***
Он привозит её в участок, оставляя машину на парковке. Они договариваются, что он позвонит ей, когда всё закончит и как можно скорее вернётся к ней. Она соглашается с ним, усаживаясь за стол и проводя по нему руками. Какое-то странное чувство заседает у него в груди и он не может оторвать от неё взгляд. Такое чувство, будто он видит её в последний раз и от этого ещё сильнее хочется наплевать на всё и, либо остаться с ней, либо схватить её в охапку и утащить с собой к Мейз против её воли. Когда он доходит до двери, он снова оборачивается. Такая крошечная, сидит в своих бумагах, что-то внимательно читает, перекинув одну ножку на другую. Чёрт возьми, как он может оставить ей здесь одну? Его преследует дурное предчувствие, когда он выходит на улицу, но она точно разозлиться на него, если он не съездит к демону. В машине у него трясутся руки. Он держится за руль ещё крепче, чтобы остановить это, но, кажется, что с каждой секундой мандраж только усиливается, и, когда он подъезжает к нужному дому, понимает, что идёт на негнущихся коленях. Мейз открывает быстро и пропускает его внутрь, как-то странно смотря на него. Она предлагает ему присесть и он повинуется. Ему просто нужно знать, что такого важного она хотела сказать, и почему, чёрт возьми, не отвечала на его звонки. — Мне больно говорить тебе об этом, — начинает она, — Ты знаешь, что у меня нет души, но даже мне было больно, когда Аминаддиль рассказал это. Он не осмелился сказать тебе это лично. Морнингстар хмурит брови, а потом усмехается. — Сказать, что у него лобковые вши, поэтому он так долго находился в серебряном граде? — шутит он. Мейз не реагирует на его шутки и это заставляет его напрячься ещё больше. Он и так всё время прислушивается к своему телефону, и его конечности по-прежнему дрожат, потому что он оставил Хлою одну, а тут ещё и эти оба чего-то мудрят. — Он спросил у ваших братьев и сестёр, что они знают по поводу Хлои, — продолжила девушка, — И ответ оказался не очень приятным. Хлоя единственный ребёнок в семье и её родители очень долго пытались зачать её. Это вышло не сразу, только спустя кучу обследований и лекарств. Поэтому родители воспитывали её избалованной, — Мейз кривиться. — Хлоя не избалована, — пытается отрицать Морнингстар, — Она упрямая и упорная, но не избалованная. — Ты не дослушал. — Зачем мне слушать дальше, если всё, что ты мне сказала сейчас, уже имеет ложь, — горько усмехается он. — Этого я и боялась, — продолжает демон, — Боялась, что ты по-настоящему влюбишься в неё. А она использует тебя. Последняя фраза выбивает сатану из равновесия и он вскакивает на ноги настолько быстро, что даже Мейз успевает испугаться. — Ещё раз ты скажешь что-то подобное о ней… — Десять лет назад они с Джедом заключили сделку, — она не угоманивается, — Он хотел прорваться в карьеру, а она покинуть этот мир кинематографа, чтобы пойти по стопам отца. И она была готова пойти на всё, чтобы сделать это. Она не была пешкой Джеда, это он был таковым для неё. И тебя она тоже использует для того, чтобы просто вытрясти кучу бабла. Ты ведь знаешь, что зарплата копа слишком мала, чтобы жить примерно также, как ты. — Заткнись! — рычит Морнингстар. — У меня даже фото есть. Джед всё это записал, — она достаёт свой телефон из кармана, — Этот преследователь на самом деле заодно с ней. Он должен был напугать тебя, якобы похитить её и требовать выкуп. Таким образом, ты бы приехал на склад, отдал бы ему деньги и они бы вместе сбежали. Вот он, — она показывает фото, где Хлоя и какой-то мужчина пожимают друг другу руки, и в её руках чертёж какого-то здания. Они оба улыбаются и в этот момент сердце дьявола начинает