Атцахлин

      Темный жаркий морок накрыл с головой, а затем обжег ледяным ветром. Наруто замер, не смея пошевелиться. Странный поцелуй — короткий, почти невесомый. Ничего общего с тем, как Саске целовал до этого. Те поцелуи были жадными, на грани с грубостью, а сейчас Саске намеренно его не углублял, словно предлагал Наруто добиться отклика самостоятельно: разомкнуть губы языком, усилить напор — и за миг до того, как в Наруто поднялось отрезвляющее бунтующее чувство, Саске отстранился.       Несмелый ветер сдул снежную пыль с отвесов скал, расхрабрился и взметнул ее ввысь, где тихо гас закат — пьянящая свобода рванула небосвод пурпурным занавесом, открывая бездонную глубь неба и забрезжившие искры звезд, — а затем невидимой рукой посеял огни вдали и вымыл закатным светом молчаливый темный лес, черной стеной простирающийся в низинах долины. Замер в раздумье, нерешительный и юный, — куда взлететь и где раскинуться северным норовом?..       — Зачем? — тихо спросил Наруто, в упор глядя на Саске.       Его лицо — оглушающе и интимно близко. Настолько, что Наруто мог разглядеть радужку глаз, испещренную тонкими гранями, — темную, как глухая бездна из снов. Он смотрел на губы Саске и почти не дышал, а сердце, до сих пор отчаянно бьющееся в ребра, напоминало о пережитом ужасе неслучившегося падения и заходилось панически; Наруто казалось, он действительно оступился, соскользнув с чудовищной высоты, — сделал шаг в бескрайнее ничто и разбился вдребезги, но каким-то немыслимым образом остался жив, оказавшись в объятиях Саске.       Саске ничего не ответил: молча разомкнул руки и выбрался из-под Наруто. Потеряв ощущение тепла под ладонями, Наруто так и остался неподвижно лежать. Опустил взгляд, заметил на ладонях Саске стертые рваные разрезы, пропыленные щебнем. Кое-где на одежде засыхали темные влажные пятна.       — Опять какой-то твой акт милосердия или очередная муть? — выдохнул Наруто, пытаясь преодолеть волнение и разглядеть на лице Саске хоть какую-то тень реакции.       Ничего, ни единой эмоции — ледяное, ровное равнодушие, невидимой маской накрывшее лицо. Саске тщательно отряхнулся, морщась от боли, одернул свою куртку вниз и скептически оглядел повреждения.       — Не слышу «Спасибо, что не дал разбиться».       — Спасибо. — Наруто сглотнул, не отрывая от него взгляда.       Саске переступил через Наруто и с неестественным равнодушием подошел к противоположному краю уступа, который упирался рваным боком в скалистую промерзлую стену. Ухватившись за нее, вгляделся куда-то вдаль.       — Трассу отсюда не разглядеть, — тихо сказал он. — Идем обратно. — Он стряхнул с ладоней налипший снег и повернулся к Наруто. — Встать можешь?       — Могу, — сказал Наруто. — На хрена мы сюда полезли тогда…       Саске негромко хмыкнул.       Наруто приподнялся, ощущая тупую боль в районе груди и колен. Ссадины на ладонях неприятно дергало, на лбу холодело что-то большое и влажное — Наруто казалось, что так как минимум дыра. Он попытался ощупать края того, что представлялось ему сквозным отверстием.       — Лучше не трогай, — посоветовал Саске, заметив его движение. — Вернемся, посмотришь.       — Все так плохо? — проговорил Наруто.       Саске коротко на него взглянул.       — Царапина.       Наруто доверчиво кивнул и убрал от лица руку. Спускаться с небольшого плато пришлось боком, примериваясь к обледенелым выступам — мышцы тела натянулись словно упругие струны, чувствительные к любым движениям.       Саске подал руку, и Наруто осторожно спрыгнул, внутренне обрадовавшись выдержке своего тела: ноги, несмотря на дрожь, послушно удерживали его на скользкой корке снега.       