Передайте ему Цзыдянь, когда придет время…

      Пришло время Праздника Середины Осени. Первую часть праздника они провели втроем: Глава Цзинь, Цзинь Чжисюн и Чжи Люшен. Они провели несколько часов за накрытом столом, не разговаривая ни о чем серьезно. Это была идея Цзян Чэна. Перед тем, как они сели за стол он произнес в повелительном тоне:       — На сегодня без серьезных разговоров, никаких тяжелых тем, и никаких ссор! — в самом деле Цзян Чэн и сам не верил, что говорил подобное, но внешне оставался таким же невозмутимым, не обращая внимание на удивленные взгляды Цзинь Лина и Вэй Ина. Последний даже подавился вином и до сих пор не мог откашляться. В кой-то веки Цзян Чэну действительно хотелось провести этот праздник как положено, а не в постоянной беготне по Ордену в поисках ответственного человека за ту или иную организацию этого праздника, когда он был Главой Ордена.       На столе были различные угощения, свежеиспеченные лунные пряники. Традиционные яства и блюда, которые были украшены пионами, цветущими круглый год. Посередине на тарелке лежали очищенные лотосы. В чашках дымился свежезаваренный чай. А рядом у каждого стояло по кувшину Лотосового вина.       После того, как стемнело, Цзян Чэн решил прогуляться по украшенным улицам. Он все еще злился на Вэй Ина, так что от его навязчивой компании отказался. Однако Усянь не собирался отпускать его одного и пошел за ним следом. Цзинь Лин остался сидеть за столом, ожидая своих друзей из кланов Лань, Оуян, Цзян и Не, которым он ранее разослал приглашения ибо сам не мог надолго отрываться от Ордена, являясь его Главой.       Улицы пестрили фонарями больше обычного. Помимо верхнего освещения фанарики были в руках у прохожих, различных форм фонарики летали в воздухе с помощью Ци. Так, что от некоторых приходилось уворачиваться. По самой улице бегали вереницей люди, надев на свои головы туловище бумажных драконов, а также ряженые в костюмы львов исполняли «Танец Льва». За всем этим Усянь медленно, но верно упускал из виду Цзян Чэна. Почему-то только Усяню приходилось уворачиваться от всех этих фонариков и различных животных. Цзян Чэн шел прямой плавной походкой, не встречая никакого сопротивления. Он плавно передвигался рассматривая по сторонам различные фонарики и улыбался так, что у Усяня щемило где-то в груди. Люди сами его обходили. Возможно, дело было в росте или красоте Цзян Чэна. Вряд ли кто-то осмелился бы не обойти Вэй Усяня, когда тот был в своем старом и высоком красивом теле. Хотя это было скорее из-за его тьмы и репутации, нежели из-за красоты и роста. Но он верил в лучшее. На какое-то время он вовсе потерял из виду Цзян Чэна, и попытки его найти не привели ни к чему хорошему. Зато ему удалось пару раз словить фонарик лицом и врезаться в танцующего льва. Так что он решил от всей своей широкой души хорошенечко напиться.       Когда он вновь увидел своего брата. Он уже был не в том состоянии, чтобы быть с ним рядом. Усянь боялся, что спизданет или выкинет что-нибудь по пьяни. Он наблюдал издалека и в конце концов увидел очень интересную картину. Одна из приезжих заклинательниц, которые приезжали на праздники в Ордена, очень активно пыталась подкатить к хмельному Цзян Чэну. И где только Усянь шлялся, раз пропустил нечто подобное? Почему он упустил этот момент, когда его друг так хорошо напился? И вот Цзян Чэн улыбается абсолютно пьяной улыбкой кому-то и немного неуверенно разворачивается в сторону постоялого двора, дабы не подниматься по ступеням к Башне Кои.       