трещать по швам. Ему предоставили живое доказательство того, что женщина, которую он любит, оказалась предательницей. Теперь понятно, почему она отказывалась с ним встречаться, зачем выдумала всю эту историю с Джедом, подговорила своего отца… Тот случай тоже, интересно, был подставой? Тот случай, когда они только познакомились? Люцифер делает несколько шагов назад, мотая головой в разные стороны. — Этого не может быть, — бормочет он, — Она не могла. Ему хочется в это верить, ему хочется смотреть в её глаза и видеть там искренность. А она, вообще, когда-нибудь, была с ним искренней? Он вспоминает их первую встречу, её лукавую улыбку, и всё становится более, чем ясным. Как же он сразу не заметил, что она пользуется им? Как он позволил себе утонуть в этих лживых глазах? Актриса. Актриса из неё, конечно, отличная вышла. Ничего не скажешь. Надула самого дьявола. — Мне жаль, Люци, — демон кладёт ладонь ему на плечо и несильно сжимает. — Не надо, — он вырывается и идёт к выходу, — Единственное, что мне сейчас надо, это поговорить с ней, с глазу на глаз. — Думаю, что это прекрасная идея, — соглашается девушка, после чего дьявол вылетает на улицу. Он мчится по трассе, обгоняя все машины, и, как только оказывается в участке возле её стола, видит её счастливую улыбку. Её глаза немного уставшие, видимо устала от своей лжи, и он резко хватает её за руку, таща за собой. — Люцифер, в чём дело? — спрашивает она, когда он ещё сильнее сжимает её запястье. Она кривится, пытаясь выдернуть руку, но у неё ничего не получается. — Люцифер, отпусти, мне больно. — Больно?! — кричит он, выталкивая её на парковку. Она едва ли успевает удержаться на ногах, когда он оказывается рядом с ней. — Тебе больно? Это мне больно! Как ты могла?! Она смотрит на него с недоумением, протяжно моргая и потирая ушибленную руку. Возможно он слишком погорячился, когда схватил её. И сейчас, глядя на неё после разговора с Мейз, у него всё равно возникают странные чувства прижать её к себе и позволить рассказать, что она думает по этому поводу. Она не может так смотреть на него, будучи в чём-то виноватой. Или может? Её обучали это в актёрской школе. Конечно, она может. — О чём ты говоришь? — спрашивает она. Довольно спокойно после того, как он, буквально, чуть не вывернул ей запястье. Самое последнее, чего он хочет сделать — это причинить ей вред. Даже после всего, что она сделала. — Мне просто интересно, как долго ты хотела это скрывать? Как долго ты хотела водить меня за нос? Ты хотела денег? — он горько усмехается, когда она делает от него шаг назад. Кажется, что она видит перед собой не того Люцифера, которого знает. Это точно не он. Но от этого становится ещё больнее. У неё перехватывает дыхание, когда он вытаскивает из внутреннего кармана пиджака пачку купюр и пихает их ей. Она не принимает их, смотря на него, а у самой уже на глазах наворачиваются слёзы, пока он тычет их ей в грудь. Что произошло за то время, пока его не было? Что такого ему сказали о ней, что он так с ней поступает. Она спотыкается о провод, проведённый на парковке и падает назад. В любой другой день и ситуации он бы сразу поймал её, но не сейчас. Она больно ударяется копчиком, успев задержаться руками, чтобы не приземлиться головой о бетон. — Как-то тебе приснился сон, что ты отрезала мне крылья, — плюётся он. Его глаза вспыхивают красным огнём и она инстинктивно зажимает голову в шею. Никогда раньше она его так сильно не боялась. Честно говоря, она его вовсе не боялась до этого момента, — Не знаю, правда ли это была. Потому что я теперь не знаю, где правда, а где ложь в твоих действиях и словах. Так вот сейчас ты действительно