«…нет ничего другого, что я хотел бы делать. Я стал писать рассказы, потому что люблю писать рассказы. Вот почему я это делаю. Я действительно не могу себе представить, что буду заниматься чем-то другим, и я не могу представить себе, что не буду заниматься тем, чем занимаюсь» © Стивен Кинг
За окнами бушевала гроза, какой Ли давно не видела. Безумные порывы ветра врезались в дряблый кирпич, прорывались сквозь сломанные рамы, разнося по дому протяжные крики сквозняка. Пулевая дробь мелких капель слышалась отовсюду, преследуя, как фантом прошлых событий. Казалось, стоит часам пробить полночь, и толпы призраков времён войны выйдут из старых портретов с ружьями наперевес. Включать свет даже было немного страшно. Единственное, что освещало тёмный дом — частые всполохи молний. Словно весна резко закончилась, уступая место осени, бессовестно срывающей зелёные сочные листья с деревьев. Прекрасная погода. Пар от только что приготовленных двух — скорее по привычке, чем по надобности — чашек кофе растворялся шлейфом за спиной Ли, уносился в никуда резкими порывами воздуха. Открыв дверь в кабинет, она прищурилась, привыкая к старым лампам, окутывающим помещение приятным жёлтым светом. — Ещё занят? — прижавшись к косяку, спросила Браун, когда непрекращающееся клацанье клавиш на секунду прервалось — стоило небу затянуться серым покрывалом, а первым каплям сорваться на землю, Кинг тут же был здесь, выплёскивая то многое, накопившееся за пять долгих лет. Питер оторвал пытливый взгляд от экрана, моргнул несколько раз, будто вспоминая, где он, и наконец улыбнулся той загадочной мягкой улыбкой, красующейся на его лице при каждом бесчинстве погоды. — Прости, увлёкся, — довольно протянул он, не зная, где задержать взгляд: на ней или на ровных строчках букв. Отвлекшись от дела впервые за много часов, он выглядел выжатым, как лимон, но невероятно довольным. — После стольких лет это невыразимо приятно. Ли прошла внутрь комнаты, оставляя его дымящуюся чашку на углу стола, облокотилась о кресло за спиной парня и пробежалась взглядом по тексту. Питер откинулся на спинку, замер, наблюдая за её лицом, как быстро бегают глаза по строчкам, как в них мелькает неподдельный интерес. Если и боялся неожиданной критики или скрываемого недовольства, то зря. Пары минут хватило, чтобы понять, что некий талант, поднявший его однажды на пьедестал, никуда не ушёл. Ли пролистала несколько страниц, рвано вникая в повествование, приятно замечая, что за то недолгое время, проведённое ею на кухне, количество увеличилось на пять плотно забитых текстом листов. — Поразительно, — в восхищении улыбнулась она, без прежнего страха и внутреннего трепета поворачивая лицо к нему близко. Для одного из них даже слишком близко. — Я даже немного завидую. — Спасибо тебе, — напряжённо выдохнул Питер, отводя взгляд. — Было бы за что, — девушка похлопала его по плечу, делая короткий глоток кофе. — Нет, спасибо… — он замялся, глядя исподлобья, старательно пытаясь подобрать слова — что весьма иронично, учитывая, как легко появляются оные при нажатии длинных пальцев на клавиши — но сдавшись, усмехнулся, слабо выдавив, — даже не знаю, как это сказать… Нетрудно было догадаться. Благодарность за время, за труд, за жизнь, за возможность снова заниматься тем, что нравится. Ей пришлось остановить его где-то раз на третий, когда Питер вновь готов был расплыться в благодарностях, но это всё равно повторялось из раза в раз, будто ему было мало или думал, что она не верит, не понимает, насколько это важно. Надо обладать мёртвым, чёрствым сердцем, чтобы не видеть, как давно несуществующие лёгкие получили второе дыхание. Но