У тебя амнезия?

Женя стоит перед зеркалом в ванной, осматривает следы, оставленные вчера. Лиза вваливается без стука. Медведева резко оборачивается. –Ты в кипятке моешься? Пара-то. – Туктамышева щурится. Она обнимает девушку со спины и целует в плечо. Затем кладёт на него подбородок и прикрывает глаза, вдыхая запах Жениной кожи. Медведева положила свои руки на руки Лизы, покоившиеся на её животе. Они мерно покачивались из стороны в сторону. –Не люблю оставлять засосы на шее. Потом заморочки с замазыванием. – старшая покрывает лопатки Жени невесомыми поцелуями. –Лиз, мы до школы так не дойдём. – Медведева нервно выдыхает и закрывает глаза от удовольствия. –Как скажешь. – ухмыляется и резко отстраняется, выходя из ванной и впуская холодный воздух. Женя поёжилась то ли от сквозняка, то ли от ощущений, всё ещё проходивших током по её коже. Девушка выдохнула и начала одеваться. Выйдя из уборной, Медведева почувствовала запах еды. Это подняло ей настроение, но досада от того, что продолжения дорожки поцелуев не последовало, всё ещё присутствовала. На кухне Лиза уже поглощала овсяные печеньки. С другой стороны уже стояла кружка для Жени, но там помимо кофе было ещё молоко. Девушка села и спиной оперлась о стену. Что очень странно, голод у Медведевой пропал. Туктамышева обеспокоено взглянула на неё из под тёмных бровей. –Что-то случилось? – Лиза отпивает из своей кружки. –Да не знаю. Ничего не хочу. – Женя раздосадованно махнула рукой. –Не заболела? – Туктамышева тянется ко лбу девушки, но та уворачивается. Чего она не любила, так это жалости к себе. – Эй, ну чего? Лиза берёт руку Жени себе. Благо, это она позволяет. Тихонько поглаживает тыльную сторону ладони. Медведева вздыхает, но ничего не говорит, не оправдав ожидания старшей. –Ешь давай. Я тебе денег на столовку давать не буду. – по-доброму говорит Лиза, хотя обе знают, что Туктамышева никогда не отказывает в такой просьбе. –Можно нет? –Мне тебя с рук кормить? – Лиза вскидывает бровь. –Я буду не против. – усмехается Женя, ещё не подозревая о серьёзности намерений своей девушки. Туктамышева со своим стулом идёт ближе к Медведевой и садится рядом. Берёт Женину кружку, немного отпивает и морщится от сладости и молока. Подносит её к губам девушки и чуть наклоняет, чтобы та отпила. –Вот глоточек за маму, глоточек за папу. – Лиза снова подносит кружку к Жене. – Глоточек за Лизу. Заедаем. На одном кофе далеко не уедешь. Младшая кусает и смеётся, от чего крошки разлетаются по всей кухне. –А мама говорила: "Лиза, пора уже детей рожать. Годы-то идут". А куда мне детей, если сидит тут чудо, которое плюётся печеньками? – с иронией произносит Туктамышева, что вызывает ещё один приступ смеха у Медведевой. – Ой, фу, Медведева. Лиза легонько шлёпает Женю по лбу и отсаживается обратно на свой край стола. Девушка всё ещё хихикает, но уже ест сама под смеющиеся взгляды Туктамышевой. Собираются быстро, совершенно не стесняясь, когда переодеваются. Женя всё время мешает Лизе делать макияж, за что получает парочку нехилых влобешников. В школу идут чуть ли не за ручку. Уже даже придумали оправдание. Если что, они встретились, когда Женя шла с остановки. Хотя, не слишком правдоподобно, учитывая, что Медведева прилетает за пять минут до звонка. Расстаются у входа. Интимно касаются руками друг друга, безмолвно желая хорошего дня. Женя поднимается на третий этаж. В конце коридора стоят Саша с Алиной и о чём-то мило беседуют, кидая влюблённые взгляды друг на друга. –Вы чё, вместе? – Медведева пугает обоих, когда подходит. –С чего ты взяла... – мямлит Алина. –Да. – не задумываясь ответил Энберт. У Жени непроизвольно брови взлетели вверх. Загитова смущённо опускает глаза. –И вы молчали! Друзья называется. – девушка обидчиво складывает руки на груди. –Мы меньше месяца встречаемся, так что простительно. – примирительно проговорил Саша. –Угу, меньше месяца. – бурчит Женя. – Я им всю жизнь рассказываю всё, что происходит, а они не могут сказать, что начали встречаться. Абсурд! –Какие словечки пошли. Лиза на тебя влияет положительно, раз вместо трёхэтажного мата мы слышим аристократическую речь. – с наигранным ценизмом протянул парень. –Странно, учиться ты лучше не стал, раз на тебя Алина влияет. –Ну успокойтесь уже, а. Да, мы не сказали по моей инициативе. Всё! – Алина не выносила постоянных упрёков между Энбертом и Медведевой. –А я надеялась на душераздирающую историю любви между двумя людьми. Один - прекрасный принц, вторая - прекрасная принцесса, которую принц спасёт от злой физички. – Женя приложила тыльную сторону ладони ко лбу. –На тебя подготовка к ЕГЭ по истории так влияет, или что? – смеётся Сашка. Медведева не отвечает, потому что звенит звонок и они всем классом вваливаются в кабинет на урок. Всё время Женя с Сашей болтали, чем вызывали крайнее недовольство биологички. –Блин, теперь я не смогу вас с Кондратюком сводить. – с усмешкой говорит Женя, доделывая слегка корявый конспект, зато с красивыми рисунками. За качественные иллюстрации к работам учительница всегда ставила отдельную пятёрку, хотя Медведева всегда рисовала их за пять минут. После каждой биологи Алина напоминала ей о том, что у неё есть талант. Женя часто отмахивалась, но в душе радовалась. Затем две геометрии. Все пророчили свою скорую погибель, но заветная троица друзей была спокойна. Для кого-то спокойствие было лишь внешним, а для кого-то действительно так и было. Самым ожидаемым событием был классный час. На нём можно спокойно поебланить, а Жене спокойно посмотреть на Лизу в работе, когда не надо ничего запоминать или записывать. После геометрий все чувствовали себя выжатыми лимонами. Такое ощущение, что их выебали линейками. Тащатся на русский и литературу, а потом ещё география и заветный классный час. Слава Богу, сегодня всего семь уроков, а не восемь.