Вэй Ин, конечно не такой человек совсем и он уж точно не извращенец. Но в этот момент у него явно поехала кукуха, черт подери, ему так хотелось посмотреть, как трахается его брат. Вернее не просто посмотреть, а рассмотреть. Он мечтал подойти к Цзян Чэну в этот момент. И обнять со спины, поглаживая крупные напрягающиеся кубики его пресса, а затем спуститься ниже и ощутить своими руками его волосы. Узнать насколько они жесткие там, прикоснуться к лобку, когда он будет трахать очередную девушку, спуститься еще ниже и прижать пальцы к основанию его члена, чтобы ощутить натяжение кожи и то, как она собирается в момент, когда он размашисто, но нежно входит в девушку. О, как бы он хотел облапать и помять его в этот момент. Сам не понимая себя он следует за братом и за его спутницей.       Усянь закусил кулак, и приоткрыл дверь. Кажется, он сходит с ума, раз позволяет себе что-то подобное. О, да, это лучше, чем он себе представлял. Ваньинь лежит на кровати, а девушка тщательно вылизывает его головку. Усянь зажал себе рот и нос двумя руками, чтобы не проронить и звука. Кажется, уже сейчас его стойкость заканчивается. Хочется смертельно подойти к Чену и помочь ему насладиться этой ночью. Хочется показать этой девушке, как на самом деле нужно отсасывать такому восхитительному парню. Сердце готово выпрыгнуть и само приблизиться к нему, такому открытому, голому и прекрасному. О, Небо, какой у него член. Красивый, с большой головкой, чуть задранный. С маленькими венками. Длинный, большой, хороший. Усяня бросает в дрожь. Его трясет как эпилептика и он дрожащими руками приподнимает подол одежды и тянется рукой в свои влажные от смазки нижние штаны. Сил терпеть и смотреть на это нету. Он проводит рукой по всей длине и радуется, что закрыл плотно рукой и нос тоже. От этого ощущения он бы неизбежно застонал. Но тут же понимает, что из-за высокого пульса он просто задыхается. Поэтому останавливает руку и медленно вдыхает желаемый воздух. Он еле успел закрыть рот с носом опять, когда девушка взяла его член глубже. Разум покидает Усяня. Все что происходит дальше, он не в силах понять. Он водит по члену еще пару раз и кончает, быстро достает руку, полы одежд сами опускаются. И он обессилено садиться на жопу. Эмоции берут вверх и он планирует после того как отдышится бесцеремонно войти в комнату. Пускай Чен, что хочет с ним делает. Он дошел до ручки, ему плевать.       Он слышит хрипловатый, томный, дрожащий, задыхающийся от желания голос А-Чена:       — Давай я подержу тебе волосы.       Усяня передергивает, и он широко раскрывает глаза. Сердце делает кульбиты. И он понимает, что картинка начинает чернеть, а горизонт накреняться.       В комнате двоя слышат странный звук чего-то падающего и замирают. Цзян Чэн цокает, ведь он почти кончил, и поднимается с кровати, повязывая верхнюю одежду на голое тело. Чжи Чен злобно дергает дверь на себя и видит своего брата, лежащего в странной позе вместо порога перед дверью. Мелькает мысль, что дверь была не закрыта и что здесь делает Вэй Ин, в этой части города, но он тут же отгоняет ее, сейчас есть дело по важнее. Он склоняется к нему проверить пульс и течение Ци. Затем подхватывает его на руки и несет к лекарям.       Лекари сразу суетятся и указывают на свободную койку. Подходит девушка и сразу диагностирует утомление. На немой вопрос Чэна, как она так быстро это поняла, только приложив руку к его кисти, девушка безразлично ответила:       — О, это же наш любимый гость в этих краях. Обычно его сюда приносит Глава Ордена, реже адепты с тренировок. Пару раз даже библиотекарь приносил.       Цзян Чэн очень тяжело вздохнул, такие подробности ему не были известны. Он уже заметил, что эти двое от него очень много чего скрывают. Ему было отвратительно из-за этого. Будто бы, после смерти он больше не часть их семьи. Он скрипнул зубами, посмотрел на лекаря:       — Как очнется, скажите, я его искал, а еще лучшее сообщите мне, я сам к нему приду.       С этими словами он вышел из лекарского павильона злой, как черт. Настроение продолжать заниматься прерванным сексом пропало. Он поморщился и зашел чтобы надеть на себя ханьфу и нижние штаны. Нижнюю рубаху он взял в руки, что бы не раздеваться. Удивленной девушке он бросил:       — Не сейчас…       Она понятливо кивнула, т. к. тоже видела лежащие тело поперек, прям у выхода.       