заводить эту шарманку вновь, испытывать неловкость она уже устала. — За то, что не приходится за моей спиной пробираться в кабинет и пользоваться моим ноутбуком, чтобы в какой-то момент я заметила чужие файлы и усомнилась в собственном здравомыслии? — Рассмеялась она, смотря на него с уже привычной мягкостью и полным пониманием. Ты ничем мне не обязан, Питер. — Спасибо уже тебе. Особенно за то, что не стал поступать так месяц назад. — Я бы запер все двери, чтобы ты не сбежала, — поддержал он такую привычную уже игру. — Или забросал записочками с извинениями. — На тебе бы это сработало, — уверенно протянул Кинг, для вида снова уставившись на экран и вяло водя пальцами по клавиатуре. — Если бы не довело до инфаркта. — Я бы вызвал тебе скорую. Или… - с хитрым прищуром он повернулся обратно, шепча, — помог бы быстрее освоиться. — Настоящий джентльмен, — скрывая улыбку за чашкой, парировала Ли. И всё было так просто и легко, будто чужие истерики, тайны и ужасы, навалившиеся в этом городе снежным комом, были лишь частью сырого сюжета, быстро намеченного в собственном блокноте. Кстати, заполненном почти под завязку идеями полностью откинутыми или казавшимися гениальными до сего момента. Один большой пробел длиною в месяц. Питер был…неплох. Она бы даже сказала "хорош" для того, кто пять лет не жил, а существовал в замкнутом пространстве, едва окончательно не сойдя с ума и еле как учась жить заново. Наблюдать за его успехами, за тем, с каким упоением он каждый раз садится за работу и не отвлекается ни на секунду, пока основной поток мыслей не иссякнет, было приятно и действительно завидно. Завидно такому внутреннему огню и неистовому желанию. Стоило погоде испортиться — что последнее время, как по заказу, происходило часто, — он тут же оказывался здесь. Помогает остудить голову, говорил Питер, когда она находила его в этой комнате, только вернувшись домой и промокнув до нитки под уже осточертевшим дождём. И видя, как трудно ему сделать выбор между ею и писательством, Ли самоотверженно отступала на второй план, не имея права отбирать его у первой и единственной любви. У неё же с этой шлюхой сейчас был разлад. — О чём история? — Трудно сказать. У меня есть персонаж по имени Сара, старый дом и целый лес, чтобы кого-нибудь убить. — Автобиография? — против воли усмехнулась Ли. — Скорее мечты о несбыточном. — И чем же всё закончится? — спросила Браун, поудобнее усаживаясь в кресле. — Это… — он недовольно посмотрел на текст, нахмурился, но тут же махнул головой, просто отвечая, — я и сам не знаю. Никогда не продумывал всё наперёд, когда садился за работу. — Серьёзно? — удивилась она, старательно вспоминая те немногие его истории, что успела прочитать. — Не скажешь. — Редактор всегда хотела открутить мне за это голову, но ей трудно было со мной спорить. — И я её прекрасно понимаю. — Я слышу осуждение? — рассмеялся Кинг, поворачиваясь к ней. — Я уже видел те миллионы скомканных листов с планом повествования, которые торчат из твоего рюкзака. И как, это легче? — Я слышу осуждение? — передразнила его девушка, разочарованно вздыхая, скрывая поникшую улыбку за очередным глотком. — Такое ощущение, будто это я тут навёрстываю упущенное, а не ты. — Ли…в чём дело? — он подъехал на кресле ближе, облокачиваясь об угол стола, рядом с одиноко стоящей чашкой. Она не смогла ответить сразу. Большой проблемой было решить, что же является истинной причиной. Неуверенность в себе, может, страх, что опыт предыдущей книги повторится и она упадёт в глазах людей, которых даже не знает, ещё больше? Опасения, что шанс упущен, что лучше уже не будет и звезда давно погасла, что попытки