Маркус пригласил Асоку в кафе на Среднем уровне, куда они часто ходили в детстве, желая узнать, как дела у неё и ребёнка, при этом отметив, как хорошо выглядит тогрута. Пережитые испытания явно пошли ей на пользу, превратив из угловатой капризной девчонки в утонченную молодую женщину, чувственную и сильную, готовую, однако, порвать любого, кто посмотрит косо на тех, кто ей дорог. Маркус невольно подумал, а вдруг, что если ему рассказать ей правду и тогда Асока сможет с чистой совестью порвать связь с Энакином и стать свободной. Вот только не факт, что даже тогда она придёт к нему и согласится быть его женой. И Маркус отогнал от себя наваждение и спросил о том, как дела с разводом.
- Всё просто и сложно, - ответила тогрута с лёгкой печалью - Споров по части имущества у нас нет, оно казённое, с фамилией тоже просто, я снова сделаюсь Тано, проблема только с сыном, не можем определиться как быть с его воспитанием.
- Разве это настолько сложно? - искренне удивился Маркус - Вроде бы, всё тут просто, пускай Эни живёт с тобой, а отец просто навещает его.
- А я вообще не хочу, чтобы Энакин его видел, - тут же приосанилась Асока - Человек, подобный ему потерял всякое моральное право воспитывать ребёнка. Променял его на свою Баррисс, вот пусть с ней и остаётся, она ему хоть десять детей родит, а этот у меня единственный, других не будет.
При воспоминании о соперник, руки Асоки непроизвольно сжались в кулаки, а лицо покраснело. Маркус в который раз уже заметил, как хороша она становится, когда сердится. И очень кстати приняла сейчас боевой облик, ведь в следующую секунду девушка увидела за соседним столиком Энакина, а рядом с ним и Баррисс, которые с самым счастливым видом ели мороженное. Скайуокер выглядел немного взволнованым, но радостное возбуждение на лице Оффи сглаживало этот изъян. Он был весь как на ладони, его улыбка, весёлый и доброжелательный голос, Энакин не думал, что Асока сидит рядом и потому не особо стеснялся то и дело виснувшей на нём Баррисс. Она же, к слову, давно заметила Асоку и потому утро да усилия, утверждая себя в праве единолично владеть Скайуокером. В какой-то момент девушка не удержалась и показав ему на соседний стол, бросила с небрежной ленцой:
- Ты только посмотри на это бесстыдство ещё развода не получила, а уже ведёт себя так, словно и не была замужем, а я давно знала, что этот целитель к ней неравнодушен, у них явно уже что-то было, в прошлом и сейчас. Возобновились.
Скайуокер машинально обернулся в ту сторону, куда указывала мириаланка и почувствовал будто удар поддых. Там была Асока, его Асока, или уже не его, в обществе этого ненавистного ему целителя. Как его там? Маркус, вроде. Сидит с совершенно довольным видом, щебечет, как пташка, словно ничего не замечает вокруг. А Энакин заметил, увидел всё, что было ему нужно и теперь радовался тому, как удачно отнёс сегодня генетический материал на анализ. Ведь развод уже скоро и нужно как можно скорее заручиться официальным свидетельством неверности жены, которое позволит ему остаться в глазах общественности нормальным человеком. Иначе, со стороны ситуация выглядит хуже некуда, словно он, как моральный урод, бросает жену с новорождённым сыном, а так всё чисто, она сама изменила ему и не захотела больше жить в браке. Осталось лишь дождаться результата, а Баррисс не хотела спокойно ждать и уже сейчас вовсю торжествовала. А первым порывом Скайуокера был встать и разобраться с соперником, которого он всё ещё продолжал ненавидеть. Потому, что вопреки всему и даже своим словам, продолжал любить Асоку и страстно хотел повернуть всё обратно, в день, когда они познакомились, но вести себя иначе, не как избалованный ребёнок, а как взрослый мужчина со стержнем не только в штанах, но и внутри себя. Так, словно он знал, что делать и как быть, и чего хочет от этой жизни. Но Асока сама не хочет этого, а он, Энакин, не в силах заставлять её, но сейчас просто никак не мог себя пересилить, он уже встал и пошёл к соседнему столик, но Баррисс проворно ухватила его за руку, потянув обратно за стол:
- Не нужно, зачем тебе унижаться? Представь, как ты будешь выглядеть, если на самом деле хочешь с ней развестись, то лучше пока держись в стороне.
