Киллиан больше не мог жить спокойно. Теперь он был уверен в том, что та девушка существует. Такое попросту не могло показаться. Её прикосновение, неровности кожи, хаотично разбросанные по рукам ранки, покрывшиеся корочками – все это было больше чем реально.
С той самой ночи прошло два дня. И эти два дня принца беспокоила левая сторона шеи. Это место чесалось, иногда пощипывало, а моментами будто бы горело. Киллиан мог бы обратиться к лекарям, но не стал, считая, что неприятные ощущения как-то связаны с его последним ведением.
– Где же тебя искать... – он всем сердцем желал найти её, и все же это оставалось лишь на уровне мечты. Ему негде искать ответы на волнующие его вопросы, ведь в королевской библиотеке нет ни одной книги о ведениях, знаках и прочих вещах связанных с магией, за исключением тех, что подробно рассказывают как находить ведьм и брать в плен магов. – Нет, это не честно. Должно же быть хоть что-то, хотя бы маленькая зацепка! – ругался принц, бродя по комнате из стороны в сторону.
Стражники открыли двери в покои принца и впустили служанку, которая вошла в покои на трясущихся ногах. Миниатюрная, болезненно худая девушка поспешила сделать поклон. Но Киллиан его не заметил. Всё внимание юноши привлек настоящий ужас, что буквально пробил несчастную. На испуганном лице застыли влажные дорожки, оставленные слезами, а пальцы оказались сцеплены в замок, чтобы хоть немного унять дрожь.
– Мой принц...
– Селия, что с тобой?
– Его Величество и Её Высочество просили передать, что они ждут вас в западных темницах, – сиплым голосом проговорила девушка, стараясь не смотреть наследнику в глаза.
– Почему тебя? Ты же прачка, – Киллиану все это не нравилось. В который раз за последние дни его отец и сестра отправляют выполнять особые поручения слуг, не имеющих к этим самым поручениям никакого отношения. – Твоя сестра, должно быть, уже потеряла тебя, – речь шла о главной прачке по имени Дрина.
Неособо разговорчивая Дрина практически не пересекалась с принцем, однако запомнилась ему тем, что не выпускала из виду Селию и следила за каждым её шагом.
– Они ждут вас, мой принц, как можно скорее... – последние слова приглушили ее всхлипы.
Больше прачка ничего не сказала. Она быстро поклонилась, махнула тонкой русой косой и убежала, продолжая обливаться слезами.
– Нет, только не... – мгновение и Киллиан понял, что с той ночи Эниту он больше не видел. Безусловно, надежда на то, что они просто не пересекались была, и все же... Возможно, их обман был раскрыт и одного кровоподтека на шее Эниты оказалось недостаточно. Мысли о худшем заставили Киллиана сорваться с места.
Несмотря на непривычно ветреную погоду, Киллиан не стал надевать камзол. Даже если простудится, плевать. Сейчас главное скорее явиться к отцу и сестре и убедиться, что с Энитой все в порядке, что он зря волнуется. Если же она там... Да помогут им боги. Опять боги... Он уже почти не сомневался в том, что они есть.
По приходе его сразу встретили стражники и проводили до нужной камеры. До пыточной камеры. Такой же тёмной, сырой и холодной, но в разы страшнее той, что огорождена решетками.
– Отец, сестра, – Киллиан быстро поклонился королю, проигнорировал мерзко-довольное выражение лица Наталии и лишь потом заметил её. Избитую, неровно дышащую, в разодранном сером платье служанки, сидящую со связанными руками за деревянным столом Эниту. Синяки, ссадины и кровь, запекшаяся и свежая, покрывали все лицо и верхнюю часть тела поломойки. Левый глаз отек после избиений настолько, что девушка была не в состоянии его открыть.
– Киллиан, расскажи нам, как прошла твоя первая ночь с девушкой, – попросил Изандр, совершенно спокойно глядя сыну в глаза.
– Что вы с ней сделали? В чем она провинилась? – ему было больно смотреть на Эниту, у которой едва хватало сил, чтобы ровно сидеть.
– Это ты нам скажи. А то она только и делает, что вопит, – Наталиа подошла к девушке, запустила руку в её волосы, сжала у корней и резко дернула, вынудив Эниту со вскриком задрать голову.
– Отойди от неё! – младший Серра сделал два шага вперёд.
