Обратная сторона медали

      — Держи, — Ленни протягивает мне стаканчик с кофе и, забрав его, я тут же отпиваю глоток через соломинку. Холодный американо неприятно горчит, оседая на языке блёклым вкусом пережаренного зерна. Почему-то я верю в стереотип о том, что кофе оживляет, хоть и никогда не ощущаю бодрости, из раза в раз надеясь на волшебный напиток, способный избавить меня от последствий хренового сна. Как бы ни так.       Очередная ночь проходит под девизом «меня выебали». В последнее время мы слишком много общаемся с Лето, и это даёт о себе знать. Забавно, что он своё слово держит и не пристаёт ко мне, более того, наши разговоры в основном о музыке… А вот я в своих мыслях думаю совсем не о том. Меня влечёт к нему, или моё тело просто хочет секса и, заприметив перспективы, пытается так подтолкнуть к скорейшему закрытию нужд. И если первое меня до одури пугает, то второму я могу посодействовать, ведь есть Сандерс.       — Спасибо, — а Ленни уж слишком рафинированно хороший. Настолько, что немного неловко. Мы пошли на пляж, он заметил, что я сонная, постоянно зеваю, и сбегал до кофейни, расположенной примерно в километре от того места, где мы были. И во всём так — это каждый раз заставляет меня чувствовать себя последней тварью. Сегодня особенно, ведь я надела свой самый откровенный купальник в попытке форсировать события. В таком в бассейн на сборах не пойдёшь: из бассейна или моря можно выйти голой. Завязки особо ничего не держат, но вот если красиво лежать…       — И почему ты никуда не поехала? — интересуется он, усаживаясь на плед рядом со мной.       Я позвонила ему, сообщив, что решила остаться в городе в воскресенье, но договорились встретиться мы только к пятнице новой недели. Я просто забыла про него в свете последних событий. Ведь сначала мы разбирались с музыкой. Лето устроил совместный созвон с Крисом Мартином, где мы часа три обсуждали песню. Я объясняла, как это должно звучать по моему мнению, они с Джаредом предлагали варианты, улучшения. Оказалось, что можно столько всего сделать: изменить аранжировку, добавить более явные акценты на те места, где планируются прыжки или вращения. А до этого я очень долго рассказывала о себе, о фигурном катании, потому что Мартин тоже имел довольно туманное представление об этом спорте. И он, как и Джаред, проникся! В итоге сделали черновой вариант, пока программа окончательно не готова. Теперь я в постоянном контакте с ним и с Лето: новые идеи возникают каждый день и постоянно требуется обсуждение, ведь то, как я хочу и как будет лучше, — это всё же разное.       Потом в понедельник прилетел из Колорадо Ричи Корден, и закрутилась работа. Я снова не вылезала с катка, приходя туда рано утром, а уезжая уже ближе к ночи. Ольга насильно выпихнула меня в пятницу вечером и запретила появляться в субботу. Вот и появился повод для встречи — выходной.       — Я собиралась, да, но мои родители поехали в отпуск, — придумываю на ходу объективную причину. — Мне не хотелось им мешать, и я осталась дома. Отсыпалась, смотрела сериалы и, в общем, ничего не делала…       — Позвонила бы раньше, и я не поехал к друзьям, мы могли провести время вместе, — ба, да он готов задвинуть ради меня свою компанию. — Или ты поехала бы к нам.       А мне и нечего ему ответить. Вместо этого я ложусь на живот и развязываю верх бикини. Для лучшего загара, разумеется. Лёгкий трюк действует как надо: краем глаза, я замечаю, как он пытается не пялиться внаглую и сидеть ему уже не так удобно. Я намеренно не хочу делать первый шаг самой сейчас, чтобы не подначивать собственную совесть. Пусть Ленни думает, что он настолько into me, что готов потащить меня в постель, не дожидаясь третьего свидания.       — Да ладно, — американо хоть и так себе, но хотя бы от него становится немного прохладно. Пекло жуткое. Я обмазалась хорошим санскрином просто везде, но теперь не уверена, что к вечеру не стану красной как рак. — Зато я соскучилась…       — Тогда лучше расскажи, каково это — работать с Ричи Корденом? — почему-то перебивает он, что меня как-то сразу напрягает, но бдительность тут же гасит неожиданное прикосновение. Пониже поясницы. И моя морщинка между бровей, скрытая за большими солнечными очками, сменяется на хитрую полуулыбку: Ленни включился в игру.       Лет в четырнадцать я свято верила, что буду заниматься сексом только с любимым человеком и, вообще, он у меня будет один и на всю жизнь. Тогда я уже, естественно, знала всё подробности процесса — в спортшколе старшеклассники посвятили. Разумеется, я наивно полагала, что мой единственный — это Денис, но наши отношения протянули всего год. И после этого выяснилось, что секс для меня уже не столь сакральное занятие, даже не обязательно влюбляться. Лёгкая симпатия в подходящей обстановке превращается в нечто более горячее, как сейчас: я чувствую, что завожусь и хочется сжать бёдра вместе, чтобы позволить приятным ощущениям разлиться по телу… Но я пока держусь, стараясь не подавать виду. Нужно ещё немного потомить, прежде чем жар от солнца отойдёт на второй план.       Поэтому я в красках рассказываю о буднях с постановщиком и внимательно прислушиваюсь к интонациям, с которыми Ленни мне отвечает, время от времени делая вполне однозначные намёки:       —… Корден, конечно, гений, но такой зануда, вечно чем-то недоволен… Мне кажется, ему нужно найти любовника, ведь хороший секс здорово повышает настроение.       Может, и звучит слишком прямо, но не производит в итоге нужного мне эффекта: на предложение зайти ко мне Ленни отвечает отказом. Он просто провожает меня до дома. Это не прям чтобы расстраивает, однако немало сбивает с толку, делая меня хуже в собственных глазах. Я провоцирую милого мальчика, который бегает мне за кофе и готов дарить цветы без особого повода, исключительно ради собственной похоти. Возможно, Сандерс это и чувствует как раз. Что я не влюблена особо.       Но я ошибаюсь. Вечером Ленни приходит ко мне сам, без предварительного звонка, достаточно сильно удивив своим присутствием, даже застав врасплох. Я его не ждала, но как раз это и расставляет всё на свои места.       — Ну, здравствуй, — я правда рада, что он пришёл и мои выкрутасы днём не были бессмысленны.       — Привет, — его взгляд бегает то на меня, то куда-то в стену за мной. Обычно он целует меня в щеку, но сейчас он сам не свой… Стесняется, это так мило. Но тут я повлияла. Ведь я обычно хожу по дому в белье, а сейчас и вовсе забыла накинуть халат (ненамеренно, правда), — Проходи, только разуйся… Хочешь чего-нибудь?       — Я принёс газированный яблочный сок. По-моему ты говорила, что не пьёшь алкоголь. А здесь это считается праздничным напитком, так что я решил, что будет лучше…       — Мы что-то отмечаем? — интересуюсь я.       Халат я всё-таки надеваю, чтобы ему было немного спокойнее. Он ставит бутылку на журнальный столик в гостиной и устраивается на диване, а я сажусь напротив прямо на этот же столик, подвинув напиток в сторону, тем самым оказавшись даже слишком близко. Я замечаю, как у него оттопыревается в районе бедра карман, и в очертаниях, явно угадывается пачка презервативов. Всё же он знал, куда и к кому шёл и чем это может закончиться. Хорошо.       — Послушай, я хотел тебе кое-что сказать…       — Да? — сейчас интересен уже не столько секс с ним, сколько его поведение. Обычно он гораздо увереннее в себе, но похоже, я сломала этого парня раньше, чем разбила ему сердце.       — Я должен был ещё днём, но я не знал, как бы сказать тебе, чтобы не обидеть. Понимаешь, все девушки, с которыми я встречался, были девственницами и мне приходилось брать инициативу на себя, начиная со свиданий и заканчивая остальным… А ты, с тобой всё не так.       — Это плохо?       — Нет, просто я сбит с толку. Меня впервые соблазняет девушка, да ещё и та, которая мне очень нравится.       Признание лестное и объясняет, почему мы всё ещё сидим здесь и обсуждаем это. Я переборщила. Забавно, но русский парень мне бы такого точно не сказал и в сравнении даже хорошо, что Ленни мне это сообщил. Всё-таки гораздо проще знать о чужих чувствах, чем додумывать их, сталкиваясь с ошибками.        А ещё это всё меняет. Сейчас он прямо сказал, что я ему нравлюсь, и теперь я понимаю, что просто не могу не дать ему правду.       — Послушай, я… — я пытаюсь подобрать слова, которые бы не звучали слишком резко и обидно, мне хотелось пощадить его чувства. — Ты тоже мне нравишься, и с тобой классно проводить время, но когда начнется сезон, я должна быть сосредоточенной, а не влюбленной. Я не могу так рисковать.       — Тогда зачем всё это? То, что ты делаешь? То, что было сегодня? — следом спрашивает он с весьма озадаченным выражением лица.       — Не обязательно быть парой, чтобы извлекать из этого общения максимум пользы, — этой фразой я прямо цитирую Лето, хоть и в какой-то мере она звучит цинично, однако как нельзя лучше подходит. — Я хочу быть с тобой честной: мне нужен секс по дружбе, я не готова к чему-то большему.       Я знаю, как разочаровываю его сейчас. Ленни пришел ко мне с этой бутылкой безалкогольного сидра, что так трогательно и наивно, и я чувствую себя каким-то чудовищем. Однако он должен знать о моих так называемых чувствах, иначе всё запутается слишком сильно, чтобы можно было это развязать.       Хотя кого я обманываю? Всё уже слишком противоречиво и странно.       — Стоило сказать тебе раньше — да, — продолжаю я, всё же отодвигаясь подальше, — и если это для тебя слишком, то я пойму, если ты захочешь уйти и перестать со мной общаться. Возможно, я и не заслуживаю такого хорошего парня, как ты.       Это стоило сказать ещё в самом начале, когда он принес мне цветы, и не влюблять его в себя сильнее. Но я заигралась, эгоистично решив, что Ленни поступит ровно так, как нужно мне. И забыла о самом главном — о нём самом.       — Я не против, — его ответ меня удивляет и не в хорошем смысле. Додумывать я не берусь, но, возможно, он считает, что сможет изменить ситуацию. Он смотрит на меня с улыбкой, такой доброй и искренней, что мне вновь не по себе.       — Ты уверен? — переспрашиваю я ещё раз. Может, я как-то не так выразилась? Мой английский недостаточно хорош, чтобы он понял? Я ведь ему сказала, что между нами ничего не будет, а он так просто соглашается. — Тебе не обязательно решать это сейчас.       — Знаешь, я с самого начала понимал, что с тобой всё будет иначе. Да, мне сложно, но я тебя очень ценю и хочу, чтобы твоя мечта сбылась, поэтому я согласен. К тому же с началом сезона мы и правда не сможем часто видеться. Так что это компромисс.       Возможно, Ленни сейчас не так уж и честен с самим собой, однако я дала ему выбор и шанс подумать. Я предупредила его. Однако он всё равно предпочел мою темную сторону, пряча сомнение за улыбкой.       И словно в подтверждение собственных слов он притягивает меня к себе и целует. Настойчиво и даже немного грубовато, будто пытаясь доказать мне собственную мужественность и важность — то, что я в какой-то мере взяла на себя, не дав ему почувствовать себя главным.       