Когда я впервые пришёл на каток, чтобы поговорить об Энн, то почти сразу речь зашла о тебе… Она с ходу поняла мою симпатию и весьма жёстко предупредила, чтобы я не смел морочить тебе голову, если не хочу чего-то большего. И что ты нуждаешься в заботе, в тепле и любви…       Ольга, блять, молодец. Вот иногда у неё бывают приступы мамаши-наседки, в которых она начинает чрезмерно меня опекать. Я понимаю, она волнуется, и есть все поводы, но мы не один раз обсуждали, что это лишнее. Меня очень выбесил сейчас внезапно обнаруженный факт, что она сказала такое Джареду, совершенно незнакомому ей человеку. Либо Лето слишком хорошо умеет втираться в доверие. И ведь не спросишь же, зачем Ольга так поступила — спалюсь моментально.       —… Но я не воспринял её слова всерьёз.       — Ну почему? По-моему, ты всё правильно понял и потом чётко и по-деловому предложил секс по дружбе, — съехидничала я, вспомнив тот день. И тот поцелуй на парковке       — Я имел в виду, что она описала тебя довольно уязвимой и поэтому мне не стоило…       У неё, конечно, имелись поводы дать мне подобную характеристику. Но цензурных слов нет, чтобы описать, как меня это сейчас злит. Больше всего мне не хочется казаться в глазах окружающих такой, какой я себя совсем не считаю.       — Знаешь, я думаю, что самое важное мы уже обсудили. Так зачем тратить драгоценное время? — и забираюсь к нему на колени, затыкая поцелуем его фразу в противовес.       Опять я пользуюсь эффектом неожиданности, своим излюбленным приёмом, чтобы как можно скорее закончить это странное обсуждение меня. Только сейчас я ещё и получаю желаемое: сбываются сюжеты моих снов, и я упиваюсь этим, не задаваясь вопросом, что будет дальше. Я себе это разрешила: наслаждаться каждым прикосновением без жуткого писка самоконтроля под ухом. И, боже, это слишком классно.       Как фейерверк. Возможно, банально я это описываю, но яркость ощущений сравнима со вспышками огней в спокойном синем небе.       — А ты готова перегрызть глотку любому, чтобы доказать обратное, — в короткой паузе шепчет Джаред мне куда-то в шею, приятно обдавая кожу горячим дыханием. Кончики его пальцев беззастенчиво гладили мою поясницу под юбкой, временами опускаясь чуть ниже, дразня, но не заходя слишком далеко.       — Лучше замолчи, — нет, только не смей возвращаться к этой теме, Лето…       — Я прав, — тихо смеётся он, слегка прикусывая нежную кожу около ключицы. — И ты это понимаешь.       — Что с того?       — Ничего. Мы с тобой похожи, порой даже слишком. И чем лучше я тебя узнаю, тем сильнее меня влечёт.       Получается, Лето так нравится наша схожесть? Когда тебя привлекают свои же качества в другом человеке — не является ли это нарциссизмом? Эгофилией?       — Скажи, мне нужно переставить зеркало к кровати? Чтобы ты мог смотреть на себя, пока мы трахаемся.       Я знаю, что за свой острый язык я рискую получить по попе и Джаред может мучать меня сколько ему захочется, но сейчас это кажется приятной перспективой, поэтому я себя не сдерживаю в выражениях.       — В другой раз, — он опрокидывает меня на спинку, нависая сверху, прижимая своим телом к дивану. Опять дежавю, только теперь не нужно представлять кого-то другого.       И вновь поцелуй, не менее горячий, чем предыдущий, сносящий рассудок даже больше. Плевать на неудобства, на то, что жарко, и то, что его волосы и борода порой не слишком приятно щекочут нежную кожу. Всё затмевают прикосновения: одной рукой он ласкает мою грудь, покручивая пальцами соски: то один, то другой — до этого расстегнув пуговички на лифе и стянув бюстгальтер к талии. А второй придерживает меня, чтобы мы оба не скатились с узкой софы. До кровати всего пара метров, но, кажется, до неё мы и не доползём, уж слишком пылок этот порыв. Я запускаю свои пальцы в его волосы, наслаждаясь подушечками мягкостью тёмных прядей.       Теперь закрывать глаза не нужно, наоборот, хочется смотреть, рассматривать каждую морщинку на его лице, чуть красноватые от усталости глаза и игру мышц предплечий во время каждого движения. В какой-то момент терзать мои губы ему надоедает, и Джаред спускается ниже, поцелуями покрывая живот, наконец переходя к самому чувствительному месту.       