– Неужто ты сочувствуешь рабыне? – разочаровался король, словно не замечая какое удовольствие его дочери доставляют слезы и мучения поломойки.
– Отец...
– Как ты провел с ней ночь? Вы разделили ложе?
Изандр продолжал допрашивать Киллиана, в то время как Энита что-то бормотала себе под нос и плакала.
Пытали не только бедную служанку. Это стало пыткой для принца.
– Скажи правду, Киллиан. Иначе я не буду больше с ней так нежна как сейчас, – принцесса грубо сжала рукой щеки Эниты, отчего та вновь застонала.
– Ваше Высочество, прошу... – молила девушка, сама не зная о чем.
Киллиан знал, что правда – смертный приговор для Эниты. Однако тогда у него появится шанс выиграть время и помочь ей избежать казни. Он понятия не имел как, но был уверен, что сможет придумать.
– Наталиа, отпусти её. Я все скажу, – обречённо отрезал принц и расправил плечи, готовясь держать удар перед ядовитым взглядом сестры и суровым взором отца.
– Раз так, я даже окажу твоей ненаглядной честь, – она прошла вглубь камеры, взяла деревянную кружку, ковшик и налила туда воды из бочки, стоящей в углу. – Тебя когда-нибудь поила принцесса?
– Ч-что...? – выдавила из себя Энита, пока Наталиа возилась с водой, не сразу поняв, что обращаются к ней.
– Я приказала не давать тебе воды больше суток, – Киллиан слушал жестокие речи сестры и смотрел на отца, напрасно надеясь, что тот сделает хоть что-то. Для него Наталиа всегда была всего лишь женщиной, а "все женщины либо глупы, либо безумны." В глазах Изандра его дочь была ещё и бесполезной. Так что она не стоила и лишней толики его внимания. – Пей, раз уж сам принц решил за тебя заступиться, – титул Киллиана сестра выделила с издевкой.
Наталиа была настоящим чудовищем. Пока Энита жадно глотала воду, она смотрела на Киллиана со взглядом победителя, давая понять, что все происходящее устроила именно она, что все не случайно. Все ради того, чтобы очернить любимого сына и надежду государства в глазах отца, чтобы сделать жалкому слабому братцу больно.
– Я не делил ложе с этой девушкой. Она все ещё невинна, как и я, – Киллиан старался контролировать дыхание и сдерживать подступающие слезы. При ком, а при таких родных подобные эмоции проявлять нельзя.
– И по какой причине? Что тебе помешало? – не унимался король.
И правда, Энита ведь рабыня. Всего лишь вещь. Она существует для того, чтобы ею пользоваться.
– Я... – в глазах Эниты застыли слезы. Боги, как же ей было страшно. Видя это и чувствуя её боль, Киллиан просто не мог сказать правду. Он станет палачом в её глазах, и не важно, спасёт он её после этих слов или нет. Нужно было выходить из ситуации по-другому. – Я не захотел.
– Хм, ты ли? – ухмылка на лице принцессы была написана владыкой тьмы, не иначе.
– Бывает и такое, Наталиа, – Киллиан стоял на своём.
Но и это не помогло, ведь Наталии все уже было известно.
– Стража.
Один из стражников внёс в камеру небольшой квадратный ящик и, по указанию Наталии поставил его на стол перед Энитой.
– Спрошу последний раз у вас обоих. Почему вы не разделили ложе?
– Его высочество не возжелал меня, – сердце Эниты колотилось как бешеное. Ей было настолько страшно, что кровь прилила к шее и лицу, а по виску стекла капля пота, смывая за собой кровь.
Киллиан лишь кивнул, в подтверждение её слов.
– Зато тебя возжелала она. И не единожды.
Наталиа опрокинула крышку ящика. Из него на Эниту смотрели мёртвые серые глаза, которые она с ужасом и сразу узнала.
– Нет! Дрина! – по камере раскатился крик, после которого Энита стала плакать навзрыд. – Дрина!
Отрубленную голову главной прачки увидел и Киллиан.
– Вы – две мерзкие блудницы. Вас не смущали даже стены этого замка.
Король с отвращением сплюнул на стол и покинул камеру со злостью хлопнув дверью.
– А тебе, Киллиан, видимо, не известны законы нашего государства. Ты ведь знал об этом преступлении, – Наталиа так и не закрыла ящик, желая, чтобы Энита продолжала смотреть на голову возлюбленной. А Энита рыдала. И кашляла.