отрезала мне их, Хлоя. Ты предала меня, — он садится на корточки возле неё и смотрит на то, как по её щекам текут крупные слёзы. — Люцифер, — шепчет она, — Пожалуйста, выслушай. — О, так ты заговорила? — усмехается он, рывком поднимая её на ноги. Всё таки разговаривать с ней на полу неудобно. — Что ты скажешь в своё оправдание? Мне даже интересно. — Ты обещал, что не оставишь меня, — продолжает она, задыхаясь от слёз. Он не может понять, почему она ревёт сейчас, когда уже всё выяснилось. Но потом вспоминает об её актёрских штучках. — Я обещал это девушке, которая меня любила, которую любил я, — его глаза становятся нормальными и он отпускает её, перестав сжимать руки, — И я сильно ошибся в ней. Она оказалась обычной прошмандовкой, которой были нужны от меня только деньги. Хлоя задыхается. Она хватает воздух ртом, судорожно вытирая слёзы и размазывая тушь по щекам. — Я не знаю, что тебе сказали обо мне, — заикается она, — Но кажется, что этого тебе хватило, чтобы забыть абсолютно всё, что между нами было. Она наотмашь бьёт его по лицу и бежит прочь с парковки. Не в участок, а на улицу. Он смотрит ей вслед, и почему-то в груди слишком больно что-то бьёт. Кажется, что он задохнётся от того чувства, которое сейчас с ним происходит. Он думал, что после разговора с ней будет чувствовать себя раздавленным ею, а оказалось, что он сам себя раздавил, сказав ей всё, что думает. Он глубоко вздыхает, пытаясь успокоиться, а после разворачивается и тоже уходит. На улице он её не видит, и это, наверное, к лучшему, потому что он больше не хочет видеть её такой. Даже, если это и была её актёрская игра, больше всего боли принесло ему — видеть, как она задыхается в собственных слезах.***
Люцифер возвращается в Люкс, так и не поднявшись в свой пентхаус. Там до сих пор остались её вещи и постельное бельё пахнет ею. Где-то в ванной он положил ту проклятую бутылку, а её мокрые носки после их прогулки под дождём, до сих пор висят у него на батареи, потому что они про них совершенно забыли. Ему не хочется возвращаться туда, где всё напоминает её. Он пьёт один стакан, потом ещё и ещё. Он не считает сколько времени прошло с того момента, когда он пришёл к себе в клуб. Вокруг него вьются разные красотки и он думает о том, может быть взять одну из них. Он не против даже заплатить им. Им он заплатит хотя бы за их услуги. Хлоя не взяла его деньги, они так и остались валяться на полу парковки. И воспоминания об этом не хотят отпускать его. Перед глазами так и стоял её взгляд, то, как она упала, как он сжал её тонкое запястье, причиняя столько боли. Сейчас, когда злость поутихла, всё кажется таким нелепым. Он ведь никогда не хотел причинять ей вред. Она убежала от него вся в слезах, предав его, но почему-то за всё это он чувствует вину. Он чувствует себя виноватым за всё, что случилось. Разве это не абсурд? Когда к нему клеится очередная женщина, он смотрит на экран телефона и видит одиннадцатый час. В это время ещё вчера он уже лежал в постели и держал её в своих руках, чувствовал запах её волос, улыбку на своей груди и её губы. Почему он не может отпустить её? Почему людям так сложно отпустить предателя? Он отталкивает предложение женщины и всё же поднимается в пентхаус. Здесь абсолютно всё пахнет ею и он от злости, что не может забыться даже алкоголем, бросает стеклянный журнальный столик в свой бар. Стекло рассыпается по полу, но облегчения не наступает. В какой-то момент хочется даже наплевать на всё и позвонить ей, чтобы она сказала ему всё, что хотела тогда на парковке, но она не берёт трубку. Конечно, она её не возьмёт. Даже, если бы она не была виноватой и они просто