У тебя амнезия?

Время летит незаметно. В конце ноября выпал снег и остался лежать мокрой кучей. Похоже, его устраивало такое положение, но многих питерцев, очевидно, нет. Ноги промокали после трёх шагов по нечищеным дворам, где всё было залито водой. Особо одарённые и немодные люди ходили в резиновых сапогах. Хотя, находились и те, кто мог отыскать очень даже неплохие. Женя не относилась к классу "резиночников". Она носила свои демисезонные ботинки, которые пережили Сталина и Афганскую войну. Они правда достаточно старые. Им лет пять, если не больше, ведь мама покупала всё на вырост, а Женя как-то после двенадцати расти перестала. Точнее, росла на полсантиметра в год. Это нередко становилось поводом для стёба, но девушка не сильно отчаивалась. Так или иначе, сапожки пережили очень многое, но оставались целыми и, если их помыть, намазать и подкрасить, даже презентабельными. Начало декабря выдалось немного холодным и ветреным, прям как отношения Жени и Алины всё это время. Зато с Лизой всё не так плохо. Они часто проводили время вместе, готовясь к ЕГЭ и этапу олимпиады. Туктамышева стала подвозить Женю, что очень радовало девушку. Ей даже позволялось включать свою музыку, но Медведева ни разу не воспользовалась данной снисходительностью. Стеснялась. Для Лизы все эти отношения были всё ещё мутными и непонятными. Всё же, после красноречивой беседы с Катей пришлось признать, что чувства существуют. Туктамышева не спешила показывать их Жене. Лучше пусть сама девушка сделает первый шаг, чтобы, если они будут расставаться, не было чувства вины. Это не было чётким стратегическим шагом. По правде, Лиза боялась проявлять эмоции в школе, а потом как-то неудобно было. Преподавательницу приятно удивило то, что Женя стала открываться ей. Рассказала про бабушку, которой больше нет. Лиза как никто другой поняла подростка. Она знала какого это, терять близкого человека. Но об отношениях с матерью и вообще о положении дома Туктамышева знала лишь поверхностно и то, от Алины. И это было сказано ещё в начале учебного года, после уроков, когда Женя не сделала домашку, а Загитова по секрету призналась, что дома не всё всегда хорошо. Лиза не лезла в это дело. Понимала, что это больная тема для Медведевой. Ждала, что сама расскажет, но понимала, что это маловероятно.