принесут только разочарование? Опять придётся пережить позор, вновь стыдно будет видеть себя в зеркале, понимать, что то, что когда-то тащило за шкирку вперёд и давало смысл, куда-то ушло, оставляя у руин и без того призрачных надежд. Какая же жалкая… — Я слишком беспокоюсь о том, как начать исправлять всё это дерьмо, чем делаю что-то для этого, — он не мог услышать её мысли, но кивнул так уверенно, будто понял всё мгновенно. Скорее всего. Он понял всё ещё тогда, на кухне, в один из первых их разговоров. — Стоит просто сесть, — Питер аккуратно забрал из её рук кофе и поставил на стол, тут же обхватив тёплые ладони, слегка морщась от резкого контраста температур, но не выпуская, — и начать, милая. Я понимаю, каково это. Когда я впервые в пятнадцать лет написал какой-то идиотский рассказ, то прятал его под подушкой, а потом и вовсе сжёг, лишь бы его не нашла Сара или мать. Это почти то же самое. Только те, кто могут осмеять тебя за неудачи, очень далеко. — Боже, помню, как отец, узнав, что я пришла из издательства, смеялся минут десять. У него даже бутылка из рук выпала, — хмыкнула Браун, отстранённо замечая, как немеют пальцы. — Ты понимаешь, дорогая? — настойчиво потряс их сцепленные ладони Питер, упорно глядя в глаза. — Конечно. Это придание старо, как мир. Но мне сделали большую поблажку, чтобы реабилитироваться, а сама мысль об утекающем времени вводит в ступор ещё больший. Разумеется, она всё понимала. Напоминала себе о последствиях каждый день, всякий раз, сидя в архиве, отчаянно отмахиваясь от мысли, что это всё бесполезно, пустая трата времени, отсрочка неизбежного…провала, наверное. Трудно идти обратно к вершине, когда скатился с неё кубарем вниз по собственной же вине. — Значит, хорошо, что здесь есть я, — усмехнулся Кинг. — Да, — она улыбнулась ему. — Во всех смыслах. Питер замер, и в глазах его мелькнуло что-то такое, что Ли до сих пор не могла осознать. А может, просто не хотела. — Надеюсь, обойдётся без угроз. — Ли, я бы никогда!.. — Я шучу, Пит! — замёрзшие пальцы больше не могли выдержать, и она выдернула руку из слишком настойчивых ладоней. — К тому же, для угроз есть ТК. Они отлично справляются. Наверное, если бы не их помощь, я бы до сих пор топталась на месте. Он улыбнулся. Дёргано, нервно, и в глазах, вторящих свету молний за окном, отразилось что-то немыслимое. На секунду ей показалось, что действительно нет, это же Питер, нет может произойти что-то ужасное. Как в дешёвом детективном викторианском романе, написанном в еженедельной газете на скорую руку. Злое привидение и девушка в беде. И ей чертовски не нравилось то выражение лица, такое незнакомое, напротив собственного. Конечно же, эти опасения будут очередной раз забиты до смерти, а труп спрятан в подвале. Ведь слишком интересно. И, кажется, видя это, читая по глазам очередной раз, Кинг выдохнул и улыбнулся как всегда, как-то слишком мягко и чересчур понимающе. — Пит, я…чёрт…без тебя я бы, наверное, даже…не пыталась. Совершенно, — постаралась оправдаться Лилиан. Сболтнула лишнего, дура, дура, дура! — Конечно, — слишком быстро и охотно согласился он. — Ты оправдывала этот переезд сменой обстановки, но ведь побег, как его не назови, всё равно побег. Слова, которые так боялась сказать сама себе. Но Ли давно перестала пугаться. Ведь Питер проницательный. Чересчур проницательный, видящий её насквозь, будто каждый день на протяжении всей жизни был рядом, как тайный актёр за ширмой. — Просто помни, что и я всегда готов помочь тебе, — как подтверждение клятвы или окончание ритуала, Кинг взял свою чашку, лёгким движением стукнув о бок другой, и сделал большой глоток. — Нет, всё же спрошу…куда это всё потом?.. — Чёрт, если бы я знал, — угрюмо протянул он, отставляя кофе подальше.***