Смазанное первое впечатление сменяется более приятным. Постепенно Ленни раскрывается с лучшей стороны, становясь более чутким, видимо, почувствовав моё напряжение. И это я, уже вжатая спиной в диван его горячим телом, позволяю ему спешно развязать нетугой узелок на моём халате и стянуть с меня бельё.       Он уже не сомневается. Зато я вдруг ловлю себя на мысли, что я не могу. Ленни целует меня, а я лишь изображаю жгучую потребность в этом. Он трогает меня, а я имитирую, что мне очень нравится. Но я не в силах остановить его. Я понимаю, что морально его уничтожу, если вдруг вскочу и заявлю, что не смогу с ним спать, не объяснив адекватные причины. Так что это ложь во благо. Сомнительная, но всё же.       И я делаю ещё хуже, правда, теперь для себя. Закрыв глаза, я представляю то, отчего мысленно бежала в последнее время. Я представляю Лето на месте Сандерса. Никогда не думала, что дойдёт до такого… Но вместо того, чтобы наконец прислушаться к голосу разума, я лишь глубже опускаюсь в дерьмо, бесстыдно позволяя себе получать удовольствие от парня, который мне всё же безразличен.       Мне везёт по жизни. Я получаю то, что хочу, в большинстве случаев. Пусть даже и не всегда запрос во Вселенную полностью удовлетворяет ожидания. Как и сейчас: я желала этой близости, но довольно быстро поняла, что оно того не стоит и наши отношения уже не будут прежними.       Подмена срабатывает. Забавно, но тело, истосковавшееся по живой плоти и хоть какому-то настоящему взаимодействию, всё равно выдаёт мне оргазм, приятно окатив мурашками. А следом спустя ещё пару минут кончает и Ленни, навалившись на меня и тяжело дыша в шею.       — Ты прекрасна, — шепчет он, покрывая хаотичными усталыми поцелуями моё лицо. Своей грудью я чувствую, как гулко колотится его сердце. Я тоже ещё тяжело дышу, глядя в белый потолок. Не могу ему в глаза смотреть, только не сейчас.       И когда эмоции отходят на второй план, меня жёстко возвращает в реальность, потому что я почувствовала кое-что. Нехорошее. Странное ощущение тепла внутри, никак не связанное с моим оргазмом, и я в ужасе просовываю руку между ног, чтобы удостовериться, всё ли в порядке. Мне очень хочется поверить в то, что это на самом деле не так. Я ведь прекрасно помню, как он надевал презерватив, для меня это суперважное правило. Обычно я не паникую, однако сейчас я просто не могу совладать с собой.       — Где этот ебанный презерватив?! — вопрошаю я, отталкивая Ленни и резко садясь. На обивку дивана скатываются крупные белёсые капли спермы. Я влипла. Мы оба смотрим на его пенис, пытаясь понять, как это могло случиться. Кондом лопнул прямо на головке, поэтому я ощущала его и думала, что всё в порядке, до самого конца.       — Боже, прости, я не заметил, я не знаю, как это вышло… Я должен был заметить, — он прекрасно понимает последствия и их значимость для меня. И могу представить, как он чувствует себя сейчас. Условно это, как будто он случайно столкнул меня в пропасть. Я могу упасть и сломать себе шею (условно) или обойтись парой царапин.       Мне самой дико страшно, что руки трясутся. Мои месячные кончились примерно две недели назад, сейчас середина цикла и самое опасное время. Вероятность беременности высока. Но блин, это могло случиться с кем угодно, презервативы рвутся. Нельзя здесь виноватых искать.       — Стой, — я делаю глубокий вдох, чтобы немного успокоиться. — Всё нормально. Точнее, не нормально, но так просто вышло.       — Мне очень жаль, — говорит он. — Я могу отвезти тебя в больницу, уверен, там нам помогут.       — Нет… Я… Я позвоню своему врачу, а там, как он скажет, — вот удивится, конечно, док, когда я ему наберу в десять вечера и расскажу о целях своего звонка. Мы в достаточно натянутых отношениях, потому что он очень много лезет мне в душу, а если быть точнее, заботится о моём моральном состоянии. Я знаю об экстренной контрацепции, но я понятия не имею, как купить эти таблетки в Штатах и не станут ли они проблемой на допинг-контроле. — Но тебе лучше уйти.       — Хорошо, — он подбирает с пола свои вещи. Он очень расстроен, поэтому я спешу хоть как-то его успокоить:       — Послушай, — я беру его за руку и всё же набираюсь смелости посмотреть ему в глаза и попытаться найти правильные слова, — всё было чудесно, ты сам видел, мне всё понравилось. Но сейчас ты правда мне ничем не поможешь. Дальше я сама. Наверняка, мне выпишут какие-то таблетки и придётся пройти обследование через какое-то время, но мне не нужно, чтобы кто-то был рядом. Я не такая. Понимаешь?       — Как скажешь, — мрачно пожимает плечами он, подбирая свои вещи с пола.       — И ты не виноват, — повторяю я. — Не виноват, слышишь?       — Да, — и наконец-то он хоть немного улыбается, самыми уголками губ, и это означает, что ему полегче. — Только держи меня в курсе.       — Хорошо.       На прощание он даже меня целует, но это всё равно не способно исправить ни одну ошибку сегодняшнего вечера. Когда я закрываю за ним дверь, становится немного легче. Я принимаю душ едва ли не в кипятке, чтобы успокоиться окончательно, и только потом звоню медицинскому консультанту. Почему-то я думала, что этот разговор не будет неловким, ведь мне почти двадцать, а не шестнадцать, но когда мистер Райли взял трубку, мне показалось, что на самом деле всё наоборот. И вначале я даже не смогла толком объяснить, что произошло, простыми словами.       — Понимаете, тут случилось кое-что. Наверное, мне нужен аборт, — я на эмоциях забыла как по-английски слово «экстренный» и ввернула первое, что пришло на ум. Правда, молчание в трубке заставило меня тут же вспомнить правильное словосочетание. — В общем, мне, похоже, нужна экстренная контрацепция.

***

      На следующее утро я вышла на тренировку.       — Ну, давай, рассказывай, — с ухмылкой интересуется Ольга, едва видит меня в раздевалке. Мистер Райли ей уже успел доложить о моей проблеме, хотя я просила его дать мне возможность рассказать первой. — Летчица-залетчица.       Секс для спортсменов всегда был темой для дискуссий. Кто-то считает, что это отвлекает и вредит, кто-то считает, что нет, но для девушек обсуждения чаще уходят в негативную сторону из-за возможной беременности. Но соблюдающих целибат — всё равно по пальцам пересчитать. В спортшколе воспитатели то и дело гоняли парочки, и, конечно, мало кто дожидался совершеннолетия, чтобы «сорвать запретный плод». Ребята из танцев или парного, как правило, встречаются, и в этом нет ничего удивительного, ведь они проводят вместе запредельное количество времени. Однако всё равно лучше не попадаться, чтобы не нарваться на осуждение.       — Не смешно.       — Если тебя это утешит, то в моё время девушки чуть ли не пачками ходили на прерывание. И ничего, — мне конечно, повезло, что мне попался лояльный тренер, и я знаю, что она ни в коем случае не ругается, а просто выясняет обстоятельства. Меня просто злит то, что она шутит.       — Резинка порвалась, вот и вся история. А я не знала, можно ли здесь купить таблетки.       Оказалось, да. И ночью я пробежалась до круглосуточной аптеки и приобрела заветный препарат с интересным названием «План Б». Конечно, возможность того, что таблетка не сработает всё равно остаётся, однако я сделала на тот момент всё, что могла: сообщила врачу, приняла меры и попыталась успокоиться. Остаётся лишь ждать.       — Всё пока решаемо, — утешает меня Ольга. — Зато тебе представилась уникальная возможность посмотреть на своего мужчину, кхм, в стрессовой ситуации. В начале отношений это нечасто доводится, но отлично характеризует человека.       