***

–Ну что. Прошла первая неделя после каникул. Вливаемся в работу мы, как я смотрю, вяленько. Мне директор мозги проела сегодня с утра. – Лиза хлопает какой-то папкой по столу. – Не поняла я юмора. Чё вы меня позорите-то? –Ну не влились мы ещё в работу, кто-то вообще с похмелья до сих пор. – громко сказал Кондратюк со своей третьей колонки, что на него обратила внимание добрая половина класса. –Нечего было бухать каждый день. Эта четверть самая длинная. Собираемся в кучку и вперёд. Не спим, не болеем, оценки хорошие получаем, а то дождётесь, что меня уволят нафиг. Кто-то усмехнулся. –Всё, свободны. – со вздохом проговорила Туктамышева. Меньше всего ей хотелось проводить время здесь. Все быстренько смылись из класса. Женя по своему обычаю осталась немного поговорить с Лизой. –Устала? – девушка подходит к учительскому столу, когда топот уже не слышен. –Очень. – Туктамышева кладёт голову на стол. –Не переживай, всё будет нормально. – говорит Женя стягивая с Лизы жакет и начиная массировать шею. –Ты ли это говоришь? – со смешком спрашивает Лиза. –Ну мне же надо как-то тебя утешить. –Да ты психолог от Бога. – старшая млеет от приятных касаний. Женя усмехается и оставляет поцелуй где-то на шее. –Не дай боже кто-то увидит. – Лиза вздыхает. – Жень, закругляйся. –Как скажешь. – Медведева повторяет утренние слова Туктамышевой.