Жизнь очень любит посмеяться над людьми с целями в жизни или над теми, кто по какой-то причине застрял в тупике и не может его обойти. Казалось бы, такие разные люди, а подходы у жизни ко всем одинаковые и всенепременно рабочие. Особенно тяжело и обидно становится, когда она подбирается к тебе в самый уязвимый момент — во сне. Бывают ночи спокойные, окутывающие тебя беспроглядной тьмой, тихие и умиротворяющие. Пробуждение после них всегда упоительное, немного даже ленивое, но несомненно приятное. Бывают же такие, что выкидывают тебя пинком под зад обратно в мир после кутерьмы неясных образов и обрезков мыслей, криков, разговоров. Словно одним движением отрезали оставшуюся плёнку. Пробуждение после них всегда спонтанное, а в голове ворох из перепутанных нитей, и ещё добрые несколько часов их невозможно собрать воедино. Может, ты будешь переживать неясную тревогу, может, страх останется с тобой до конца дня, а, может, нечто гадкое осядет на языке горькой таблеткой от головной боли. Бывают же ночи без сна. Для людей, как раз пытающихся прорваться сквозь тупик и вернуться к своей цели. Мысли, мысли, мысли, много мыслей непрерывным потоком проносятся внутри, не давая сомкнуть глаз. Образы идей — хороших или плохих, пока не ясно, — рисуются под веками или красуются на потолке, от которого невозможно отвести взгляд, потому что ты просто не можешь спать. И поднимаешься с первыми лучами долгожданного солнца, разбитый, но довольный, ведь всё придумано, не оформилось до конца, но наверняка уже есть, просто надо начать делать. Внутри даже кипятят кровь капельки адреналина. Пять утра, и Ли за ноутбуком. Лес за окном медленно просыпался, отвлекая криками птиц, но голова слишком полна работы, а телу слишком лень подняться и дёрнуть вверх покосившуюся раму, ещё мокрую после просочившейся от недавней бури воды. Чёрную зависть за чужие успехи на этом же самом месте приходилось отдирать от себя силой. Перед ней экран с пустым листом. А рядом на столе множество раз переписанные и перечёркнутые идеи и мысли. Некоторые совпадали с тем, что неясными образами скрашивало бессонную ночь, но большинство абсолютно нерабочие, глупые, наивные и даже мерзкие. Она вывалила на и без того захламлённый стол записи из архивов, которые пересматривала уже десятки раз, и рассмотрела вновь, стараясь выудить хоть что-то дельное. Оставленные Питером заметки, неуверенные пляшущие буквы, подающие идеи, перечёркнутые сомнением. Насколько удивительно далёким оказалось воспоминание о дрожащих в предвкушении пальцах, лишь бы скорее начать, закончить с этими пустыми поисками, нырнуть обратно в то, что получалось у неё лучше всего. Вот только последний месяц заставил пересмотреть и подход, и принципы, и жизнь до основания. И ворох в голове предлагал слишком много всего, в чём невозможно было быстро разобраться. Но порой самыми лучшими оказываются те варианты, которые люди откидывают в начале в виду излишней простоты. «До настоящего ужастика слегка не дотягивает, но у тебя определённо есть потенциал в этом жанре». «Ты не додавила. В определённых местах повествование могло бы вызывать мурашки по коже». «У меня есть персонаж по имени Сара, старый дом и целый лес, чтобы кого-нибудь убить». Всё довольно скоро встало на свои места. Викторианская Англия, разваливающийся от времени дом, семья, трагедия, а главное — привидения. Звучит как одно безобразное клише. Которое спустя гору перерытой литературы обретает что-то особенное. Сама литература этой эпохи отличалась неким стремлением к