– Они ничего не сделали дурного. Они продолжали служить и исполнять свой долг! – Киллиан был готов кричать, не в силах терпеть такую несправедливость.
– Закон есть закон, братец. Ты должен быть, как хочет наш идиотский совет, хорошим королём. А я, как хорошая сестра, преподаю тебе урок.
Кашель Эниты становился все громче, а вскоре и вовсе перешел на приступы, да такие сильные, что девушка упала со стула.
– Энита! – Киллиану было плевать на сестру в тот момент. Он подбежал к девушке и хотел помочь встать, но дела обстотояли куда хуже. Энита задыхалась. – Энита, нет! – он приподнял её и прижал к себе.
В карих глазах застыл ужас. Она кашляла кровью и в панике цеплялась связанными руками за рубашку Киллиана.
– Энита, смотри на меня! – он не знал, что делать. – Энита!
Но девушка уже не слышала. Её рот заполнила пенящаяся кровь, сосуды в глазах полопались. Руки обмякли и безвольно упали, как и голова.
– Эн... – Киллиан чуть потряс её тело, но реакции никакой не было, как и дыхания. Принц обронил первую слезу и прошипел: – Ты монстр.
– Я Серра, братец. Ни больше, ни меньше.
***
– Нельзя проявлять сочувствие к таким ничтожествам, сын мой. Ты будущий король Картемилии. Твоя цель – избавить королевство от подобных отребий. Они порочны и вольнодумны, ими невозможно управлять.
– Они такие же люди как и мы, отец, – Киллиан был готов выть от того, насколько жестоки, неправдивы, несправедливы суждения короля. – Из той же плоти и крови.
– Де Кардона думали также, Киллиан. Династия "великих" королей древности... – Изандр откровенно насмехался над домом предшественников. – Что ж, и где эти милосердные умники теперь?
– Они правили великой страной, – жёстко выпалил принц, от которого эту правду скрыть так и не удалось. – А ныне Картемилия жалкое подобие королевства на фоне остальных пяти.
Он ожидал пощёчину, которую получил. Пусть отец его и любил, методы воспитания у него были довольно суровые, эго слишком чувствительным, а страх потерять трон невероятно сильным. Потому неудобная правда о законных правителях Картемилии раздражала Изандра и представляла огромную опасность как для него, так и для всего дома Серра, который с трудом удерживает трон, используя для этого страх. Не уважение и не милость к народу, а страх.
– Сейчас это не имеет никакого значения. Де Кардона сдохли, а мы здесь, в этом замке. И ты, сын мой, продолжишь то, что было начато задолго до тебя.
***
Киллиан не хотел власти. Ему не нужны были ни трон, ни корона. Он не хотел оказаться куклой в руках совета и боялся стать таким же тираном, как его отец. То, что свято и ценно для него – человеческая жизнь и свобода, – для всей правящей верхушки было шуткой. Народ Картемили страдает и гибнет, и всех это устраивает. Люди платят налоги и кормят двор, остальное не важно. Ни образование, ни экономика, ни внешняя политика. Ничто из этого не нуждается в развитии на благо страны и её жителей, пока кухни замка полны хлеба, а шкафы придворных дам драгоценностями.
Система давно прогнила, с этим нужно было что-то делать. Картемилию нужно было спасать. Вот только Киллиан понятия не имел как. В замке полном неведующих милосердия и сочувствия эгоистов он совсем один. Он настолько одинок и беспомощен при своём положении, что не может спасти от смерти даже ни в чем не повинных слуг...
Была бы его воля, он бы давно отдал бы право на трон кому-то другому. Кому-то достойному и сильному. Но таких людей не было во всем королевстве. Лишь запуганные крестьяне, маги и ведьмы в бегах, жадные аристократы и жаждущие крови твари подобные Наталии.
– Эта ночь непривычно прекрасна для этих мест.
Со стороны окна вдруг послышался женский голос. Чуть низкий, завораживающий, полный тайн и чего-то магического.
Киллиан поднял голову и увидел на подоконнике незнакомку. Она расслабленно сидела и смотрела на ночное небо, словно это были её покои, а не покои принца.
– Можешь не звать стражу, дитя. И не трудись доставать оружие, – женщина заметила, как принц потянулся рукой к подушке, под которой лежала кинжал. – Иначе ты не сможешь получить желаемое.
