Обратная сторона медали

      На следующее утро я просыпаюсь от звонка в дверь.       Трель поначалу кажется мне частью сна, поэтому я не вылезаю из кровати, переворачиваюсь на другой бок, пытаясь вновь заснуть, потому что была только половина седьмого, а тренировка начиналась в десять… Но потом я вдруг резко вскакиваю с постели, увидев на часах день недели, и иду открывать, впопыхах натягивая на себя халат.       Сегодня пятница. А по пятницам мы бегаем вместе с Ленни утром перед нашими тренировками. Иногда после, как пойдёт… В свете вчерашних событий я благополучно об этом забыла.       — Привет, — конечно, я не выгляжу готовой к пробежке. Да я даже не была готова встать с кровати.       — Ты не заболела? — обеспокоенно спрашивает Сандерс, оглядывая меня с ног до головы. Ну, да, это мало похоже на меня. Я обычно не страдаю провалами в памяти и прекрасно сдерживаю свои обещания… Но не сейчас.       Блять, я в дерьме. Один оргазм, и всё: дисциплина идёт нахер. Между мной и Лето ещё толком ничего не было, однако я уже ловлю последствия. Что дальше? Просплю рейс, снимусь с соревнований, пропущу Олимпиаду?       — Нет, но… — и привожу самое дурацкое оправдание, на которое меня сейчас хватает. — Сегодня не тот день для пробежки, понимаешь?       Позорно, да, но что поделаешь… Вообще, я никогда не упоминала месячные как предлог, чтобы избежать встречи или тренировки.       — А… — отлично, Ленни всё прекрасно понимает, судя по его выражению лица. Тем лучше, не нужно уточнять.       — Может, кофе тогда? — предлагаю я, пытаясь хоть как-то сгладить неловкий момент. Стыдно, пиздец. — Я могу сделать завтрак, если ты голоден. Хочешь?       — Не, я побегу тогда. Набрал вес, надо сгонять, а то тренер будет недоволен, — спешно прощается он, позволив мне мысленно вздохнуть с облегчением, ведь предложение зайти — это скорее акт вежливости. — Может, в выходные смотаемся в Сан-Франциско?       — Подумаю, — зачем-то обещаю я и, наконец, закрываю за ним дверь. — Напишу тебе чуть позже.       Сна уже ни в одном глазу, поэтому кофе я иду пить сама.       И всё же мне повезло, что он не зашёл в квартиру. В гостиной на диване валялись мои трусы, которые вчера стянул с меня Джаред… Да и подушки были так смяты, что, сопоставив одно с другим, не сложно понять, какие вещи тут творились. На кухне очередные «следы преступления»: две чашки в раковине и пакет из ресторана. Джаред, кстати, доел свою пасту, пока я спала, его контейнер был пуст… Хотя вряд ли бы Ленни поверил в то, что я с кем-то встречаюсь. Весь месяц мы довольно близко общались, время от времени он у меня ночевал, и я очень переживала о возможной беременности из-за той порвавшейся резинки и не раз говорила, что мне не стоит вступать в отношения перед началом самого важного сезона… Конечно, сейчас ситуация изменилась, но всё своеобразное алиби я этим себе заработала.       В итоге я всё же отвечаю на сообщения Лето, подтвердив планы на вечер, и подкрепляю намерения парочкой полуобнажённых фото, лишь бы он не почуял, что я засомневалась. Мне пришло очень важное понимание — контролировать мне надо прежде всего саму себя, а не Джареда. Пока что именно его поведение разумнее, и поэтому больше доверия. Ну не кажется Лето мне таким пиздоболом и мудаком, который будет морочить мне голову зазря. Во всяком случае, я на это надеюсь…       И я действительно готовлюсь к нашей встрече, пользуясь ранним подъёмом, а не разрабатываю план побега: завиваю волосы, собираю большую косметичку и в чемодан кладу дополнительную смену одежды и купальник. Даже откапываю где-то в недрах шкафа новый кружевной комплект, с которого до сих пор бирки не оторваны. Мне хочется, чтобы у Джареда отвисла челюсть, когда он увидит меня в нём… Правда на подъезде к катку приходится остановить поток фантазий и спрятать локоны в пучок, а также сменить выбранное платье на леггинсы и свободную футболку. Я переодеваюсь прямо в машине на парковке, опрометчиво вспомнив, что Ольга непременно спросит, куда я такая расфуфыренная собралась.       