Красное зарево заката тонуло в океане, вспыхивая на вершинах Атцахлина, а постепенно темнеющее небо простиралось насколько хватало глаз. Горы скрадывали звуки, а ветер, подхватывая их, прятал в темных ущельях. Безмолвный суровый мир, лишенный сострадания, заламывающий огромную цену за ошибки, учил через поражения. Тот, кто разделял с ним неудачи и вовремя отступал, — был обречен на победу. Наруто это почувствовал.       Атцахлин это знал.       На пути обратно Наруто поглядывал на спину Саске. Искрились в закате снежные сугробы, цепью небольших холмов раскинувшиеся у стволов сосен. Они казались Наруто длинной, бесконечной колоннадой, уходящей вглубь густого сумрака и сливающейся там с мраком.       Мысли медленно и устало шевелились, оглушенные и притупленные. Саске так ничего и не объяснил. Саске, совершивший изнасилование. Саске, спасший от падения. Саске, целующий в губы. Саске, Саске…       Наруто одернул его за плечо.       — Объясни, — твердо попросил он, не выдержав тягостного молчания. — Объясни, зачем ты ко мне полез.       Саске обернулся:       — А ты хотел бы свалиться вниз? — с хмурой усмешкой поинтересовался он, но, заметив выражение лица Наруто, догадался: — А, тебе другое интересно… Лучше скажи: ты всегда такой? — Уголок его губ дернулся. — Зачем-зачем… Затем.       Наруто застыл, пытаясь выудить из головы фразу поточнее и поострее.       — Я же вижу все, Наруто, — добавил Саске. — Ты же меня хочешь.       — Кто — я? — Наруто нервно рассмеялся, опешив от неожиданного заявления и по инерции отступив на шаг назад. — С чего ты это взял?       — С того, — снисходительно заявил Саске. — У тебя все на лице написано. Я вижу, как ты смотришь на меня и чего-то ждешь. Хочешь воплотить задуманное в реальность? Как ты там говорил, — припомнил Саске. — Лежал бы сейчас на полу, подо мной?       — Мокрые сны замучили, Учиха? — в тон огрызнулся Наруто. — Так ты сказал?       — Да. А еще я говорил, — задумчиво отозвался Саске и подошел к нему почти вплотную, — что тот раз был последним. Я передумал. Можешь сегодня заглянуть.       — Куда? — не понял Наруто.       — Ко мне.       — Я не приду, — быстро ответил он и снова отступил на шаг назад, упершись спиной о высокий валун. Острые камешки больно впились прямо в лопатки.       — Наруто, — с мягкой полуусмешкой произнес Саске и склонился над ним, опустив ладонь на камень рядом с его головой. Теплое дыхание скользнуло по коже лица. — Хватит дергаться, как девственница. Считай, что я делаю тебе ограниченное по времени предложение. Не придешь — отлично. Придешь — еще лучше.       Он убрал руку и отстранился.       — Не знаю, что ты там себе придумал на мой счет, но ты ошибся, — набирающим обороты голосом сказал Наруто и добавил гневно: — Мне не понравилось в тот раз. Только психу могло такое понравиться.       — Самокритично, — хмыкнул Саске.       Наруто открыл было рот, пытаясь подобрать в голове особенно жесткие слова, но Саске его опередил.       — Я ничего не придумываю, Наруто, — устало продолжил Саске. — Не хочешь — без проблем.       — Думаешь, делаешь мне одолжение?       — Да. Я делаю тебе одолжение, — равнодушно подтвердил Саске. — А что ты хотел услышать?       Он достал из кармана пачку сигарет. Мягкий свет зажигалки забрезжил между его ладонями.       — Хочешь, продолжим тот наш разговор, Наруто? — Саске чуть поморщился, выдыхая дым. — Помнишь, ты очень хотел узнать причину?       Он сбросил пепел. Оранжевые искорки с кончика сигареты подхватил ветер и закружил в воздухе. Наруто показалось, что его плечи потяжелели — будто кто-то взвалил на него тонну металла.       — Я ничего не хотел от тебя, — негромко сказал Наруто, холодея. — Это я так. Я хотел помочь Сакуре…       — Мне плевать на Сакуру, — нетерпеливо перебил Саске и поморщился. — Ты хотел устроить все так: чтобы я у тебя был — жестокий мудак, Сакура — бедная несчастная жертва, а ты — герой-спаситель. Хотел, чтобы я начал оправдываться. У тебя не вышло. — Он выпустил дым. — Что мы имеем в сухом остатке? Что Сакура слаба на передок, а ты лжешь самому себе?       Наруто промолчал. Слова Саске резко выдернули и вывернули наизнанку упрятанную вглубь полуправду, а теперь ее шипы прорывались из груди наружу. Наруто казалось, взгляни он на все с той стороны, с какой смотрел на него Саске, — он обнаружит себя освежеванным, обнаженным, а свои действия — напускными и дешевыми, словно фальшивая позолота.       — Потом ты хотел выяснить у меня, что все это значило. Ты наверняка воображал себе, как я приду к тебе с объяснениями, — продолжил давить Саске. — Скажу, что у моего поступка есть причина. Ты ожидал однажды услышать, что во всем был тайный смысл. Только ничего подобного нет, Наруто.       — Учиха, — прервал его Наруто, едва сдерживая дрожь раздражения. — Мне это неинтересно.       Внутри натянулись канаты, грозившие лопнуть от напряжения. Наруто внутренне сжался, словно это помогло бы загнать под кожу остатки правды, старательно скрываемой от остальных и в первую очередь от самого себя. Признавать правоту Саске не хотелось, выставлять наружу подоплеку собственных поступков — тоже. Желание выяснить правду резко поблекло, потускнело и, поднесенное под увеличительное стекло чужой отрезвляющей правоты, превратилось в пепел. Он разлетался серыми лохмотьями от каждого слова Саске — ему удивительным образом удавалось проникнуть в самую суть, отбросив шелуху из громких фраз, и Наруто почти ощущал, как пыль брошенных на ветер слов ускользает сквозь пальцы. Отчего-то стало невыносимо пусто и больно.       Саске снисходительно покачал головой:       — Я уже объяснил тебе все. А сейчас — да, я делаю тебе одолжение, — повторил он. — Пользоваться им или нет — твое дело. Другого предложить не могу.       — Мне не требуется твое одолжение, — сдавленно произнес Наруто.       — Что, сам придешь? — уточнил Саске с явной иронией в голосе.       — Я не про это! — вскипел Наруто. — Хватит, все. Не хочу об этом говорить.       — Я знаю, ты хотел услышать другое, — помедлив, неожиданно мягко сказал Саске и острожным движением убрал невидимую пылинку с его шапки. Наруто растерянно поднял на него глаза, услышав в голосе отчетливо проступающие нотки сочувствия и понимания. — Что секс с тобой — единственное, о чем я мечтаю. Что не могу тебя забыть. Что сделал все это с тобой, потому что влюбился с первого взгляда, но решил, что в ту ночь мы умрем и это последний шанс… Чем вы, романтичные идиоты, себе там голову забиваете? — уточнил Саске. — Ты же за этим пытался найти объяснение моим действиям? Не ты первый, не ты последний, Наруто. Извини, что разочаровал.       Саске выбросил сигарету в снег и, развернувшись, пошел прочь. Небо обреченно и болезненно густело, опускаясь на плечи Наруто. Вдали желтыми звездочками окон замерцала горнолыжная база.       Наруто молча зашагал следом.       — Тебе-то от этого что? — наконец глухо спросил он, когда они достигли коттеджного поселка.       Саске немного помедлил с ответом:       — Да ничего. Но раз ты все равно теперь не успокоишься, я не откажусь с тобой переспать.       — Зато я откажусь.       — Посмотрим, — коротко сказал Саске.       — Посмотрим, — в тон ему ответил Наруто.

