Передайте ему Цзыдянь, когда придет время…

Закрывай глаза и спи, досчитай до десяти Здесь сбываются мечты, этим "кто-то" будешь ты Закрывай глаза и спи, досчитай до десяти Я узнала все черты, этот "кто-то" — точно ты.

      Это был огромный стол за которым сидело куча заклинателей и адепты сновали туда-сюда то и дело накладывая еду себе на тарелки.       Лилась энергичная музыка. Цзян Чэн оглядывал все с хозяйским взглядом «Молодец, Цзинь Лин, ты на славу постарался» — с точки зрения Цзян Чена все выглядело предельно организовано. Внезапно Усянь что-то выкрикнул и вышел в сторону танцевальной площадки, которая была за банкетным столом. Цзян Чен закатил глаза. Он был уверен, что сейчас он сделает какую-то глупость. Во-первых потому что это он и он способен на многое. А во-вторых потому что ему надо поддерживать образ сумасшедшего.       Послышались шепотки и удивление, люди стали что-то говорить о Цзинь Чжисюне. Цзян Чэн прислушался и разобрал слова о бесстытстве и бесстыдном танце. Он перевел взгляд на своего горе-братца и застыл от шока. Его шисюн видно специально надел боевое Ханьфу, в котором при движении были видны брюки нижних одежд, а само ханьфу толстыми полосками умело приподнималась при его движении. «Не понял, где его верхние одежды после нижних под Ханьфу?! Где его юбка, черт бы его побрал!» и ладно бы он не вилял так попой — это бы не было заметно, ведь верх от верхних одежд на нем был. Цзян Чэн сжал левой рукой переносицу и смотрел на это «чудо» из-под опущенных век. Мысленно возмущаясь, смотрел и не отводил взгляд. Однако, чем больше он двигался, тем больше Цзян Чэн хотел, чтобы его брат вертел этой попой. Это был гребанный стриптиз в ускоренном темпе и в одежде. «Ага, да-да вот так вот двигай, а теперь наклонись, да-а-а-а, вот так» думал Цзян Чэн, наблюдая за своим братом, он не заметил ни своих мыслей, ни того, что его дыхание было тяжелее. Был бы это кто-то другой, не тот, с кем он делил ложе с открытым сознанием, полным чужих бездонных чувств, он бы лишь фыркнул и безразлично отвернулся, возмущаясь о приличиях. А потом Усянь медленно поднялся, красиво оттопырив попу, и сжал ее же сам. Цзян Чэн медленно и тяжело выдохнул и поднял глаза к небу, чуть запрокинув голову. И приоткрыв рот. Тело сработало быстрее его головы, возбуждение ударило по нему жгучей волной.       Сидевший рядом с ним сосед по комнатам тут же выдал:       — Во-во, и у меня на него такая же реакция! Стыд-то какой. Только лицо рукой и остается прикрывать! И как ты только терпишь его на совместных заданиях?       Цзян Чэн ничего не ответил, лишь покачал головой, пытаясь вернуть свое дыхание в норму и осознать, что сейчас произошло с ним.       Но Цзян Чэну не дали прислушаться к себе, другие голоса подхватили возмущение такому поведению. А слева один паренек, с молодым спокойным голосом объявил.       — А по-моему очень даже хорошо танцует. Вот так станцевать — это надо еще уметь. Это выглядело очень даже привлекательно… вон, посмотрите на заклинательниц напротив. Они же глаз оторвать не могут! Эх, жизнь его — полная лишений, не будь он рукавом обрезанным, купался бы в лаврах. Смотри, как у них слюни потекли, да подбородки отвисли!       Цзян Чэн сжал кулаки и челюсть, внезапно его странное эмоциональное состояние обернулось гневом. Хотелось подойти и прикрыть шисюна простыней, а лучше мешок ему надеть снизу, что б никто его не обсуждал в таком ключе!       Он уже было подорвался, чтобы покинуть место, как сосед положил на его плечу руку и надавил.       — Останься, сегодня праздник. Если тебе это все не понравилось, просто не смотри. Скоро музыка станет громче и этих фраз уже не будет слышно.       Цзян Чэн цокнул, но сел на место, просто-таки полыхая гневной ревностью. Этот Усянь, да как он посмел? То есть, если он не может заставить Цзян Чэна любить его, то он будет вертеть перед всеми своей в общем-то красивой и аппетитной попой, пытаясь заполучить хоть чье-то внимание?       