***
Энакину не слишком нравится тот факт, что Шаак приходилось кормить его сына, но ему приходилось терпеть это, особенно после первой же ночи, когда малыш никак не хотел заснуть. Асока старалась его уложить, но всё было тщетно. Энакин во всём винил её, считая, что не следовало позволять своей матери кормить ребёнка и теперь, привыкнув к её молоку, он не будет воспринимать её. Но не поспав целую ночь, вынужден был смириться. А рано утром Асока позвонила Шаак и попросила ту прийти. - Что-то с Эни? Мне снился тревожный сон, - тут же догадалась старшая тогрута. -У них просто телепатическая связь, - поразился Энакин такому феномену - Раньше я никогда такого не видел, он даже голос её различает. - Ничего тут нет удивительного, - не согласилась с ним Асока, когда Шаак взяла ребёнка и стала кормить - Она же его бабушка, родной человек. После этого Энакин окончательно смирился с необходимостью присутствия Шаак перестал возражать против. Вот только Сатин была недовольна и считала, что маленького Эни нужно скорее перевести на искусственное кормление, однако, вскоре её отвлекли другие дела и она перестала активно высказывать свою позицию.***
Ближе к новогодним праздникам Винду уговаривал Шаак куда-то полететь и провести отпуск в приятной обстановке, но та не согласилась, считая, что ей не нужно покидать Корусант до тех пор, пока малыш нуждается в ней и её молоке. Тогда Мэйс сказал о том, что Стасс и её ученица приглашают его полететь на Шили и Шаак почувствовала неприятный укол ревности, но вспомнив чувство вины перед мужем, разрешила ему этот полет. Вот только Алисия осталась недовольна таким решением сестры: - Ты не должна так относится к Мэйсу! Вы с ним пережили одинаковое горе, но ты, потеряв сына, обрела внука, а он не получил ничего, а теперь у него нет и твоей любви. - Тебе ли не знать, как я люблю Мэйса, - упорно твердила Шаак. - Нет, ты любишь Асоку и младшего Эни, - возразила Алисия - И на Мэйса тебя уже не хватает. А ведь любовь именно так и проверяется, тем, способны ли вы пережить совместные испытания. И ты их вот-вот провалишь, Мэйсу плохо без тебя, а тебе на это всё равно. - Я не могу сейчас перестать помогать Асоке и внуку, я им нужна, как никогда, - стояла на своём тогрута. - Я не говорю о том, чтобы ты отказалась от них, просто прошу тебя не быть равнодушной к горю Мэйса, - пояснила ей сестра, чем вызвала у Шаак горькие слезы, ведь та не знала какое жестокое преступление совершила сестра и то, что никогда не получит за него прощение. И даже нельзя рассказать о нём. – Но не могу же я отказать в помощи Эдуарде. Я нужна ей, и особенно нужна Марселинью. – Я не призываю тебя отказываться от дочери и внука. Но мне больно видеть, как страдает Атилиу, а ты не хочешь или не можешь его поддержать. Элена заплакала, потому что в словах Виржинии была горькая правда. Преступление, которое Элена совершила по отношению к Атилиу, так велико, что ей никогда не будет прощения. Этот грех невозможно ни замолить, ни искупить. О нем даже нельзя рассказать родной сестре. Алисия обняла сестру и сказала, что та всегда может на неё рассчитывать, если только сама не станет замыкаться в своём горе. А по возвращению домой Шаак увидела Мэйса, открывшего ей дверь, а в его руках, к её великому ужасу, оказался её датапад. - Надеюсь, ты не читал того, что там было? - произнесла тогрута излишне нервно, забыв о приветствии. - Нет, я просто убрал его с кровати, когда хотел лечь, но вот и ты сама пришла, - сказал тот вполне миролюбиво из чего та сделала вывод, что муж ничего не читал. - Прости, но там мои личные записи, я веду их с юности, записываю всё, что я думаю и переживаю, - поспешила Шаак сгладить свою резкость улыбкой. Винду это понял и не стал усугублять ситуацию. Тогрута была благодарна за это и весь вечер они не упоминали об этом, а через несколько дней всё семейство отправилось регистрировать малыша и там снова вспомнили о давних разногласиях.