Как будто Энакин сам знал сейчас, чего он хочет.
***
Результат пришёл вечером, о чём возвестил звонок коммуникатора. Мастер Трасия Че Лим сообщала Скайуокеру, что анализ готов и будет лучше, если он зайдёт лично, ибо ситуация требовала разъяснения. Недоумевая, в чём дело, но уже начиная тревожиться и внутреннее трепетать от неясного, но явного предчувствия надвигающейся бури, Энакин направился в медкорпус, точнее, в лабораторию, где его ждала Трасия - опытный целитель и лучший специалист по генетике. Стоило ему войти, как женщина указала Скайуокеру на стул напротив:
- Садись, мне нужно тебе что-то сказать.
Энакин покорно опустился на место за столом и встревоженно спросил:
- Скажите мне прямо, это мой ребёнок или нет? Я должен это знать.
- Я изучила материал в полной мере и результат его меня поразил, - начала Трасия в своей обычной неторопливой манере, которая сейчас ужасно раздражала - И пришла к выводу, что родителями этого ребёнка были тогрута и человек, но прежде я, как ты и просил, сравнила его материал с твоим и, увы, совпадение меньше одного процента...
- Я так и знал! Я чувствовал! - перебил её Скайуокер, вскакивая с места - Асока мне изменила и этот ребёнок не от меня! Не зря я так ничего к нему и не почувствовал!
И не став больше ничего слушать и даже не поблагодарив Трасию, Энакин выскочил из кабинета и стремительно понесся обратно в храм, его подгоняла злость и обида, причём, на всех сразу. На Асоку, за то, что, ревнуя его к Баррисс, она сама вовсю развлекались с Маркусом. На Баррисс, которая зародила в его душе необходимость этого анализа, ведь, как ему сейчас казалось, не знай он правды, то со временем смог бы полюбить сына, а теперь это уж точно невозможно. На самого себя, за то, что никак не сумел с самого начала правильно построить отношения с любимой женщиной и теперь грозился потерять её навсегда. И, увы, совсем не злился на то, что так и не научился прежде дослушать всё до конца и только потом делать выводы. Иначе узнал бы, что не только сам не является отцом своего сына, но и Асока так же не является ему матерью.
***
Маркус тоже совсем потерял покой, зря он надеялся, что встреча с Асокой поможет ему, она, напротив, лишь разбередила его с таким трудом зажившую рану, которая, открывшись, вновь начала отчаянно кровоточить. И опять картина ночного преступления развернулась перед глазами, мешая смотреть на дорогу и видеть летящие рядом и навстречу спидеры. Сейчас мужчина вспоминал не только то, как они с Шаак поменяли младенцев, но и то, что было после, когда женщина вернулась в палату, а он, Маркус, решил остаться с детьми и ещё немного побыть наедине с сыном возлюбленной, прежде, чем отнести его в морг. Мужчина решил сам осмотреть тело и найти причину смерти, знал, что это будет едва ли не больнее, чем делать Асоке операцию, что, сохранив ей жизнь, навсегда лишила ту возможности быть матерью, но решил всё равно сделать это, испив свою горькую чашу до самого дна. Маркус так живо и отчётливо вспоминал свои действия, что ему казалось, будто он сейчас совершает их, вот, осторожно снимает с ребёнка синий комбинезон, вот, кладёт на стол и начинает прощупывать, и вот он вдруг... Мысль оборвал резкий скрежет металла и сильный удар в переднюю часть спидера. Транспорт Маркуса несколько раз крутнулся в воздухе и после начал полёт вниз, уже на лету разваливаясь на части, а когда последняя достигла плитки, мостившей дорогу, обломки загорелись. Маркус всё это время был в сознании. Он не потерял его ни во время удара, ни пока летел вниз, лишь только упав на плитку, наконец отключился, успев напоследок подумать вслух, произнеся странную фразу:
- Прости, сынок, я не успел защитить тебя...
***
Асока вернулась в храм в начале восьмого вечера и ничего не подозревая о случившемся, в данный момент мирно сидела в кресле, играя с маленьким Эни и уже через полчаса на неё обрушился двойной удар.
