Связанные кровью, разделённые судьбой

Каждый человек при дворе был наилучшего мнения о леди Лорене из дома Новарро: хороша собой, скромна, спокойна и учтива - настоящий образец аристократической элегантности для всех знатных дам королевства. В этом отношении высший свет нынешней Картемилии ничем не отличался от прочих: одни лишь лжецы, льстецы и лицемеры, обращающие должное внимание только на внешность, титул и манеры. Возможно, для кого-то находиться в подобном обществе было бы пыткой, но только не для Лорены. Наоборот, такое положение дел было ей на руку, ведь так никто не заметит, как ей больно; никто не поймёт, насколько она несчастна; никто не захочет узнавать её тайны. – Миледи, сегодня прилетел сокол, – сообщил медовый голос служанки, аккуратно заплетающей волосы своей госпожи в сложную косу. – От кого? – сухо спросила Новарро, находясь глубоко в своих мыслях. – Печать странная, мне не знакомая. Должно быть, снова с "Королевской удачи". Дабы о существовании Валерии и её глобальных планах Королевский совет не узнал раньше времени, ими были обговарены способы шифрования, вплоть до смены печати и цвета сургуча, не говоря уже о содержании писем. – Неси, – тёмные глаза тут же загорелись жизнью. – Но, госпожа... – девушка ещё была далека от того, чтобы закончить с прической. – Неси, Малестина. Доплетешь после, – Лорена обернулась, дабы ясно дать понять, что письмо ей нужно сейчас и немедленно. Не угрожающим взглядом. Скорее, умоляющим, отчаянным, полным сильного чувства. – Миледи, – Малестина сделала реверанс и отправилась в кабинет своей госпожи за желанным посланием. Неужто Лорена с таким нетерпением ждала письма от Валерии, негласно признанной их семьей королевы? Конечно же нет. " – Я буду писать тебе. По возможности, разумеется. Он был также спокоен, как воды в заливе в тот вечер. – Письма могут попасть не в те руки, Лео. Риск слишком велик. А она была также прекрасна, как закатное солнце, что дарило последнее тепло им и всему, чего могло коснуться своими лучам. – Прибегну к способам Валерии и ничего плохого не случится. – Лео... – она сомневалась и слишком сильно боялась. Он думал, что общественного порицания. Но если бы она боялась только этого... – Ты сама выбрала картемилийского оборванца, Лорена, – Камрео взял её руку и приложил к тому месту, где билось сердце. – Выбрала и решила довериться. Я не самый романтичный мужчина, но мои чувства к тебе честны. У нас все будет в порядке, даю тебе слово. И раз доверилась, то, будь добра, верь мне. " – Не могу, Лео, не могу... – Лорена в который раз за полгода разлуки осознала это. И будь дело только в нем, все было бы куда проще. "Костры взметнутся к небесам вскоре после следующего полнолуния близ золотого поля. И пусть перо падёт в том же месте." Костры – Валерия и её приближенные. Перо – Лорена, или же они с Клаудом вместе, ведь перо в любом случае отсылает к филлину на гербе дома Новарро. А золотое поле это леди Маример, герб дома которой представляет собой россыпь розовых тюльпанов на золотом поле. Письмо написал не Лео, что досадно. Однако оно сообщало о том, что он прибудет на бал, на который приглашена и Лорена, и её брат-герцог. – Богиня... – резко выдохнула дочь богини Лании, пытаясь подавить резко нахлынувшую тревогу. – Миледи? – Малестина стояла возле камина, ожидая дальнейших указаний своей госпожи. – Что-то не так? – Да, – заклинательница теней от рождения резко отвернулась от окна и быстро смяла пергамент, который несколько шагов спустя оказался в огне. – Да, Малестина, не так. Скоро состоится приём в доме леди Джозефины Маример, а у меня до сих пор нет платья. Леди с глазами и локонами цвета непроглядной тьмы выдавила из себя улыбку максимально похожую на правдивую, в то время как все внутри сковал страх, спастись от которого не поможет ни одна молитва и ни одно заклинание. – Я могу прямо сейчас послать за швеей, если вам угодно. Или на рынок, к торговцу тканями, Федерико. Его шелк регулярно поставляют в замок. До внезапного стука в дверь Лорена не успела даже вздохнуть. – Леди Новарро, – низкий, звучный, с детства знакомый голос раздался по ту сторону покоев, – я хотел бы потребовать аудиенции. – Почему не сообщила? – спросила у Малестины шокированная Лорена, стараясь не дать панике овладеть собой. – Я не знала о прибытии его светлости, госпожа, – на неё вытаращила глаза не менее