Тем не менее это меня не спасает от её дотошности. Оказывается, вчера вечером появилось распределение на Гран-При, а я узнаю об этом только сейчас. Ещё один промах, который саднит даже немного больнее, чем пропущенная пробежка. А я всего лишь отключила звук во всех мессенджерах… В общем, приходится выдумать целую историю о том, что я вчера дико устала после интервью и просто залипала дома в фильм, а потом рано завалилась спать. Чувство вины за ложь перед тренером отошло на второй план. Закрыть на это глаза не так уж и сложно, однако один вопрос остаётся без ответа: а что ещё Ольга могла ему рассказать? Сколько моих секретов она выдала Лето? Мне хочется верить, что тем предупреждением всё и ограничилось. Но кто знает?       А с этапами мне повезло. Каждый год — это интрига. Хоть и организаторы Гран-При постоянно говорят про жребий, всё равно распределение не выглядит рандомным и определенный круг людей может на него влиять. Я попадаю на Skate America и NHK Trophy: первый в конце октября, а второй в конце ноября. В этот раз мне улыбается своеобразная удача. Оказаться на домашнем этапе — предсказуемо, ведь я же теперь в сборной. И в женской одиночке на удивление нет опасных россиянок, так что это будет несложно, но неприятно. А своих я обыграю без особой борьбы, но в то же время и одобрения не получу. Для американок я не сокомандница, а соперница, несправедливо влезшая в начало очереди на медали. Впрочем, я считаю, что заслужила место, каким бы странным и неправильным (с точки зрения принятых норм) путём я к нему пришла, потому что я всё равно лучше.       А вот в Токио я всё же встречусь с парочкой заклятых знакомых из сборной. Но там тоже не так всё страшно. В остальном ничего нового и удивительного: в Москве ожидается резня, на канадском этапе скучновато, а вот французский будет интересен из-за танцев и парников.       Конечно, не бывает лёгких и слишком предсказуемых соревнований, но не могу не признать, что участников расставили так, чтобы определённым людям было легче или, наоборот, сложнее пройти в финал. Впрочем, судьба всегда сможет вмешаться и раскидать всё так, как нужно ей. В прошлом году у меня были менее сложные программы, чем у моих соперниц, однако я всё равно выиграла оба этапа.       В общем, к Лето я еду в странном настроении. Уставшая, наверное, немного больше, чем обычно, плюс утренний запал подугас. Интересно, а как Джаред отреагирует, если я заявлю, что секс-марафон придётся отложить? Нет, мне всё ещё хочется, но на его выражение лица я бы посмотрела. Ведь обещать можно всё, что угодно, а когда дело дойдёт до реальности, буду ли я ему так нужна? Вот и проверим.       Как назло, дорога тоже тягомотно долгая, больше часа навигатор мотает меня по Лос-Анджелесу, обводя мимо пробок. Хотя по картам его дом вроде бы не так далеко. Но хрен знает, как вышло бы быстрее… Я всё ещё плохо ориентируюсь в городе, поэтому инструкциям доверяю больше, чем себе, даже если не особо понимаю, окажусь ли в пункте назначения или же в мексиканском квартале, где меня вместе с машиной продадут на запчасти.              Забавно, но и въезд в дом я не нахожу с первого раза, намотав по нужному району круга три прежде, чем я всё-таки решаю позвонить Лето. Только после этого ворота, спрятавшиеся где-то между деревьев, открываются с громким скрипом буквально в пятидесяти метрах от меня, и приходится медленно сдавать назад по узкой улочке, чтобы заехать на территорию. За этой маскировкой оказывается громадная стоянка, на которой всего две машины: уже знакомый мне чёрный гелик и какой-то безумный синий джип с огромными колёсами и нарисованными языками пламени на капоте. Я не утруждаю себя парковкой: ставлю машину прямо поперёк рядов, чем вызываю усмешку у Лето, уже ждущего меня там, и вылезаю из прохладного салона в разгар дневной калифорнийской жары.       