***

      Сай с ленивым интересом разглядывал тонкие трещинки на сосновых панелях, сложив руки на груди и прислонившись плечом к стене. С улицы в спину поддувало, и Сай ежился, недовольно оглядываясь на щель между приоткрытой дверью и косяком.       — Я быстро, — щебетала Сакура, торопливо набрасывая на плечи пушистый шарфик нежно-розового цвета. — Подождешь меня здесь, ладно? Я все отдам.       — Давай я сам заберу, — устало предложил Сай с плохо скрываемым раздражением. — Сакура, ты думала, он придет лично, когда обнаружит, что ты совершенно случайно прихватила пару его бумаг, и вы поговорите?       — Не говори ерунды, — небрежно отозвалась Сакура. — Я, по-твоему, смотрела там, что ли, когда вещи собирала? Отойди лучше.       Сай вздохнул и отступил на шаг от вешалки:       — Ты прожила с ним столько времени и до сих пор веришь в счастливое воссоединение?       — Сай, нам больше нечего делить, — произнесла Сакура необычно высоким голосом, аккуратно застегивая куртку. — Я тороплюсь. Без меня ты ничего не найдешь, я все давным-давно по полкам разложила. Если так спешишь, подожди Наруто. — Сакура подхватила с тумбочки сумочку, нарочито аккуратно обошла Сая и выскользнула в открытую дверь.       Сай прикрыл глаза рукой. Попытка забрать документы, прихваченные Сакурой при переезде к Наруто, не увенчалась ничем: целых пятнадцать минут ему пришлось наблюдать, как она, изображая бурную деятельность, собирается на какую-то встречу, и слушать, как не то родственница, не то знакомая Наруто по имени Цунаде предложила ей место ассистента под началом некой Шизуне — главы медицинского комитета, прибывшей на соревнования, — к ней Сакура как раз и торопилась.       Сай постоял немного в полумраке коридора, раздумывая, стоит ли ждать Наруто, и, взвесив все за и против, вышел за дверь. Прислонившись спиной к бревенчатому срубу, он достал электронную сигарету и затянулся, решив, что десять-пятнадцать минут ожидания погоды не сделают. Поискал в кармане телефон, нажал на вызов нового контакта под именем Наруто.       Улица густела сумраком, небо постепенно темнело, и холодный ветер пробирал до костей, забираясь под куртку. Наруто пришел быстро — странно взвинченный, с кровоподтеком на лбу и в рваной куртке.       — Удиви меня, — присвистнул Сай. — Что на этот раз? Лавина, камнепад, подрался со стаей волков?       — Саске, — коротко ответил Наруто, открывая дверь и впуская Сая в коридор. — Спас меня от возможности умереть молодым и здоровым.       — Почему-то я не удивлен, — задумчиво произнес Сай себе под нос и прошел в дом.       Наруто гремел на кухне в поисках аптечки. Ничего не обнаружив, открыл холодильник и задумчиво повертел в руках когда-то давно принесенную Сакурой бутылку с виски.       — А я думал, куда она пропала, — заметил Сай и сдержанно улыбнулся. — В качестве дезинфекции не лучшее средство.       — И так сойдет, — отмахнулся Наруто и, бросив короткий взгляд на Сая, предложил: — Ты как? Я бы выпил… Я так не хочу больше, Сай… — закончил он невнятно.       — Водой сначала промой. — Сай коротко оглядел ссадину, подошел к раковине, открыл кран и подтянул к себе Наруто. — Поближе подойди.       Наруто морщился и фыркал: холодные струйки стекали ему за ворот водолазки и в рукава, намокшая челка прилипла ко лбу, светлые прядки потемнели. Сай заметил ободранную кожу на его ладонях — Наруто одергивал руки, стоило воде случайно попасть на ранки, и старался оттирать лоб от спекшейся крови, касаясь его одними только пальцами.       И говорил — быстро, беспорядочно, перескакивая с одного на другое, будто боялся захлебнуться словами, — о Саске, о ветре на подступах к обрыву, о неясном одолжении, о неправильных выводах. Желтые шары ламп глухо потрескивали в тишине кухни и изможденной тенью залегли под его глазами и скулами, расчертили губы кривым изломом.       — Сай, — наконец спросил Наруто. Лицо — мокрое, растерянное, с затаенной и обреченной болью во взгляде. — Как ты вообще с ним живешь?       — Живу, — выдохнул Сай. — Как-то живу…       …В машине пахло хрустящими осенними листьями, темный салон окутал сонный морок и шум асфальта. Колеса неуклюже шаркнули по поребрику.       Сай выбрался на улицу, кутаясь в тонкое пальто и натягивая ворот свитера из дымчатой шерсти на пол-лица. Голые тополя, серый бездушный гранит, ледяной бисер на железных дверях парадных, облепленных отрывными объявлениями. Звонкий холод поздней осени. Сырая стужа похрустывала ледяной корочкой, ползла по асфальту, взбираясь по старым медным трубам на покатые крыши теснящихся, жавшихся друг к другу домов с лепниной, как в той жуткой городской легенде о духах — тех, что без глаз, без лица и без тела ночью выходят на скользкие тротуары и не могут перебраться на другую сторону по разведенным над огромной седеющей рекой мостам, — Сай читал об этом когда-то давно. Может, в прошлой жизни.       