поссорились, он слишком хорошо её знал. Она не примет его звонок. А знал ли он её? Действительно ли он знал её? Мысли прерывает звон лифта, когда в его обитель входит его старший брат в своей привычной рясе. Он проходит ещё глубже и, заметив весь беспорядок, присвистывает от увиденного. — Никогда не думал, что увижу твой дом в таком виде, — усмехается Аминадииль. — Тебе смешно? — венка на его шее пульсирует с невероятной силой и это не скрывается от взгляда ангела. — Я пришёл сказать, что узнал у братьев и сестёр, что они знают про Хлою, — спокойно продолжает мужчина. — Можешь не утруждаться. Мейз уже всё рассказала, — отмахивается сатана и усаживается на свой диван. В его руках кружка и бутылка, и он вливает всё до краёв, а потом опрокидывает в себя. — Но Люци, я только что вернулся из серебряного града. Я не говорил ничего Мейз, — продолжает тот и стакан выпадает из рук Морнингстара. — Что ты сказал? — он вскакивает на ноги и мгновенно оказывается возле брата. — Этот мужчина — преследователь. Это сын одного из преступников, отца которого посадил Джон Деккер много лет назад, ещё до рождения Хлои. Мужчина изнасиловал десятки женщин и в тюрьме над ним сильно издевались. В конечном итоге он покончил жизнь самоубийством, а его сын сошёл с ума и теперь думает, что во всём виноват именно Джон, что посадил его отца ни за что. Больше мне никто ничего не сказал, — спокойно отвечает темнокожий, склоняя голову, — Но что-то мне подсказывает, что я немного опоздал с этим. Люцифер смотрит в пол. — Ты обещал, что не оставишь меня. — Мне больно. — звучит в его голове её голос. — Тебе нужны мои деньги? Мысли складываются воедино и кажется, что он осознаёт абсолютно всё, что сегодня произошло. Мейз его обманула, он сорвался и вылил всё на Хлою, которая ни в чём не была виновата. — Ты отрезала мне крылья. Ты предала меня. — он видит её взгляд, когда он сказал ей об этом. Он вспоминает, как она тряслась, когда проснулась после того сна и как сильно ей было страшно от этого. Она пыталась ему сказать, что ни в чём не виновата, а он не выслушал её, он оставил её, хотя сам же когда-то обещал, что никогда этого не сделает. — Я обманул её, — шепчет он, хватаясь за волосы, — Я обманул её. Я сделал ей больно. Она плакала не потому, что хорошая актриса, ему было больно тогда не потому, что он был жертвой… Всё это время жертвой была она. Поэтому он чувствовал себя так. Потому что сердце кричало ему, что он совершает самую огромную ошибку в своей жизни. — Что ты сделал, Люци? — спокойно спрашивает Аминадииль. — Я оставил её одну. Она убежала вся в слезах на улицу, — продолжает он, — Она ушла одна, когда этот урод всё ещё на свободе. Мейз мне сказала… Нет. Боже. — он метался в разные стороны, пытаясь понять, что делать дальше и борясь со всеми чувствами вины. Он обидел самого дорогого человека. Он ударил её сильнее, чем, если бы просто сказал ей, что не любит её. Он назвал её предательницей, записал в проходимки, когда она была той, кто никогда ему не лгал. Она. Ни Мейз, ни братья с сёстрами, ни какие-то там Джеды. Она была с ним рядом и вела его по верной дорожке. Его Хлоя. А его ли теперь? Их прерывает звон лифта и он собирается уже наорать на незваного гостья, когда видит на пороге Джона. — Привет, Люцифер, — говорит он, придерживая руку в повязке, — Мне нужно было поговорить с Хлоей, но она не берёт трубку. Можешь позвать её? Сердце падает в пятки, когда он, вдруг, понимает, что она не вернулась домой. Её отец пришёл к нему, будучи уверенным, что она у него… Она должна была быть у него, с ним. Он смотрит на него и не может сказать ни слова. — Но её у меня нет, — бормочет он. Её нет.