Однако, задумка Усяня заключалась в том, чтобы именно Цзян Чэн смотрел на него, но к великому его огорчению Вэй Усянь ни разу не видел, чтобы тот даже глянул на него. Но его чутье подсказывало ему, что по какой-то причине лучше прекратить это все.        Вообще-то стало обидно, что Цзян Чэн не пожирал его голодным взглядом, но с другой стороны на Цзян Чэна ли ему обижаться, когда он буквально заставлял названного быть вместе с ним. По крайней мере, так думал Вэй Усянь, что он пропихивает себя насильно и как можно меньше по этой причине старался приставать лишний раз к Цзян Чэну.       Он вздохнул и пошел в сторону отчего-то невероятно злющего Цзян Чэна. Вэй Усянь справедливо опасался, что тот может кого-то убить в таком состоянии. Он подошел к нему сзади и положил руки ему на плечи, удивив добрую половину людей, сидевших за столом. Свои отношения они не афишировали, а Цзян Чэн хоть иногда, но поддерживал общение со своими шиди. Не потому что ему хотелось такого, а просто из формальной вежливости. Цзян Чэн не старался блистать своими талантами, однако все все равно знали, что он очень способный и от того, как часто он являлся в кабинет Главы Ордена имел особое уважение среди остальных заклинателей. И вот прямо сейчас с ним разговаривал его сосед. Об этом знакомстве Вэй Усяню ничего не было известно, так как к мужчинам он не видел смысла ревновать своего Цзян Чэна, а на прочих адептов и заклинателей своего ордена, т. е. своих шиди, в новой жизни он не особо обращал внимания, за наличием других проблем по важнее.       Цзян Чэн дернулся от его действий, а когда увидел, кто именно положил ему руки на плечи, с раздражением скинул их. Со стороны, конечно, казалось, что Цзинь Сюаньюй просто нашел себе новую жертву обаяния. Кто-то даже понимал выбор Сюаньюя, к такому-то красавцу и не пристать обрезанному рукаву…       — Ну, Люшен! — запротестовал Сюаньюй.       — Катись обратно танцевать у всех на виду, — злобно отрезал Цзян Чэн.       — О, так ты всё же смотрел?       — Да, как у тебя наглости хватает!       — Но ведь я танцевал для тебя, я так надеялся, что ты будешь смотреть на меня, — Вэй Усянь говорил так, чтобы было слышно только Цзян Чэну, склонившись над его ухом и всё-таки оперевшись на его плечи.       — Вот как? — скептически произнес Цзян Чэн, — тогда почему ты танцевал не у меня в спальне, а на виду у всех? — Цзян Чэн послал убийственный взгляд Вэй Ину, получив сочувствующие взгляды от окружающих. Однако их диалог не коснулся ни одного чужого уха. Каждый из присутствующих мог только догадываться, о чем они говорят по их эмоциям.       Когда солнце стало опускаться объявили состязание лучников для всех желающих со всех Орденов. Цзинь Чжисюн вместе с Чжи Люшеном вышли в строй, дабы посоревноваться друг с другом. Когда Цзинь Жулань увидел, что дяди тоже принимают участие, то он судорожно начал соображать, где же ему взять столько призраков под их стрельбу. Рядом с ним сидели остальные главы Орденов на высоких трибунах: Не Хуайсан, Цзян Кеншуй, Цзинь Жулань и наконец Лань Сичень.       Цзинь Чжисюн игриво посмотрел на Чжи Люшена. Он наклонился к его уху:       — А-Чэн, поцелуй меня.       Брови Чжи Чэна немедля влетели вверх от неожиданности такого решения:       — Ты с ума сошел! Здесь столько народу!              — Ой, да плевать на них, они не знают, кто мы, а Лани пусть подавятся!       Для Цзян Чэна показалось очень заманчивым показать всем, кому теперь принадлежит Вэй Ин. Особенно ему хотелось утереть нос Лань Ванцзы и показать язык Лань Сиченю. Цзинь Лин конечно же умрет от стыда, но это не столь важно, племянник переживёт это. Цзян Чэн ухмыльнулся и медленно притянул его к себе за подбородок, даря нежный и долгий поцелуй с закрытыми глазами.       Усянь бросил быстрый взгляд на трибуны. Он был очень доволен результатом:       — Цзинь Лин покраснел, Лани побледнели и со злости готовы нас сожрать, Не Хуайсан прикрылся веером, что-то мне подсказывает, что он знает кто мы. Цзян Кеншуй улыбается нам, тоже что ли знает?       Цзян Чэн послал загадочную улыбку Кеншую.       — Может быть…       Вэй Усяню эта улыбка не понравилась, поэтому он притянул Чжи Чэна для еще одного поцелуя, повиснув на его шее и прижимаясь всем телом.       Цзян Чэн немного отстранился:       — Да, что же ты делаешь? Ты еще возьми меня прямо тут, чего уж тут стеснятся.       — Это всего лишь поцелуй, — хмыкнул Сюаньюй, пожав плечами.       — Это уже больше, чем поцелуй, ты жмешься ко мне всем телом, едва не запрыгнув на меня, — Цзян Чэн говорил ему прямо в губы, почти касаясь их, его взгляд был с широкими зрачками и он, не моргая, смотрел Усяню в глаза.       — И я имею на это полное право!       — Имеешь, но только за закрытыми дверьми. Мы достаточно уже показали, — Цзян мягко снял его руки со своей шеи.       Цзинь Лин поперхнулся чаем, увидев что-то настолько откровенное. Он вообще никогда не ожидал увидеть своих дядь вот такими… смущающе воркующими с кем-нибудь… а учитывая то, что они это делали именно друг с другом, являясь обрезанными рукавами, то ему становилось совсем неловко.       По итогам соревнования его дяди заняли первые места с существенным отрывом от остальных, но не подозрительно огромным к удивлению Цзинь Лина, ведь он уже был готов, что они вдвоем разделят всю добычу поровну, значит, они сильно контролировали свои силы или же попросту маялись дурью большую часть времени. Следующими на очереди был Цзинь Лин, которого так учтиво вытолкал с трибун на площадку Цзян Кеншуй и Не Хуайсан, со словами, что пока он еще молод, он тоже должен принимать участие. Таким образом кровь Цзысюаня и Пурпурной Паучихи давали свои плоды, а советы по стрельбе от самого Старейшины Илина давали свои плоды. Затем шли Мелкие Лани. Старшие же Лани от Участия отказались в последний момент. Вэй Усянь еще позлорадствовал, что это из-за их поцелуя. — Первым стал - Чжи Чэн из Ланьлин Цзинь — Вторым - Цзинь Сюаньюй — Третьим - Цзинь Лин — Четвертым - Лань Сычжуй — Пятым - Лань Цзиньи — Шестым - Ло Фэнь и Цзян Мичжу из Юньмэн Цзян, набравши одиннаковое количество убитых призраков. — Седьмым - Оуян Цзычжэнь — И восьмым - Яо Линг       Как только диктор закончил озвучивать победителей. Люди стали шушукаться о том, что в нынешнее время самые сильные Ордена - это Цзинь и Лань. Раньше Орден Цзинь сдавал свои позиции из-за неразберихи во внутренней политике, но с приходом нового Главы Ордена внутреннюю политику полностью привели в норму. Мол, вот что значит отпрыск Саньду Шеншоу.       Для Цзян Чэна это была услада его ушей. Однако Вэй Ин игриво улыбнулся и дернул Цзян Чэна за локоть в сторону беседки, построенной павлином для их Шицзе. Вэй Усянь уже сильно расширил ее и увеличил водоем для лотосов, так что это можно было бы назвать теперь прудом. Правда, поплавать в нем бы не получилось, но постоять по пояс в воде очень даже.       Эта территория была огорожена и сюда не пускали никого, кроме Цзинь Лина и самого Вэй Усяня, так что Цзян Чэн здесь еще не был. Он удивленно рассматривал изменения в этой части Ланьлина, на душе стало настолько тепло от того, что его брат до сих пор чувствовал себя Юньмэнцем. Цзян Чэн позволил себе мягко улыбнуться уголками губ. Из-за того, что беседку перестроили горечи по утрате сестры не возникало, создавались новые впечатления. Цзян Чэн обернулся на Вэй Ина с этой улыбкой и тот от неожиданности увиденного едва не свалился в воду. Его. Цзян Чэн. Улыбается. Искренне. О, небожители, да ради такого он готов вырыть своими руками яму размером с самое большое озеро Юньмэна и наполнить его водой ведрами. Цзян Чэн протянул руку к застывшему Вэй Ину и вошел вместе с ним в беседку. Они легли на пол на подушки лицом к друг другу, а Цзян Чэн подарил Вэй Усяню полный благодарности поцелуй. Так они пролежали в объятиях до тех пор, пока не начали засыпать. Тогда Цзян Чэн дернулся и решил вставать, поскольку ночи в Ланьлине были уже слишком холодными для таких изысков. Он поднял сожалеющего о том, что объятия лежа закончились Усяня, как сразу услышал чьи-то шаги, мгновенно подбираясь в подобающий вид. Вэй Усянь же не стал себя этим утруждать, еще и зевнул громко. Это был Цзян Кеншуй, которого впустил сюда Цзинь Лин.       