Густой и темный вечер простуженного ноября крался за ним по пятам сквозь пьяный свет фонарей до неприметных дверей пустующего бара, сминая под подошвами мокрые черные листья. В витринах круглые бока елочных шаров отражали огоньки гирлянд на окнах. Вдали тонкой иглой вгрызался в небо звонкий шпиль крепости, и над привычным уличным гулом, выше золотых куполов, у самой кромки северного неба гремели холода.       Город, задрав венценосную голову, равнодушно отводил глаза.       — Подумал? — услышал Сай знакомый голос и обернулся.       Саске стоял под сплетенным коваными узорами козырьком. Из бара глухо доносились тяжелые басы.       — Привет, — облегченно выдохнул Сай. — Тебя давно не было. Да. Да, я подумал.       Саске неопределенно хмыкнул. Сай поморщился: ему хорошо было знакомо выражение лица, возникающее у каждого, кто считал своим долгом спасти падшую проститутку от скверной жизни.       Проглотил заскребшую в горле обиду: выбирать не приходилось. Саске был лучшим вариантом. Данзо вконец закрутил гайки: брал огромный процент, а несогласных в качестве урока мог лишить постоянных клиентов, а то и подложить под кого-то бесплатно. Сай, истерзанный усталым голодом, каждый вечер мял в руках пустую коробку от сока и, глядя в темный провал замызганного окна двора-колодца, считал минуты, истлевающие собственной участью.       — У меня есть квартира здесь, на северо-западе, — глядя вглубь узкого рва у свинцового канала, сказал Саске.       Саске денег не обещал вовсе.       Саске предлагал свободу, изводил надеждой, потом исчезал, не звонил и появлялся всегда неожиданно — мучал неопределенностью. В подвалах почерневших лестниц, усыпанных шприцами и обхарканных чьей-то кровью, Сай, сжавшись под чьим-то потным, пропахшим спиртным телом, ждал Саске. Вспоминал зачем-то: когда-то ведь умел рисовать… Тонкие линии, вычерченные графитом, плыли по бумаге, рождая сказочных птиц и диковинных зверей.       Карандаш ломался на самой середине полотна — дырявил его, пепельной крошкой ссыпаясь на грязный лист.       — Пойдем, — сказал Саске.       Его силуэт, вычерченный в тусклом свете под узорчатой тенью колец с желобов фонарей, исчез и стух, стоило ему покинуть желтовато-болезный круг. Сай сделал один нетвердый шаг и пошел за ним следом.       Саске нужен был секс без обязательств и симпатичный, на все согласный мальчик. Саю нужна была крыша над головой и свобода от Данзо.       Закоулки, веявшие необъяснимым мистическим холодом, отрезвляли глухим и немым пониманием — свобода была иллюзорна, и лишь та ее часть, что осталась за гранью, — пела свою тихую песню за плотно закрытыми, заново задрапированными окнами.       — Это не помощь, это бред какой-то… — произнес Наруто, покачав головой.       Сай равнодушно пожал плечами.       — Где ты мне предлагаешь жить? Я столько не зарабатываю. Я ничего не умею, — и, подумав, зачем-то добавил: — В детстве умел рисовать… Но денег на этом не сделать.       — Не знаю, Сай, — с сомнением сказал Наруто. — Тебя бесплатно трахают под соусом спасения, предлагая взамен несуществующую помощь. И пугают перспективами попасть к сутенеру, который наверняка и думать о тебе давно забыл. Я бы так это назвал.       — Меня все устраивает, — лениво протянул Сай. — Я ему нужен.       — Зачем?       — Секс.       — Этого везде навалом.       — Я не жду от него большего.       — А хочешь?       — Нет, Наруто. — Сай мягко улыбнулся. — Я не настолько тупой.       — А чего хочешь?       — Хочу… — выдохнул Сай и мельком бросил взгляд в окно.       Пропасть ночи разметала брызги звезд над густым пологом леса. Саю на миг почудилось — в его ветвях запутались кованые вензеля остывающих газовых фонарей с мокрых ноябрьских улиц серого, одетого в холодный гранит города; ветер качнул двери парадных, задохнулся туберкулезным кашлем…       В легкие знакомо повеяло голодом и хмарью.       Вдали белоснежной пылью поднялась поземка, стекло дрогнуло под порывом стремительного ветра, и Сай неуверенно повернулся к Наруто.       Мимолетной вспышкой блеснула голубая синь.       — Свободы, наверное, — подумав, ответил Сай и сам не узнал свой голос.       Наруто улыбнулся и потянулся к телефону.