Я будто не на территории особняка голливудской знаменитости забралась, а в какую-то промзону: здание похоже на склад, обнесено высоким металлическим забором и окружено деревьями почти со всех сторон, словно чтобы закрыть своими кронами постройку. Не удивлюсь, если в подвале ещё и бункер найдётся. Однако это вполне в духе Лето — не быть как все, не походить ни одной деталью на нормального человека, носить странную одежду, делать сумасшедшие вещи.       А я вдруг ловлю себя на мысли, что волнуюсь, даже как-нибудь сострить сначала не получается, и на приветственный поцелуй реагирую странно, так неуверенно и не сразу.       — Вчера ты была более решительной, — замечает Лето, но блин, я и без него это прекрасно знаю.       — Я думаю, ты быстро потеряешь интерес, если каждый раз я буду с ходу бросаться на тебя, так ведь?       Колкость на колкость — похоже, уже привычная наша манера общения. Сарказм, как щит, позволяет мне чувствовать себя хозяйкой ситуации, даже если это совсем не так. Но кажется, Джаред не стремится дальше меня провоцировать.       Он ведёт меня в дом, параллельно проводя небольшую экскурсию по своим владениям. Особняк у него огромный. Шутливая мысль насчёт бункера всё же не так далека от истины, выяснилось, это бывшая военная база, Джаред сказал, что здесь раньше снимали учебные фильмы для солдат. Сейчас это место больше похоже на галерею или даже на комплекс апартаментов… Иначе зачем человеку несколько кухонь, если живёт он в основном один? Вопрос открытый. Сюда можно водить экскурсии, ибо коллекция живописи, да и всякого винтажного барахла, у него приличная — в каждой комнате можно застрять, рассматривая те или иные безделушки.       А в одно из помещений он пускает меня первой. Там оказывается тренажёрный зал, причём очень неплохо оборудованный. Хватит места даже для отработки хореографии или прыжков… Боже, я уже думаю, как я буду здесь заниматься! Мы толком не переспали, а я уже строю какие-то непонятные планы.       — Я знаю, ты тренируешься каждый день, — ход моих мыслей всё же в нужную сторону направлен, — хотел показать, что тут ты тоже можешь это делать.       — Спасибо, — не то чтобы получился какой-то вау-сюрприз, но, признаюсь, такая забота трогает. Забавно, в самом начале он говорил, что хочет лишь секс без обязательств, а теперь иносказательно предлагает больше времени проводить у него. — А ещё можно наворачивать круги вокруг дома, да?       — Если не любишь дорожку, то пожалуйста — улыбается он, явно обрадованный тем, что я не скривила губы, разочарованно отвергнув его внимание к моему образу жизни       — Кстати… А помнишь то утро, когда я сшибла тебя на пробежке?       — Конечно.       — Что ты вообще забыл в этой части города? Твой дом совсем в другой сторонке… Ведь же… Ты не искал меня после того рейса? — внезапная догадка, конечно, абсурдная, но вдруг сейчас самое время раскрыть все спрятанные в руках карты.       — В твоём районе живёт девушка, с которой я время от времени сплю.       — Оу, — слишком честный ответ меня даже немного обескураживает, и я не знаю, как реагировать. Лето так легко об этом говорит, а я ловлю себя на каком-то подобии ревности. Не удивительно, ведь в апарт-комплексе чуть ли не каждая третья соседка — моделька.       — Ты напряглась, — кажется, нужно думать потише, язык тела меня с потрохами выдаёт уже не в первый раз. Я глубоко вздыхаю и закусываю губу, признавая своё поражение. Меня задело. Но сейчас я стараюсь быть благоразумнее и не бросаться на Джареда сразу, как только его слова перестают мне нравиться.       — И сейчас тоже спишь? — правда чего я ожидаю услышать, спрашивая это?       — Сейчас я вообще-то с тобой, — усмехается он, поглаживая кончиками пальцев мою спину под футболкой, вдоль позвоночника вверх и затем так же легонько вниз, чуть задержавшись на пояснице. — Но я понял, что ты имела в виду — мы больше не общаемся. И других девушек у меня тоже нет. Предпочитаю верность кому-то одному.       — Даже если это касается секса по дружбе?       — Да.       Интересно, это пустой трёп, чтобы снять остроту с довольно щекотливого вопроса, или же реальный принцип? Мне почему-то кажется, что соблазна он не упустит, и если с ним будет флиртовать девушка в его вкусе, то вряд ли он её проигнорирует даже при наличии подружки.       — Пойдём дальше? — предлагаю я продолжить экскурсию, съезжая с темы. Уже достижение. А я ведь могла просто заткнуть ему рот собой и, возможно, я бы уже лежала голая на скамье для жима лёжа…

