Будильник с силой выдёргивает его из сна.
Мануэль делает глубокий вдох, и его сразу захватывает пьянящий запах молодого парня, спящего рядом с ним.
Дамиано жалобно стонет что-то, сильнее прижимается к его груди, намереваясь игнорировать раздражающую трель своего телефона.
Ах да, поезд, точно.
Дамиано должен вернуться в Рим и поехать в тур с группой. И как бы сильно альфе внутри ни хотелось держать омегу рядом и не отпускать от себя до скончания веков, Мануэль понимает, на самом деле он не сможет такого сделать. Это касается будущего его омеги.
Его омеги.
Странно даже думать так, какой бы дурманящей мысль не была.
Хоть Дамиано ясно дал понять, что хочет его в качестве своего альфы, правда хочет — что он любит его — и Мануэлю так сильно хочется поверить ему.
Он отмахивается от этих мыслей и зарывается пальцами в обожаемые длинные волосы парня.
— Эй, Маленькая Гиена. Европа ждёт, когда ты покоришь её.
— Пусть Европа покоряет саму себя, — ворчит он, всем телом прижимаясь к альфе и отказываясь вставать. Если он не сделает этого через пять минут, остальные Måneskin точно захотят повесить его за яйца.
Мануэль позволяет себе насладиться этим запахом, вдыхая полной грудью эти пять минут, чтобы оставить его с собой. Дамиано скоро уезжает в тур, и они не смогут видеться месяцами, и теперь Мануэль чувствует себя последним ослом из-за того, что бегал от омеги почти год.
Он поджимает губы, злясь на самого себя. Он не хочет сделать больно Дамиано, не хочет отпускать его от себя, но в то же время эти отношения никуда не смогут привести, как бы они ни вкладывались в них. Он просто-напросто не желает давать парню ложных надежд.
Мануэль целует Дамиано в лоб уже в который раз, выпутывается из его объятий и идёт на кухню, не обращая внимания на свою наготу.
Готовя кофе и выкладывая печенье в вазочку, он видит сообщение от Родриго.
Родриго: эй-эй, ты как там, жив ещё?
Мануэль: да, да, не волнуйся
Родриго: и как у вас там всё прошло?
Мануэль: А сам как думаешь?
Родриго: ох какое же это счастье родиться бетой
Мануэль теперь тоже начинает думать так. У бет нет всех этих блядских проблем, с которыми приходится жить альфам и омегам. У них нет идиотского культурного наследия, они свободны делать выбор, основанный на собственных вкусах и предпочтениях.
«Всё могло быть гораздо хуже» думает он. Во времена его деда альфы должны были биться только за право быть с омегой. Жестокий обычай, который, слава богу, упразднили благодаря правилам новой цивилизованной жизни.
— Вау, какой вид. Каждый день хочу так.
Мануэль поворачивается и видит Дамиано. Он в боксерах, разглядывает его, привалившись плечом к дверному косяку. Чувственный запах стразу же забивает ноздри, кружа голову.
«Нет, глупое животное, не сейчас, иди спать».
— Ну, ты тоже неплохо выглядишь, — отвечает он, маня омегу сесть за стол. — Идём, садись, а я пока поищу что надеть.
Дамиано целует его в щёку и садится.
— А, может, останешься так? Я хочу поглазеть на что-то прекрасное перед туром. Потом мне останется лицезреть только лишь бледные задницы ребят в гримёрке.
— Какая трагедия, — смеётся Мануэль, ероша волосы омеги. — Но не думаю, что завтракать в таком виде будет уместным.
— Почему? — спрашивает Дамиано, его глаза то и дело опускаются вниз. Мануэль улыбается и щёлкает пальцами перед его глазами.
— Потому что мои глаза здесь, мелкий извращенец.
Дамиано краснеет, но улыбается.
— Я эстет, только и всего.
Мануэль хохочет и наклоняется, чтобы украсть поцелуй. Потом он всё-таки бежит в спальню, надевает бельё и быстро возвращается в кухню. Дамиано сидит, жуёт печенье, мониторит телефон, проверяя сообщения и оповещения. Он издаёт раздражённый стон и громко ставит кофе на стол.
— Я должен идти.
— Знаю.
— Пошли со мной?
— Ты знаешь — это невозможно, — Мануэль улыбается, немного повеселевший, немного тронутый его предложением.