Мне не хочется вспоминать вчерашний вечер и анализировать поведение Ленни, я бы лучше поскорее забыла об этом, учитывая, что во время секса я думала совершенно не о нём. Надеюсь, Лето я тоже сегодня не увижу, а то когда я буду на него смотреть, то снова начну думать о сексе. Желание-то никуда не исчезло.       На тренировке я стараюсь сосредоточиться на элементах, прогоне программы. Корден появится в понедельник, и это будет наша финальная встреча, потому что у него жёсткий график, а программа, по факту, готова, остаётся только её обкатывать, привыкать к эмоциям и понемногу добавлять что-то своё. Я впервые в своей карьере показываю не роль, а саму себя. Это сложно, потому что за чужим образом легко скрыться, а тут я выхожу на лёд практически голышом и погружаюсь в свои чувства. Самое стрёмное, что если мысли витают где-то в облаках, то слишком легко сбиться и испортить всё, как при падении. Я обычно неплохо себя контролирую, но сейчас всё иначе.       Новую программу придумали и Энн в эту неделю. Тоже короткую, но теперь это творчество Ольги и нашего штатного хореографа. Венгерский танец Брамса, пятый который, самый популярный — странный выбор, однако получилась довольно живая и интересная постановка. И в перерыве глядя на неё, я стала всё больше видеть в Энн конкурентку и осознавать, что после Олимпиады мне будет очень сложно продолжать карьеру. Сейчас тоже нелегко, но как минимум в этой стране я — сильнейшая.       Мои американские соперницы хоть и моложе, но в запасе у них максимум тройной аксель. Ближайшая по уровню ровесница из Штатов закончила карьеру аж три года назад, так и не прыгнув ни одного стабильного четверного на соревнованиях. А Энн хорошеет с каждым днём, она прогрессирует очень быстро, хотя Ольга не делает ничего сверхъестественного. Возможно спонсорство от Лето придало ей мотивации, но в любом случае сейчас она прыгает стабильно и даже учит риттбергер. У неё пока есть время.       А у меня нет. И те его жалкие остатки я трачу хуй пойми на что. Боже, ведь мне действительно было важно поебаться, приложила для этого столько усилий и ради чего? Возможный залёт, так себе секс и отношения, которые мне в итоге не нужны, но при этом я хочу сохранить нашу дружбу.       Поэтому после тренировки я вновь зову его к себе домой, но только уже для гораздо менее приятного разговора. Мы вновь сидим так же, как и вчера: я на журнальном столике, а он на диване напротив, только теперь в воздухе витало такое дурацкое напряжение, что любое слово, сказанное сейчас, могло стать ещё большей ошибкой, чем наш секс.       — Надеюсь, у тебя нет проблемы с тренером из-за этого? — спрашивает Ленни первым, пока я всё ещё собираюсь с мыслями.       — Нет, наоборот, Ольга меня очень поддержала.       Вновь молчание. Я замечаю у дивана бутылку с газировкой, оставленную им вчера. Она срабатывает как триггер, вновь унося меня во вчерашний вечер, начавшийся с неловкости и закончившийся ею же.       — Получается, дальше только ждать?       — Да… И нам, наверное, не стоит больше спать друг с другом, — вворачиваю я наконец ту фразу, которая вертелась на языке с самого начала. — Мне жаль, что так вышло.       Ленни ничего не говорит в ответ и только кивает с каким-то слишком уж прискорбным лицом. А мне вдруг кажется, будто на самом деле он раскусил меня, поняв, что во время секса меня возбуждал далеко не он.       — Точнее, мне не жаль, что мы переспали, — и любое оправдание звучит хуже некуда. — Видимо, это всё же знак того, что мне нужно больше сосредоточиться на спорте.       Я погрязла во лжи. Я лгу родителям, лгу тренерам, журналистам, бывшим сокомандникам, тренерам. Я лгу о себе, о том, что чувствую, о том, кто мне нравится.       А самое главное — я лгу самой себе.