Чжи Чен дошел до своих покоев, хлопнул дверью и злобно додрочил в тряпку. Потому что в паху начало сильно ныть от недавнего возбуждения. Он ударил кулаком в стену без Ци. Нет, когда-нибудь он точно убьет этого засранца! И приведя себя в порядок отправился в кабинет к Главе Ордена.       Ваньинь постучался и зашел, все еще, такой же злой, будто грозовая туча. И Ци вокруг него именно так и ощущалась. Цзинь Лин нахмурился и приготовился слушать.       — Объясни мне, Цзинь Лин, почему Вэй Усянь постоянный гость в лекарском крыле?       — Опять?! — Цзинь Лин подорвался.       — Вот именно, почему Усянь опяит торчит в лекарском крыле? А еще больше мне интересно, почему я этого не знаю?       Цзинь Лин закатил глаза вздыхая.       — А тебе было бы интересно это? Что он там часто бывает из-за своих обмороков?       — Что значит «было бы мне это интересно»? Я не понимаю, я уже не часть этой семьи что ли? Все?! Доверия ноль, после смерти, да?       Цзинь Лин устало захныкал, садясь обратно за стол:       — Да причем тут ты? Тебе реально это было бы интересно? Я еще много могу чего рассказать, о его выходках, тебе это точно нужно?       Цзян Чен потер переносицу и сел перед столом Главы.       — Я весь во внимании.       Цзинь Лин налил дяде пиалу чая и протянул.       — Держи, рассказ будет длинным. И удержись пожалуйста, что бы не швырнуть эту пиалу в меня или еще куда-либо… Ну, начнем с того, что Вэй Ин не соблюдает ни одно предписанное лекарем назначение для восстановления тела после того случая, как мы его откачивали. Почти не спит, почти не жрет…       — Уже прошло два месяца, он должен был восстановиться!       — И да и нет. Знаешь, с таким образам жизни, он бы угробил даже самое хорошее здоровье. То, что он выглядит хорошо заслуга исключительно лекарей. Последнее время он частенько падает в обморок из-за эмоциональной и физической усталости. Он буквально клюет носом и находится на грани срыва. Хорошо, что он отказался от темной энергии, в противном случае у всего Ордена были бы большие проблемы, предвещающие резню в Ночном Городе.       Чжи Чэн немного нахмурился и наклонил голову, его длинная коса упала ему на плечо:       — Но почему? Если это не вина темной энергии, то что с ним происходит?       — Ты должен узнать у него это сам.       — И ты думаешь, он скажет мне правду?       — Кто знает, может он уже устал врать. Я начинаю думать, что события прошлого произошли по вине его психики, а не из-за темной энергии. Когда Вэй Ин вырезал дохренище народу.       Цзян Чэн не весело усмехнулся:       — Адекватные люди не прыгают с горы, Цзинь Лин. Я тоже был там, я тоже видел, что произошло. Это была моя сестра, мой Орден погибал под его тварями, но со скалы спрыгнул он, так и не рассказав ни одну из причин своих поступков. Кто-то на его месте в первую очередь рассказал бы о своих проблемах своей семье. Да мы бы повздорили и подрались бы, может быть я бы его вышвырнул за шкирку на несколько дней. Но потом я же и забрал бы его обратно. Он дал шанс отыграться каждой собаке на его шкуре из-за его тайн. Он сам отдалился от семьи своими действиями. И посмотри, что он делает сейчас? Разве этот человек учится на своих ошибках?       — Может, ты попробуешь с ним поговорить? Он не станет меня слушать, я уже пробовал. Тебе нужно вытрясти с него всего-то одну тайну. Я думаю, ты сможешь его простить, за то, что он молчал. Ему станет гораздо легче.       