— Но пошёл бы? — спрашивает омега. Его настоящий вопрос ясно читается между строк, и от этого сердце Мануэля больше сжимается. «Тебе так же больно, как и мне, от мысли, что мы не сможем видетья месяцы?»
— Конечно.
Омега мягко улыбается и через стол тянется к нему за поцелуем, который альфа с удовольствием даёт ему, конечно же. Он готов сделать для Дамиано всё, чего бы тот не захотел. Включая и альфу, который не потрепан жизнью и не нуждается в отправке в утиль.
С тихим стоном прямо у губ Мануэля Дамиано встаёт из-за стола и плетётся в спальню кинуть оставшиеся вещи в сумку.
Не первый раз Мануэлю в голову приходит попросить его оставить здесь кое-что из своих вещей, но, как и каждый раз, он одергивает себя, каждый раз пугающий голос в голове напоминает ему, что когда-нибудь Дамиано уйдёт навсегда. Рано или поздно он бросит его ради альфы помоложе, покрасивее, более достойного, себе под стать.
В этот раз, всё же, он отмахивается от этих мыслей как от назойливых мух. Он знает — обычный альфа,
правильный, не подойдёт Дамиано. На самом деле наоборот, такой альфа только бы вызывал раздражение у молодого омеги, так нелюбившего стереотипы.
Он останавливается в дверях спальни, стучит в косяк, привлекая к себе внимание. Дамиано стоит к нему спиной, склонившись над кроватью. Он застёгивает молнию сумки и выпрямляется.
— Готов? — спрашивает альфа.
Дамиано резко поворачивается, округлив глаза, но в следующий же миг расплывается в очаровательной улыбке.
— Всегда готов.
***
Редкие встречи и так причиняют ему физическое страдание, но от чувства, как Дамиано сам выбирается из его объятий, внутреннему альфе хочется выть от боли.
Боже, он не протянет все эти месяцы вдали от него.
Дамиано невесомо чмокает его в губы и нежно гладит колючую щёку, перед тем как сделать шаг назад.
— Позвоню, когда доберусь, — обещает омега и в следующий же миг скрывается в вагоне.
Мануэль так и остаётся стоять на перроне, невидяще уставившись туда, где секунду назад стоял Дамиано.
***
Сердце Дамиано колотится как бешеное, и тому есть две причины. Первое: Мануэль дал понять, что ему не всё равно, что у него есть чувства к нему. Ну, может быть, не такие как у Дамиано, он не ответил, когда омега признался в любви, да и вообще, тему про метку уже в который раз спустили на тормозах. Но запахи не могут лгать, Дамиано, как минимум, чувствовал интерес в запахе альфы, направленный на себя. Он всегда чувствовал это и в прошлом. Значит, есть над чем работать.
Второе: он совершил кражу.
Не одну, а целых две.
Дамиано прижимает сумку к груди, игнорируя любопытные взгляды других пассажиров. Только от одной мысли об этом у него кружится голова.
Когда он увидел футболку
Led Zeppelin, оставленную на кресле, он не смог удержаться. Он схватил её и поднёс к лицу, глубоко вдыхая запах альфы, которым она пропитались. Отличный сувенир, чтобы взять в тур и справляться с долгим расставанием.
Вторая украденная вещь волнует его ещё сильнее. Но он уже придумал план и надеется, что тот сработает.
Альфы не могут мастурбировать. Не обычным способом, по крайней мере. Их тела не созданы для так называемой «одинокой любви». Узел в основании пениса набухает слишком сильно. Ну, по крайней мере, так сказал ему Мануэль, когда он в первый раз увидел у него на тумбочке
SUPERALFA3000.
Серьёзно, кто, блять, придумывает названия этим штукам? Оно же просто нелепое. Что это? Волшебная метла Гарри Поттера?
И всё же, если верить Мануэлю, эта штука имитирует давление внутри тела омеги, предотвращая болезненные и даже катастрофические побочные эффекты, как вышедший из-под контроля узел, который долгое время не может спасть.
И конечно же, Дамиано спёр её.
Если Мануэлю так хочется кончить, ему придётся терпеть до его возвращения или прийти и забрать. А может, вообще не использовать, ведь Дамиано более чем готов заменить эту дурацкую игрушку.
Конечно, Мануэль может послать его и пойти купить новый, но омеге не хочется думать о худшем развитии событий.
Он хочет соблазнить Мануэля. Он знает, что сможет. Знает, что нравится Мануэлю. Ему лишь только нужно чуть подтолкнуть его и заставить немного поревновать.
