Соединяя воедино

Он выбегает из родительского дома в одной лишь светлой кофте, спеша очутиться в родных объятьях, которых целую неделю не ощущал. Он всё прекрасно понимал — у Мари проблемы, много проблем, от которых она не в состоянии пока избавиться. Ран мчится на тот самый перекресток, где цветет сакура и осыпается своими розовыми лепестками. Мчится туда, где стоит её волшебная машина, запыхашись по дороге. Холод ветра окрашивает его скулы в светло-персиковый. И как он рад видеть её усталую, но такую счастливую улыбку. Парень подбегает к ней, заключив в самый крепкий замок своих рук, кружа вокруг себя. Вдыхает аромат её волос, который мешал в себе неизменный парфюм Сатсу и шлейф от ментоловых сигарет. Молчит, но всё также кутает в себя, давая просто в тишине побыть им вдвоем. Её острые ногти впиваются еле-еле, пытаясь притянуть настолько близко, насколько это вообще возможно. Ран целует её макушку мягко, тепло и нежно. Так нежно, как только умел. Он спускался влажными губами на лоб, надбровье и щеки, ощущая их легкую холодноватость. Он покачивал их вдвоем в каком-то танце заботы и любви, смотря почти щенячьими глазами на её расслабленную мордашку. Сатсу сейчас прекрасно спокойна, влюбленно таявшая в руках его, пряча полыхающие трепетом щеки. Он рад, что она сейчас с ним: стоит и любимо обнимает, будто только этого и желала. И не нужно было ему сейчас ничего кроме нее — кроме такой родной, каждой частичкой души любимой девушки. Они целуются лениво под тусклым светом ночного фонаря, иногда не попадая губами по нужным местам, а Ран только и рад подставляться под каждое её касание, под каждый легкий и ненавязчивый поцелуй. Он видит, как по щекам её течет счастье и покой, и он бы всё в жизни отдал, лишь бы всё его существование видеть её такой: до одури нуждающейся в нем. И будто с каждым новым мягким скользящим прикосновением она наполняется силами, что были на исходе до этого вечера. Они оба жадничают на каждый жест партнера, пытаясь ухватить всё-всё-всё. И сейчас им не надо говорить, что они устали от затянувшейся разлуки. Им не надо говорить, что сейчас они чувствуют, ведь по одним горячо-трепетным объятьям понятно — они до сжимающихся поджилок соскучились. Плевать, что он убежал с ужина. Плевать, что укатит с ней в её апартаменты. Плевать, что телефон забыл открытым прямо на письменном столе, как только увидел сообщение, что Сатсу приехала. Ран хочет её рядом, хочет ощущать её под боком, где она свернется теплым клубочком и будет посапывать в ложбинку шеи, тревожно во сне бегая по его груди. Она приехала сама — значит всё закончилась, и вновь она будет дарить ему своё внимание, своё тепло, свою любовь и заботу. Она вновь будет дарить себя его жизни. И он держит её маленькую ладошку, будто боясь упустить, по дороге до квартиры, пока она пьет успокаивающий чай, устало рассказывая, почему пропала. Будет держать её ладонь, когда она будет засыпать, чуть приоткрыв пухлые губы. Кутает её в одеяло по самый нос, всё также успокаивающе пробегая пальцами по выпирающим косточкам. Уложит рыжую макушку на грудь, перебирая мягкие и влажные после душа волосы. Он хочет чувствовать её тепло покоя, и дарить всё свое в ответ, пока их обдувает легкий сквозняк.