удивленная служанка. – У меня не было... – Ладно, ничего, – леди плавно положила руки на круглые мягкие плечи Малестины. – Ступай и пошли за тканями. – Как прикажете, миледи. Открыв двери, Малестина поприветствовала герцога, не забыв про реверанс. – С возвращением, ваша светлость. – Благодарю, – на девушку Клауд лишь коротко взглянул, однако когда она почти прошла мимо него, остановил, взяв за запястье. – Загляни в мои покои после полуночи. Малестина пошла дальше, как обычно сделав вид, что ничего не слышала, а герцог Новарро вошёл в покои сестры. – Почему ты не сообщил о приезде? – Неужели ты не рада меня видеть? – Клауд не злился. Он лишь поднял бровь в легком удивлении и стал рассматривать явно обеспокоенное лицо сестры. – Конечно рада, – чёрные ресницы опустились на выдохе. – Просто ты застал меня врасплох. – Что, строила коварные планы, которым я помешал? – он и не подозревал, с какой болью эта усмешка отозвалась в её сердце. – Речь, скорее, не о моих планах, – Лорена скрепила руки в замок на уровне живота. – Мне пришло письмо от Валерии. – А, её Величество, – загадочно спокойно произнёс герцог, прежде чем сесть на обшитую сиреневым бархатом кушетку. – Какие новости? – Она собирается явиться на бал леди Маример, на который мы оба приглашены. Ты решил, пойдешь на него или нет? Лорена молила свою богиню и остальных Отцов и Матерей, чтобы её брат отказался; чтобы что-то пошло не так; чтобы он не оказался на Син-Рейе в тот день. – Пойду, у меня нет никаких сомнений. Тем более, что мне давно пора познакомиться с той, в кого ты так веришь и в кого вкладываешь такие деньги. – Мы верим, Клауд, – напомнила девушка. – Картемилию нужно освободить, и ты это понимаешь не хуже меня. – Знаю, Лорена, знаю, и полностью доверяю твоему мнению. И все же, – он взял хрустальный кувшин с гранатовым соком со столика, стоящего рядом, и наполнил один из стаканов, – мне хотелось бы знать что из себя представляет Валерия не только с твоих слов. Насколько она умна, смела, терпелива, справедлива, насколько красива... – Красива? – укол ревность скрыть не удалось, отчего ей стало отчасти неловко. Однако этого Новарро уже не показала и просто смерила брата взглядом. – Это такая важная черта для правителя? – Это уже личный интерес, моя милая. Де Кардона – любимейшие дети Ардеры. Хочется посмотреть, чем её наградила наша своенравная богиня, – по хитрому взгляду глубоких чёрных глаз было видно, какие фантазии вырисовываются в голове Клауда. Посему, Лорена решила кое-что ему напомнить. – Де Кардона любимые дети Ардеры, равно как и Новарро любимцы Лании, Рейес – Наира, Авила – Марреса и так далее. Да, Валерия красива, но точно также, как и другие потомки древних королей. – Почему же ты так ревнуешь? – он поднёс стакан к губам, не сводя с сестры глаз. – Ты говоришь размеренно, но я чувствую твоё недовольство. Пусть она красива, а мои шутки ужасны, откуда такая реакция, Лорена? – Ко всему прочему она королева, Клауд. Пока без страны, короны и трона, но по сути своей королева. Свободная, молодая и... не связанная с тобой кровью. Вот она и озвучила свой главный страх. Впервые за все эти годы. – Я знаю, что мы с тобой это не навсегда. Настанет день, и ты захочешь завести свою семью, продолжить род Новарро, на худой конец. И когда этот день настанет, я и слова сказать не смогу, – она повернулась к окну, опустила голову и поставила руки на подоконник. – Того, что есть у нас, у меня не будет никогда и ни с кем, – Клауд поставил стакан, медленно поднялся и подошёл к сестре, оставшись стоять прямо за ней. – И никого более я возжелать уже не смогу, Лорена. Тёплое дыхание обдало ее ухо, а низкий шепот, казалось, коснулся сердца. – Я не хочу терять тебя, Клауд, – она почти проскулила это, находясь в глубоком отчаянии. Её больная привязанность к брату, от которой она была не в силах избавиться, заставляла душу гореть в ужасных муках. – Ты моя, Лорена, – одна рука легла на тонкую, обтянутую корсетом талию, а другая перекинула косу на правое плечо. – Была, и всегда будешь. И ни одна королева этого не изменит. Влажное прикосновение к нежной шее. Вздох. Слеза. Воспоминания. "... мечтающая однажды стать твоей, Лорена." Лео не знал, почему она так пишет, лишь предполагал, в то время как Клауд не знал о существовании этого молодого моряка. Обо всей лжи знала одна Лорена. Знала, хранила и страдала.