Потерялось ощущение времени, стёрлись все оставшиеся грани приличия, и я бесстыдно стонала в голос, совершенно наплевав на то, что на неделе получила предупреждение от соседей за слишком громкий телевизор (нет). Сейчас уже похуй. Лето чертовски хорош, кажется, во всём, иначе я не могу объяснить, как он умудряется так легко находить горячие точки, вовремя чуть усиливая или, наоборот, немного ослабляя нажим.       Во сне ощущения были очень яркими, но наяву это превратилось в нечто совсем огненное. Я не помню, чтобы у меня с кем-то такое было: сошлись и симпатия, и навыки, и настроение. А ещё я не думала, что такие ощущения можно испытывать в принципе. Как в пошлом дамском романе, тайком прочитанном под одеялом на сборах. Тогда тексты о невероятных оргазмах, от которых рассыпаешься по частям, вызывали лишь смех, особенно после первого секса.       — Боже, — я пытаюсь сесть и поправляю платье, которое он с меня так и не снял. В животе даже спустя несколько минут ещё пульсирует, а в голове такой туман, что я возможно сейчас не вспомню ни одного английского слова…       Джаред сидит на полу, оперевшись плечом о диван, и с улыбкой рассматривает меня, совсем опешившую от происходящего. Он собирается что-то сказать, я вижу, как буквально на пару миллиметров размыкаются его губы, но мысль прерываются трелью телефонного звонка. Не моего.       Лето вытаскивает телефон из кармана брюк и, посмотрев на имя контакта, всё же отвечает. Видимо, это кто-то не слишком важный, раз он даже не ушёл в другую комнату. Правда отвечал довольно односложно: «да», «нет», «забыл», «потом» и, наконец, «через час», похоже, поставившее точку в нашем с ним вечере.       — Брат, — уточняет для меня Джаред, закончив разговор. Я ошиблась. — Я потерял счёт времени и забыл, что собирался к нему.       — Значит, ты уходишь? А как же… — я теряюсь в словах, не зная, как правильнее сказать, —… продолжение.       — Ты хочешь? — усмехается он.       — Да, — если все оргазмы с ним такие, то хоть раз пять, пока меня от бессилия не свалит совсем.       — Что ж, маленькая ненасытная ледяная принцесса, — собой он очень гордился, но минутку самодовольства я ему прощу, заслужил, — я бы хотел остаться…       — Так останься.       — …Но эта встреча очень важна, потому что касается бизнеса. Вопрос назрел, и откладывать больше нельзя, — но мою просьбу Лето игнорирует. — К тому же у меня нет резинок, а так рисковать с тобой я не буду.       — Ещё бы, — я нервно хихикнула, прекрасно помнив, что я только сегодня делала тест на беременность. — Но ты всё равно сбегаешь.       — 1:1. Считай, я вернул тебе должок, — поднявшись на ноги, он наклоняется ко мне и дарит короткий поцелуй в губы. — И мне будет, о чём подумать сегодня в душе… У тебя есть выходные на неделе?       — В субботу.       — Так, а завтра пятница. Я могу забрать тебя после тренировки, и у нас будет вечер и весь твой выходной. Если ты, конечно, хочешь провести его вместе.       — Не приезжай, — если он появится на катке, то Ольга точно догадается, потому что я пока под впечатлением и вряд ли за одну ночь это пропадёт. — Скинь адрес, я сама доберусь, когда закончу.       — Как скажешь.       В прихожей мы сливаемся в долгом поцелуе, от которого у меня внутри вновь всё дрожит и просит добавки. Просто секс? Кажется, изначальный план превратился во что-то совсем иное, и пока это пугает. Со временем я остыну, я знаю, так всегда бывает, однако за пару дней мои чувства не изменятся. Страшно, что это может оттолкнуть меня от цели, и, когда за Джаредом закрывается дверь, на меня накатывает чувство вины, сменившее посторгазменную эйфорию.       Позже, вечером, Лето отправляет несколько сообщений игривого содержания и даже пару раз звонит, но я не отвечаю, пытаясь сохранить хоть какую-то дистанцию, способную удержать мой разум от свободного падения в пропасть этого странного романа.