Ради любви

Баррисс решила не терять времени даром и, пока не поздно, заручиться расположением Энакина. Ей требовалась помощь на миссиях, которую он мог оказать лучше всего и пользуясь тем, что тот временно жил у Кеноби, взяла за правило приходить к нему так часто, как только могла и хотела. Скайуокер, надо сказать, совсем не возражал, находя в этих встречах давно забытый покой и умиротворение. - А ведь я знала, что ты вернёшься, - довольно улыбаясь, сказала Оффи, когда они гуляли по парку - Семейная жизнь не для тебя, это всегда было понятно, она слишком однообразна для такого, как ты. - Дело вовсе не в этом, - решительно возражал ей Скайуокер - Просто Асока стала вести себя просто ужасно, совсем не так, как это было до свадьбы, сейчас же я не верю, что это одна и та же девушка. Неужели, материнство так на неё повлияло? - Конечно, всё это потому, что вы с Асокой не слишком хорошо знали друг друга до свадьбы, - мягко произнесла Баррисс, взяв Энакина под руку - Вы же с ней едва ли месяц встречались перед ней, неудивительно, что у вас не оказалось времени понять какие вы есть. Вот мы с тобой знакомы с моих семнадцати и что же? Знаем друг друга вдоль и поперёк, понимаем, что можно ожидать, а тут мы, фактически, купил кота в мешке, не обижайся на такое сравнение. - Но как мне выйти из этого переплёта? - сокрушенно вздохнул Энакин - Я рад, что у меня есть сын, но совершенно не представляю, как теперь быть с Асокой. - А, что тут решать? Всё проще некуда! - с готовностью человека, давно носившего в себе эту мысль, воскликнула мириаланка - Разведись с ней и всё, законы и Орден это не запрещают, а ребёнка просто навещай и помогай ему, я против не буду, честно. Энакин не ожидал такого напора и очень не хотел портить хороший вечер новым спором и потому увёл разговор в другую сторону, которая волновала его не меньше этой, а, возможно, и больше нынешней: - Баррисс, скажи мне, пожалуйста, только честно, а почему может быть так, что получив долгожданного ребёнка, ты ничего к нему не чувствуешь, заботясь о нём только из долга? Оффи призадумалась, размышляя как бы ей так лучше ответить, чтобы получить выгоду для себя и для зарождавшихся отношений с Энакином, при этом не спугнув их. И наконец нашла: - Мне кажется, ты тоже только не подумай лишнего, это из-за того, что ты не до конца доверяешь матери своего ребёнка, возможно у тебя подсознательное ощущение того, что этот ребёнок мог быть не твоим, ведь Асока всегда была красивой девушкой, вокруг которой было много парней, хотя, на самом деле, всё это, скорее всего, ерунда, ведь Асока любить тебя так, что никого вокруг в упор не видит, но подсознание - штука вредная, надо учиться не слушать его, а стараться думать о реальном. - Спасибо, Баррисс, я знал, что ты поймёшь меня, - признательно произнёс Скайуокер, поднося к губам руку Оффи, заставив тут зардеться от удовольствия, в то время, как он не понимал, какую мину замедленного действия она сейчас заходила ему в голову. И чтобы позволить этой мине пополтнее осесть в голове, Баррисс быстро сменила тему и заговорила о чём-то незначимом, Энакин поддержал и охотно отвечал на вопросы о её будущем Дне рождения. Но всё равно это была лишь видимость беспечного спокойствия и сомнения, что Оффи умело заронила ему в сознание ещё долго не давали ему покоя. Он тщательно анализировать в памяти всё время, проведённое с сыном, свои чуства к нему, ощущение, бывшее в душе, когда малыш находился рядом. И понимал, что они не такие, какими должны быть у любящего отца к долгожданному ребёнку. Чтобы постараться это исправить, Энакин призвал на память образ малыша Эни, дабы разбудить в себе хоть одно живое чувство, а оставшись один, открыл на датападе фото, где были сняты они втроём: Энакин, Асока и их сын. Оно было свежим, сделано незадолго до ссоры, а ребёнок смотрел прямо в объектив. Скайуокер видел его, как живого, каждую черту лица, узоры на нём, взгляд. Малыш родился тогрутом, из чего следовало, что и похож должен был быть на мать и Энакин искал это сходство, чтобы через любовь к Асоке найти в себе чувство и к сыну. Однако, вопреки всему, Энакин не видел почти ни одного, кроме расового, во всём же остальном сын не походил ни на мать, ни на отца. Цвет кожи был более на насыщенного цвета, чем у Асоки и более тёмного, чем у Энакина, скорее темно-красный. Глаза имели не светло-голубой цвет, а какой-то почти чёрный. Рисунок был белым, как у Асоки, но более простым, ярко выраженным вокруг глаз, а не на лбу и щеках. Суммировав полученные наблюдения, Энакин едва не подскочил на месте от осознания того, чего раньше не хотел понимать. И от острого желания проверить возникшую догадку. Это оказалось весьма несложно, достаточно взять образец биологического материала сына и одного из родителей. Скайуокер не стал откладывать это дело и уже следующим утром результат был у него на руках.

***

Асока и маленький Эни жили у Шаак с Мэйсом, не зная, как долго это может продлиться, во всяком случае, в данный момент тогрута не желала ничего иного, кроме, как просто воспитывать своего сына. Об Энакине она старалась не думать, до того сильной была обида на него пренебрежение к ней и за то, что тот всё же предпочёл ей Баррисс. Она и сейчас время от времени продолжала наблюдать, как эта парочка гуляет по храму с совершенно счастливым видом. Шаак не давила на дочь, позволяя той самостоятельно решить свои проблемы, радуясь возможности побыть рядом с малышом, Мэйс так же привязался к нему и с удовольствием с ним возился, вызывая этим улыбку Асоки и внутреннюю боль у Шаак. В один из таких дней Асоке позвонил Маркус и попросил о встрече и та согласилась, желая немного отвлечься, не представляя, что первыми её словами после этой встречи будут: развод и девичья фамилия.