необычному, люди грезили о том, что лежит по ту сторону. Костлявые руки смерти тянулись к ним, побитым сифилисом и туберкулёзом, а они весело цеплялись за них, чтобы затем увидеться с горюющими родственниками на очередном сеансе спиритизма. Отчаянные и небывалые расследования Нелли Блай, продавцы баллад, вносящие в городскую многоголосицу свою лепту за пенни, журналисты местных газет и геенны, продающие последние слова осуждённого ещё до его появления на месте казни. Из всего этого можно было построить нечто прекрасное. Затем, как время Новое насмехалось над Средневековьем, возвысившийся модерн обсмеял их всех и наступил сапогом сверху. Перемешать всё это в единую кашу и превратить в одну грандиозную насмешку над людьми, насмехающимися над всеми остальными. Как Гудини от мира писателей. Хотя не слишком ли это…а почему бы себя и не похвалить? Первые предложения шли со скрипом. Это не то простое «Пришельцы — идиоты» Рика Янси и не претенциозное начало каждой истории По. Первые строчки или обелят её, или окончат карьеру с треском и прахом, которого однажды удалось избежать на самом краю. Набирая слова на клавиатуре, Ли чувствовала то неописуемо приятное волнение, пускающее сердце в галоп. По окончании первой страницы казалось, что половина пути уже пройдена, пусть финал был ещё за горами. Почти прочитанная Питером её первая книга, стоящая сбоку, привносила в работу некую толику ощущения, что всё определённо не напрасно. И обозначающая последние страницы истории закладка вселяла уверенность в успехе. Как там Пит говорил? Никогда не продумывал наперёд? Браун скептически оглядела горы макулатуры, скрывающие где-то в своих недрах сюжет, поморщилась и отвернулась, переложив поближе только самые нужные бумаги с отрывками и некоторыми интересными фактами, найденными в архиве, не в силах отпустить от себя единственный ориентир истории, будто может забыть, и всё пойдёт насмарку. И пускай несколько часов неустанной работы после бессонной ночи отобрали последние силы, былой азарт побуждал писать дальше и дальше, не останавливаясь, напоминая про ту любопытную, сующую нос во всё писательницу, ещё недавно едва сдерживающую пальцы с дрожью предвкушения. И мелькала в голове шальная мысль, до безумия забавная, что в этом доме второе дыхание открылось вовсе не у привидения.***
Её разбудил запах кофе, контраст тепла и холода, крики птиц и дребезжание колёсика старой мышки. — О, с добрым утром, дорогая, — прошептал Кинг, едва отвлёкшись и снова уставившись в экран, с лёгким прищуром читая строчку за строчкой. Будь это кто-то другой, она бы тут же подорвалась, несмотря на не спавший морок сна, и закрыла ноутбук, кидаясь десятками оправданий, почему именно не стоит приближаться к её текстам и на метр, но это был Питер, и он не был кем-то другим. Пусть любой нормальный человек лишний раз бы и подумал, в какой момент его жизнь повернула туда, где привидения привычны, а вот живые — редкость. — С добрым, — потянувшись, выдохнула Браун, чувствуя небольшую головную боль. И тонну довольства. Часы на экране показывали 13:20. Лишь после чашки кофе в напрягающей нервы тишине и получасе нетерпеливого ожидания она смогла из себя выдавить: — И как? Питер хмыкнул, серьёзно посмотрел на неё и вновь глянул на экран, словно прицениваясь. "Или стараясь подобрать слова помягче," – предательски пронеслось у девушки в голове. И продолжал молчать, пока строчки написанной с таким трудом и одновременно упоением главы не кончились, оставляя за собой белый лист. — Не ожидал, — вдруг сказал он, и трудно было понять, недовольство в нём говорило или удовлетворение. — Прошу, не играй со мной в