– Откуда вам знать, чего я желаю? Убирайтесь немедленно и я сделаю вид, что вас здесь не было, – женщина была темнее самой тьмы, несмотря на фарфоровую кожу. Все, от хитрого изгиба губ, до загадочного, но мудрого взгляда чёрных глаз говорило о том, что перед ним сидит не просто человек.
– Ты желаешь оказаться рядом с той, что является тебе во снах, не так ли? Девушка, что прекрасней ночи и светлее света звёзд... Ты хочешь к ней, дитя, я это знаю.
Киллиан знал, что женщина пробрался в его покои не через окно. В платье с такой длиной юбкой и такими откровенными вырезами вдоль ног, что были видны при движении, она не смогла бы залезть вверх по стене. К тому же, замок окружён стражей, а какие-либо проявления магии они заметили бы. Значит, эта незнакомка точно не маг. Однако, сильно это принца не обрадовало, ведь она может быть...
– Вы ведьма, так ведь? – Серра старался сохранять внешнее спокойствие и не думать о том, что колдунья как-то узнала о его самых сокровенных желаниях.
– А твоя ненаглядная – маг, но тебя это не так уж сильно пугает, – женщина, вся сущность которой была соткана из тьмы, медленно поднялась и царственно сложила руки в замок. – Ты все равно хочешь к ней.
– Я понятия не имею, о чем вы говорите, – его высочество с трудом держался, чтобы не закидать вопросами незнакомку, которая так пугала и так манила к себе одновременно.
Слова принца лишь рассмешили колдунью. Ей, казалось, было известно все.
– Она твоя надежда на лучшую жизнь и лучшее будущее, дитя. И, по правде сказать, не только твоя. Но лишь тебе одному открыта та дорога к её сердцу, которая навсегда закрыта для других.
Глубокий голос, плавная походка, чарующий силуэт и древние глаза... Киллиан сдался и стал говорить.
– Мне не нужно её сердце.
– Не о такой любви я толкую, мальчик, – она так и не приблизилась к нему, но Киллиану казалось, будто она сидит рядом и говорит все это ему на ухо. – Вы связаны узами куда более крепкими.
– Связаны... – одними губами произнёс принц и с тяжёлым вздохом вспомнил прикосновение её руки, невольно сжав пальцами воздух. Всего лишь воздух.
– Я могу направить тебя к ней, – женщина перешла на нежный шепот.
– Нет, я не верю вам, – горько усмехнулся Киллиан, почувствовав тяжесть в груди и тоску в душе, и прикрыл глаза.
– Ты можешь сбежать отсюда прямо к ней, а я помогу. Только попроси, – но принц по-прежнему отказывался верить. – Она пахнет гвоздикой и пряными сладостями.
– Сладостями? – хоть смешок и сорвался с его губ, в тот момент он чуть не прослезился. Родной его душе человек, внешне похожий на миф, пахнет совсем по-домашнему. По-домашнему, в представлении Киллиана, ведь в реальности дома у него не было.
– И очень любит, когда близкие заплетают ей волосы, – теперь уже у ведьмы встал ком в горле, по непонятной Киллиану причине. – Вот только об этом почти никто из них не знает. Беги к ней, дитя, и убедишься в моих словах.
– Зачем мне верить вам? И зачем это вам самой? С чего вы взяли, что я все брошу и посмею сбежать из замка?
– Ради неё ты бросишь не только свою привычную жизнь. Как и она ради тебя. Вы – все друг для друга уже сейчас. Я знаю это и помогаю тебе потому, что моё все у меня бесчестным образом отняли, – гнев, боль и уныние отразились в бездомных чёрных очах. Этой женщине, по меньшей мере, разбили сердце, или того хуже. – Оставь весь мрак этих мест и отправляйся к ней, к своему свету.
Он вспомнил её улыбку, глаза, отзвуки смеха... Она столько лет жила в его мыслях и сама того не ведая спасала от бренности и жестокости всего происходящего вокруг него...
– Пусть я умру, если это обман. Если я сбегу и не найду её, уж лучше вовсе не жить, – принц шептал сквозь слезы, боясь правдивости своих слов и того, что их услышат посторонние.
– У богов на вас слишком много планов, дитя. Вам еще рано умирать.
