***
–Медведева, будешь списывать — к тебе сяду. — звонкий голос Туктамышевой пролетел над классом. –Давайте. — Женя усмехнулась. Елизавета Сергеевна с невозмутимым видом прошествовала за последнюю парту с кипой бумаг и опустилась рядом с девушкой. Медведева повела бровями и закусила кончик ручки, чтобы не улыбаться как дура. Теперь писать контрольную, которыми изобиловали уроки в конце четверти, стало почти невозможно. Запах духов. Ненавязчивый и приятный. Сосредоточенное лицо, красивый профиль лица. Женя всё время подглядывала за Лизой. Она понимала, что может по крупному спалиться, но продолжала заниматься крайне странным делом. Лиза же делала вид, что проверяет самостоятельные работы восьмого класса, а сама видела, что Медведева наблюдает за ней, жалко, не просто заинтересованным взглядом. Она подозревала. Подозревала, что нравится Жене. А нравится ли сама девушка ей, Лизе? Медведева была недурна внешностью, у неё неплохой вкус в одежде, хотя чёрного бы поменьше. У неё красивый, мелодичный голос. Она умна, но почему-то не хочет или не может показать свой максимум. Туктамышева была озадачена этим, но всё-же не лезла. Не хотела портить отношения, да и рыться в чужом грязном белье — не её привычка. «Пиши давай. Хватит на меня смотреть.» — чирканула Лиза на бумажке и придвинула её ближе к девушке. По лицу Медведевой всё сразу стало понятно. Она смутилась и быстро отвернулась к себе, видимо, решая всё же продолжить писать работу. Лиза мысленно усмехнулась занялась своей работой. Звонок был спасителем Жени. Она буквально сорвалась с места, когда он прозвучал. На это действие Туктамышева лишь ухмыльнулась, понимая, чем это вызвано. Теперь ученица не выглядела такой уверенной. В глаза скорее волнение, нежели намёки на влюблённость. Девушка быстро собрала свои вещи и пошла к выходу из кабинета. Ей вдогонку понеслось: –Жень, завтра олимпиада на третьем уроке в 301. Подготовься. Медведева лишь утвердительно промычала и пошла дальше на уроки. Лиза устало опустилась на свой учительский стул. Как будто всего лишь за один урок из неё выкачали все силы. Такое случалось нечасто. Причём Туктамышева не могла понять от чего именно устала. Вроде сидела, посмеивалась над влюбившейся над ней девушкой… Появилось ощущение, будто Лиза что-то теряет, да только что, понять за перемену не смогла.***
–Жень, ты чё тише воды, ниже травы? — Сашка повернулся к ней, пока русичка что-то писала на доске. –Нормально. Ничего плохого. Просто нет настроения. — тихо ответила Медведева. –И всё же? Это из-за Сергеевны? Ну, посидела с тобой, что такого. Или ты не выдержала такого напора эмоций? — Энберт хихикнул громче, чем надо. –Камчатка! Что за разговоры! А потом начнётся: «Почему у нас низкие баллы на ЕГЭ?» — оклик учительницы заставил ребят закончить временный разговор. Женя честно пыталась нормально слушать женщину и даже пыталась что-то писать, но мысли возвращались к сегодняшнему инцеденту. Лиза была до головокружения красивой, обаятельной и харизматичной. Ещё ни у кого из учителей не было такого вайба. Молодые — вечно орущие, или наоборот, сидящие в сторонке, когда все галдят. Старшие — всегда пользовались авторитетом. Они были самыми опасными. Многие из них за долгие годы работы в школе стали неплохими манипуляторами и неплохо разбирались в тёмной психологии, совершенно не думая о том, что ломают психику своих учеников. Конечно, были ванильные старушки и среди них, но такое редкость. Есть ещё один тип учителей — мужчины. Нет, не вечно пьяный трудовик и физрук. Географы, историки. Обычно, очень интересные люди, но если ему больше сорока, то и пикнуть страшно. Он не поведёт к директору, он сделает что-то пострашнее. Никто не знал что, ведь никто ещё не решался проверять. Самыми любимыми были конечно учителя, похожие на Лизу. Женя бы всё отдала, чтобы все уроки вела именно она, как в началке. Она даже и не помнит свой детский возраст. Только то, что дружила с Загой, да ещё пара моментов. Почему-то плохих. Вообще Медведеву уже не удивляло наличие только плохих воспоминаний в её голове. Хорошие моменты несомненно были, но откладывалось только всё плохое. Тоску навивали серые хрущёвки или положение в доме, трудно сказать. Наверное, всё сразу. После урока компания пошла в столовую. Обычно, после пятого-шестого урока очередей особых нет, поэтому можно спокойно поесть и поговорить. Алина даже успевала делать домашку, чему удивлялись Женя с Сашей. Нет бы отдохнуть, но ведь сидит и делает. –Слушай, Женя, ты всё же после истории была странной. Если у тебя паника при приближении Елизаветы Сергеевны ближе, чем на метр, то что же тебя ждёт в будущем. — Энберт не удержался от шуточки в конце. –Ой, иди нафиг. — Медведева легонько ударила парня по руке. В разговор вклинилась Алина: –Мне кажется, ты возвращаешься в своё обычное депрессивное состояние. –С чего ты взяла? — Женя с интересом глянула на подругу. –Опять носишь только чёрное, опять твой чёрный юмор. С вами двумя уже рядом стоять невозможно. — Загитова карандашом указала на Медведеву с Сашей. — И грустная последнее время. И совсем ничем не делишься. Прям как обычно. Пока в тебе цвели прекрасные цветы начальной стадии влюблённости всё было хорошо. — подытожила девушка, отмечая что-то в себя в тетради. –Знаешь, чего я не понимаю? Это то, как ты успеваешь что-то говорить мне ещё и писать при этом. — Женя старалась свести всё в шутку, ведь не хотела говорить на эту тему. –Женя! Я тебе о важных вещах, а ты опять. Алина с раздражением захлопнула тетрадь, что звук разнёсся по почти пустой столовой. — Я о тебе беспокоюсь! У тебя вид, будто ты сейчас в окно выйдешь. Что стряслось? Почему всё так? Девушка правда не могла ответить на этот вопрос. Даже себе. Почему-то, когда только всё начиналось, было окрыление и надежда на то, что, возможно, когда-нибудь у них с Туктамышевой получится. Было восхищение прекрасной девушкой. Сейчас все мечты ушли в небытиё, будто не было. Нет, мечты остались. Надежды уже нет. Саша молча наблюдал за этой картиной. Ему было больно смотреть на то, как его лучшие подруги ссорятся. Это происходило настолько редко, что каждый раз парень как оленёнок смотрел на обеих девушек. Женя не ответив Алине, допила свой чай и ушла в том же молчании. Алина положила голову себе на ладони. –Алин, ну… — попытался начать Энберт. –Не надо, Саш. Я просто очень устала. Устала переживать за всех, хорошо учиться и не подводить родителей, да и в целом, семью. Просто устала безвозмездно всем помогать. Хочу отдыха от всего. Задолбало это ЕГЭ, будь оно проклято и человек, который его создал. Загитова редко срывалась, но всё же такое бывало. Обычно, в такие моменты оба друга были с ней и всячески поддерживали её, но теперь всё по-другому. Женя ещё больше закрылась от всех. Алина по натуре спасатель. Её очень огорчало это и даже немного злило. Но она не могла поступать иначе. Тяжело всем.