***

      В камине мерно подрагивало искусственное пламя. Комнату согревал притушенный оранжевый свет.       Какаши опустился в кресло и открыл ленту новостей. Заскользил пальцем по экрану телефона, цепляясь глазами за синие полосы ссылок. Какаши редко интересовался новостями с момента, как увлеченный событиями в мире спорта, однажды прочитал заголовок, разделивший его жизнь на до и после.       «Призер лыжных гонок — «Желтая Молния» скиатлона — погиб на трассе…»       С тех пор ему снилась прогорклая гарь дряхлого октября. Снился непроходимый плен белых бурь, зияющая пасть трассы «Девятихвостый», снилась тупая боль потери, развороченная и вывернутая наизнанку. У той боли были ясные, подернутые голубой дымкой глаза.       Боль преследовала его наяву. Сияла с бесконечных просторов небес Атцахлина, неподвижно подвисала над морем и исчезала, сливаясь с пеной безучастных прибоев. И Какаши — снова — как тот четырнадцатилетний мальчишка, что не мог сдержать слез, прикусывал костяшки пальцев, мучился, давил в себе горечь и понимал — этому миру нельзя открывать лицо.       Какаши опускал глаза и видел вечнозеленый пух из юных листьев, распростертый под ногами — он сменялся желтой пожухлой травой, затем первым ласковым снегом, сажевым бураном, хрупкими лепестками подснежников, приглаженных трепещущей весной, — и каждый раз боялся взглянуть на небо.       Когда боль подстерлась и подстихла, из зеркала напротив на него глядела пара серых усталых глаз и лицо, не по возрасту обрамленное седыми прядями. Какаши отложил телефон в сторону. Из коридора неожиданно раздался требовательный перелив звонка.       Какаши нехотя поднялся с кресла, прошел к входной двери и, взглянув в глазок, замер на долгий миг, прислонившись лбом к косяку. Тишину прорезала вторая трель, еще более требовательная, и Какаши неохотно щелкнул замком.       — Один? — поинтересовался Обито, входя в коридор.       Оглядевшись по сторонам, он расплылся в странной, пугающей улыбке:       — Хотя почему я спрашиваю… — произнес он вкрадчиво, гуляя взглядом по холостяцкой полупустой квартире. — Ты у нас, как рак-отшельник, все прячешься под панцирем. Самому не надоело?       — Обито. — Какаши сложил руки на груди. — Зачем пришел?       — Да так… — нарочито небрежно ответил он. — Может быть, я соскучился… по старому другу?       Какаши продолжал выжидающе на него смотреть.       — Кстати, ты видел? — протянул Обито, смерив Какаши многозначительным взглядом. — Я его сына не так давно здесь встретил. Почти случайно. Он хорошо катается, — и добавил: — Похожи, правда?       Какаши напрягся:       — Предложишь ему свои…       — Да расслабься, — перебил его Обито. — Я все понимаю. Возлюбленный, но не ответивший взаимностью четырнадцатилетнему пацану учитель безвозвратно погиб кучу лет назад, а его стареющий ученик продолжает хранить верность той любви, — с нескрываемой злобой сказал он. — Впервые увидев его подросшего сына, он решил во что бы то ни стало…       — Не советую продолжать эту мысль, — холодно оборвал Какаши.       Обито коротко покачал головой. Из его кармана послышался дребезжащий звук вибрации, Обито потянулся за телефоном. Усмехнувшись, он уставился на экран и продемонстрировал его Какаши.       — Вспомнишь, как говорится…