Обратная сторона медали

      И опять тренировка не задаётся. Конечно, всё не так ужасно, как вчера, но я несобрана, и это очень влияет — ни одного прыжка без помарки я так и не прыгнула. Энн уже, наверное, раз сто спросила, что случилось, а Ольга, не желая подливать масло в огонь, только недовольно качает головой и поджимает губы, видя очередную неудачу. И это Лето ещё сегодня нет.       — Ничего, отдохнёшь и всё получится, — говорит она после того, как я в очередной раз плюхаюсь на лёд, сорвавшись с четверного флипа. Георгий Борисович бы уже давно обложил меня отборными ругательствами, и после этого я бы прыгала до тех пор, пока не получится десять идеальных флипов.       Оптимизм Ольги меня сегодня даже не раздражал, и, наверное, впервые я была с ней согласна. Я устала. С моим ритмом жизни очень важно высыпаться и, как правило, с этим нет проблем, однако две плохие ночи повлияли сильнее, чем обычно.       — Может, тебе в отпуск съездить? Пока есть время… — предлагает Энн, подкатившись к бортику, в очередной раз исполнив сложнейший прыжок идеально. Она сегодня идеальна, даже костюм тренировочный у неё сегодня идеально белый. Аж бесит. Я не завидовала, но это в очередной раз напоминало о том, что мои ошибки легко могут стать шансом на победу для кого-то ещё.       — Нет у меня времени, — шиплю я в ответ, и Ольга жестом гонит её на другой конец катка продолжать тренировку.       — Время есть всегда, — и, как ни странно, тренерша соглашается с Энн. — Ты не брала перерыв после окончания сезона и…       — Я же уменьшила количество тренировок, — я хочу уже отъехать на середину льда и продолжить отработку элементов, но всё же пытаюсь сохранить самообладание и не показаться Ольге совсем уставшей и психованной. Уверена, она ещё не забыла мой вчерашний срыв. Нельзя давать ей больше поводов сомневаться в моём эмоциональном состоянии.       — Видимо, этого недостаточно, — она прекрасно осознаёт, что порой позволяет мне руководить процессом даже больше, чем нужно, потом обязательно об этом жалеет. Как и сейчас. Для неё важно сохранить со мной тёплые и доверительные отношения, но будь я на её месте, то не давала бы своим подопечным столько свободы. — Анечка, попробуй ещё раз, только соберись.       Я наконец-то отъезжаю от бортика, разгоняясь на очередную попытку, но прыжок опять не выходит нормальным, хоть я и удерживаюсь на ногах.       Перерыв и правда стоит сделать. Хотя бы на сутки. Отоспаться и продолжать, забыв про дурацкие сны и вчерашний день, из-за которого я потеряла всякий контроль. Сейчас же ярость от неудач заставляет меня снова и снова наворачивать круги по льду. Флип в конце концов получается, но только спустя ещё час. Мне для этого нужно было всего лишь успокоиться и придумать ещё кое-что.       — Давай так. Я эту и следующую неделю посижу дома, потом вернусь, и мы начинаем готовить новые программы. За это время как раз поищу музыку.       Естественно, отдыхать я не собираюсь. Пробежки, растяжка, лёд — это всё останется, только вот Ольга не должна это увидеть. Поэтому бег — исключительно на улице, офп — дома, а каток придётся найти в другом месте и бронировать себе часы для практики. Как раньше. К тому же это позволит мне не встречаться с Лето какое-то время. Надеюсь, за две недели он потеряет интерес к фигурному катанию и ко мне, оставшись лишь поддержкой для Энн. Единственная проблема — придётся опять врать Ольге, но ничего не поделаешь, мне нужно разобраться с собой и желательно без свидетелей.       — Что ж… — она явно мне не верит с первых слов, однако всё равно почему-то соглашается. — Ну, хорошо, давай. Кстати, ты могла бы в Мексику съездить, сменить обстановку, а то, чего в городе торчать. От Лос-Анджелеса всего лишь четыре с половиной часа самолётом…       — Да, хорошая идея, — поддакиваю я. В Мексику я обязательно поеду, только после Олимпиады, а пока лучше не рисковать и не искать себе ещё приключений перед началом сезона. Я ведь ещё с Лето не разобралась…       Лишь бы он только появился, а то получится, что я зря сегодня позвала Ленни…       Вскоре выясняется, что нет. В какой-то момент я действительно замечаю Джареда на трибуне, ровно на том же самом месте, где и вчера. Он опять с камерой, но, кажется, снимает Энн, а не меня. Тем лучше. На него я стараюсь не смотреть, чтобы, не дай бог не пересечься взглядом. Всё пока идёт по плану. К тому времени тренировка налаживается, а я отрабатываю то, что у меня всегда получается прекрасно — вращения. Это поднимает настроение.       В без пятнадцати три я выхожу со льда привести себя в порядок. Ленни написал мне, что едет, а это значит, нужно хорошенько подготовиться. В кои-то веки принимаю душ в раздевалке. Спортивная форма летит прямиком в чемодан, а вместо неё я надеваю короткое трикотажное платье бледно-лилового цвета. Оно очень облегало фигуру, подчёркивая каждый изгиб тела, и даже в кроссовках в нём я выглядела очень сексуально. Пучок распускаю, собирая вместо него волосы в высокий хвост, и поправляю макияж.       — Ой, ты такая нарядная, — восклицает Энн, когда мы сталкиваемся на выходе. — У тебя свидание?       Возможно, я перестаралась и не стоило так выряжаться, однако что сделано, то сделано.       — Ага.       — С Джаредом? — она понижает голос до шёпота, видимо, Лето был где-то неподалёку.       — Почему сразу с ним? — возмущаюсь я. Как будто других мужчин в мире нет.       — Ну, не знаю… Мне показалось, что между вами есть какая-то связь. Извини… В общем, желаю хорошо провести время, — она спешит к двери раздевалки. Наверное, я слишком грубо это сказала. Впрочем, ладно, нужно просто быть осторожнее с эмоциями, когда приедет Ленни.       Когда я выхожу из здания, его машины всё ещё нет, зато около дверей снаружи стоит Лето, будто поджидая меня, но вроде как нет — просто залипает в телефон. Или… Нет, заметив меня, мобильный сразу прячется в карман. Почему он так зациклен на мне? Я пока этого не понимаю, однако не могу не признать, что сейчас это мне даже на руку.       — Привет, — но воспоминания из сна мне жизнь не облегчают: его голос лишь напомнил о дурацких ночных фантазиях и кожа на спине покрылась мурашками. — Прекрасно выглядишь.       — Чего тебе? — поэтому мне не хочется с ним церемониться. Не хочется давать своему разуму цеплять ещё деталей, чтобы потом подкидывать их мне в сны. Но никуда уходить мне не стоит, чтобы не разминуться с Ленни.       — Я просто поздоровался, — пожал плечами Джаред, сложив руки на груди. — Это всего лишь вежливость.       — Ясно.       — Как ты после вчерашнего? — интересуется он, чем меня немало изумляет.       — Тебя, что, совесть мучает? — усмехнулась я. Какой заботливый, тоже мне…       — Раз ты язвишь, а не ревёшь, то, думаю, да, ты в норме, — похоже, он не видел первую половину тренировки, раз делает такие выводы. Тем лучше. — Кстати, Ольга хотела, чтобы я помог тебе с идеями для номера. Не знаю, нужно ли тебе это, но я готов поработать. У тебя же есть мой мобильный?       И всё-таки она успела ему об этом рассказать… К счастью, повод свернуть разговор появляется сам собой. На подъездную дорожку заворачивает серебристый седан, и на месте водителя я вижу Ленни. Очень вовремя.       — Мне пора, — коротко прощаюсь и спешу к парню, но он зачем-то тоже выходит из машины.       Боже, Сандерс будто мои мысли подслушал и решил подыграть: в его руках был очень даже неплохой букет из белых роз и каких-то ещё цветов, напоминавших гвоздики. Это очень неожиданно, но безумно льстит, а, самое главное, теперь Ленни не выглядел просто другом. И поэтому даже не знаю, что меня обрадовало больше: сами цветы или эффект, произведённый ими.       — Ой, спасибо, — но скажу честно, я тронута, я даже про Лето забываю на какое-то время. Только когда я уже села в машину, взгляд всё же зацепился за фигуру в ярких голубых трениках, всё ещё стоящую около входа. Правда не совсем того я добивалась: на его лице была усмешка, словно Лето в мою игру совсем не поверил. Что ж, посмотрим, что будет дальше. — Я всегда думала, что в Америке не принято дарить цветы без повода.       Я даже не спросила, куда мы едем. Сандерс везёт меня явно не домой, поворот в мой район мы уже проехали, а адрес в навигаторе никакой подсказки мне не даёт — я ведь не знаю города.       — Ну да… Но я встречался с русской девушкой и узнал один секретик: цветы способны говорить лучше, чем что-либо.       — Вот как, — а парень полон сюрпризов. Ох, чувствую, позже динамить его будет непросто, не исключаю варианта, что рано или поздно привяжусь к нему. Однако сейчас я не могу сказать, что у меня есть чувства, мне приятно быть рядом, но не более. Бабочек в животе нет, а мурашек по спине и мокрого белья подавно.       — Кстати, с кем ты разговаривала? Выглядит точь-в-точь как Джаред Лето, нет? Или мужик просто похож? Ну да, блин, о чём это я вообще… Как-то нереально звучит.       — Это он, да… — почему-то я не продумала момент, что ему нужно будет рассказывать о Джареде, что Ленни может с ним как-то пересечься. Поэтому пришлось поведать ему краткую историю, как звезда Голливуда очутилась на нашем катке, естественно, опустив личные подробности. И естественно, он захотел с ним познакомиться. Блять.       Ладно, сама виновата. Возможно, стоит с ним переспать, чтобы ему точно не было дело до Лето… Так, Аня, стоп, не надо сейчас ни с кем спать. От одного минета всё пошло через жопу.       А привозит меня Ленни в ресторан. Конечно, не такой пафосный и шикарный, где мы были с Джаредом, но и не закусочная. На всякий случай я бегло гуглю рейтинг этого места и на удивление оценка почти пятёрка. Корейская кухня. На любителя, конечно, но сойдёт. Надеюсь, я ещё помню, как держать палочки… В Сеуле было вкусно, однако для меня это не самая понятная еда. Предпочитаю знать, что в моей тарелке, а не гадать, съедобен ли тот или иной листик в блюде.       Внутри приятно, довольно светло и очень много растений. Они, почти как живые перегородки, отделяли места друг от друга, но при этом оставалось ощущение открытого, лёгкого пространства. Столики правда нетрадиционные: низкие и нет привычных стульев, поэтому сидеть нужно на подушках. В меню куча блюд с названиями, которые, на первый взгляд, вообще ничего не значат, но под каждым находится подробный состав блюда и способ приготовления — сориентироваться несложно. Поэтому я довольно быстро определилась с заказом. Я выбрала рамен, уж очень хотелось лапши.       — Единственное, здесь порции огромные, — предупредил меня Ленни, когда я озвучила свое желание. — Твоей тарелки супа хватит на нас обоих. Так что подумай.       — Может, тогда взять одну на двоих? И что-нибудь из закусок в стол?       — Да, отличная идея!       На том и порешили. А в ожидании заказа завертелся разговор на вполне обычную для нас тему — о фигурном катании.       — Не верится, что Олимпиада уже в этом сезоне, совсем не верится, — у него такой радостный голос, будто он уже и квоту свою получил. Даже у меня нет стопроцентной гарантии, что я поеду во Францию , хотя это и маловероятно. Вряд ли найдётся кто-то в американской сборной, способный меня обставить. Разве что Энн, но она ещё юниорка, к счастью…       — Я не думала, что смогу оказаться на ней в двадцать лет, — а ведь мечта могла разрушиться гораздо раньше.       — Стой, а на прошлую ты не смогла отобраться? Тебе же исполнилось шестнадцать лет вроде на тот момент.       — У меня был скачок роста, отчего я довольно нестабильно выступала, — это очередная болезненная тема, ведь если бы не это, то не случилась бы целая череда событий, которая, конечно, привела меня к тому, что есть, однако доставила немало боли. — А конкуренток было достаточно. Вот и вся история.       Да, прошлый олимпийский сезон пришёлся на мой запоздалый пубертат. К счастью, я несильно выросла и не набрала критично вес, однако изменения тела повлияли на технику.       — Зато сейчас ты почти первая претендентка. Правда, до сих пор не понимаю, как тебе удалось перейти в американскую сборную. По всем правилам ты не должна была выступать ещё долго…       Ему будет сложнее объяснить этот процесс, чем Лето. Как минимум, потому что Ленни знаком с процедурой, а в прессе это особо не обсуждалось, хотя мой случай — нарушение всех регламентов. Нужно быть аккуратнее со словами, ведь никогда не знаешь, насколько далеко они могут уйти.       Острее этой темы только наш рамен, который недавно принесли. Сандерс был прав, порция огромная, тарелка больше похожа на котелок. Мы едим лапшу палочками, причём у Ленни не особо получается, у него постоянно еда обратно в тарелку соскальзывает. И только раза с третьего удаётся нормально захватить.       — У меня был конфликт с тренером, повлёкший за собой конфликт с федерацией, поэтому Международный союз конькобежцев принял решение позволить мой трансфер на таких специфичных условиях. Больше я ничего не могу об этом рассказать, извини, — и зачем-то я добавляю в уже давно выученные наизусть слова щепотку личного. — Это не самая приятная для меня ситуация, и я стараюсь об этом лишний раз не вспоминать, а двигаться дальше.       — А, понял, извини, — ещё одна клёвая черта местного менталитета: если ты говоришь, что тебе неприятно, то собеседник всегда очень извиняется и действительно старается не касаться темы. — В любом случае, круто, что ты ещё выступаешь.       — Да, я тогда тоже решила, что закончу карьеру в шестнадцать… Но я здесь, — это заставляет меня искренне улыбнуться, это и правда моя самая большая победа на данный момент — ещё иметь силы бороться.       После того, как были выучены первые четверные, казалось, что я могу всё, собственно, с таким настроением я собиралась покорить и Олимпийские игры. Только я не ожидала, что физика возьмёт своё и несколько сантиметров, несколько килограммов будут так критичны. Год не задался. В финале Гран-При последняя, на Европе восьмая, на России третья, но мою олимпийскую квоту отдают девочке без четверных, но со стабильно хорошими прокатами, в запас тоже не взяли. С Мира Георгий Борисович меня снял, потому что морально я была раздавлена.       Жизнь поворачивается разными сторонами. Я восстановилась и в следующем году отыгралась. А ещё через год стало понятно, что карьеру мне пока рано заканчивать.       — Ты уже ставишь программы к сезону? — а я перехожу к более обыденному. Несмотря на то, что у меня куча идей и наработок, это всё не годится, чтобы стать олимпийской постановкой. Поэтому я ищу вдохновение, наверное, ради этого я и согласилась на «отпуск».       — Произвольная остаётся с прошлого года, а короткая новая. Сам не верю, что решился, но я взял музыку из «Мадагаскара», знаешь, я с детства об этом мечтал. Я решил, что это то самое время, когда надо рисковать и делать безумные вещи.       — Даже если ты не получишь медаль?       — Зато я запомнюсь, — тоже стратегия, однако, блин, морально быть готовым выступить так себе… Это не по мне. — Чего ты хмуришься? Это же клёво.       — Я больше хочу выиграть, — какие же разные ценности. И если раньше я бы поспорила, то сейчас мне всё равно. Мы не соперники: его мнение не изменит моего и наоборот. Поэтому я лишь пожимаю плечами и набираю на палочки очередную порцию лапши.       Словно в кино, одна длинная макаронина у нас оказывается общая. Я тяну её на себя, отрывая.       — Да, я вижу, никому уступать ты не собираешься, — и он смеётся. — Даже мне.