***

Женя злилась буквально на всё. На странные советы матери с утра, на то, что поход в другую школу пришёлся на день рождения Лизы, на себя за свою нерасторопность. Злилась на то, что с ней едет Загитова, которая упорно избегала её. Женя попыталась помириться, но Загитова отреагировала остро, сказав: "Ты меня не ценишь. Я не хочу, чтобы меня не ценили". После этих слов девушку бросило сначала в жар, потом в холод и почти в слёзы. Её очень грубо отшили. Весь день Медведева просидела, как на иголках. Уходили они после пятого. Предмет "химия" совсем не внушал веселья в девушку. Эта женщина умела испортить настроение всем. Её вообще кто-то любил? Порой казалось, что её собственный класс недолюбливал её. После заветной, последней, геометрии Женя быстро сбежала по лестнице. Внизу уже стояла Елизавета Сергеевна с высоким восьмиклассником. Медведева смерила его недовольным взглядом и, кивнув Лизе в знак приветствия, пошла одеваться. –Медведева, шапку надень. Уши отморозишь – больше в шутку произнесла Туктамышева, когда они наконец вышли на улицу. –А, вы? – в том же тоне ответила Женя. –Иди давай. Ученица улыбалась. Алина с мальчиком помладше были сосредоточены. Пока Женя весело болтала с Лизой, они оба, кажется, прокручивали возможные вопросы и ответы на них. Всем улыбалась перспектива поехать на машине Лизы. Ехать далековато, а на метро не так уж и хотелось, хотя не час пик. Женя традиционно уселась вперёд, когда они добрались до места стоянки. Загитова вскинула бровь, но ничего не сказала. Возможно, догадывалась о чём-то, но виду не показывала. В дороге говорила одна Туктамышева, настраивая учеников на хорошее написание. Иногда беседу поддерживала Алина, но, от чего-то, быстро замолкала. Женя лишь слушала, раз в километр вздыхала. Эта особенность вздыхания девушки очень забавляла Лизу, и она не упускала возможности об этом напомнить. Однако, сейчас молчала, хотя обстановку надо бы разрядить. Школа, куда они приехали имела странноватый вид. Спереди - красивая, яркая картинка, сзади - панельки, как у хрущёвок. Женя усмехается. Всё так и есть. Снаружи всё всегда красиво, благородно. Внутри мрак и печаль, скрываемые за сотней дверей, чтобы никто, не дай Бог, не увидел. Их заставили топать на третий этаж. Что тут, что в родной школе, всё одно. Видимо, все думают, что прям так охота таскаться по лестницам. Радовало то, что с ними была симпатичная девочка-проводник, которая водила по запутанным коридорам. Хотя, их нельзя назвать таковыми, но Жене казалось именно так. Их посадили с Алиной в одном кабинете. Правда, по разным колонкам и даже парты близко не стояли. Пацана в соседний, как поняла Медведева. Высокая молодая училка объясняла правила. Что и как заполнять, сколько времени и т.п. Женя как-то напряглась, когда им наконец дали листки. Она оглянулась на других людей. Они уже приступили. Кто-то так вообще уже что-то писал. Девушка повела бровями и начала читать задания. Они не были слишком сложными, но думать надо было. Построить причинно-следственные связи, найти главное, дать развёрнутый ответ... Первым ушёл очкарик из другой школы. Загитова - буквально после десяти минут с того момента, как за ним закрылась дверь. На улице темнело. Перспектива ехать в толкучке и идти по тёмным улицам Женю не особо радовала, хотя, к последнему она уже давно привыкла. Медведева поняла, что уже ничего решить не сможет и сдала работу под вопросительный взгляд следящей. Может, она думала, что Женя будет сидеть до последнего. Выйдя в коридор, девушка удивилась плохому освещению. В уголке, на лавочке, сидела Лиза. Женя поспешила к ней. Заметив приближающуюся ученицу, Туктамышева улыбнулась и убрала телефон в карман. –Ну как, сложно? – только спросила она. –Нормально. – девушка оглянулась. – А где Алина? –Её папа забрал. Пойдём, я тебя до дома подброшу. –А парень? –Я его отпустила. Лиза чуть приобняла Женю и подтолкнула в сторону конца коридора. Медведева, скорее по инерции, повиновалась. Они в молчании спустились и оделись. Так же сели в машину. По дороге обсуждали задания. Лиза интересно рассказывала их решение или что-то по событиям. Женя невольно заслушалась. Даже замолчала на какое-то время. Вот бы всегда так. Просто ехать с Лизой и в свете проплывающих фонарей разговаривать о чём-нибудь. Правда, было бы хорошо, если бы Женя сидела в её машине в качестве девушки. Доехали до дома. Кажется, обе тянули время и не хотели прощаться. Лиза уже не знала что сказать. –Ладно, надо идти, надо идти. Женя потянулась к ручке двери, но помедлила, вдруг развернулась и прижалась губами к губам Туктамышевой. Лиза была, мягко говоря, ошарашена таким событием. Она даже не ответила на поцелуй. Поэтому увидела глаза, полные стыда и грусти, когда девушка отстранилась от неё. Медведева опустила голову и готова была бежать, но преподавательница мягко коснулась её щеки. Женя с искрой надежды глянула на Лизу. Было видно, что она в неком смущении, но решительности было больше и она с наслаждением поцеловала ошалевшую от счастья девушку, придерживая её голову руками. ""Такое может только присниться" – пронеслось в голове у Жени, но улыбка Туктамышевой и её смазанная помада говорила об обратном. Они прижались друг к другу лбами и закрыли глаза, наслаждаясь моментом. Женя тихо радовалась, а Лиза анализировала ситуацию. Она так и не смогла осознать свой порыв нежности и страсти в тот момент, но не хотела ничего менять. Пусть всё будет, как будет. –Что мы делаем? – шёпотом спросила Женя, наконец нарушая тишину. –Я не знаю. – честно призналась Лиза. – Но это что-то хорошее. Туктамышева отстранилась и заглянула в шоколадный омут глаз. Они светились счастьем и застенчивостью. Лиза понимала, что, возможно, у Жени такое впервые. Она сейчас положила начало чему-то новому и это новое должно научить их обеих. –Елизавете Сергеевна, а мы типа... ну... что мы делаем дальше? Просто, если, там ну, мало ли, я могу сделать вид, что ничего не было. – голос Медведевой сел, а слова не складывались в связные предложения. –Лиза, просто Лиза. – Туктамышева слегка вздохнула, понимая, что путь будет не из лёгких. Женя улыбнулась. Она всё поняла. Этот ответ означал начало их отношений. Если бы всё это оказалось сном, Медведева бы не удивилась, но сильно расстроилась. –А можно ещё в щёку на прощание поцеловать? – это, вроде, самая нормальная, но самая глупая фраза девушки в этот момент. Лиза рассмеялась и с лёгким кивком ответила: –Можно. Медведева звонко чмокнула Туктамышеву и со счастливым видом покинула машину. Она вприпрыжку понеслась к себе, а у Лизы в глазах бабочки. –С днём рождения тебя, родная. – сама себе проговорила девушка и встряхнув головой поехала домой.