Кеншуй с хитрой улыбкой подошел к Цзинь Лину и тихо произнес:       — «Кого-то мне напоминают эти молодые люди, Глава Цзинь»       — «Возможно, но я не понимаю, кого именно», — сделал вид, что не понимает Цзинь Лин.       — «Позвольте мне увидеться со своим наставником и его возлюбленным», — в открытую произнес Цзян Кеншуй, предварительно убедившись, что с таким уровнем громкости его никто не услышит, а по губам никто не прочтет с такого ракурса.       Цзинь Лин полностью сохранил лицо и проводил его в закрытую часть Ланьлина, не видя в нем угрозы для своих дядь:       — «Я думаю, они за изгородью в беседке, приятного вечера.»       И вот, сейчас Цзян Кеншуй как раз и является нарушителем спокойствия бывших героев Юньмэна. То, что он видел перед собой, производило на него удивление. Цзян Кеншуй прочистил горло.       — Господин Цзинь?       — Глава Ордена Цзян? — Вэй Усянь даже перестал зевать.       — Это вы сделали здесь всю эту красоту? Что ж, я наслышан о том, что даже на горе Илин, Молодой Господин смог вырастить Лотосы, — Цзян Кеншуй наконец-то дошел до помоста, ведущего в беседку, так что его уже можно было видеть. На его лице играла простая улыбка, должно быть предназначенная только для самых близких людей, к коим он смело причислял своего наставника. Цзян Чэн мгновенно расслабился, увидев старого друга и положил голову на плечо Вэй Ина.       — Я должен признать, что вы выбрали самый удачный сорт лотосов для посадки вокруг беседки. Самые долгоцветущие и морозостойкие лотосы. Правда, есть у них один недостаток, они не дают хороший урожай. Но, похоже, они здесь и не для этого, — Кеншуй подмигнул Усяню, а затем поставил большую шкатулку на стол посередине беседки. Внутри шкатулки был целый мешок семян лотоса, что заставило Усяня сразу же подорваться, а Цзян Чэна удивленно вытянуться, заглядывая вовнутрь. Рядом со шкатулкой он положил две вытянутые коробки, — знайте, вы всегда будете его частью, что бы не случилось.       Мужчины переглянулись друг с другом, уже понимая, о чем идет речь, и потянулись за коробками. Внутри них лежали большие узорные колокольчики Юньмэна, говорившие о принадлежности к главной ветви Цзян.       — Ты же понимаешь, что мы не сможем их носить, это слишком большой риск? — спросил Цзян Чэн.       — Самое главное, что они у вас есть, — ничуть не расстроился Кеншуй, — это тоже вам. Со вчерашнего сбора.       Двое мужчин переглянулись, мысленно бросая друг другу вызов, кто больше и быстрее съест, и ринулись чистить семена. Вот этого Цзян Кеншуй уже не ожидал. Едва ли они были настолько голодными или настолько давно не ели семян, будучи приближёнными к главной ветви Цзинь. Тогда оставался последний вариант, что они вспоминают молодость.       — Неужели вы в юношестве были такими же?       Вэй Ин покивал головой.       — Толи еще будет, — усмехнулся Цзян Чэн, разве ты никогда не слышал какими безобразниками и соперниками мы всю жизнь были?       — Слышал, и от вас и от старших, особенно тех, кто пережил геноцид в Пристани Лотоса.       Они провели очень приятную беседу, после того как последние лучи солнца скрылись за горизонтом и на улице были видны звезды, Цзян Кеншуй удалился, оставляя их наедине.       — Цзян Чэн, смотри, как красиво!, — Вэй Усянь тыкнул на падающую звезду и отодвинув широкую косу Цзян Чэна поцеловал его в шею, — Цзян Чэн, давай сегодня не будем расходится по своим покоям и поспим сегодня вместе, а? Мы ведь показали всем свои отношения сегодня… Пожалуйста, А-Чэн, пойдем ко мне в покои вдвоем…, — Вэй Ин выкатил грустные глаза так как после подземного лабиринта Цзян Чэн очень долго не вставал с кровати, чуть позже он стал по просьбе врачей давать на ноги небольшую нагрузку, но к Усяню он даже не подходил, долгие пару месяцев между ними не было чего-то большего, чем парочка уединенных разговоров в беседках. По этой причине Усянь пошел на крайние меры, решив соблазнить Цзян Чэна танцем, боясь, что Цзян Чэн переломает ему руки, если он просто так попробует зайти дальше или же начнет об этом разговор.