После разговора с Цзинь Лином Цзян Чэн спустился в город, чтобы купить парочку кувшинов хорошего вина. К этому моменту уже наступила ночь, а на улицах зажглись фонари. Он шел вдоль рядов различных ресторанов, чайных, и постоялых дворов. Он уже зашел в два ларька с вином, но ничего подходящего для себя не нашел. Сегодняшнее вино должно быть особенным. Чэн знал, что он не перепьет Усяня, дабы тот все случайно выдал на пьяную голову. К тому же последнее время его брат не был замечен в адских попойках рядом с ним, может быть, он специально из-за этого перестал напиваться. У Цзян Чэна была идея всего лишь его разговорить. Он был уверен, что эта информация не дастся так легко его нерадивому братцу. Так что вино должно было лишь чуть-чуть помочь Усяню высказаться. Цзян Чэн в самом деле не знал, как разговорить того, кто перестал почти полностью контактировать с ним, но Цзинь Лин был уверен, что Усянь все еще считает его своим родным человеком, значит смысл прийти к нему просто так — был. В следующей винной лавке он, к своему удивлению, нашел Юньмэнское вино. Посчитав это подходящем подспорьем, он купил шесть бутылок вина. Поднимаясь по лестнице к Башне, он пытался продумать план разговора, что вообще-то было бесполезно по отношению к Вэй Усяню, и он это прекрасно понимал, совсем не зная, как к нему подступится так, чтобы выпутать это его тайну, которая так жрет его изнутри, что он начал падать в обмороки.       Он подошел к покоям Усяня, постучавшись в двери. Он был уверен, что тот уже вернулся от лекаря и еще не спит.       Вэй Ин проронил короткое:       — Что?       — Это я, Цзинь Чжисюн.       — А, сейчас, — сказал он, подходя к двери и открывая ее.       Усянь был с припухшими глазами, колтуном на голове и в одних нижних одеяниях, хотя время перевалило уже давно за обед. В комнате был полнейший беспорядок, намного больше обычного. Слуги в любом случае в его покоях должны были ежедневно убираться, как у главной ветви клана, и, конечно же, они должны были это все сложить. В этом Цзян Чэн был уверен. Но Усянь все равно умудрился уже устроить такой беспорядок. Значит слуг он сюда тоже не пускал В помещении было неимоверно душно.       Первым делом Цзян Чэн, обойдя Вэй Ина, подошел к окну проветрить.       — Цзян Чэн, что ты хотел? — прозвучало, наверное, слишком грубо, но сейчас Вэй Усянь был не способен ни на что. Ему не хотелось даже есть, мутило от переживаний. Хотелось завернуться в подушку и пропасть из этого мира навсегда.       Цзян Чэн подошел к столу, слегка отгребая от нет вещи, и разбирая попутно стол. Все это время Усянь так же молча наблюдал за ним. В конце концов он, стоя, завернулся в одеяло. Не потому что ему было аномально зябко от открытого окна, как подумал Цзян Чэн. А потому что у него опять случился стояк на действия этого человека. Усянь поймал себя на мысли, что он как маленький хочет дернуть за эту длинную косу Цзян Чэна, которая колыхалась в такт его движениям, пока он молча убирался. Затем он глядя на него закрыл окно и уселся за стол, доставая два кувшина вина.       — О! Вот это да, Цзян Чэн, я не думал, что ты купишь мне вино! Да и к тому же такое! Как я давно его не пил! — тут же повеселел Усянь, и Чэн немного выдохнул от такой смены настроения.       Усянь выглянул в коридор и попросил принести фруктов и орешков. Затем он подошел к столу и сел напортив Цзян Чэна, спустив одеяло к бедрам, — А что за повод?       — Я пришел тебя проведать, потому что ты стал какой-то совсем кислый.       Вэй Усянь улыбнулся широко, обозначая этим, что он очень рад такой заботе, но ничего не ответил. Усянь. Ничего. Не. Ответил. Это уже должно было бы послужить хорошим сигналом. Слуги принесли им их закуску, и Усянь потянулся распечатывать кувшин. Цзян Чэн все еще не знал, как он вообще сможет подобраться к тайне и что он должен сказать Усяню. Так что он все еще смотрел на него, пока тот выпивал уже третью пиалу:       — А-Чэн, почему ты не пьешь?       Цзян Чэн попытался максимально сохранить лицо, не выдавая, как он сильно выпал в осадок от такого обращения. «Вот уж точно Цзинь Лин был прав по поводу мнения Вэй Ина обо мне, а если я такую же стрелку брошу ему, что он будет делать?»       — На тебя смотрю,— вот только сказать такое же обращение он не смог, хватило того, что он это представил и его щеки заалели, Чэн никогда не мог себе позволить произнести даже его детское имя, что уж говорит о том, чтобы употребить его в ласковой форме. А этот, вон, даже не моргнул.       Усянь голову склонил:       — И что ты нового во мне нешел?       — Ну например твою нерасчесанную лохматую голову, —« Если он решил убиться детскими ласковыми именами, тогда»,— Помню, в детстве ты всегда просил расчесать тебя, как же ты сейчас справляешься с этим? «Всё не то…»       — Ммм? Ну, у меня есть три варианта. Попросить Цзинь Лина, если мы потом идем на совет старейшин или кланов, позвать слуг или же просто завязать лентой как есть.       Цзян Чэн хмыкнул и решил налить себе вина тоже, может быть так дело пойдет лучше.       — Цзян Чэн, а кто тебе твои волосы причесывает? Неужели они всегда были настолько длинными?       — Сам причёсываю. Если ты помнишь, я всегда умел плести косы, и всегда вплетал их в пучок с тех пор, как стал главой клана, — Цзян Чэн грыз орешки, лишь слегка попивая вино, — а длинные они стали такие потому, что я их не резал.       — Цзян Чэн, а заплети мне тоже что-нибудь,— лукаво улыбнулся Усянь.       — Сейчас? Тогда садись передо мной, — «Бесстыдное создание, просит такие вещи. Хотя о чем я вообще, он сидит передо мной в нижнем белье, одеяле и распущенными нерасчесанными волосами, ладно, может он так побольше расслабиться и скажет мне то, что его так тревожит»       Усянь встал вместе с одеялом, достал гребень и масло, взял подушку и положил рядом с Цзян Чэном, садясь на нее, жаль, что не на его ноги, конечно.       Откровенно говоря, Цзян Чэн заебался распутывать его колтуны. Когда он все расчесал, он решил немного помассировать его голову. Должно же хоть что-то помочь ему. Бесстыжее создание, конечно не стало даже сопротивляться ему. Интересно, где же этот предел у Вэй Ина, чтоб ему было в самом деле стыдно?       — Вэй Усянь, скажи мне на милость, есть что-то такое, чего бы ты стыдился?       — Конечно есть!       — Правда? Ну-ка приведи мне пример.       — Ну вот допустим, я тебе боюсь кое-что сказать.       — Та-а-ак, продолжай, — беззлобно подтолкнул его Чэн, нащупав что-то стоящее.       — Пообещай мне, что ты мне не врежешь за это.       Руки Цзян Чэна зависли и он решил выпить пиалу вина.       — Побить? Хорошо, я обещаю тебе не убить тебя и не нанести тебе серьезной травмы, так подойдет? — он вновь продолжил гладить его по макушке и массировать кожу.       Он взял одну руку не сопротивляющееся Чэна и поднес ее к своему паху.       — У меня стоит от твоих действий, ты мне нравишься.       Чэн дернулся, отчетливо чувствуя рукой то, а чем Усянь говорил, а Вэй Ин опустил низко голову. Повисла тишина, в ходе которой Цзян Чэн пытался решить точно ли он не ослышался, хотя стояк под рукой послышаться не мог. Он судорожно вспоминал все то дерьмо, которое Усянь творил в последнее время, складывая этот пазл в своей голове. Вспомнились даже странные вопросы Цзинь Лина. «Н-да, Цзян Чэн, ты очень тупой, это был очень простой ответ на все, но ты так и не смог до этого допереть сам», — Цзян Чэн залпом выпил еще одну пиалу, пока Вэй Ин все еще не шевелился. Нужно было бы прямо сейчас что-то сказать, но у него не было ни одного подходящего слова, все, что приходило на ум, было бы отвратительным оскорблением.       Усянь аккуратно бесшумно повернулся, чтобы посмотреть насколько был зол его брат, но вместо злости на его лице была грусть и растерянность, он держал очередную пиалу вина и смотрел прямо в никуда.       — И что ты предлагаешь с этим делать? — внезапно спросил Цзян Чэн, так и не изменив выражение лица. Его сводный брат его хочет. Это была просто «отличная» новость!