загадки, — утомлённо пробормотала Лилиан, откидывая голову назад, пытаясь не обращать внимания на раздражающую пульсацию в виске. И, судя по всему, роль строгого наставника была для него тяжела, и, сбросив её, он нагнулся, запечатлевая на лбу Браун лёгкий поцелуй. — Это очень хорошо, милая. — Но?.. — Никаких но. Это очень хорошо. Не ожидал, что так скоро ты найдёшь в себе силы. — Ещё день промедления, и я бы чокнулась. И плечи её расслабились, наконец позволяя упасть на спинку кресла. Ей даже показалось, что у этой ситуации есть свой запах, пусть подобные заявления и отдавали привкусом чего-то больного, излишне разыгравшейся фантазии. Пахло Парижем, кофе и французскими круассанами, пусть ни того, ни другого в её жизни не было. Кроме, пожалуй, кофе. — Это приемлемо, — но под строгим взглядом голубых глаз поспешно добавила. — Впервые за полгода я написала хоть что-то. — Не «хоть что-то», — недовольно отозвался Питер, будто подобное оскорбляло и его, — у этого есть идея. — У меня был хороший учитель. — Тогда может он задать пару вопросов? — Пока я не выгнала его из комнаты, разумеется. — Почему аристократы? Ли тихо рассмеялась, понимая корни этого вопроса. У Питера довлеет жизнь простая, и ужасы с людьми происходят не столько сверхъестественные, сколько вызванные их собственными ошибками и их последствиями. И порой призрак – просто очередное напоминание, сколько ошибок ты совершил в своей жизни. Главные чудовища — это люди. Всё как в жизни. — Один умный человек однажды написал, что обладанье призраком — это привилегия высшего общества, — Кинг закатил глаза, но слушать не перестал. — Их не видно, но слышно, они пугают, но по большей части безвредны. Этакая страшилка для взрослых. — Этот человек никогда в жизни привидений не видел. — Даже не знаю, может, в таком случае во мне течёт голубая кровь? — усмехнулась Ли, ловя в ответ хитрый прищур. — Тогда, надеюсь, я единственное привидение в твоей жизни. — Второго я не переживу. Расценив это как-то по-своему, впрочем, как всегда, Питер замер, смотря на Ли тем уже привычным взглядом, в котором там много намешано, но из которого так трудно что-либо выдернуть. Он любил эту то ли игру, то ли необходимость, но не позволял себе заигрываться слишком часто. Ради неё. — И что же будет дальше? — пальцы бездумно водили по колёсику мыши, а взгляд всё ещё на Браун. — Да понятия не имею. Они рассмеялись одновременно, решив отложить этот вопрос в дальний ящик. Возможно, гроб. — Пока что у меня есть умершая дочь, безутешный отец, толпы медиумов и целый Лондон, чтобы кого-нибудь свести с ума. Жаль, правда, эпоха для Уорренов не та. — Ха-ха, только осторожней. Тебе совершенно не обязательно идти моим путём, — голос был твёрд, но в глазах читалось беспокойство, словно он сотворил непоправимое. — Это новый взгляд. Хочу попробовать. Так что, — Ли глянула на него исподлобья тепло, мягко, — спасибо, Питер. Спустя время так долго ожидаемая пробковая доска была повешена на стену, тут же заполненная вырезками, записками, распечатками и сотнями мелких фактов, роли совершенно никакой не играющих для истории глобальной, но по кирпичикам состраивающим твёрдый фундамент, рассыпаясь летней пылью по Лондону, разносясь звуками шарманки и криками бакалейщиков. Фактами, создающими атмосферу любого исторического романа. История обрастала подробностями, становясь всё интересней и таинственней. Не прошедшая даром работа в архиве помогла придумать множество персонажей, животрепещущих событий. Однако идея увести всё в ужас никак не хотела стыковаться с давно привычными принципами повествования. И кожа каждый раз покрывалась испариной от мысли, что