***

      Впрочем, минут через пятнадцать я всё равно оказываюсь без одежды. Забавно, но я впервые полностью голая перед ним, до этого в наших коротких столкновениях максимум был задран подол платья… Несмотря на пикантность момента, горячая вода с ароматной пеной, пахнущей дорогим парфюмом, всё же гораздо более приятная прелюдия, особенно после тренировки. Джаред, похоже, тоже так считает и на удивление ведёт себя более чем целомудренно: садится в купели не позади меня, а напротив и почти не позволяет себе лишних прикосновений, хотя я вижу, что он тоже возбуждён, и мой взгляд периодически подрагивает в эту сторону.       Аппетит приходит во время еды, и я чувствую, как мозги постепенно отключаются, ослабляя внутреннюю защиту настолько, что буквально через несколько минут я сама подвигаюсь к Джареду, облокотившись спиной на его торс, позволив себя обнять. И опять у меня чувство, что он меня перехитрил: ведь его руки никуда дальше талии не съехали, а у меня уже всё мысли только о том, какие вещи он со мной чуть позже сотворит.       Ну я и блядь, конечно.       Хотя я всегда такой была, просто я лучше понимала, что делала. И партнёры были другие, с Лето не сравнить. По всем параметрам.       — Как, решил свои дела вчера? — мне интересно, сколько он продержится так, поэтому я собираюсь просто болтать о всяком, пока Джареду не надоест. Сомневаюсь, что долго.       — Слишком быстро справились, нужно было всего лишь поставить несколько подписей… Кстати, я хотел вернуться, но ты не стала отвечать на звонки, — вчерашнее мнимое чувство вины помешало мне получить ещё один оргазм. Досадно, но ладно.       — Мой косяк.       — И я всерьёз решил, что ты передумала, — неужели фотка сисек с утра не была убедительней вечернего молчания? Это меня уже немного напрягает.       — Нет, я просто решила лечь спать пораньше, чтобы утром быть бодрячком, — я продолжаю играть уверенность и спокойствие, потому что сейчас правдивость моего ответа не имеет никакого значения, я ведь всё же приехала.       — Получилось?       — Ну… В общем, да, — а реально, тренерша ничего не спрашивала про вчерашнее интервью на радио, как и о Лето. Чует, конечно, сердце, что она всё прекрасно понимает и без моих рассказов, однако сегодня фокус сместился на Гран-При. — Ольга меня загоняла.       — Да я и смотрю, что ты явно нападалась сегодня. У тебя вчера не было этих синяков, — замечает Джаред, касаясь россыпи свежих гематом на правом бедре. Мне плохо даётся четверной лутц, очень трудно восстановить прыжок, исполнять его как раньше, поэтому неизбежны ошибки, за которые приходится платить телом.       — Пройдёт, — пожимаю плечами, потому что это — привычное дело. — Ещё на руке есть, смотри.       И демонстрирую ещё один под локтем.       — Ты каждый раз так жутко падаешь на лёд, что для меня дико слышать, как спокойно ты об этом говоришь.       — Это ерунда. По-настоящему страшно было, когда лет в семь или восемь я рассекла лоб на катке. Я не помню, как именно это вышло, но всё было в крови… На льду, в коридоре, в медкабинете… Моя няня в обморок упала, когда увидела меня в повязках у медсестры. Я тогда очень боялась, что могла повредить мозг и из-за этого больше нельзя будет кататься.       А тётя Света тогда и правда очень испугалась. Я помню, как она остановилась в дверном проёме, уцепившись за косяк рукой и, глядя на меня, медленно начала сползать вниз, а врач от меня тут же подскочила к ней. Жуткое зрелище.       — У тебя даже шрама не осталось, — Лето вглядывается в мой лоб, ища следы того происшествия.       — Я его свела, — я провожу пальцем по тому месту, где он всё же был раньше. Мама предложила убрать его лазером, когда мне исполнилось четырнадцать, потому что для неё он был катастрофой. Ведь у девочек в сияющих платьицах не должно быть ярких шрамов на пол лба, а у чемпионок, стоящих на высших ступенях пьедестала, тем более… Хорошо поработал косметолог, будто досадной травмы и не было никогда.       Но вздохи по поводу очередных «ранений» никуда не делись. Случайное воспоминание тянет за собой другое. В голове всплывает ещё кое-какая её фраза: «Хорошо, что мы на яхте одни, твои синие колени никто не увидит». Она тогда перебрала с просекко и в ином случае вряд ли бы сказала мне такое. Из меня никто не собирался делать профессиональную спортсменку, это желание моё собственное, мама же хотела для меня совсем другую жизнь.       Странный триггер срабатывает не вовремя, заставляя напрячься так сильно, что это замечает даже Джаред:       — Ты чего?       — Да так… — и тут же усаживаюсь поудобнее, опустив голову на его плечо, а левой рукой накрываю его ладонь, сдвигая её выше на грудь. И не для того, чтобы сменить тему, избегая очередных обсуждений, а потому что играть мне надоело. Я не хочу сейчас ни о чём думать, хочу просто дать Лето взять всё на себя, позволяя ему творить с собой всё, что вздумается. Может, потом я пожалею, но сейчас это кажется правильным и более честным.       — Только давай лучше на кровати? Вода уже остывает, — пальцем он обрисовывает круг по ареоле соска, и это возбуждает меня ещё сильнее. Хотя уверена, что с ним не так важно место… Но всё же согласно киваю, предвкушая дальнейшее.       Джаред вылезает первым и оборачивает полотенце вокруг бёдер, а потом помогает встать мне, закутывая в большой махровый халат. Пушистый и мягкий, он доходит мне до лодыжек, а рукава полностью скрывают кисти. Из комнаты я выхожу первой и забираюсь на большую кровать, устраиваясь поудобнее на подушках. А пока Лето что-то делает за дверью, видимо, не спеша ко мне, я решаю не сбавлять градус возбуждения и начать без него. И пофиг, что прошла от силы минута.       Халат летит к изножью, я чуть шире раздвигаю бёдра, чтобы с порога ванной у Лето был лучший вид. Рука ложится между ног, неторопливо лаская клитор. Зря я разделась, конечно: в комнате кондиционер надул арктической прохлады, и кожа моментально покрывается мурашками, а соски задорно встают вверх… Но замёрзнуть и заскучать мне не удаётся — спустя минуту появляется Джаред. Горячее тело накрывает слегка озябшее моё, целуя и заменяя мои пальцы на свои.       Дурацкие мысли отходят на второй план, а на первый выступает та самая приятная истома. Я разрешаю ему вести, хоть он и меня натурально мучает — ослабляет нажим почти на самом пике, не давая кончить, а потом вновь продолжает меня терзать. И всё это под горячий шёпот на ушко, осыпающий комплиментами, от которых я таю ещё больше.       Лето не даёт мне и шанса взять контроль в свои руки, впрочем, сейчас я не возражаю никак. Кажется, он искренне наслаждается, наблюдая за тем, как я реагирую на его ласки. И в какой-то момент рука Джареда скользит по шее, сжимая её в такой своеобразной доминантно-собственнической манере. Мне ни капельки не больно, однако это производит на меня какой-то странный эффект, срабатывая триггером.       Буквально за долю секунды всё меняется. И нет, это не было оргазмом, несмотря на его близость. Я будто мысленно переношусь совсем в другое место: потолочный вентилятор становится лампой, на окнах появляются плотные тёмно-синие шторы с монограммой сочинской гостиницы, вместо голубых глаз напротив — карие, а смазливое лицо Лето приобретает все черты человека, которого я ненавижу всей душой. От страха ни пошевелиться, ни вздохнуть, ведь он вновь так близко… Только вот сейчас я не позволю ему ещё раз сделать это со мной.       Мой кулак летит ему прямо в нос, защищаясь. И в этот удар я вкладываю все силы, что у меня есть.