снова не додавит, не сделает идеально, испугается. Люди вновь разочаруются, и третьего шанса уже не будет. — Мы можем объединить усилия, — в какой-то момент невзначай сказал Питер, рассматривая хаотичную композицию из листов на доске. — Прости, что? — переспросила Ли, вынырнув из своих мыслей. Последние дни работы давались особенно трудно из-за них. Мыслей о том, как можно лучше, но как же страшно. — Соавторство, — он повернулся, ослепляя улыбкой от столь простой идеи. — У меня уже есть некоторые представления, и кое-что даже записано. Мне нравится, что у тебя получается, и это можно увести в потрясающее безумие. — Нет, Питер, — строго посмотрела на него, не давая продолжить. — Нет. Я… я должна справиться с этим сама. Научиться. Кинг выдохнул, даря снисходительную улыбку. Подошёл, провёл пальцем по клавиатуре, внимательно смотря на неоконченное предложение, удалил последнее слово и поставил точку. — Так разве не проще будет с учителем? — взгляд его был настолько заискивающим, будто от этого предложения невозможно отказаться, будто он Барнум, уговаривающий Карлайла. — Это неправильно, Пит, — тяжело вздохнула Лилиан, опуская голову на руки. — Я не могу пользоваться твоими идеями. — Ты и не пользуешься. Понимаю, — перебил он, как только она захотела поспорить снова, — эта работа очень важна для тебя, но совершенно не обязательно возводить эту вавилонскую башню в одиночку. — Она имеет свойство рушиться, даже если её строят сотни людей, — усмехнулась Браун скорее по привычке. — Ну, а у нас человек и доброе привидение. Маловато для грехопадения от гордости, согласись? — А-ха-ха, откуда у тебя в голове такие вещи? — очередной раз удивляясь его фантазии, смеётся Ли, наконец поднимая голову и смотря в глаза напротив. — Практика грехов, — развёл парень руками, не отвечая на вопрос конкретно. — И всё же… — Дорогая, — не дал он ей продолжить, — я знаю тебя достаточно, чтобы понимать, что ты боишься потерять в этой книге своё, что делает твои истории твоими. Но, обещаю, я не позволю тебе всё испортить. Лишь подскажу, когда надо. Нет значит нет. Она почувствовала укол совести, и одновременно с этим благодарность расцветала внутри, успокаивая. — Это и правда для тебя важно. Прости. — Идея нашей общей истории звучит не так уж и ужасно, м? — Кинг пригнулся ближе к ней, сгорбившись чуть ли не в половину своего роста, внимательно изучая лицо, перебегая глазами от каждой черты. И растянул губы в улыбке, ведь прекрасно знал ответ. — Верно.***
Ли ворвалась в архив так же стремительно, как безумный ветер разносил по городу листья который день подряд. Быстро заправив назад налетевшие на лицо волосы, она огляделась, надеясь увидеть так любимую долгожданную зелёную шевелюру. Внутренний азарт и пылающее нетерпение не давали устоять на месте, и она тут же понеслась к стойке, как только знакомое лицо появилось из-за дверей. — Браун?! — удивлённо уставились ТК, набирая воздух, дабы начать ожидаемую тираду по поводу её отсутствия без предупреждения, но тут же замолчали, как только девушка расположила ноутбук на столе. — Мне нужен твой отзыв, — быстро пробормотала она, подзывая их рукой и включая ноутбук. — Ч-чт… — скептично оглядев её, они всё же подошли, поражённо замечая, как на экране появляется файл с приличным количеством листов. — Это то, о чём я думаю? — И их раздражение тут же сменилось радостной улыбкой. — Первые несколько глав, — словно сама не веря в произнесённое, Ли внимательно посмотрела на количество страниц. И правда, поверить было трудно. — Будет время? Хочу отдать эту честь тебе. Хрустнув пальцами, ТК с готовностью сели на свой стул. — Для тебя — всегда.